Ты забрал у меня всё, и теперь я – никто

Было тихо-тихо, как на похоронах. Мрачная, изнурительная и полная горя тишина. Лютер действительно чувствовал себя так, словно попал на похороны. Он действительно чувствовал, что потерял кого-то. Почему Академия Амбрелла всегда кого-то теряет? Неужели Бена недостаточно? Как все могло пойти так плохо за эти несколько дней? Они тоже чувствовали себя уверенно. Им просто нужно было распространить слухи об Академии Спарроу, найти Пятого, воспользоваться портфелем и уйти. Вот и всё. Они могли бы попасть домой в свой родной 2019 год и встретиться с племянницей. И, возможно, наконец, они смогли бы жить вместе, как семья, которая вступает в ссоры, но в конечном итоге все равно ладит. Они были так близки к подобию счастливого конца. Они были настолько ослеплены возможным счастьем, что не смогли должным образом понять, что значит для Пятого носить форму Академии Спарроу, когда они впервые увидели его. Они снова потеряли Пятого. И на этот раз Лютер думает, что никакого количества времени не будет достаточно, чтобы вернуть его, если они просто подождут. — Лютер, пожалуйста, отнеси Клауса на диван, — тихо заговорила Эллисон. Она и Клаус больше всех пострадали от случившегося. Пятый без колебаний напал на них, как будто они больше ничего для него не значили, и они все еще шатались от укола предательства, от близкого столкновения со смертью. Все они только недавно осознали, что Пятый заботился о них, они все совсем недавно пересекли мост 45-летнего разрыва к своему давно потерянному брату. Пятый не был совершенством, он был высокомерным, колючим, скрытным и склонным к оскорблениям, но он также был ужасно искренним, когда дело касалось их. Он всегда старался быть лучше, прислушивался к советам Лютера и Клауса и применял их так, словно искренне верил в их правоту. И в этом 2019 году он поставил себя на грань жизни и смерти, чтобы дать им второй шанс на жизнь. И теперь он был тем, кто хотел их смерти. Осознавать это было тяжело и горько, и все они были в тупике, зализывая свои раны на первом попавшемся складе, который им удалось найти. Им повезло, что Пятый только усыпил Эллисон. Если бы на игле был яд, она бы не выжила. С другой стороны, нога Клауса, похоже, не заживет в ближайшее время, и это... это проблема. Сейчас у них нет и Пятого. Когда, а не если, Академия Спарроу снова найдет их, Лютер сомневается, что еще одна бомба взорвется и даст им возможность сбежать. Он осторожно поднял Клауса, который был необычно молчалив со времени посещения музея, и положил его на диван. Эллисон быстро заняла место рядом с ним, притянув его к себе. — Ч-что нам теперь делать? — заговорила Ваня и посмотрела на Лютера, сидя в кресле. — Кто, ч-черт возьми, з-знает?! — Диего метнул нож, и тот глубоко вонзился в деревянную раму. Все они неуверенно посмотрели на портфель. Это был невысказанный вариант: они могли уйти прямо сейчас и вернуться домой. Никакой Академии Спарроу. Никакого живого отца, который бы вмешивался в их жизнь. Больше не нужно будет спасаться бегством и воровать, просто чтобы добыть всё самое необходимое. Они больше не будут в неправильной временной шкале. Не будет Пятого. В конце концов, это был не вариант. — Мы должны вернуть Пятого, — заговорила Эллисон, ее голос снова обрел силу. — Как мы это сделаем? Они подделали его память! Мы понятия не имеем, что этот придурок в него вложил! — закричал Диего, а Эллисон лишь приподняла бровь. Диего сердито топнул ногой, прежде чем еще один нож взметнулся в воздухе и попал в какую-то точку в комнате. — А вы его не боитесь? — тихо спросил Клаус. Его слова значительно снизили температуру в комнате. Даже Диего потерял дар речи от этих слов. — Ты больше не хочешь