***
Поздно ночью приглушенные крики гнева возвестили о прибытии остальных членов Академии Сперроу. Восьмой впервые услышал, как Воробьи громко кричат на папу. Они казались злыми и отчаянно, почти мстительными, и Восьмой напряг слух, прислушиваясь к их требованиям. Он уловил такие слова, как: ушли, Амбрелла, только не снова, спасти Вторую, отомстить и первый шаг. Какой бы ни был ответ Реджинальда на их доводы, он не достиг ушей Восьмого. Старик, должно быть, не нарушил своего спокойного и сдержанного поведения, но на этот раз это не помогло его делу. Восьмой слышал голоса, которые становились все громче, и чувствовал растущее разочарование даже из своей комнаты. Голос Пятого был определенно самым громким вместе с голосом Четвертого. Они перекрикивали друг друга, в то время как остальная часть Академии Сперроу бормотала согласие или сомнение. Воробьи, похоже, были убеждены, что исчезновение Второй произошло из-за Академии Амбрелла, что имеет смысл, поскольку она пропала во время их поиска. Они хотели начать тотальную атаку, но Реджинальд не поддержал их безрассудный и откровенно бесцельный план. Они, должно быть, забыли, что для начала им нужно найти их, чтобы атаковать. Или, может, сегодня их уже нашли? В коридоре повисла мертвая тишина, а потом крики возобновились снова. Восьмой закатил глаза на шум, прежде чем зарыться поглубже в одеяло, ожидая, что сон придет и заберет его. Однако сон окончательно покинул его, когда он услышал, как кто-то выкрикивает его имя и что-то подозрительно похожее на слово «приманка». Реджинальд, к удивлению, а может и нет, когда Восьмой поразмышлял над этим тщательнее, выбрал именно это время, чтобы начать повышать голос. Для Восьмого его словам всё ещё были непонятны, но он мог догадаться, о чем кричал старик. Реджинальд приложил все усилия к тому, чтобы у Восьмого было как можно меньше взаимодействия с Академией Амбрелла, и после того, как он узнал почему, Восьмой был склонен согласиться. На самом деле, Восьмой сам прошел через многое, чтобы гарантировать, что его мысли не будут занимать эти сложные люди в течение значительного количества времени. Они спорили почти всю ночь, и Восьмой так и не уснул. Он был неохотно впечатлен их настойчивостью, он не думал, что Воробьи смогут так долго сопротивляться воле Реджинальда. Может быть, его маленькая сцена за завтраком несколько дней назад произвела какой-то эффект? Или, может быть, они всегда такими были? В любом случае, неужели они умерли бы, если бы спорили немного потише? Или ему самому нужно было об этом позаботиться?***
Завтрак на следующий день был первым в своем роде. Восьмой, как было указано в его расписании, пришел на 5 минут раньше, что было определенно ожидаемо. Остальная часть Академии Спэрроу отсутствовала, хотя они все еще находились в одном здании, что было определённо неожиданно. Это был безошибочный акт неповиновения с их стороны. Бурный гнев наполнил глаза Реджинальда, когда он посмотрел на почти пустой обеденный стол. На самом деле это было довольно пугающе. Очень быстрыми и мощными шагами старик направился прямо к Восьмому, который послушно ждал его у стола. Восьмой заметил приближающееся движение, но даже не попытался увернуться. Реджинальд схватил Восьмого за воротник и резко притянул к себе. Лицо мужчины помрачнело от гнева, прежде чем он ударил мальчика прямо в челюсть. Поразительной силы удар заставил Восьмого отшатнуться и с громким шумом удариться о стол. Его бок больно ударился о твердое дерево стула, и он упал вместе с ним на холодный пол. Он воздержался от того, чтобы пошевелить челюстью и проверить, не вывихнул ли ее старик. Грозный и едкий голос Реджинальда эхом разнесся по комнате. — У тебя просто талант все портить, Номер Восемь. Он заставил Восьмого встать, с силой потянув его за левую руку. — После такого беспорядка будь готов к своему наказанию, — прошипел он на ухо мальчику. — Попробуй ещё хоть раз дерзнуть мне, и я перестану проявлять к тебе милосердие. Реджинальд тащил Восьмого, пока шел, от его хватки на руке появлялись синяки. — Твой ответ? — Я буду послушным. Я ничего не испорчу. Я приму свое наказание, — произнес Восьмой, чувствуя себя смутно подвергнутым жестокому обращению. Он никак не мог взять в толк, почему Реджинальд так настойчиво тянет его, словно он пытается вырваться, хотя было совершенно очевидно, что это не так. Он думал, что Реджинальд выше таких мелких проявлений гнева, но, может быть, он ошибался? Реджинальд вызвал остальных членов Академии Спарроу, и когда они наконец прибыли, мужчина подтолкнул Восьмого к ним. — Прекрасно, используйте его, как хотите, — его тон был сдержанным, разочарованным и в то же время угрожающим. — Но никогда не забывайте. Если что-то случится, это все будет на вашей совести. Это просто вопрос времени, когда вы все пожалеете о своем неповиновении мне.***
