Аромат осеннего ветра после дождя

Глубокой ночью, освещённой лишь бледным лунным сиянием, всё ещё ослабленный Чжучжи-лан замер в дверях, большие жёлтые глаза почти светились в окутывающей его темноте, пока он следил внимательным взглядом за подозрительными действиями бессмертного. Му Цинфан тем временем повесил плетёную эмблему у входа — знак пика Цяньцао из школы Цанцюн. Его скудный багаж давно был упакован, и оставался лишь последний штрих. Ему пришлось отложить возвращение в школу Цанцюн ради исцеления Чжучжи-лана, а ведь Шэнь Цинцю ожидал его почти десять дней назад! — Порой в этом лесу встречаются редкие заплутавшие путники. Когда-то это была заброшенная хижина, но с моим отличительным знаком другие заклинатели будут знать, что этот дом является собственностью школы Цанцюн. Надеюсь, никто не заявится сюда и не помешает вашему отдыху и исцелению. Пока что я могу помочь только этим, мне придётся вернуться на свою вершину, чтобы добыть немного лекарственных трав. Как бы то ни было, он укрывал демона. Пусть Му Цинфан и не стремился становиться предателем, зная отношение заклинателей к демонической расе, вряд ли кто-то станет его слушать. Поручиться можно было лишь за тех демонов, кто напрямую связан с их школой. Ему сильно повезёт, если заклинатели других кланов станут обходить хижину стороной, завидев знак школы Цанцюн, но мысли бродячих заклинателей было сложно предсказать. Всё, что он мог, это посоветовать демону прятаться или спасаться бегством, если другие совершенствующиеся решат обыскать хижину. — Я оставил немного отвара, это поможет облегчить внутренние травмы. Вы смогли бы выздороветь гораздо быстрее, если бы умели управлять своей внутренней энергией, но ваша энергия кажется слабой и неустойчивой. Похоже, вы не знакомы со способами совершенствования демонов? Или, возможно… — целитель замолчал, не зная, вправе ли он что-то советовать демону. Если бы незнакомец оказался чистокровным змеиным демоном, звероподобные типы с продвинутым совершенствованием, как правило, обладали духовными ядрами, которые признавались многими бессмертными как редкие сокровища. Поглощение силы такого ядра могло существенно повысить уровень собственного совершенствования. Когда он впервые исследовал этого демона, повелитель пика обнаружил, что его духовное ядро ​​не имеет прочного основания. Можно сказать, что демон обладал ядром ​​исключительно благодаря тому, что родился с ним, но, очевидно, он никогда не занимался его совершенствованием. Му Цинфан пока не мог сказать наверняка, тот просто не считал нужным развивать свои силы, или же обстоятельства его рождения вызывали большие трудности при попытке совершенствования. Но, судя по необычному облику демона, он склонялся к последнему варианту. Учитывая этот фактор, его новому пациенту потребовалось много времени, чтобы полностью восстановить здоровье. Его выносливость несомненно была впечатляющей, и Му Цинфан искренне хотел похвалить его за стойкую волю к жизни. Как целитель, он делал всё возможное, чтобы змей-демон полностью выздоровел. Кроме того, нужно было подумать и о Тяньлан-цзюне, ещё одном подопечном, который нуждался в его уходе. Похоже, в ближайшее время горный лорд будет очень занят своими пациентами-демонами. Ему оставалось лишь надеяться, что его познаний хватит на то, чтобы справиться с поставленной задачей. — Когда я вернусь… Как мне позвать вас, чтобы сообщить о своём приходе? У вас есть имя? Чжучжи-лан опешил, услышав простодушный вопрос, и на мгновение его желание отблагодарить бессмертного за доброту чуть было не побудило змея подобрать стебель бамбука, написав на песке собственное имя, но в этот момент он вспомнил о запахе Тяньлан-цзюня на заклинателе. Он до сих пор не знал, при каких обстоятельствах Му Цинфан встретил его дядю и повелителя. Теперь этот тонкий аромат исчез, и