И это... новая жизнь

      Лагерь путешественников, расположенный в Нагорье Ревущих ветров, сегодня казался особенно шумным. Ученые и искатели приключений сплотились вокруг одного человека, который не так давно вернулся с Драконьего Хребта, и делился невероятными историями своего путешествия.       — …серьезно, огромный, размером с мондштадтскую мельницу! — разводя руками в стороны, пытался изобразить размеры встреченного им монстра парень.       — Таких не бывает, Паллад. — зевнув, отмахнулся Орбан, возвращаясь к закалке оружия в своей кузне.       — Своими глазами видел! Благо, меч с собой взял, как знал, что сегодня борьба предстоит, не на жизнь, а на смерть! Долго же пришлось с ним повозиться, но победа в итоге была за мной. Жаль, не успел прихватить трофей — уж слишком промерз в этих горах. Местный климат страшит меня больше, чем все эти монстры.       Судя по скептическому гулу, молодому искателю приключений особо никто не верил. Разве что, пробегающие мимо дети, которые с энтузиазмом начали расспрашивать Паллада обо всех подробностях его подвига. Единственная, кто точно знал особенности этого «подвига», была сидящая в стороне Сахароза. Девушка сидела, завернувшись в теплый плед, который ей заботливо накинул на плечи встретивший ее вместе с Палладом повар.       — Сегодня у нас на ужин томатное рагу. Сейчас принесу твою порцию. — сказал мужчина, поднимаясь с бревна, на котором они расположились.       — О, не нужно, Харрис, я не голодна. — замахала головой Сахароза.       — Да кто ж тебя слушает. — Харрис звучно рассмеялся. — Твой живот урчит громче, чем разглагольствует там этот герой сомнительный. Кстати, ты же присутствовала тоже при этом громогласном событии — и каково оно? Действительно Паллад в одиночку одолел этого Крио Папоротника-переростка?       — А… я пришла на поле боя, когда монстр был уже повержен, подробностей не знаю, увы. — вздохнув, ответила Сахароза. Не хотелось ей опускать в глазах заинтересованной публики и без того не особо пользующегося уважением искателя приключений. Хотя вся картина боя до сих пор у нее перед глазами — и непонятно, что было бы как с Палладом, так и самой Сахарозой, если бы в бой с Крио Папоротником не вступили Альбедо и Эфир. Если уж и говорить о незадачливом искателе приключений, то все, что он смог — это в ужасе спрятаться за отвесной скалой, сетуя на свою невезучесть и прочие жизненные нюансы, загнавшие его в такое «унизительное положение». Вспомнив об Альбедо, девушка сильнее вцепилась в края пледа. Судя по его взгляду, он был весьма рассержен сложившейся ситуацией. За годы обучения у известного алхимика, Сахароза научилась понимать его настроение за этой непроницаемой безэмоциональной маской даже без слов. В этот раз за ней девушка разглядела разочарование, упрек и… страх?       — Держи. — алхимик сфокусировала взгляд на внезапно появившейся перед ней тарелке. Все мысли тут же улетучились, когда девушка почувствовала неповторимый аромат свежих томатов и кабаньего мяса.       — Благодарю, Харрис. — Сахароза сложила руки в благодарность за предстоящую трапезу, и приняла тарелку из рук повара. Тот в ответ улыбнулся и снова перевел взгляд на Паллада, которого, казалось, сегодня уже не остановить.       — Я вот помоложе когда был тоже тяготел к приключениям. Мечтал, что вот когда-нибудь сражу дракона, принесу его голову в Мондштадт и стану местным почитаемым героем, о котором будут слагать легенды. Да вот на что только это все? — Харрис приземлился на бревно рядом с Сахарозой. — Все эти регалии, титулы да ранги… в какой-то момент ты просто теряешь самого себя, когда гонишься за неведомой силой, точнее, за стремлением стать еще сильнее, еще гениальнее. Лично я рад, что вовремя остановился, и нашел себя в служении людям, только в другой отрасли. Вот, готовлю уставшим с дороги путешественникам. А дома меня ждет любящая семья.       Харрис тяжело вздохнул, переводя взгляд на горизонт. Сахароза взглянула на повара — неописуемая тоска читалась в этом взгляде.       — Как они там, интересно. Тимми, наверняка, подрос уже за эти годы. А Ребекка стала еще краше. Да, определенно краше.       — Что же вам мешает взять свою семью с собой? — навернув еще одну ложку аппетитного рагу, спросила алхимик. — Разве это не здорово, путешествовать вместе со своими близкими.       Повар перевел на Сахарозу осуждающий взгляд, но он тут же стал мягче, когда встретился с ее невинным, вопросительным взором.       — Малышка ты еще совсем, не понять тебе этого. Я бы ни за что на свете не позволил себе подвергнуть близких опасности. Ты хоть представляешь, что такое жизнь путешественника? Свои навыки я уже с годами растерял понемногу, вот прокачиваю их только когда у нас бывают набеги хиличурлов на лагерь, гоняю их кочергой раскаленной. — Харрис усмехнулся, словно вспомнив какую-то забавную историю, и тут же продолжил. — А видела бы ты, как их «с хлебом-солью» встречает наш Орбан. Помню, мы как-то лагерь разбили прямо в непосредственной близости с деревней хиличурлов. И что ни утро зачиналось, так просыпались мы не от лучей солнца, а от протяжного «холе-е-ера, опять эти дармоеды приперлись!», и грохота чугунного молота Орбана. После нескольких таких набегов, эти ребята в масках напрочь забыли дорогу в наш лагерь. Впрочем, и я бы на их месте так же сделал — ты просто не видела, какой бывает наш кузнец в гневе. Поди, свои копья да мечи так стережет. Слыхал даже, что он каждому свое имя дает.       — Вот это да. — пытаясь как-то поддержать разговор, рассмеялась Сахароза.       — Ведь знаешь, как говорят — мы сражаемся не для того, чтобы быть сильнее. Мы сражаемся, пока нам есть кого защищать. — Харрис кивнул в сторону Паллада, людей вокруг которого становилось все меньше. — А знаешь, я бы и сам был, наверное, в силах паре-тройке Крио «кустарников» хребет перегнуть, если бы знал, что они подвергают опасности моих близких. Возможно и у Паллада есть такие люди — ради которых стоит жить и ради которых стоит сражаться.       — Возможно… — алхимик задумчиво взглянула на искателя приключений. Вот только все то, что рассказывал повар, никак не перекликалось с тем, чему учил девушку Альбедо.

***

      Когда пару месяцев назад она вместе с Тимеем и Альбедо отправилась на охоту, Сахарозу до слез довела ситуация, когда ее учитель без всякого зазрения совести выстрелил из лука в лису. До этого девушка ни разу не видела, как живое существо лишают жизни, поэтому для нее это стало практически психологической травмой.       — Ты чего плачешь? — равнодушно бросил Альбедо, поднимая добычу с земли.       — Это ужасно! — закрывая покрасневшее от слез лицо руками, всхлипывала алхимик. — Как можно отбирать живую жизнь, дарованную самой вселенной? Разве убийство не нарушает законы этой жизни? Да и вообще, у этой лисички наверняка есть семья, а ты…       — А я всего лишь принял участие в круговороте жизненной энергии в природе? — Сахароза подняла глаза и встретилась с осуждающим взором Альбедо. — Если уж ты решила аппелировать биоалхимическими теориями, то прекрасно должна знать, что рождение и смерть — это естественные процессы, без которых энергия бы не присутствовала в вечном движении. Она бы пришла к застою.       — Это значит, что и убийства людей поощряются? — после этой реплики Сахарозы даже Тимей вздрогнул, но Альбедо даже не пошевелился. Только лишь тяжело вздохнул, словно его ученица сейчас на «двойку» сдала какой-то очередной экзамен.       — Люди — это один вид существования энергии, другие существа находятся либо выше, либо ниже. Охота на тех, кто находится в этой «пирамиде энергий», всегда была естественна в алхимии. Как по-твоему выживали бы животные? Травоядные животные поедают траву, дикие звери охотятся на более слабые виды для получения животной пищи. А в конечном итоге, все умирают и уходят в землю, из которой впоследствии вырастет трава, прокармливающая травоядных животных, являющихся пищей для многих плотоядных. Это процесс бесконечной циркуляции энергии и это один из важных законов алхимии! Сахароза, неужели я такой плохой учитель, что ты даже банальную теорию сейчас пытаешься оспорить?       Девушка перестала всхлипывать и теперь только лишь понуро смотрела на лисий труп, бездушно свисающий в руках Альбедо. Это жестокая, но действительно имеющая место быть алхимическая теория — выживает сильнейший. Альбедо, извечно размышляющий о жизни и смерти, постоянно повторяет о том, что жизнь — это одновременно и борьба, и умиротворенный поток, в котором необходимо плыть соответственно течению. И сейчас, после всего выслушанного Харрисом, Сахароза понимала — уж ее учитель точно бы не поступал так, как все эти люди. Даже если бы кто-то из его близких людей был подвержен опасности, Альбедо бы наверняка встал в стороне, разводя руками — «Извиняйте, это естественный процесс течения энергии в жизни». Хотя, конечно, Сахарозе до последнего не хотелось верить, что ее учитель настолько черствый, руководствующийся исключительно алхимическими постулатами.