его спасать? — спросила Ваня, но в ее голосе слышится едва скрываемый гнев. — Он же наш брат! Клаус стиснул зубы и повысил голос: — Я знаю, что он наш брат! Не говори так, будто я не люблю его так, как ты! Я доверяю Пятому свою жизнь! — Так в чем же дело? — Диего, казалось, успокаивался. Клаус посмотрел на свою раненую ногу. — Я доверяю Пятому свою жизнь. Но... это был не Пятый. Это был не наш брат. Клаус глубоко вздохнул и встретился с ними взглядом. — Мы можем поговорить с ним, но в конце концов, все мы знаем, насколько он опасен. Одно неверное движение, и он сломает нам шею, как ветку, и мы потеряем еще одного брата или сестру так же быстро. Если мы будем небрежны с ним, Пятый в конечном итоге совершит поступок, который он никогда себе не простит. Клаус поднял руку, но не похоже было, что он делает это, чтобы показать свое поражение. — Я не говорю, что мы не должны его спасать. Я просто говорю, что мы не должны быть небрежны, приближаясь к нему, — его тон растворяется в горькой интонации. — Я не хочу потерять еще одного брата или сестру. Целую минуту никто не произносил ни слова, пока они переваривали сказанное Клаусом. Лютер был почти удивлен Клаусом. С 1963 года этот человек становился все более и более уверенным в себе. Опыт преодоления самого сильного страха в отеле «Забвение» только укрепил его. На самом деле, все они изменились с тех пор, как прошли через отель и 1960-е годы. Эллисон полностью перестала бояться своей силы, без колебаний используя ее, когда это было необходимо, но никогда не позволяя силе проникать в ее голову. Диего стал более сильным в бою и более чувствительным к другим, что он также развивал с 1963 года. Ваня, их милая сестренка, со временем стала более самоуверенной. Она больше не боялась показывать свои эмоции и стала гораздо более восприимчивой к своим силам. Сам Лютер тоже изменился. Он перестал бояться брать на себя ответственность, когда это было необходимо, но всегда внимательно прислушивался к тому, что говорили другие. Он научился смотреть на более широкую картину. Все они изменились к лучшему. В конце концов, отель, возможно, пошёл им на пользу. Но Лютер никогда не хочет возвращаться туда. Никогда. Он предпочел бы пойти к психотерапевту, он был уверен, что сможет получить те же результаты там, в более спокойной манере. Ваня грустно улыбнулась. — Ты прав. Прости меня за то, что я сказала раньше, Клаус. — Ты прощена, моя дорогая сестра, — усмехнулся Клаус, и напряжение в комнате наконец рассеялось. — Это хорошо и все такое, но у нас всё ещё есть... Что бы там ни пытался сказать Диего, это было неважно, так как каждый из них напрягся при звуке активирующегося портфеля. Диего вытащил нож, Эллисон быстро встала перед Клаусом, радужки Вани уже побелели, а Лютер вцепился в стол, готовый швырнуть его в возможную угрозу. Вместе с худенькой женщиной появился невысокий мужчина в костюме и с чемоданом в руках. Все, кроме Лютера и Вани, расслабились. — Херб, — дружелюбно позвал Диего и обменялся с ним странным рукопожатием. Лютер отпустил стол и посмотрел на Ваню, которая просто пожала плечами. Лютер задавался вопросом, почему никто в этой семье никогда не делится информацией добровольно? — Кто это? Диего тут же представил Херба и Дот Ване и Лютеру. — В любом случае, почему ты здесь, Херб? Вам что-то нужно от нас? Или ты здесь, чтобы поругать нас из-за хронологии? — быстро спросил Диего, закончив представление. Он выглядел обманчиво расслабленным, но Лютер видел, что он держится напряженно. Херб и Дот обменялись нерешительными взглядами, прежде чем посмотреть на них. — Возможно, вам лучше присесть. У меня есть информация для всех вас. Члены Команды Ноль переглянулись, им уже не нравилось