— Мы точно уверены в этом? — спрашивает Шестая, наверное, уже в седьмой раз за этот день. — Слушай, мы либо будем ждать, пока Академия Амбреллы уберет нас одного за другим, либо остановим их сейчас! — яростно возразил Пятый, и электрические искры помогли ему проявить агрессивность. — Надеюсь, Вторая в порядке, — прошептал Четвертый Первому, который мрачно кивнул. — Мы не можем терять время. Мы должны спасти ее. План, если его вообще можно назвать таковым, был довольно прост. Восьмой должен был бродить по городу, пока его не найдут Зонтики. Тем временем Академия Сперроу будет наблюдать с безопасного расстояния. Если бы он мог высказать своё мнение, он бы накричал на них за то, что они настолько глупы, что полностью полагаются на удачу. — Послушайте, мы нашли одного из них вчера, прежде чем они сбежали. Возможно, они всё ещё в городе, — сказал Пятый, и Шестая кивнула ему. Первый нахмурился, видимо, прикидывая в уме. — Как одному человеку удалось сбежать от вас двоих? — Пришли ещё несколько человек из их компашки, и мы оказались в меньшинстве, — фыркнул Пятый. — Как будто иначе мы позволили бы им сбежать. Они еще немного поговорили между собой, прежде чем позволить Восьмому выбрать случайное направление. — Иди куда хочешь, и если они тебя найдут, отвлеки их, пока мы их не окружим. Ему потребовалось огромное усилие, чтобы не закатить глаза в раздражении. Он мог бы привести их в кафе, где его всё ещё ждала Эллисон. Это, конечно, был более разумный выбор, чем ходить вслепую по большому городу, чтобы в итоге его ноги онемели от бесполезных усилий. В конце концов, он пошел в противоположную сторону, и Воробьи разошлись на его пятом шаге. Он не защищал Эллисон, он просто играл со своей семьей и вёл их в пустую и бесполезную погоню. Вот и всё. Восьмой отказывается находить другую причину. Кроме того, он не был уверен, что сможет противостоять натиску воспоминаний перед этими людьми. Это был риск, на который он не хотел идти. Но если вы его спросите, он сомневался, что ему повезет или не повезет найти их в этом случайном направлении. Восьмому следовало бы знать, что его ждут какие-то несчастливые события в жизни. Ведь именно так работает карма. — Пятый! — Диего (Восьмой узнал его по голосу) бросился к нему с того места, где он раздавал пачку салфеток. На нем была черная толстовка с капюшоном, солнцезащитные очки и маска на лице, и не было ничего удивительного в том, что никто не был достаточно сумасшедшим, чтобы принять от него халяву. Он отбросил свою жалкую маскировку и салфетки с безрассудной импульсивностью, не сводя глаз с Восьмого, пока приближался к нему. — Какого хрена, чувак? Эллисон ждала тебя, засранец! — он выглядел так, будто был готов высказать ещё несколько проклятий, но резко остановился, обратив внимание на пустой взгляд Восьмого. — Ч-что с тобой случилось? — беспокойство в его голосе чуть не заставило Восьмого вздрогнуть. Диего осторожно коснулся щеки, куда Реджинальд ударил его некоторое время назад. Судя по выражению ужаса на лице Диего, на его лице должен был остаться уродливый синяк. Высокий мужчина отстранился, быстро моргая, глядя на Восьмого. — Я не ожидал, что ты позволишь мне прикоснуться к тебе... Что... Ты в порядке? Ты с-странно выглядишь, чувак. Восьмой не ответил ему. Он не мог позволить своим мыслям задержаться на нежном прикосновении Диего, он отказывался думать об этом. Он нечаянно нашел Диего, и через несколько минут этот человек будет схвачен. Вот и всё, Восьмой примет наказание и проспит весь выходной. Диего схватил Восьмого за руки и потряс его. — Какого хрена. Какого хрена? Какого хрена! Ты в порядке? Пятый, э-это не с-с-смешно! П-пятый? Голос Диего был умоляющим и полон боли. Ужас и осознание увеличили его страдания, когда он попытался привести в чувство Восьмого. Он выглядел таким опустошенным, и Восьмой не мог понять почему. Он бы спросил, но Воробьи всё ещё наблюдали за ними. — Что они с тобой сделали?! Пятый?! — гнев начал придавать интонации Диего резкости. Он посмотрел себе за спину, не отпуская Восьмого. — Лютер! Иди сюда, ублюдок! Лютер! Лютер! Отлично, их тут двое! Они окружают вас, идиоты! Неужели ты, черт возьми, не чувствуешь, что со мной что-то не так?! Довольно скоро появилась неуклюжая фигура самого крупного члена Академии Амбрелла. Голос у него был усталый, как будто Диего и не обзывал его. — Что? Мне осталось раздать только несколько салфеток, тебе помогать я не буду! Мужчина тоже бросился к Восьмому. Черт, черт, черт, черт. — Что с ним случилось? — великан говорил так искренне, его лицо смягчилось от волнения, что Восьмой испугался, как бы оно сейчас не растаяло. Они окружают вас! Перестаньте отвлекаться на меня! Я еще даже ничего