если он хотел узнать правду о местонахождении Тяньлан-цзюня, ему просто необходимо, чтобы Му Цинфан вернулся к нему. Змееподобное существо, казалось, на короткое время вздрогнуло, словно размышляя, отвечать или нет. Бессмертный подумал, что он, возможно, не сможет произнести этого вслух, даже если понимает человеческую речь, и, увидев оттенок нерешительности на чужом лице, Му Цинфан решил не усложнять задачу демону. — Если это вас не обидит… Возможно я сам могу дать вам имя? Этот вариант казался вполне разумным, так он легко смог бы скрыть свою личность, поэтому Чжучжи-лан кивнул. Взглянув в эти широко распахнутые выразительные глаза, бессмертный увидел зеркальную гладь кристально чистой воды в закатном солнце. Му Цинфан улыбнулся, ему в голову пришла чудесная идея. — У вас очень красивые глаза, так что… Как насчёт Цзинь Ху? Золотые озера, омывающие волнами пару кристальных сфер, сверкающих даже в тусклом лунном свете. Намерение Чжучжи-лана держать Му Цинфана на расстоянии до тех пор, пока его отношение к Тяньлан-цзюню не станет ясным, сильно пошатнулось. Даже его дядя не стеснялся в выражениях, отписывая его уродливую изначальную форму, но этот бессмертный просто и небрежно сделал ему чудесный комплимент. Пытаясь сдержать порывы, демон-змей кротко кивнул. Горный лорд заметно успокоился и на прощание махнул рукой своему пациенту, отправляясь в школу Цанцюн. Путешествие на мече не заняло много времени, да и Му Цинфан больше старался нигде надолго не задерживаться. У него хватило совести извиниться, когда бессмертный увидел, как Шэнь Цинцю пришёл лично поприветствовать его. — Шиди, две недели от тебя не было новостей. Этот мастер надеется, что всё в порядке? Горный лорд пика Цинцзин беспокоился искренне; в конце концов, Му Цинфан путешествовал один и, в отличие от своих сверстников, не мог считаться опытным бойцом. Вполне вероятно, что даже Шан Цинхуа сражался лучше, чем он. Целитель поклонился своему шисюну, принося искренние извинения. — Я ... немного отвлёкся на поиск свежих лекарственных трав и потерял счёт времени. Он не привык лгать, но Му Цинфан чувствовал, что ещё слишком рано упоминать о существовании Цзинь Ху, да и, возможно, сам демон не хотел, чтобы его обнаружили. Ему придётся проявить осмотрительность и скрыть существование своего дополнительного пациента. Из сумки для хранения он извлёк пузырёк с кровью и вложил его в руку Шэнь Цинцю. — Вот образец, который ты просил, Шэнь-шисюн. Что же касается его состояния… Самое большое, что я могу сделать, это поддерживать состояние Тяньлан-цзюня ещё восемь месяцев. Девять, если в последние дни я буду лично ежедневно сопровождать его. Перспективы открывались нерадостные, но это было суровой реальностью. Эта хрупкая жизнь, которой под силу оказалось выдержать разрушение хребта Майгу и ставшая результатом жизнеспособности высшей родословной демонов в сочетании с почти чудодейственным эффектом растительного тела, описанного ему Шэнь Цинцю, и без того оказалась достаточно долгой. Му Цинфан и так делал всё, от него зависящее, чтобы помочь Тяньлан-цзюню оправиться после всех мук, которые ему пришлось вынести. Шэнь Цинцю кивнул, между его бровями залегла глубокая складка. — Этому мастеру придётся попросить Му–шиди, чтобы он продолжил стараться. Да, и ещё... То, что ты просил, будет доставлено через несколько недель из Царства Демонов. Подчинённые Бинхэ сейчас собирают свитки и материалы, доступные в данный момент, — пояснил горный лорд. Целитель вспомнил свой список необходимых ресурсов, и хотя он не сомневался в своём шисюне, Му Цинфан был приятно удивлён, услышав хорошие новости так скоро. — Понятно. Возможно, мне придётся уйти до того, как будут доставлены материалы. Пожалуйста, Шэнь-шисюн, сохраните их в надёжном месте, пока я не вернусь за ними. Как только Му Цинфан ушёл, из