Однажды мастер, всегда отец

      Когда Асока, наконец, проснулась, её разум был одурманен сном, на минуту задаваясь вопросом, что она делает в комнате, которую она смутно помнила как гостевую комнату Падме. Через минуту воспоминания пронзили сознание девушки. Бомбежка, погоня, изгнание, Энакин бежавший за ней, потом они все сидели на… Нет, это, должно быть просто, сон. Но она была здесь. Это странно. Мысли Асоки кружились в голове, вызывая головокружение, и она боролась с желанием лечь обратно. Она выбралась из кровати, опираясь на стену, в голове всё ещё бушевал вихрь от всех размышлений, а ноги дрожали. Она не сразу заметила, что была одета в мягкое голубое платье с короткими рукавами, которые заканчивались ниже колен, оно было мягким, гораздо мягче, чем всё, что она носила раньше. Потом она спросит где её старая одежда. Она медленно направилась на кухню, откуда доносились звуки, а также вкусный запах. Она осторожно прислонилась к стене, поскольку всё ещё чувствовала неуверенность в себе и в том, что происходит вокруг. Когда дверь открылась, она чуть не упала обратно в коридор, протирая глаза, прежде чем снова посмотреть, но сцена осталась неизменной. Энакин стоял над плитой, его обычная одежда была брошена, оставив его в тунике и штанах, в которых он обычно был только, когда они надолго оставались в своей квартирке или тренировались целый день. Но что было очень необычным, так это оборчатый розовый фартук поверх него, тарелки с блинами и сосисками на стойке рядом с ним. Падме посмотрела на тогруту, тоже в ночной рубашке, сидя за столом и обхватив руками кружку и тепло улыбаясь Асоке. — Доброе утро, милая. Как спалось? — Я… Э-э-э… хорошо, наверное. — Она повернула голову чуть левее, заметив, что Энакин тоже смотрит на них с кривой улыбкой. — У тебя все в порядке, Шпилька? — Я не… Почему? Как? Что мы здесь делаем, учитель? — Она вдруг остановилась, осмысливая что сказала, ещё больше обеспокоившись, когда Энакин поморщился, услышав последнее слово. — Ты больше не должна называть меня учителем, Шпилька. — О, д-да, я… Я больше не джедай… и не твой падаван… — Голос Асоки дрожал, едва ли мог быть больше, чем шепот, когда она смотрела на свои ноги. Внезапно на её плечо легла чья-то рука. — Нет. И я тоже. — Асока подняла голову и в замешательстве посмотрела ему в лицо. Энакин вздохнул, устало улыбнувшись. — Асока, когда ты решила уйти, я увидел истинное лицо Совета и храма джедаев в целом. Тем более, я не мог оставить тебя одну. — Что, просто взял и… Ушёл? Неужели они отпустили самого избранного? — Ага! Не то чтобы им очень понравилась эта идея, но это не давало им права решать за меня. Пошел за нашими вещами и сказал им, что мне тоже нужно идти. — Анакин активно жестикулировал, пока говорил, возвращаясь к плите. Асока смотрела на него с недоверием, на что Анакин только ухмыльнулся. — Садись, сейчас принесу тарелку. У нас есть разговор к тебе. — Асока невольно сжалась от этих слов. — Не волнуйся, ничего серьёзного не будет. — Асока медленно села рядом с Падме, которая тепло и по-матерински улыбалась подростку. Сенатор успокаивающе гладила тогруту по спине. — Хочешь каф, Сока? — Падме жестом указала на свою кружку. — Нет, не хочет! — Анакин ответил, прежде чем Асока успела даже открыть рот. — Эта штука вредна и вообще вызывает привыкание! Это может повлиять на её рост, она все еще растущая тогрута! — Мне уже 16… — Раздражённо пробормотала Тано. — И когда был твой последний скачок роста? Месяц назад? Всё ещё растёшь! — Падме тихонько соскользнула со своего места и