***

      — Гляньте только! Кто решил навестить нашу скромную обитель.       Сахароза перевела взгляд на возглас ученого Стивенса. В следующий момент девушке хотелось куда-нибудь спрятаться — в воротах лагеря виднелись фигуры Альбедо и Эфира, приветственно кивающих в сторону подходящего к ним ученого. «Вот же, мистер Альбедо наверняка думает, что я уже давно отправилась в Мондштадт, он меня сейчас в пыль трансмутирует, если увидит». Девушка запланировала затеряться в толпе, и незаметно покинуть лагерь по направлению в город. Но ее планы нарушил Эфир, который заприметив Сахарозу громко окликнул ее и помахал рукой. А когда к девушке подлетела его верная спутница Паймон, алхимик окончательно потеряла надежду незаметно уйти — Альбедо уже увидел ее, правда, в отличие от ребят не торопился подойти.       — Сахароза! Ты в порядке? Боже, Паймон так переживала! — кружила вокруг девушки болтливая малышка, изображая какую-то вселенскую скорбь. — Нам по пути встретилась целая толпа шамачурлов, думали, что вы с Палладом тоже с ними столкнулись, и что-то случилось, и… О! Вы кажется едите что-то вкусненькое?       — У меня осталась еще почти половина томатного рагу. — смущенно пожала плечами Сахароза, указывая на тарелку с едой. Паймон два раза повторять не нужно было — уже через мгновение фея «атаковала» остатки пищи. А в еще больший восторг ее привело предложения Харриса принести добавки.       — Значит вы нормально добрались? — обратился к Сахарозе Эфир, наблюдая, как Паймон практически в один присест управляется с полной тарелкой рагу.       — К счастью. Правда, Паллад сильно перепугался, и пару раз чуть не свалился в обморок. Другими словами, часть пути мне приходилось его практически тащить.       — Не скажешь, что он был «при смерти» практически. — заметив вполне бодрого Паллада, добавил Эфир.       — В лагере он вообще теперь прослыл героем. Все это время рассказывает, как героически одолел Крио Папоротник без посторонней помощи.       — Что?..       — ЧТО-О-О?! — хоть Сахароза и пыталась говорить вполголоса, от Паймон утаить ничего нельзя было. Фея, на лету уплетая уже третью тарелку рагу, сердито закружилась вокруг девушки. — Этот Паллад то? Из-за которого у Эфира и Альбедо возникли проблемы и который просто забился в угол и даже не пытался помочь?!       Невозможно было не заметить, каким напряженным стал воздух в лагере. Казалось, все присутствующие тут же перевели взгляд на Паллада.       — Как так? Неужели все эти героические истории — ложь? — разочарованно вздохнула Юй Ся.       — А я вам говорил, что пацан — трепло. — гордо хмыкнул Орбан, не отвлекаясь от закалки очередного меча.       — Нет-нет, постойте! Это какая-то клевета. — пытался оправдаться Паллад, но с каждой секундой его голос становился все менее уверенным. — Я… я действительно участвовал в борьбе с Крио Папоротником.       — Морально его поддерживал? — вклинился в беседу стоящий до этого молчаливым столбом Альбедо. — Что ж, это вышло у тебя неплохо.       — Но… вы же… — окончательно пораженный укором почетного алхимика, горе-герой уныло поплелся из лагеря. — Ничего, скоро я принесу долгожданный трофей с непобедимого монстра. О Палладе еще заговорят!       Все с сочувствующим взглядом проводили парня, а когда он стал еле заметной фигурой вдалеке, переключились на истинных героев дня.       — Мистер Альбедо, так стоит полагать, это ваша заслуга — победа над Крио Папоротником? — восторженно произнес Стивенс.       — О, что вы, я в этом не принимал участия. — задумчиво поправляя прическу, ответил Альбедо. — Все почести выдавайте путешественнику Эфиру.       — Ну неправда. — вступился Эфир, подходя к избегающему очередной минуты славы алхимику. — Если бы не помощь Альбедо, я бы сам не справился с этой громадой.       — Ну хоть справедливость восторжествовала. — бодро воскликнул повар. — Что ж ребят, по порции рагу?       «Я не…» начал было Альбедо, но его перебил Эфир.       — Спасибо, господин Харрис! Мы действительно очень проголодались с дороги.       