боковой комнаты вышел Ло Бинхэ. Он тактично удалился, когда его шишу прибыл. Ранее Му Цинфан проявлял чудеса понимания, когда дело касалось его супруга, а теперь повелитель демонов отчего-то сам мутил воду. Шэнь Цинцю вопросительно приподнял бровь и поманил веером мужа. Его сообразительный ученик быстро догадался, о чём тот хотел спросить, и сразу же уступил, робко взирая на бессмертного: — Му-шишу мог почувствовать себя неловко из-за моего присутствия… Я спрятался, чтобы он не испытывал смущения. На мгновение Шэнь Цинцю показалось, что Ло Бинхэ виляет невидимым хвостом, словно ожидая похвалы за такую ​​внимательность к чужим чувствам. — И что же именно ты сделал, чтобы он чувствовал неловкость? — Этот супруг... когда-то обидел Му-шишу. — Вы поссорились? — Не совсем… Когда Учитель ещё… Всё ещё спал, этот ученик вынудил Му-шишу посетить дворец Хуаньхуа, чтобы осмотреть Учителя в надежде, что его медицинские способности могут помочь. Конечно, это было лишь формальностью, и теперь, когда я думаю об этом, вполне естественно, что Му-шишу оказался бессилен. Шэнь Цинцю замолчал. Он знал об этом, но полузабытое воспоминание совершенно вылетело у него из головы. Да и неудивительно, что это совершенно не пришло ему на ум, стоило вспомнить неуклюжую возню в его постели, когда он очнулся от своего сна. Но, с другой стороны, хорошо, что он совершенно забыл об участии лекаря в его пробуждении, иначе супругу такая осведомлённость могла показаться подозрительной. Поэтому Шэнь Цинцю строго прищурился, взирая на Ло Бинхэ. — Вынудил посетить? Ты бы так не заискивал передо мной, будь всё так просто. Весьма осторожный выбор слов супруга уверил повелителя демонов в том, что его Учитель пока что не сердится. — Этот ученик проявил неразумность и несколько раз угрожал Му-шишу… Бессмертный глубоко вздохнул и нежно коснулся лица Ло Бинхэ ладонью. — Бинхэ, этот мастер всегда считал достойным восхищения твои представления о доброте и возмездии. То, что ты упустил из вида такие простые вещи, было моим упущением, как наставника, так что не грусти больше, хорошо? Этот супруг всегда будет с тобой. Услышав столь торжественное обещание, щёки ученика залились румянцем, и юноша вперился взглядом в пол под ногами. Шэнь Цинцю знал, что печаль и отчаяние довели Ло Бинхэ до крайности. Хотя такому поведению не стоило искать оправданий, поскольку это было, словно сидеть на пороховой бочке, Шэнь Цинцю прекрасно отдавал себе отчёт в том, что и сам сыграл в этом немалую роль. Впереди его ждал долгий путь, но бессмертный знал, что в конечном итоге он сможет излечить боль и шрамы Ло Бинхэ и вернёт в его жизнь радость. Вот почему он затеял всю эту историю с Тяньлан-цзюнем. Шэнь Цинцю хотел, чтобы и другие узнали, насколько добрым и нежным на самом деле был его супруг. Сердце бессмертного ныло при мысли о страданиях, которые испытал его ученик, о том, сколько боли пришлось вынести этому ребёнку из-за его ошибок, но все они были поправимы. И Шэнь Цинцю взял на себя ответственность исправить их. Он обнял совершенно сбитого с толку мужа, который вполне справедливо ожидал, что его отчитают за неподобающее обращение с другими учителями школы. Ло Бинхэ неверяще прижал к себе Шэнь Цинцю, исступлённо шепча: — А–Юань?.. Он почувствовал, как Учитель сильнее прижался к его груди в объятиях в ответ на это особенное имя, но от следующей фразы земля ушла у него из-под ног. — Я просто подумал о том, как сильно тебя люблю. В это время Му Цинфан, оставшись в одиночестве в своей обители, полностью посвятил себя исследованиям. Само собой разумеется, что образец родословной божественного демона выходил за рамки обычного, слишком драгоценен, чтобы с ним можно было небрежно обращаться. Но повелитель пика усердно продолжал свои исследования в строжайшем секрете, решив защитить личность и безопасность