то, что они видят и слышат, но тем не менее они заняли свои места. Херб нервно играл со своим портфелем. — Скоро наступит третий апокалипсис. Воцарился хаос. — Черт... — Апокалипсис! Конечно, будет ещё один апокалипсис! — Черт... — Ты, должно быть, шутишь. — Черт возьми! — Может ли мир хоть раз перестать умирать? Херб терпеливо ждал, пока они освободятся от сдерживаемого разочарования. Им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться. Лютер считал, что они имеют полное право на это. Эллисон, всегда ответственная, быстрее всех сориентировалась. — В чем причина? Это Ваня? Извини, Ваня. Ваня покачала головой. — Не извиняйся, я и сама об этом подумала. — Нет, — ответил Херб. Лютер не знал, хорошо это или плохо. Херб сильно вспотел и вытирал лицо носовым платком. — На этот раз бомба Пятый. Лютер издал сдавленный звук, и все снова закричали. — Черт, Пятый? — Ни в коем случае. Ни за что. — Когда? Почему? — Пятый никогда бы этого не сделал! — Я все объясню. Я все объясню. Пожалуйста, успокойтесь, — сказал Херб. В конце концов они успокоились. Убедившись, что его слушают, Херб продолжил свою речь — Я избавлю вас от математических и технических подробностей, которые мы сделали, чтобы выяснить, что это был Пятый. Что вам нужно знать, так это то, что он в конечном итоге будет путешествовать во времени и без разбора убивать важных людей в истории, что в конечном итоге приведет к апокалипсису. Апокалипсис может быть чем угодно прямо сейчас. Было слишком много возможностей и слишком много комбинаций того, что неправильно было сделано с временной шкалой, п-потому что Пятый... Пятый был слишком беспорядочным и случайным для системы. В этот момент Лютер может чувствовать только недоверие. Все молчали, не доверяя Хербу и всему, что он говорит. Если и есть что-то, что они знают о Пятом, так это то, что он хотел остановить апокалипсис. Он всегда кричал о спасении мира, о том, что не поторопятся ли они и не соберут ли свои второстепенные номера вместе, чтобы на самом деле сделать это? — Откуда нам знать, что мы можем доверять тебе? — спросил Клаус, и на его лице отразились недоверие и настороженность. Херб посмотрел на Эллисон. Почувствовав, что это разрешение, Эллисон не колеблясь заговорила. — До меня дошли слухи, что ты не можешь лгать нам. — Все, что я сказал, правда, — подтвердил Херб, и Лютер почувствовал, как его сердце упало в желудок. Это не могло случиться с ними. Только не снова. — Но почему? — спросила Ваня таким тоном, который говорит о том, как сильно она боялась ответа. — Зачем ему убивать их? Ты произнес это так, словно он делал все это по безумной прихоти. Ни один здравомыслящий человек не сделает этого. Херб и Дот снова переглянулись. Лютер видит, как Диего начинает раздражаться. Дот покачал головой, но Херб лишь смирился. Он снова посмотрел на них, и выражение его лица напоминало человека, идущего на казнь к гильотине. — Из-за нас. М-мы... Лютер чувствует, как его волосы встают дыбом от чрезвычайно виноватого взгляда Херба. Что же они сделали? — Мы ставили на нем опыты. Лютер думал, что этот день не может стать хуже. Но это случилось. Это случилось. Каким-то образом ситуация неуклонно ухудшалась. — Мы дали ему ДНК каждого серийного убийцы за все время. Это дало ему ... д-дало ему убийственные инстинкты и побуждения. Благодаря этому его импульсивный контроль постоянно нарушается. Здание содрогнулось, и никто не сделал попытки остановить Диего, когда он ударил Херба по лицу. Лютер видел его таким бледным от гнева только однажды, когда Патч умерла. Ваня же, напротив, вцепилась в собственную одежду, как в спасательный круг, и злые слезы брызнули из ее глаз, когда она попыталась сдержать свою силу, чтобы не потерять