вернулась с другой кружкой кафа, сливками и сахаром. Асока с благодарностью улыбнулась, затем зачерпнула столько сахара, что Оби-Ван бы однозначно пришёл в ужас. Через некоторое время, Энакин шёл к столу с большой тарелкой с блинами и сосисками и сел перед Асокой, уставившись на её кружку, на что тогрута мило улыбнулась. — Одна чашка, Асока, только потому что это особый случай. — Девушки переглянулись, затем Падме со вздохом закатила глаза. — Как скажешь, Скайрокер. — Пока подросток был занят завтраком, взрослые переглянулись и кивнули друг другу. — Итак, Асока, как я уже говорил, у нас с Падме есть кое-что, о чём мы хотели бы поговорить с тобой. Ты всегда можешь задать нам вопросы, когда захочешь, мы просто подумали, что было бы неплохо обсудить это… — Это о ваших отношениях с Падме? То есть, прямо отношениях-отношениях? — Падме закашлялась, а у Энакина отвисла челюсть. — Ты знала? Подожди, сколько ты знаешь? И кто ещё знает? — Ну, я многого не знаю, но вы двое, мягко говоря, совсем не скрытны. И практически весь 501-й сделал ставки, и я думаю, что Оби-Ван уже давно понял это. — Асока пожала плечами, словно это было самой обычной вещью в галактике. Энакин застонал и ущипнул себя за переносицу. — То есть, весь 501-й и Оби-Ван знает, что мы женаты? — Асока остановилась и посмотрела на Энакина, изогнув бровь. — Стоп. Вы двое женаты? Ох… — Она разочарованно ударила по столу. — Значит, они не знают всего. Может всё не так плохо. — Нет, но теперь Джесси выиграл ставку! — Асока пробормотала. — Он сделал эту ставку, когда был до. — Падме не могла сдержать лёгкий смешок, в то время как Энакин нахмурился. — Серьезно? Джесси был единственным, кто это понял? — Асока пожала плечами. — Он удивительно наблюдателен, когда напивается до чёртиков. — Ладно, думаю, нам нужно было поговорить об этом, хотя теперь, похоже, нам нужно поговорить и об азартных играх. Но есть ещё кое-что, что надо обсудить с тобой. — Падме медленно начала успокаиваться. — Да, мы хотели поговорить кое о чем, но мы также хотим, чтобы ты помнила, что можешь сказать «нет» на наш вопрос. Ты не должна испытывать какое-то давление в выборе. — Да, Шпилька, это решение полностью зависит от тебя. — Энакин вытащил из-под стола папку и положил её на стол перед Асокой. Она потянулась открыла её, глядя вниз на слова, напечатанные жирным шрифтом, перечитывая две строчки, уверенная, что что это просто розыгрыш. — Вы… Вы серьёзно? Это какая-то шутка? — Нет-нет! Это всё правда, Асока! — Поспешила её успокоить сенатор. — Я просто подумала, что тогда тебе будет куда прийти в случае чего. И я знаю, что ты, вероятно, никогда не думала об этом, но с тех пор, как я встретила тебя, я думала о тебе как о члене своей семьи, и… — Падме мягко улыбнулась ей — Я думала о тебе как о своей дочери в течение долгого времени. Для меня было бы большой честью официально называть тебя своей дочерью, но я всё равно буду любить тебя, независимо от того, что ты скажешь. — Амидала держала тогруту за руку, потирая спину другой рукой. Энакин быстро сел по другую сторону, проведя рукой по её лекку. — Шпилька, я знал, что сделаю для тебя всё, с того самого момента, как принял тебя в качестве своего падавана. Я был бы так горд и счастлив быть твоим отцом и называть тебя своей дочерью. Но это не значит, что вы должны это делать. Но я хочу, чтобы вы знали, что я буду здесь для вас, несмотря ни на что. Мы всегда будем с тобой. — Второй раз за последние 24 часа Асока почувствовала, как слезы текут по её лицу. Когда она смотрела на Падме и Энакина, она видела всю