Однажды мастер, всегда отец

      Падме вернулась домой, где её муж читал в голонете информацию об одной из лучших государственных школ на Набу, а Асока сидела вниз головой на диване, выглядя так, словно замышляла план против своего бывшего наставника. Падме улыбнулась непривычно домашнему виду этих двоих, говорящих о занятиях в школе и Асоке, стонущей, как и любой другой шестнадцатилетний подросток. Да, если бы вы спросили её пять лет назад, чего она хочет от жизни, она бы никогда не сказала, что будет замужем за бывшим джедаем и собирается удочерить маленькую тогруту, которая была его ученицей и видела больше за свою короткую жизнь, чем многие когда-либо увидят. Но теперь, когда её будущая приемная дочь забросала будущего приемного отца градом подушек, а он смеялся и уворачивался от них, Падме не могла представить себе ничего другого, о чём она могла бы просить. Раздался глухой удар, за которым последовал победный крик, когда Асоке удалось наконец-то попасть в цель. — Я думаю, достаточно пыток для нашей Соки. — Чмокнув Энакина в щеку и улыбнувшись облегченному выражению лица Асоки, подмигнув ей, когда она произнесла тихое «спасибо». — Но мы все равно должны найти для нее школу. — У нас будет время, милый, спешка нам ни к чему. — Падме улыбнулась и положила руку ему на щеку, а другую на грудь. — Давай жить здесь и сейчас, Эни. — Он улыбнулся ей так, что Падме показалось, будто вся галактика вращается вокруг них. — Мы правда сделали это, ангел, посмотри, как далеко мы зашли. Нам еще предстоит пройти долгий путь… — И мы встретим все трудности вместе, как семья!.. — Внезапно кто-то рядом прочистил горло, и они оба посмотрели на очень Асоку, которая быстро отвела взгляд, переминаясь с ноги на ногу. — Э-э, извините, что прерываю, я просто… Э-э… хотела спросить насчет ужина. — Она продолжала смотреть куда угодно, только не на парочку перед собой. Падме бросила на Энакина обеспокоенный взгляд. — Всё еще впереди. — прошептал он ей на ухо, на что сенатор согласно кивнула, после чего он повернулся к Асоке. — Что ты хочешь на ужин, Шпилька? — О, я получила рецепт рагу от сенатора Органы в прошлый раз, когда я была на одном из его обедов, это было очень вкусно! О! Я также подумала, что можно добавить немного мяса! Что ты думаешь? — Энакин поднял большой палец вверх. — Это звучит прекрасно, сена… Хм. Думаю, мне нужно звать тебя мама? Или Падме? Или сенатор Амидала?.. — Падме протянула руку, останавливая её. — Тебе не нужно чувствовать себя неловко в этом вопросе, можешь звать меня просто Падме. — Она похлопала Асоку по руке. — А теперь пошли, поможете мне приготовить ужин. — Энакин и Асока обменялись взглядами, затем пошли за сенатором на кухню. Пока Скайуокер нарезал все ингредиенты, она инструктировала тогруту, как испечь несколько булочек, чтобы затем перейти к тушёному мясу. Оба с непониманием посмотрели на Падме, когда она вытащила мешок с мукой, на котором были изображены разные животные. — Этот сорт лучше для плотоядных животных, имеет больше питательных веществ и не вреден для их пищеварительной системы. — Объяснила Падме, Асока выглядела немного смущённой. Затем, Энакин нахмурился. — Погоди, я должен был за этим следить? Знали ли об этом дроиды-повара в храме? — На его лице отразился ужас. — Как обычная мука влияет на тогрут? Есть ли какие-то проблемы со здоровьем, которые мы должны искать? Должен ли я- — Скайрокер, успокойся! — Громкий голос подростка быстро заставил Скайуокера замолчать. — Я в порядке, послушай, я была в храме почти всю свою жизнь, самое худшее, что может произойти, это небольшая боль в животе, поэтому я избегала пищи с мукой. — Она повернулась к Падме. — Спасибо, конечно, Падме, но это не обязательно. — Не беспокойся об этом, Сока, ничего страшного. Кроме того, если вы собираетесь остаться с нами, я хочу убедиться, что вам удобно. — Спасибо, Падме. — Амидала протянула руку и провела ладонью между рожек, улыбаясь юной тогруте с такой любовью и нежностью, что Асока была застигнута врасплох. — Конечно, милая, это совсем не проблема. — Падме снова повернулась к хлебным ингредиентам, пока Асока осталась безмолвной от такого маленького жеста. Избранный наблюдал за тем, как его жена подготавливала всё для тушеного мяса, попутно инструктируя тогруту. Он уже думал о них как о своих девочках, двух самых замечательных девочках в галактике. Видя их вместе, вот так, без какой либо опасности, не на какой-то миссии, просто готовя ужин вместе, он чувствовал, что все его мечты сбываются. Даже если бы его матери здесь нет, у него была семья, которую, как он знал, она полюбит. Это не было концом их путешествия, это было начало. Очень, очень хорошее начало.       