контроль. — Да как ты, мать твою, ПОСМЕЛ?! — закричал Диего и попытался снова приблизиться к Хербу, но Дот перекрыла ему дорогу. Она выглядела испуганной, дрожа с такой силой, что все ее тело вибрировало. Лютер не может найти в себе силы пожалеть ее. — М-мы не могли н-ничего сделать. Слова вышестоящего начальника были законом в комиссии. П-пожалуйста, выслушайте нас. — А вы его слушали? — Лютер не поверил бы, что холодный голос принадлежал Клаусу, если бы не видел, как тот говорит. — Когда он умолял вас остановиться, вы слушали его? Эллисон издала искаженный звук, который был чем-то средним между гневным рычанием и сдавленным всхлипом. Лютер вспомнил старика Пятого и попытался представить себе, что ученые играют с ним, как с игрушкой. Всплеска гнева было достаточно, чтобы он с грохотом ударил стол. От его ярости он смялся, как бумага. Почему он им ничего не сказал? Почему мир так одержим желанием дать Пятому плохих карт в жизни, как в плохом покере? — Господи, Лютер, повзрослей. Если кто-то еще и заслужил уничтожение мира, то это, вероятно, Пятый. И все же Пятый все еще хотел спасти мир. Почему? — Мы должны были убить всех вас, — сердито заявил Диего, уже вытаскивая нож. Лютер должен был вмешаться. — Диего, подожди. Диего посмотрел на него яростными глазами, в которых тоже блестели непролитые слезы. — Я знаю, что ты расстроен, но это не ответ. Угроза апокалипсиса все еще существует, и нам нужна вся помощь, которую мы можем получить. Ты можешь избить его позже, я обещаю, — Лютер говорил размеренным тоном. Херб осторожно сел, массируя быстро покрывшуюся синяками челюсть. Он не выглядел сердитым, просто молча смирился. Однако они не ожидали, что он будет пресмыкаться перед ними. — Я прошу прощения за всё, что мы сделали с вашим братом... но все в Комиссии были убеждены, что убить его – единственный путь к спасению. И я знаю, что вы этого не хотите, — Херб поднял голову и посмотрел на них, он, казалось, отчаянно хотел показать им, что говорит искренне. — Я хотел дать вам возможность решить, что делать, я в долгу перед всеми вами, я в долгу перед Номером Пять. Если вы хотите спасти его, то я никогда не одобрю приказ об убийстве. Но, пожалуйста, нам нужно сохранить временную шкалу, над созданием которой ваш брат трудился всю свою жизнь. Диего заскрежетал зубами, костяшки его пальцев побелели от мертвой хватки, которой он сжимал нож. Никто из членов Академии Амбрелла не выглядел счастливым, но они знали, что Херб был прав. Теперь они не могли сосредоточиться на своем гневе на Комиссию, потому что, к лучшему или худшему, они были их единственными союзниками. — Какие варианты? — спросила Эллисон. Ее слух все еще действовал, вот почему она знала, что Херб был правдив в своих словах. Это не значит, что она простила его, но на данный момент ей было достаточно сотрудничать с ним. — Мы могли бы попытаться послать убийц, чтобы убить его, или мы могли бы использовать вашу помощь, чтобы остановить его, — сказал Херб, вытирая пот со лба. — Или вы знаете... мы все могли бы посмотреть, как мир рухнет с коробкой попкорна, мы действительно гордимся нашим рецептом... — Ты хочешь, чтобы мы убили Пятого?! — голос Диего звучал недоверчиво и оскорбленно. — Н-нет, — поспешно ответил Херб. — Я хочу, чтобы вы остановили его. — Нам просто нужно, чтобы Эллисон пустила слух о том, что он всё вспомнил, верно? Мы можем это сделать, — с надеждой добавила Ваня. — Э-э-э, простите? Сексуальная дрянь со сломанной ногой всё ещё здесь, верно? Эллисон покачала головой. — Клаус прав. Вспомнит или нет, но Пятый – не тот человек, который будет просто стоять в стороне, пока я буду распускать слухи. Одна неудача, и я навсегда останусь заклейменным врагом. Все мы. — Если