любовь, которой они делились с ней. Они хотели быть чем-то, о чём Асока даже не мечтала. У неё не было воспоминаний о своих биологических родителях, а джедаи никогда не поощряли такого рода отношения. Самым близким человеком Асоки до Анакина был мастер Пло, но уже тогда её учителя яслей быстро сказали, что их отношения были слишком тесными. Асока чуть не подпрыгнула, когда почувствовала, что Падме осторожно вытирает слёзы, Энакин говорил что-то о том, что ей не нужно решать прямо сейчас, и хотя слова не доходили до неё, она ощущала их эмоции. Сила была наполнена теплом и любовью. Она уже давно знала, что её связь с мастер стала прочнее, чем предполагалось, она оставалась невысказанной из-за страха перед тем, что могут сделать другие, если узнают об этом. Но она никогда не могла и не хотела обижаться на это, связь всегда была рядом, чтобы успокоиться, найти защиту от кошмаров, независимо от того, происходили ли они в её сознании или наяву. Было также чувство принятия и одобрения, которого она никогда не знала, но хотела от Энакина. Меньше дня назад она думала, что всё это потеряет. Мысль о возвращении была такой соблазнительной, но в тот момент она знала, что они не доверяют ей, она даже не была уверена, могла ли их винить. Она больше не знала, кто она такая. Она убедила себя, что Энакин, конечно же, останется с джедаями, что он тоже отвернется от неё. Она знала, что он не сходится во взглядах с советом, но джедаи воспитали его так же, как и её, почему бы ему не считать то, что она покинула их предательством? Но он этого не сделал. Она больше не джедай и её будущее затуманено, но она знала, что не всё ещё потеряно. Падме и Энакин сидели перед ней, пытаясь успокоить её, хотя она чувствовала, что они оба с нетерпением ждали ответа. Они хотели, что бы она стала частью их семьи, хотели любить её и называть своей дочерью, а она даже не была уверена, что знает, как это делается. Но, Сила, как же ей этого хотелось! — Асока Скайуокер… — Асока произнесла своё новое имя вслух, слегка улыбнувшись. — А знаешь, мне нравится как это звучит. — Она подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Падме с самой широкой улыбкой, которую она когда-либо видела у этой женщины, прежде чем та чуть не сбросила её со стула своими объятиями. Асока чуть не рассмеялась, когда увидела лицо Энакина над плечом Падме, выражение чистого шока на его лице, когда он произносил эти два слова снова и снова, прежде чем его лицо расплылось в улыбке. — Асока Тано-Скайуокер. — Засмеялся он, крепко обнимая своих девочек.       Они оставались в таком состоянии так долго, как только могли, но Падме в конце концов пришлось разлучить их, чтобы она могла пойти на работу. Энакин и Асока закончили завтракать, пока сенатор приводила себя в порядок. Пока она добавляла последние штрихи к своему внешнему виду, размышляла, обдумывая некоторые детали. Они согласились остаться на Корусанте ещё на несколько дней. Энакин и Падме решили, что было бы неплохо устроить небольшую свадьбу, чтобы возобновить свои клятвы и лучше скрыть тот факт, что они были женаты ещё до начала войны. Падме пообещала, что позвонит своей семье, чтобы Асока могла встретиться с ними. Как только Падме закончила собираться, она встретила их у двери, поцеловав Анакина, а затем расцеловала свою дочь. Хотя это было не то чувство, с которым она была знакома, Асока не могла не наслаждаться этим чувством, оно даже немного щекотало, заставляя её хихикать. — Я ушла, пожалуйста не уходите никуда, скоро вернусь, вечером может быть куплю что-нибудь на