пациента, которого Шэнь Цинцю доверил ему. Он ни с кем не мог поделиться своими исследованиями или анализом образца крови. Ученики пика Цяньцао не ведали, чем был занят их наставник, но они не сомневались, что бессмертный, должно быть, наткнулся на какое-то новое открытие, в такие редкие дни Му Цинфан был полностью поглощён своей работой. Бессмертный почти не покидал свою обитель, и все ученики, которые приносили еду, заявляли, что бессмертный просто забирал поднос в комнату и немедленно возвращался в свой маленький мирок. Спустя две недели бессмертный вновь покинул школу Цанцюн. Принимая во внимание всё ещё относительно неизвестную природу демонов, Му Цинфан не мог отделаться от беспокойства, что реакция их тел на лечение может протекать по-другому. Он уехал затемно, чтобы успеть проверить своих подопечных одного за другим, в глубине души надеясь, что те прекрасно справляются и без его надзора. В тот момент бессмертный ещё не знал, что оба его пациента, не сговариваясь, решили проверить на прочность терпение целителя. После ухода Му Цинфана Чжучжи-лан послушно принял оставленный для него отвар. Он отдыхал днём, а ночью рисковал отправить всё лечение коту под хвост, бродя по лесу, когда даже бледный лунный свет приносил нестерпимую боль его искалеченной коже. Существо — наполовину змей, наполовину человек — понятия не имело, где находится, и бесцельно передвигалось по лесу в надежде, что наткнётся на какой-нибудь указатель или ориентир, или подслушает проходящих мимо путешественников, которые укажут, где он очутился. Его кожа, которая только начала заживать после травмы глубоких тканей, была снова расцарапана и покраснела от длительного воздействия света. Чжучжи-лан, одновременно настороженный и одурманенный добротой своего спасителя, очевидно, ещё не подозревал, каким пугающим может стать Му Цинфан. Он как раз устроился в своём новоявленном доме, чтобы отдохнуть, когда незнакомые голоса за пределами хижины предупредили его о постороннем присутствии. — Эта хижина выглядит довольно ветхой, но на ней есть знак школы Цанцюн. — Эта эмблема... Это пик Цяньцао. — Послушай-ка, разве они не производят лекарственные пилюли? Эта хижина... Как думаешь, может они внутри хранят что-нибудь ценное? — Не будь дураком. Окажись здесь что-нибудь ценное, неужели ты думаешь, они бы не поставили защитный массив вокруг? — И то правда… — Но! Если вокруг нет охраны, не помешает взглянуть. Му Цинфан не стал устанавливать никаких защитных барьеров в основном потому, что тогда Чжучжи-лан не смог бы приходить и уходить когда вздумается. Хотя в хижине действительно не было никаких сокровищ, там всё ещё оставался целый живой и дышащий Чжучжи-лан. Змей осторожно приподнял верхнюю часть своего тела, гадая, хватит ли ему сил, чтобы расправиться с потенциальными злоумышленниками. Хотя внешне он выглядел уже довольно сносно, внутренней силы явно не доставало для демона его уровня, поэтому он огляделся вокруг в поисках укрытия. Чжучжи-лан медленно скользнул к двери, ловко прячась в тёмных углах, готовясь к нападению. Он не колебался, в этом он действительно был таким же, как любой другой демон. Это была территория, которую Му Цинфан временно оставил ему; хотя он по-прежнему не мог определиться, как ему относиться к Му Цинфану, самое меньшее, что Чжучжи-лан мог сделать в качестве благодарности, - это уничтожить любого, кто осмелится бесцеремонно вломиться в этот дом. Далёкому от человеческих порядков демону даже не пришло в голову, что могло случиться, если бы кто-нибудь натолкнулся на двух убитых заклинателей в месте, отмеченном знаком школы Цанцюн, и какую почву кровавым слухам это могло положить. — Господа, у вас какие-то вопросы к школе Цанцюн? В этот момент к двум незнакомым присоединился мягкий, но твёрдый голос. — Г-горный лорд Му!? Чжучжи-лан замер, услышав