В тот вечер все наслаждались ужином, мясо было хорошим дополнением к рагу. Энакин не мог не почувствовать облегчения, видя как Асока могла есть хлеб, не беспокоясь за свой организм. Энакин почувствовал небольшое различие во вкусе, но оно не было неприятным, он сделал мысленную заметку, чтобы убедиться, что они использовали только полезные ингредиенты. После ужина Падме объявила, что пришло время позвонить её семье. Энакин сидел рядом с Асокой, потирая спину, дабы успокоить. В конце концов, большая часть беспокойства Асоки исчезла, когда Падме разговаривала со своими родными и объявила им об их предстоящей «свадьбе», тогрута была немного удивлена, узнав, что семья уже знала, что они уже женаты. Пока сестра и мама Падме взволнованно обсуждали детали свадьбы, Асока частично пряталась за Энакином, наблюдая, как они общаются. Она немного успокоилась, они казались ей милыми. Но она всё ещё беспокоилась о том, чтобы показать себя, это было не совсем обычное зрелище — видеть, как два человека удочеряют такого нечеловека, как она. Но вскоре она поняла, что её беспокойство было напрасно. Семья Падме была вне себя от восторга, когда она объявила, что они с Энакином удочеряют ребенка, и даже известие о том, что она была большим ребенком, казалось, не уменьшило их волнения. Падме в конце концов дошла до того, чтобы представить Асоку, которая всё ещё робко цеплялась за своих родителей, как маленький ребенок. — Итак я хотела бы представить вас Асоке Тано, нашей будущей приемной дочери. — Молчание, последовавшее за этим, почти сломало её, когда она крепче прижалась к людям, которые заставляли её чувствовать себя в безопасности. Мама Падме первой нарушила молчание. — О Боже, Падме, ты сделала это! Ох, малыш, ты даже не представляешь, как долго мы тебя ждали. О, слава силе, мы так волновались, когда услышали об этой погоне, я так рада, что ты в безопасности! — Асока была застигнута врасплох её высказыванием. — Простите, вы меня ждали? — Асока посмотрела на Падме, ожидая ответа, но та даже не взглянула на неё. — Конечно! — На этот раз это была сестра Падме, Асока была уверена, что её зовут Сола. — Падме так много рассказывала нам о тебе за последние пару лет. Моя сестра просто обожает тебя! Она всегда говорила, что хотела бы увезти тебя подальше от всей этой войны! — Отец Падме тоже присоединился. — Мы надеялись когда-нибудь встретиться с тобой, и мы решили, что если у неё когда-нибудь будет шанс, она примет тебя как свою дочь. — Асока оглянулась на Падме, которая нервно наблюдала за ней. Когда она заметила, что тогрута вопросительно смотрит на неё, ей стало действительно неловко, и Асока действительно не могла поверить, что перед ней стоял тот же человек, который произносил все страстные речи перед всем сенатом. — Надеюсь, вы не возражаете, что я говорю о вас. — Я… Как давно ты думала о том, что бы удочерить меня? — Энакин положил руку ей на плечо. — Она решила, что привязалась к тебе после того, как вы двое впервые встретились. Думаю, в первый раз идея усыновления пришла ей в голову после инцидента с вирусом голубой тени. — Он сжал её руку и посмотрел на жену, стоявшую позади него. — Мы оба очень беспокоились о тебе, мы боялись потерять тебя. Какое-то время они не пускали меня к тебе, и Падме предложила удочерить тебя, чтобы мы могли присмотреть за тобой. Конечно, раньше мы не могли это сделать, так как совет джедаев имел законную опеку над каждым несовершеннолетним в ордене, не говоря уже о кодексе и правиле о привязанностях. — И поэтому ты покинул орден? — Энакин улыбнулся, глядя вниз в её большие детские голубые глаза, которые смотрели с недоверием. Он положил свою настоящую руку ей на щёку. — Ты знаешь лучше, чем кто-либо, что есть много причин, по которым я ушёл из ордена, Шпилька. Но да, ты была серьезной причиной, я не собирался заставлять тебя думать, что у тебя никого не осталось. — Я действительно надеюсь, что ты не расстроена, мы не хотели держать все это в таком секрете от тебя. — Асока повернулась к Падме, всё ещё держа руку Энакина, и улыбнулась. — Почему я должна расстроиться? Ты не сделала ничего плохого, ты заботилась обо мне и хотела сделать то, что считала лучшим. — Падме быстро обняла свою будущую дочь, крепко прижимая её к себе, затем Энакин обнял их обоих. — О, вы только посмотрите на эту троицу! Вы уже выглядите как семья! — Мама Падме испугала их троих, когда им напомнили, что они не одни. — О, я так взволнована! У меня будет внучка! О Падме, может быть, мы начнем готовить для неё одну из твоих гостевых комнат? О, что я говорю? Конечно, мы должны, Сола и я должны подготовить комнату к тому моменту, когда вы трое доберетесь сюда. Асока, мы должны взять тебя за покупками, как только ты приедешь сюда, чтобы получить отделочные детали! — Мама! Успокойся! Асока и Энакин должны сначала устроиться, не заваливайте её этим, у вас будет достаточно времени. — Не злитесь на свою маму, она просто рада видеть вас вместе, мы все рады. — Спасибо, пап.       