ужин. Люблю вас! — Падме ушла, помахав рукой, оставляя Скайуокеров в пустой квартире. После уборки на кухне, они быстро привели себя в порядок. Асока переоделась в свой обычный наряд, в то время как Анакин просто переоделся в чистую тунику и брюки. — Падме права, нам действительно нужно купить тебе новую одежду. — Пробормотал Энакин, увидев Асоку. — Простите? Я думал, ты сказала, что тебе нравится этот наряд. Вы же с Падме сами его мне покупали! — Это хороший наряд для того, для чего он был предназначен, как альтернатива твоим джедайским мантиям, ты всегда отказывались их носить. — Энакин сморщил нос, копаясь в одеждах Падме, которые она отложила для своих служанок и гостей, и вытащил свободное платье-тунику и штаны. — Но мы больше не джедаи, так что вполне можем наслаждаться комфортом гражданской одежды! — Энакин протянул ей найденную одежду. — Тебе выбирать, но я уверен, что то, что ты носишь сейчас, всё равно надо постирать. — Хорошо, мамуля! — Шутливо назвала Энакина Асока, уходя в свою комнату, что бы переодеться. — Следите за своим тоном, юная леди!       Сначала они хотели посмотреть что-то интересное по головизору, но в итоге ничего не нашли. Энакин предложил потренироваться со световыми мечами, с чем Асока охотно согласилась. Они очистили центр гостинной, что бы ничего не повредить и не получить от Падме. Асока почувствовала, как вес, который она чувствовала, испарился немного больше, когда Анакин и она потянулись, дразня друг друга, как обычно, а затем пытаясь показать друг другу, как далеко они могут растянуться, Асока выиграла их неофициальное соревнование, как всегда. — Однажды я узнаю как ты это делаешь. — Пробормотал Скайуокер. Асока просто засмеялась, потянувшись через одну ногу. — Или ты наконец признаешь, что я более гибкая. — Этого не случится, Шпилька. Всё еще уверен, что это чисто человечески невозможно!» — Тогда хорошо, что я не человек! — Смейся, пока можешь, Шпилька! Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я уложу тебя через минуту. — Он подошел сзади и, схватив Асоку за талию, поднял. — Скайрокер! Стой! Отпусти! — Пора тебе перестать выпендриваться и приступить к тренировке! — Асока несильно била Энакина, пока он не отпустил её. — Хорошо-хорошо, Скайрокер, мы сделаем это по-твоему. — Анакин рассмеялся в ответ.       Всё шло как обычно, они по очереди наносили удары руками и ногами, блокируя атаки друг друга, Асока сосредоточилась на акробатическом стиле боя, в то время как Анакин использовал преимущества своей физической силы. Асоке нравилось, как их различные боевые стили дополняли друг друга, в бою это служило для защиты слепых зон, в то время как на практике это помогало им развивать свои слабости. Но затем Энакин взял верх, поймав её в середине прыжка за руку и потянув вниз, так что она упала на пол перед ним. Ей удалось повернуться, и она благополучно приземлилась на колени. Он продолжал держать её за руку, пока она поднималась на ноги. Она посмотрела наверх, и вздрогнула. Это был не Энакин. Командир Фокс уставился на неё. Корускантская стража окружила её. Больше там никого не было, никто не знал, что они делают. Она услышала слабый выстрел и всё, что смогла сделать, это упасть. Сердце Асоки бешено колотилось, глаза были плотно закрыты. Она не могла дышать, но всё равно кричала. Нет, нет, нет! Пусть это всё прекратится… Она не виновата!       