мы проживем достаточно долго, чтобы пережить его, — пробормотал Диего. Лютер не мог не кивнуть в ответ на слова Диего. — И если он решит сбежать в другую временную шкалу, все может быть кончено. Мы не можем преследовать того, кто может путешествовать во времени и пространстве так быстро. Мы не можем позволить себе потерять его здесь. Диего свирепо посмотрел на Лютера, чего тот никак не ожидал. Что он сказал не так? — Если это твой тонкий способ сказать мне, что у нас нет другого выбора, кроме как убить его, я убью тебя. — Это не так! — воскликнул Лютер, оскорбленный. — Когда я это сказал? Херб покачал головой. — Не получится заставить его всё вспомнить с помощью слухов. Сэр Реджинальд Харгривз ввел ему сыворотку, которая действует на него до сих пор. Даже если он вспомнит, он забудет вас так же быстро. — К черту папу, — хором сказали они. — Разве мы не можем убедить его? — добавила Ваня. — У Пятого хорошо развита логика, он не станет опровергать это, если мы дадим ему доказательства. — Я... я боюсь, всё не так просто. ДНК и отсутствие контроля над импульсами, помнишь? Скорее всего, ему будет все равно. О, они помнят, хорошо. Они ни за что не забудут об этом. Злоба нарастает, и никто из них не хотел ее смягчать. — Почему все так неоправданно сложно? — заскулил Клаус, ни к кому конкретно не обращаясь. Честно? Лютеру тоже захотелось поскулить. Чем больше они говорили, тем более безнадежной казалась ему ситуация. Эллисон посмотрела на Херба нетерпеливым и пытливым взглядом. — Вы пришли сюда не просто так. У вас наверняка уже есть решение проблемы и оно касается нас. Выкладывайте уже! Херб поднялся со своего места на полу с тем же решительным выражением лица, что и раньше. — Всё очень просто. Есть причина, по которой Пятый хотел спасти мир, причина, по которой ДНК никогда полностью не контролировала его. Нам просто нужно напомнить ему об этом. Заставить его почувствовать это снова. Команда Ноль обменялась взглядами, прежде чем Диего заговорил. — Не знаю, мужик. Мы должны показать ему семь чудес света или что-то в этом роде? Пятый... Причина... заставить его почувствовать это снова... У них все было наоборот... они неправильно расставили его приоритеты... Черт, неужели Херб...? Лютер не мог поверить своим ушам. — Т-ты... Херб, ты серьезно? Разве это... ни за что. Несмотря на разбросанные фразы Лютера, Херб, казалось, хорошо его понял. Он выглядел серьезным, когда кивнул Лютеру. — Как сердечный приступ. Мы проверили логистику и пришли к следующему наилучшему решению, кроме убийства. Ведь речь никогда не шла о мире, верно, Пятый? В нетерпении Клаус попытался поторопить разговор. — Что? Что это? Что это за волшебное решение, которое может остановить нашего маленького мальчика-убийцу от разрушения мира? — Черт, только не говори мне... — похоже, Диего был следующим, кто понял, к чему клонит Херб в этом разговоре. — Забудьте пока о том, чтобы вернуть ему память, — сказал Херб, и это заставило Эллисон моргнуть. — И как это поможет?! Он не поможет нам, если не... вспом... нит.. — Эллисон замолчала, моргая еще быстрее. Тем временем Ваня еще больше съежилась на своем сиденье от шока. — Ты говоришь нам... Это имело смысл. Это не должно иметь смысла, но это так. Это был лучший способ остановить Пятого от уничтожения мира, несмотря на то, что они не смогли восстановить его память. Но это было рискованно и отнимало много времени, и Лютер понимал, почему остальные члены комиссии чувствовали себя в большей безопасности, выбирая вариант убийства. Но Лютеру все равно нужно было услышать это от Херба. Он не знал, хочет ли доказать свою правоту или ошибочность. Херб мягко и понимающе улыбнулся им. — Заставьте Восьмого полюбить вас. Сильно.