Они поговорили еще немного, прежде чем Падме решила закончить разговор, пообещав своей семье, что они скоро увидятся. Когда Энакин помог Асоке закончить уборку, он упомянул о рюкзаке, который принес из храма, он сказал ей, что захватил столько, сколько смог из их комнат, сказав ей проверить его и посмотреть, что она хочет сохранить. После того, как он ушёл в спальню, тогрута схватила рюкзак из угла, где он лежал, и потянула его к центру пола, чтобы там его разобрать. В основном это были различные механические детали и незаконченные проекты, над некоторыми из которых она работала, но в основном это были проекты Энакина, с которыми он, казалось, всегда возился, а также маленькая гоночная модель пода, которой она дразнила его, это дало согрело ей душу. Она нащупала знакомую жёсткую ткань, вытягивая её наружу. Она улыбнулась: пурпурная ткань, которую она неделями вручную вышивала и раскрашивала, её тогрутский пояс. Она сшила его после того, как отправилась на охоту за акуулами. После стольких сражений и миссий он стал потрепанным и изношенным, заплаты, которые были сшиты на скорую руку, где она пыталась восстановить его. Энакин обратил на это внимание и приятно удивил её, сделав совершенно новый, сделанный из лучшего материала и гораздо более искусным, чем её старый. Когда она снова полезла в почти пустую сумку, то нашла то, что, как она думала, Энакин оставит в храме. Это была книга, не голографическая, бумажная. Обложка была жёсткой и потёртой от многолетнего использования, но синий цвет всё ещё был таким же успокаивающим, как и всегда. А серебро, отмечавшее её, всё ещё искрилось под светом. «Путь джедая», Асока была уверена, что запомнила каждое слово в маленькой книжке. Энакин подарил её ей в их первую ночь в храме после того, как она была назначена его падаваном, объяснив, что она была передана от мастера к ученику, каждый из которых оставил свой след. В первый раз, когда она прочитала его, она задавала вопросы Энакину, запутавшись в аннотациях, особенно когда увидела записи Дуку. Прочитав книгу, она могла быть более непринужденной рядом со своим наставником, хотя странно было читать о том, что он был таким же импульсивным, как и она, когда он был падаваном. У неё вошло в привычку читать его записи всякий раз, когда Энакин был на длительной миссии и не мог связаться с ней. Она чувствовала себя немного менее одинокой, читая старые заметки, не только его, но и мастера Кеноби и всё, что было до него, даже добавляя к ним свои собственные комментарии. Даже если они больше не были джедаями, это не означало, что они должны оставить всё позади, чтобы быть забытыми.       Посреди ночи Энакина разбудила сильная жажда. Он осторожно встал с кровати и направился вниз. Когда он увидел, что из гостиной льется свет, он постарался двигаться как можно тише. Вероятно, Асока просто забыла выключить свет. Он заглянул в комнату и сразу расслабился. Там посреди пола лежала молодая тогрута, свернувшаяся вокруг знакомой книги синего цвета. Он не мог удержаться от улыбки, он знал, что старая книга принесла ей много утешения, она, вероятно, не знала, что он не раз приходил к ней, спящей на диване со старой книгой, открытой на одной из страниц, исписанной замечаниями Энакина, иногда с новой запиской от Асоки под ней. Он остановился, когда увидел, что Асока дёргается во сне. Она вздрагивала и сжималась, тихо бормоча что-то. Скайуокер вздохнул, понимая, что не сможет навсегда избавить её от кошмаров, но, по крайней мере, сегодня он может помочь. Он нежно провел пальцем по отметинам на её щеке, надеясь, что этот жест любви не испугает её так сильно. К сожалению, он ошибался. Она тут же схватила его за руку и перекатилась мимо него, чтобы вывернуть её за спину. — Шпилька, это я! — Ох, это ты, прости… — Всё в порядке, Шпилька, тебе просто приснился кошмар. Хотя я горжусь твоей скоростью реакции. — Он улыбнулся, обернувшись, и увидел как она потянулась, выгибая спину, а затем зевнула, частично высунув язык. Всегда было странно и в то же время любопытно наблюдать за ней, когда она готовилась ко сну. — Устала? — Да… — Сонно сказала Асока, потирая глаза. Энакин не мог не улыбнуться. — Давай, Шпилька, идём спать. — Он осторожно поднял подростка на руки, она всё ещё держалась за книгу, когда он нёс её в комнату и уложил в постель. Скайуокер остался с ней, поглаживая спину и напевая колыбельную, которую он знал с детства. Как только он услышал тихое сопение, он понял, что пора уходить. Да, возможно, он не сможет прогнать кошмары, но он будет рядом, чтобы успокоить свою малышку, когда они придут.