Рука коснулась её, Асока резко схватила её, выкручивая. У неё не было выбора. Они и слушать не хотели. Ей нужно было двигаться дальше. Они не поймают её снова. Но когда пелена отпустила тогруту, то не увидела ни охранников, ни Фокса, вместо них над ней стоял Энакин. Он слегка морщился, но не пытался вырваться из её хватки. Асока вздохнула и отпустила его, свернувшись в клубок, он попытался дотянуться до неё, но это лишь напомнило ей, что она причинила ему боль. — Шпилька, успокойся. Всё хорошо, ты не сделала мне больно, и никто не собирается причинять боль тебе. — Энакин не оставил ей выбора, когда притянул её к себе на колени, поглаживая по голове, шепча ей, что теперь она в безопасности. Он продолжал говорить, пока её дыхание, наконец, не пришло в норму. — Ты в порядке? — Асока кивнула. — Думаю, теперь я в порядке. — Хорошо, хочешь сделать перерыв? Или мы можем посмотреть фигуры, если хочешь. — Нет, мне не нужен отдых. — Энакин помог дочери встать, всё ещё держа её за плечо. — Асока, ты знаешь, если хочешь поговорить об этом… — Я в порядке, правда. Давай просто вернёмся к тренировке. — Энакин смотрел на неё пару секунд, затем пожал плечами и они вернулись в центр комнаты. Он начал просматривать формы с Асокой, поправляя её несколько раз, поскольку казалось, что всё просто ушло из мышечной памяти. Энакин заметил, что Асока медленно начала двигаться более спокойно и сосредоточенно. Как только она показалась достаточно сконцентрированной, Энакин схватил один из своих незаконченных проектов, который лежал у Падме, маленький мышка-дроид, который сломался ещё год назад. Он сел на кушетку рядом с Асокой и принялся перебирать детали, позволив себе расслабиться. Энакин не то что бы не был незнаком с паническими атаками и травмами, у него самого их было довольно немало, не говоря уже о тех, через которые прошёл Оби-Ван, или о многих ночах, когда он помог Асоке найти спокойствие, когда кошмары становились слишком реалистичными, и она больше не могла держать себя в руках. Его всегда беспокоило, как много Асока пережила. Ей было всего 14, когда она сражалась в своей первой битве, видела, как люди гибли на поле боя, как люди жертвовали собой, расплачиваясь за ошибку, которую она совершила. Ей едва исполнилось 14, когда он заставил её думать, что она недостойна быть его падаваном. Она видела массовые похороны джедаев, которые прежде казались непобедимыми. Он беспокоился за ученицу, но Асока была сильной. Оба они очнулись от своих мыслей, когда услышали что кто-то позвонил в дверь. — Думаешь, Падме рано закончила? — Нет, но держу пари, я знаю кто это. — Энакин встал и направился к выходу, жестом показав Асоке остаться на своём месте. — Вот ты где, Энакин. Я знал, что найду тебя здесь. — Привет, Мастер, я уже начал гадать, когда ж ты придёшь. — Энакин ухмыльнулся, смотря на Оби-Вана, стоявшего в дверях, скрестив руки на груди. — Тогда, полагаю, вы знаете, почему я здесь. — Я догадываюсь, но чувствую, ты всё равно нам расскажешь. — Оби-Ван строго посмотрел на Скайуокера. — Энакин, ты весь Совет на уши поставил. Ты не можешь просто прийти в зал совета и заявить, что уходишь из ордена и армии республики! — Почему нет? Как я уже сказал вчера, я ухожу, и поскольку я отказался от своей должности в великой армии республики, вы можете с этим разобраться. — Как бы то ни было, Энакин, ты не хуже меня знаешь, что твоё положение в ордене довольно необычно. — Оби-Ван вздохнул и положил руку на плечо своего бывшего ученика. — Энакин, я знаю, почему ты решил уйти. Я знаю, ты думаешь, что я не понимаю, но поверь мне, я знаю больше, чем ты думаешь. Я знаю, что это никогда не было лёгким путем для тебя, но ты не можешь просто убежать. — Я не убегаю. Совет принял своё решение, а