Но когда молодые люди направились к сидящим у костра путешественникам, Паймон преградила дорогу Эфиру.       — Слушай, я понимаю, что ты так же голоден, как Паймон, но кажется у нас опять проблемы… я слышала со стороны, куда пошел Паллад, какой-то вой. Не знаю, может это его чувство совести нагнало, а возможно опять оккупировали Пиро Слаймы.       Путешественник тяжело вздохнул, закрывая лицо рукой.       — Да что ж с ним одни проблемы… что ж, видимо, на ужин придется зайти как-нибудь потом. Всем счастливо! И да, Альбедо. — алхимик поднял голову, услышав свое имя. — Надеюсь от моей помощи в твоем исследовании была польза. Если что, знаешь, где меня искать.       — Мм, да, конечно. — Альбедо любезно улыбнулся, помахав путешественнику на прощание. — Огромное спасибо за помощь, я действительно узнал все то, что хотел.       Наблюдающая за этой сценой Сахароза невольно сжалась. «А вот от тебя были одни проблемы!» — ожидала она скоро услышать от своего учителя. Девушке показалось, что она произнесла это вслух — так как, стоило подумать, как Альбедо обернулся и встретился глазами с девушкой. Сахароза резко отвела глаза в сторону. «Ну все, идет отчитывать». Когда Альбедо молча сел рядом с Сахарозой, девушке захотелось сразу сменить тему, чтобы не выслушивать никаких упреков.       — Интересно, что там с Палладом. Наверное, не стоило его прилюдно отчитывать… я так старалась сохранить его оплошность в тайне.       — А лучше жить во лжи? — Альбедо искоса взглянул на Сахарозу, но та лишь молчаливо уставилась на костер. — Знаешь, я как-то случаем узнал историю одного искателя приключений из гильдии в Монде. Его зовут Стэнли, наверняка слышала. Как не зайдешь в гильдию, или в бар вечером — постоянно толпы людей, которые слушают одну за другой невероятные истории о его путешествиях. А знаешь, что оказалось на деле?       Сахароза покачала головой, а Альбедо взял небольшую паузу, словно раздумывал, стоит ли это рассказывать, и рассекречивать уже второго «лгуна» за день. Но извечное стремление к справедливости взяло верх.       — Оказалось, что Стэнли — это имя его давнего друга, который погиб в одном из их совместных путешествий. И все эти истории — истории того самого Стэнли, пожертвовавшего своей жизнью ради жизни друга… хотя в этом случае, ложь была во благо, ведь таким образом Ганс Арчибальд хотел сохранить в людях память о действительно храбром человеке. Но что он получил взамен? Муки, постоянные муки совести, которые без конца преследуют его, из-за ежедневного проживания жизни другого человека. Нельзя просто так взять и примерить на себя роль другого человека, не получив взамен терзания своей собственной души. — Альбедо развел руками. — Равноценный обмен. Ты как считаешь?       Но Сахароза не спешила с ответом, так как все еще переваривала каждое слово, сказанное учителем. Жизнь ее научила тому, что за каждой историей, рассказанной Альбедо, прячется какая-то другая, известная лишь ему одному история, которой он хочет поделиться, но что-то его останавливает. И вновь, словно прочитав мысли своей ассистентки, алхимик продолжил, разглядывая появляющиеся на вечернем небе звезды.       — Пожертвовать своей жизнью ради жизни другого человека… меня вот это больше заинтересовало. Насколько это равноценно? И имеет ли смысл вообще…       Девушка перевела взгляд на алхимика. Да, именно это он и прячет в себе — какую-то странную, непонятную Сахарозе скорбь. Альбедо потерял какого-то важного для себя человека? Или, может, боится потерять? Этот разговор в чем-то перекликался с тем, что сегодня говорил Харрис. Если Альбедо даже просто задумывается о такой вещи, как защитить человека ценой собственной жизни, то это напрочь перечеркивает все ее представления о черством, бесхребетном учителе. Нет, сегодня она, как минимум, поняла одну важную вещь — у Альбедо есть и эмоции, и чувства. Просто он это мастерски скрывает, как и положено гениальному учителю.       — Загрузил я тебя, да? — Альбедо поднялся и, отряхнув свою одежду, протянул руку Сахарозе. Девушка удивленно захлопала глазами. — Время уже позднее. Пойдем, проведу тебя до Мондштадта.