не делаю! — Неужели я выгляжу так, будто знаю, черт возьми?! — закричал Диего, наконец отпустив руки Восьмого, чтобы осмотреть его. — Он везде ранен! Диего засучил рукава Восьмого, и сразу же задохнулся при виде всех этих шрамов. Великан выругался сквозь зубы, слезы потекли по его щекам. Остановись. Только не плачь. Только не плачь. — Пятый? — позвал Лютер, его голос был очень тихим для человека его роста. Восьмой чувствовал, что борется. Он едва удержался, чтобы не успокоить их. Опять эмоции. Это опять ударило его по голове. Он отодвинул их и медленно успокоил бешеное биение своего сердца. Скоро все закончится, Восьмому просто нужно набраться терпения. И действительно, Академия Сперроу раскрыла себя. — Сдавайтесь! Вы окружены! — крикнул Первый. Его пиджак уже был распахнут, он готов был выпустить щупальца. — Не могу поверить, что вы купились на это, — пробормотал Пятый. Поняв, что они в ловушке, мужчины быстро переглянулись. Без предупреждения Лютер протянул руку и поднял Восьмого с земли. Этого он никак не ожидал. Он также не ожидал, что они начнут бежать, неся его. Никогда еще его так не носили. Лютер каким-то образом мягко положил голову Восьмого себе на плечо во время бега, обхватив его своими большими руками. Честно говоря, это было больше похоже на объятия, чем на переноску. Что?... На этот раз пустота, охватившая его разум, не была добровольной. Это... хм? Хм? Он потерял контроль над собой и не мог удержаться от того, чтобы не напрячься. Его мышцы сжались в панике. Он никогда не нарушал своих правил, даже несмотря на «эксперименты» Реджинальда, но почему от этого он потерял контроль? — Мне очень жаль. Мне очень жаль, Пятый. Мы не должны были оставлять тебя там одного. Мне очень жаль, — произнес Лютер напряженным голосом, сдерживая слезы. Восьмого одолевало противоречивое желание вырваться и еще глубже зарыться в объятия. К счастью, ему не пришлось самому принимать решение, потому что Первый крикнул ему. — Возвращайся сюда, Восьмой! Он безуспешно пытался оттолкнуться, но у Лютера была супер сила, и он понял, что если он хочет уйти, то должен телепортироваться сам. — Нет! Подожди, Пятый! Не слушай их! — крикнул Лютер, изо всех сил стараясь удержать Восьмого, не причинив ему боли. Реджинальд приказал тебе повиноваться Воробьям, но он никогда не говорил, что ты не можешь повиноваться никому другому. Он замер. — Черт, их он тоже слушает? — крикнул Номер Пять. Воспользовавшись неожиданным послушанием Восьмого, Лютер продолжал бежать. Диего метнул свои ножи в Шестую, и Четвёртый рефлекторно воздвигнул щит, чтобы защитить сестру. Воспользовавшись отсутствием барьера, чтобы помешать им бежать, Диего и Лютер побежали быстрее, а щупальца защелкали у них на пятках. Диего бросил еще один нож в Пятого, который отскочил вправо, чтобы увернуться от лезвия. Они не теряли ни секунды и, воспользовавшись возможностью, выбежали из круга Воробьев, едва увернувшись от электрического разряда, который почти пронзил их. — Мы не позволим тебе вернуться туда, обещаю. Теперь ты в безопасности, — убежденно поклялся Диего, прежде чем метнуть в Воробьев еще три ножа. Смогут ли они? Почему-то Восьмой очень сомневался в этом. — Восьмой...! — Четвертый, вероятно, пытался что-то приказать ему, но Диего начал кричать на бегу. — ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА! Эти... Эти гребаные, безмозглые Химбо. (*) Его похитили средь бела дня ПЕШКОМ на глазах у его семьи. Один из его похитителей поет во всю глотку, а другой похож на гребаного пинатого щенка. Не было даже машины для побега. Они просто бегут вслепую с минимальными шансами на спасение. И как будто сложенных против них шансов недостаточно, они просто просят, чтобы их поймали, взяв с собой Восьмого, мертвый груз. Это было чертовски нелепо и безрассудно, подобного Восьмому ещё не доводилось испытывать. Он всегда был осторожен в своих планах, дотошен до мельчайших деталей и терпеливо ждал удобного случая. Эти двое игнорировали все те важные переменные, как быки в посудной лавке. Они просто... ничерта не думают, а полагаются исключительно на грубую силу и ножи! Они долго не протянут. Они всё равно так или иначе проиграют эту погоню, если они даже не задумывались о том, чтобы взять с собой одного из своих врагов. Но Восьмой не мог удержаться, чтобы не прикусить губу, пытаясь подавить рвущийся изо рта воздух. Он испытывал сильнейшее искушение глупо посмеяться от этого абсурдного события, и его грудь предательски сотрясалась от едва скрываемого веселья. Он почувствовал легкость и расслабленность, напряжение, о котором он и не догадывался, покинуло его. Он был убежден, что его кости превратились в желе, и он обнаружил, что Зонтики развеселили его, даже несмотря на трудности. Быть такими забавными незаконно.