я своё. — То, что Совет сделал с Асокой, было неправильно. А что изменит твоё решение в её жизни? Она решила уйти, и ты не можешь это изменить. Она… — Оби-Ван устало вздохнул. — Она в другой комнате, не так ли? — Асока, схватит подслушивать, иди поздоровайся! — Ухмыльнулся Энакин. Из-за двери высунулась голова Асоки, она улыбнулась и помахала рукой. — Привет, мастер Кеноби! — Оби-Ван глубоко вздохнул, прежде чем неловко ответить на её приветствие. — Итак, я полагаю, что моя речь не сделает того, на что надеялся совет. — Неа! Хочешь чаю? — Энакин широко улыбнулся. — Не откажусь. — Оби-Ван вернулся в своё привычное состояние, с полуулыбкой на лице.       Они втроем сидели за столом с кружками чая, пока Оби-Ван говорил о своих обязанностях в совете на сегодня, бросив острый взгляд на двух других, когда он упомянул, что им нужно будет найти что-то для 501-го. — Знаете, вам двоим действительно стоит зайти проведать ребят, прежде чем улетите. — Энакин кивнул. — Мы заедем завтра. Как вы думаете, вы могли бы дать им отпуск на несколько дней? — Я уверен, что смогу что-нибудь устроить, а в честь чего такая просьба? — Ну, мы с Падме разговаривали и… — Он посмотрел на Асоку, её голова была опущена и она бормотала что-то. — Что такое, Шпилька? — Она посмотрела на Энакин, и он увидел боль на её лице и заметил, что её руки дрожали. — Я… Я собиралась уйти даже не попрощавшись… — Эй, не беспокойся об этом, ты этого и не сделаешь. Завтра мы пойдем в казармы, и ты сможешь сказать им всем «до свидания», ведь мы не прощаемся. — Он взял её дрожащую руку в свою и провел по ней большим пальцем, стараясь успокоить. — Да, ты должна прислушаться к своему маст… — Энакин бросил укоризненный взгляд на Оби-Вана. — К Энакину. Ты не должна размышлять о будущем, которое могло бы быть, сосредоточься на том, что уже есть, малышка. — В голосе Оби-Вана прозвучала знакомая теплота, на которую Асока ответила нервной улыбкой. — А почему ты хочешь, чтобы пятьсот первому дали отпуск? И что именно вы планируете делать, Асока? Вы знаете, что теперь вас считают подопечным Республики, верно? Хотя я полагаю, что вы могли бы найти способ сделать это на Корусанте, было бы трудно путешествовать с планеты или делать большинство вещей без законного опекуна. — Не волнуйся, Оби-Ван, мы уже нашли решение. — О, Энакин… Боюсь представить как. — Как думаешь, Шпилька? Скажем ему? — На его лице была та самая хитрая улыбка, которую Оби-Ван знал ещё с тех времён, когда он был его падаваном, он был счастлив видеть, что некоторая напряженность покинула Асоку, когда она так же хитро улыбнулась. — Хм, я не знаю, Скайрокер. Ты думаешь, он справится с этим, не получив инфаркт? — Вполне возможно, будет интересно наблюдать за тем, как он ругает нас, лёжа на полу. — Асока прикрыла рот рукой, дрожа от смеха. Оби-Ван закатил глаза. — Вы двое будете моей смертью. — Он провел рукой по лицу. — Может быть, вы уже скажете мне об этом? — Обменявшись взглядом, который был способен напугать Оби-Вана, тогрута кивнула Скайуокеру. — Ну, это долгая история. Я предполагаю, что ты знаешь, что есть что-то между мной и Падме? — Энакин, вы двое целовались прямо рядом со мной после того, как мы сразились с Дуку. Трипио сказал мне, что вы женаты, когда я приехал за вами после того, как вы вернулись с Набу. Он сказал, что это была очень красивая церемония. — Оби-Ван улыбнулся застывшему выражению ужаса на лице Энакина, когда все на мгновение замолчали. До тех пор, пока тишина не была нарушена смехом и глухим стуком, когда Асока просто упала на стол от