имя. Раздались неуверенные шаркающие звуки, возможно, шаги негодяев-заклинателей, позорно отступающих от хижины. — Нет-нет! Нам просто было любопытно, зачем школе Цанцюн такая развалюха посреди леса... — Ничего особенного. Просто место для отдыха после сбора трав и духовных растений. Змеиный демон, даже из-за двери, мог слышать, как незнакомцы испуганно сглотнули. — Т-так здесь есть духовные растения? Чжучжи-лан порой мог быть очень наивным, но нужно было быть полным идиотом, чтобы не почувствовать отголосок алчности в этом вопросе. Но, к вящему удивлению демона, Му Цинфан ответил со всей присущей ему серьёзностью. — Если направитесь вниз, глубже в долину, увидите много полян с духовными растениями. Однако будьте осторожны, не набирайте слишком много, иначе на том месте больше ничего не вырастет. — Большое спасибо за совет, повелитель пика Му, тогда мы пойдём. Шаги стали удаляться, и спустя некоторое время дверь медленно отворилась. Змей вздрогнул от вспышки яркого света, падающего от полуденного солнца, но мгновенная боль сразу сменилась облегчением, когда Му Цинфан торопливо прикрыл за собой дверь, погружая комнату в привычный полумрак. От целителя не укрылось, что его пациент настороженно съёжился на полу, и бессмертный быстро подхватил длинное тело, чтобы отнести в постель. При этом лекарь, естественно, заметил новые травмы, и в одно мгновение его нежная забота сменилась сердитой строгостью. Чжучжи-лан заметил неодобрительный взгляд и сразу понял, что горный лорд им недоволен. Он уже было свернулся калачиком от невыразимой печали, порождённой привычными предположениями о собственном уродстве, которые Му Цинфан почти сразу опроверг. — Цзинь Ху, где это вы скитались, что предстали передо мной в таком виде? Чтобы вылечиться, пациент должен обладать самодисциплиной. Широкие глаза недоверчиво моргнули. Му Цинфан, к сожалению, не смог понять этого бессловесного взгляда и продолжил читать демону лекцию. — Возможно на первый взгляд ваши раны и покрыты струпьями, но они лишь кажутся зажившими. Внутренняя сила уже истощена до такой степени, что естественное восстановление продвигается очень медленно. Появление новых ран приведёт к тому, что энергия ещё больше истощится, утекая на заживление новых очагов боли. При таких темпах для полного выздоровления потребуется месяц или больше. Цзинь Ху, вы так много времени провели в столь ужасном состоянии! Не воспринимайте свою жизнь как должное. Змей был по своей сути бесхитростным и простым существом. Чжучжи-лан почти не мог поверить, что на белом свете нашёлся кто-то, столь самоотверженно посвящающий себя спасению демона, особенно учитывая, что этот человек оказался знаменитым бессмертным. Беспомощно он подумал, что раскаивается, но совершенно не представляет, как это выразить. Демон осторожно обвил хвостом руку Му Цинфана, опасаясь, что это действие может вызвать у человека отвращение. Му Цинфан слегка похлопал по хвосту, обвившему его левую руку, жестом показывая, чтобы его отпустили. — Ну ладно-ладно, всё хорошо, не беспокойтесь. Эти люди сейчас слишком заняты сбором духовных растений, они не вернутся и не станут нас беспокоить. Давайте, если вы меня не отпустите, я не смогу начать лечение, — уговаривал целитель, ошибочно полагая, что жест Чжучжи-лана был вызван испугом. Горный лорд и сам испугался, когда увидел, как эти негодяи-заклинатели смотрят на хижину и вот-вот могут заметить Чжучжи-лана. Му Цинфан с лёгкостью раскрыл информацию о тайных долинах духовных растений, чтобы отвлечь их; он также понимал, что эти травы издревле росли в дикой природе и не принадлежали никому, а значит все в равной степени могли получить к ним доступ. В конце концов, пациент отпустил его, укладываясь длинным телом в постель и позволяя целителю себя осмотреть. Му Цинфан был немногословен, когда дело касалось