Наследник для короля

Девушка потеряла счёт времени. Она не помнила когда она сюда попала и сколько часов, дней или месяцев перед глазами стоит эта стена из густого тумана. Так же как не помнила куда идёт и откуда. А ещё её часто клонило в сон. Спать хотелось просто неимоверно, но лишь стоило ей прилечь, свернувшись калачиком на мягком, как облако, тумане, если он вообще может таким быть, как в последнюю секунду что-то заставляло её открыть глаза, буквально выдёргивая из этого манящего пристанища, сгоняя с насиженного места и заставляя идти. Вот только куда и зачем? Она не знала. Она вообще очень многого не знала или не помнила. Она просто шла. Шла по этой белой, почти осязаемой пелене, в последнее время всё чаще и чаще останавливаясь, чтобы вздремнуть, а неведомому «нечто» сейчас было всё сложнее сдвинуть её с места. Как и сегодня. Сегодня ей почти это удалось, почти получилось ощутить долгожданный покой, несмотря на... Усталость? Наверное... В этом царстве тумана всё было по другому, не так как... Где? Девушка попыталась вспомнить, но у неё ничего не вышло. Расстроившись, она сделала ещё пару попыток понять, где же она была до того как здесь оказалась, поскольку девушка точно помнила, что пришла сюда из какого-то другого места, но у неё ничего не вышло. Тогда она решила идти дальше, так и не осознавая, что с каждым шагом в голове остаётся всё меньше воспоминаний, а тело охватывает какая-то странная лёгкость. Она просто теряла себя, сама этого не понимая. Теряла, чтобы стать «никем», растворившись в этом тумане. - Мама! Мамочка, мы вернулись! - донёсся откуда-то из далека взволнованный, детский голос, заставляя замереть. - Мама? Мам?! Дальше послышался оглушительный, очень громкий и чуждый для этого туманного мира крик: «Мам! Мамочка, обернись! Я больше не буду никуда без тебя уходить! Не оставлю тебя одну. Я буду очень хорошим мальчиком, мама!» С каждым новым криком, прорывающимся через безудержный плачь ребёнка, ей становилось... Больно?.. Но почему? Кем был этот ребёнок, отчаянно зовущий свою мать? Оказывается, здесь есть кто-то ещё помимо неё? Она попыталась думать, она попыталась понять и вспомнить, почему этот голос казался ей так знаком, но вместо этого ощутила лишь сильную головную боль, будто на голову ей надели тяжелое металлическое ведро и со всей силы начали бить по нему кувалдой. Она закричала, упала на землю, свернувшись от боли, пока её крик тонул в непроглядном тумане. Из носа у неё пошла кровь. Она заливала белоснежную сорочку, хотя сквозь туман ничего не было видно, но она откуда-то узнала про одежду и её цвет. Знала это так же чётко, как и то, что мальчик, зовущий свою маму был её сыном. Вот только откуда все эти знания появились в её голове? А впрочем неважно, ведь судя по голосу где-то здесь находился её ребёнок. Её мальчик. Но что они оба здесь забыли? Почему разделились? Как она вообще могла забыть про сына? И где это «здесь»? От такого обилия правильных и нужных вопросов вновь заболела голова. Она отчаянно хотела вспомнить. Всё вспомнить, ведь чувство того, что она что-то забыла, при чём что-то очень важное, не давало покоя. Когда она уже почти ничего не замечала от боли, поселившейся где-то в её голове, на задворках сознания прозвучало такое знакомое и родное «Нэса», отозвавшееся неприятной болью в груди, а заодно наконец-то позволяя беспамятству накрыть ей с головой, забрав боль, мучившую , казалось, всё её существо, взамен принося с собой долгожданное чувство покоя. *** Карла держал в своей руке маленький стеклянный бутылёк. Бесцветная жидкость маняще играла серебром в лунном свете. Вот он - его единственный шанс проникнуть в подсознание девушки, где сейчас была заперта хозяйка, лежащего перед ним тела. Как будто ничего и не изменилось - она просто лежала на кровати, словно у спящей мерно вздымалась грудь, будто отвечая глубокому размеренному дыханию. Он бы сейчас много отдал за то, чтобы его девочка просто спала лёгким безмятежным сном, а не находилась в глубинах собственного подсознания, как заключенная. В последний раз окинув спящую Нэсу печальным взглядом, Карла аккуратно заправил непослушную выбившуюся прядь за ухо девушки, как неоднократно делал это раньше, после чего залпом осушил содержимое склянки и лёг рядом с девушкой, привычным жестом, только на этот раз более осторожно, прижав к себе.