смеха. Оби-Ван сам не сдержался и хихикнул, в то время как Энакин не мог отойти от шока, пока он медленно не начал произносить слова про себя, как будто он пытался принять это. — Ты в порядке? — Асока кивнула, стирая слёзы смеха с лица. — Хорошо, теперь вставай, это не так смешно. — Для кого как. — Усмехнулся Оби-Ван. Асока откинулась на спинку стула и кивнула. — Вы оба просто невыносимы! — Энакин провел рукой по волосам и снова откинулся назад. — Не больше, чем ты, мой бывший падаван. И как по вашему связаны отношения с Падме и ситуация с Асокой? — Энакин положил руку на плечо своей бывшей ученицы и улыбнулся ей. — Падме и я разговаривали, и, ну, Падме зарабатывает более чем достаточно, чтобы мы не беспокоились о финансовом положении. Мы хотим детей и мы оба уже считаем Асоку частью нашей семьи, и так как у неё больше нет законного опекуна, мы хотели бы удочерить её. — Лицо Оби-Вана вытянулось, он смотрел то на Энакина, то на его дочь. Избранный мог чувствовать нервозность подростка через их связь и послал чувство безопасности и спокойствия через неё. Безэмоциональный взгляд магистра пал на Асоку, Энакин буквально видел её беспокойство и желание просто спрятаться. Мягко сжав плечо, он мягко улыбнулся ей. — Ты уверена, что действительно хочешь этого? — Асока медленно кивнула. — Да, мастер Кеноби, я уверена. Даже если Энакин… Ну, Энакин. — Эй! — Но я не знаю, что бы я делала, если бы меня не назначили его падаваном. Я, возможно, не знакома с тем, как традиционно работает семья, я имею в виду, я даже не могу вспомнить свою родную семью. Но я просто задавалась вопросом, на что это будет похоже, и, и… — Всё в порядке, Асока, я понимаю. — Девушка подняла глаза и увидела как бородатый магистр улыбается ей. — Это естественно, малышка, хотеть такого рода привязанности. Если это то, чего ты хочешь, тогда я счастлив за тебя, за всех вас. — Он повернулся к своему бывшему ученику. Словами не передать как горд он за него был. — В конце концов, я уже считаю всех вас частью своей семьи. — О-о-о, это было мило! — Шпилька! Хватай его! — Крифф! — Оби-Ван встал, чтобы попытаться убежать, но успел сделать только два неуклюжих шага назад, когда тогрута прыгнула ему на спину, обвив руками его шею, и еще одно тело врезалось в него сбоку, почти сбив его с ног. — О, крифф! Отпустите меня, вы, два гандарка! — Ни за что, старик! — Ты застрял с нами! — Он вздохнул, снимая Тогруту со своей спины, чтобы сжать в объятиях со своим учеником. — О, мы тоже тебя любим!       Оби-Ван задержался еще на некоторое время, помогая им прибраться. Энакин рассказал ему о свадебной церемонии и удочерения, которую они планировали провести примерно через неделю, Оби-Ван пообещал, что постарается сделать это и получить как можно больше ребят из 501-го. Он обнял Асоку и пообещал поздороваться с мастером Пло и дать ему знать, что с ней всё в порядке. Как только они снова остались вдвоем, Энакин решил потратить время на изучение школ в городе и вокруг него, к большому раздражению Асоки, поскольку он настаивал на том, чтобы она выслушала детали и высказала свое мнение по каждому из заведений. — Разве я уже не училась в храме? — Да, но школа джедаев отличается от обычной школы. — Неужели? И как же? — Ну, вообще-то я не знаю. — Он нервно потёр затылок. — Но Падме настаивает, что разница довольно большая. — Значит ли это, что тебе тоже нужно ходить в школу? — Асока, я уже взрослый, конечно, мне это не нужно. — Он едва увернулся от подушки, брошенной ему в голову. — Я ненавижу тебя, Скайрокер! — Я тоже люблю тебя, Шпилька.