лечения. Посоветовав Чжучжи-лану принять пилюли, бессмертный приступил к работе, нанося мазь на раны и порезы. Опытные руки не прилагали слишком больших усилий, надавливая именно столько, сколько нужно, когда он втирал лекарство в царапины. Памятуя о чувствительности демона к свету, Му Цинфан зажёг единственный талисман, медленно и уверенно выполняя свою работу в плохо освещённой комнате. За всю жизнь никто и никогда так часто не касался его, да ещё и добровольно. Чжучжи-лан чувствовал себя, будто во сне. Кроме Шэнь Цинцю, демон не знал никого из бессмертных, поэтому он не имел никакого представления о характере Му Цинфана. Когда-то он проявил заботу о том совершенствующемся, который не испугался его первоначального облика, но Шэнь Цинцю снова и снова ясно давал понять, что Ло Бинхэ – единственный, кто волнует его. Чжучжи-лан так и остался неловким и глупым ребёнком, стремящимся отблагодарить за чужую доброту, даже если его методы или настойчивость никто не ценил. Он был неуклюжим, ведь никто не учил его, как правильно выразить свою благодарность. Внезапно демон-змей осознал, что на Му Цинфане больше не было запаха Тяньлан-цзюня, и не мог не задаться вопросом, было ли его первоначальное предположение о том, что его дядя может быть заперт в школе Цанцюн, неверным. Он был очень слаб, когда ощутил этот неясный след. Кто знает, было ли это простой фантазией, вызванной горячечным бредом? Чжучжи-лану вдруг показалось, что всё это было просто сном, в котором дядя вёл его за собой к последнему шансу на выживание. Он всё ещё колебался, размышляя, можно ли довериться Му Цинфану. Во всяком случае, мягкие руки целителя дарили его липкой коже уютное тепло, которого, как он думал, ему уже не доведётся узнать при жизни. Не ведая о мыслях Чжучжи-лана, Му Цинфан скрупулезно выполнял свои обязанности. После обработки внешних повреждений он сосредоточился на внутренних. С небольшой долей духовной энергии лекаря и специально подобранной диетой, состоящей из целебных отваров, естественная регенерирующая способность демона должна постепенно восстановить свою жизненную силу. На самом деле Чжучжи-лану требовался просто хороший отдых, чтобы позволить истерзанному телу восстановиться после многочисленных травм. Му Цинфан мысленно пытался вычислить, когда его демонический пациент полностью восстановит свои силы, совершенно позабыв, что он неминуемо погиб бы от атаки Чжучжи-лана в тот день, когда они впервые встретились, будь демон полностью здоров. Стояла глубокая ночь, когда Му Цинфан собрал установку, помогающую очищать лекарственные пилюли, и принялся варить свою причудливую смесь для очередного лекарства. Раздвоенный язык Чжучжи-лана лишил его способности говорить, поэтому он попытался выразить свою благодарность доступным ему способом. Демон-змей соскользнул на пол и слегка подтолкнул целителя к неустойчивой кровати, уступая единственное удобное место в маленькой хижине. Однако всё, что получил Чжучжи-лан в ответ, — это Му Цинфан, строго покачавший головой, после чего демону ничего не оставалось, разве что снова свернуться на мягкой кровати из сухой травы. — Я – бессмертный и могу прожить без мирских удобств. Вам следует сосредоточиться на исцелении и не забывать об отдыхе. Всего лишь отдохнуть, но Чжучжи-лан вдруг понял, что сказать это гораздо проще, чем сделать. Он не находил себе места и суетился впустую, явно не привыкший к хорошему обращению, уж точно не к такому искреннему. Такая забота казалась почти болезненной. Му Цинфан столь бережно обращался с ним, не обращая никакого внимания на уродливый вид, что демон чуть было не поверил, что всё это время продолжал сохранять человекоподобную форму, а не вернулся к своему безобразному облику. Но пока он наблюдал за идеально прямой спиной горного лорда, поглощённого очищением пилюль, напряжённая струна эмоций Чжучжи-лана, казалось, наконец ослабла, и демон погрузился в глубокий сон. На этот раз Му Цинфан пробыл с ним не так долго, как в предыдущий раз. Целитель приготовил множество отваров, пилюль и настоев, несколько раз напомнив Чжучжи-лану не забывать принимать лекарства вовремя. Горный лорд также строго-настрого наказал своему подопечному воздержаться от бесцельных блужданий по горе в его состоянии. — У меня ещё есть дела, и, возможно, у меня не получится проведать вас, по крайней мере, месяц или даже больше. Я приготовил достаточно лекарств, и вы должны вовремя их принимать. Если я вернусь и увижу, что ваше состояние снова ухудшилось, я... Я отнесу вас на вершину Цяньцао и лично буду наблюдать за вами, пока вы полностью не вылечитесь, понятно? Му Цинфан надеялся, что угроза попасть в школу Цанцюн напугает демона, даже если он никогда всерьёз не собирался раскрывать присутствие Чжучжи-лана кому бы то ни было. Увидев, что демон-змей послушно кивает, горный лорд наконец успокоился. — Берегите себя, Цзинь Ху. До тех пор, пока мы не встретимся снова. Запоздало Чжучжи-лан осознал, что на полном серьёзе задумывается о том, чтобы намеренно ухудшить собственное здоровье, если это будет означать, что Му Цинфан возьмёт его с собой. Ему казалось, что он успел привыкнуть к уединённой жизни, когда вынужден был выживать в ужасных условиях до тех пор, пока его не нашёл Тяньлан-цзюнь. Даже в годы заключения своего господина Чжучжи-лан сумел выжить сам по себе. Демон понятия не имел, отчего, оставшись в одиночестве в этой маленькой хижине до следующего визита Му Цинфана, ему вдруг захотелось последовать за горным лордом. Властелин пика направился к следующему этапу своего путешествия — в храм Чжаохуа. Он намеревался отправиться прямо туда, где расположился Тяньлан-цзюнь, когда маленький монах, который вышел, чтобы встретить его, случайно споткнулся и упал, забрызгав грязью подол ханьфу Му Цинфана. — Этот скромный человек ужасно сожалеет, горный лорд Му. Прошу вас, мы немедленно приготовим для вас ванну, — торопливо извиняясь, пролепетал монах. Как целитель, естественно, Му Цинфан должен был соблюдать гигиену, направляясь к пациенту, поэтому он с благодарностью принял предложение и направился в отдельную комнату с ванной. Он чувствовал себя виноватым, когда маленькие монахи сновали вокруг, помогая ему разложить полотенца и почистить одежду, но они настаивали на том, что это меньшее, что они могли сделать, чтобы загладить вину. Один из младших монахов забрал чужую одежду в стирку, а другой достал запасной комплект. Му Цинфан доверился чужой доброй воле и со всей присущей ему наивностью позволил распоряжаться своими вещами. Конечно, в храме Чжаохуа ни один ученик не подумал бы совершить кражу. Их волновало совершенно другое. Ученик, который вызвался позаботиться о вещах горного лорда, тихо удалился и направился в комнату к старшему: — Великий Мастер, кроме стандартного очищающего аппарата и травяных настоек, в вещах горного лорда Му не было ничего подозрительного. У Ван мрачно кивнул, безмолвно позволяя младшему ученику вернуться к своим обязанностям. Ему, естественно, не хотелось подозревать Му Цинфана, который помог его шисюну У Чэню в трудную минуту. Но он не видел никакого смысла в попытках исцелить Тяньлан-цзюня, тем более, что повелитель пика Цяньцао и сам сомневался в том, что гниющего заживо демона можно спасти. Хотя изначальной причиной случившегося хаоса оказалась, возможно, человеческая глупость, слишком наивно полагать, что демон был совсем не при чём. У Ван наотрез отказывался уступать своим многолетним принципам. Тем, что Тяньлан-цзюню позволили доживать свои последние дни в храме Чжаохуа, он был обязан исключительно У Чэню и его торжественной клятвой понести любую ответственность за пребывание Святого Правителя. Маленький ублюдок Святого Правителя, Ло Бинхэ, сумел заработать определённое уважение после битвы на хребте Майгу, но У Ван не питал ни капли доверия к этому полудемону. Вот почему он подозревал, что Му Цинфана каким-то образом использовали для передачи информации между этим ничтожным отродьем и Тяньлан-цзюнем. Для того, кто отказался от мирских обычаев, казалось недостойным прибегать к таким низким уловкам, но стоило подумать, что лишние предосторожности смогут помочь предотвратить очередную катастрофу, как У Ван отбросил в сторону моральные устои и отдал распоряжение любым способом обыскать поклажу Му Цинфана. Поиски ничего не дали, но он всё же решил не спускать с бессмертного глаз. Что же касается ничего не подозревающего горного лорда, Му Цинфан никогда не думал, что настанет день, когда ему доведётся почувствовать негодование в разы сильнее того, что ему довелось испытать при первой встрече с Тяньлан-цзюнем. Стоит ли говорить, что причиной тому стал один и тот же демон. Тяньлан-цзюнь дружелюбно улыбнулся бессмертному, поднял руку в знак приветствия, когда конечность самым нелепым образом отвалилась. В комнате повисло неловкое молчание. Му Цинфан быстро переступил порог, отработанным движением стащил с плеч повелителя демонов верхнюю мантию, и морщинка между его бровями стала глубже от того зрелища, что предстало перед глазами. — Могло ли случиться, что урон, нанесённый вашему телу, также пагубно отразился на вашей памяти? — Отнюдь, я до сих пор помню все прочитанные книги. — Тогда почему вы проигнорировали мои указания не пользоваться демонической энергией? Улыбка Святого Правителя не дрогнула. На самом деле строгий тон бессмертного казался ему весьма забавным. — Всего лишь пытался помочь решить небольшие неприятности хозяевам этого гостеприимного дома. Обычный пустяк, просто сломал барьер про́клятого артефакта, — самодовольно объяснил Тяньлан-цзюнь, ничуть не испуганный сердитым выражением лица Му Цинфана. — Пустяк? Ваше тело снова разрушается. Больше не занимайтесь самоуправством, монахи храма Чжаохуа знают толк в барьерах, им не нужна ваша помощь в их разрушении. Не двигайтесь. Целитель поднял упавшую руку и, не забыв о применении обезболивающего, начал пришивать её, как заправская швея. Мыслями он вернулся к другому своему пациенту, который тоже не мог похвастаться послушанием, и невольно подумал, что все демоны одинаковы — нарушают правила и нисколько не заботятся о собственном здоровье или безопасности. — Если и дальше будете так беспечно относиться к своему здоровью, я отведу вас обратно в школу Цанцюн и посажу под надзор, - пробормотал Му Цинфан, всерьёз начиная беспокоиться, что эти пациенты такими темпами когда-нибудь доиграются до смерти. — Я ценю ваше беспокойство, горный лорд Му, но у меня нет намерений покидать храм Чжаохуа. Я понятия не имею, зачем горный лорд Шэнь взвалил на ваши плечи эту бесполезную задачу, но Ло Бинхэ вряд ли мне обрадуется. По крайней мере, в этом храме у меня есть друг, мастер У Чэнь, всегда готовый развлечь меня хорошей беседой. Все близкие мне люди покинули меня, да и я сам лишь жду своей очереди. В приятном голосе слышались нотки лёгкой меланхолии. Рука Му Цинфана оставалась тверда, когда он ответил: — Даже для бессмертных жизнь приходит и уходит. Я понимаю, через что приходится проходить тем, кто вынужден проститься с дорогими людьми навсегда. Вот только любезно прошу вас, пожалуйста, не позволяйте этому влиять на вас, не нужно так безрассудно относиться к собственной жизни. Несмотря на пылкость чужих слов, Тяньлан-цзюнь не мог отделаться от ощущения, что от них веяло холодом. Он не удержался от вопроса: — Вам знакомо чувство потери? — Когда умерли мои родители... Когда погибали товарищи. Мы скорбим по ушедшим, но в конце концов люди понимают, что всё ещё живы, как бы ни было больно. На своём веку я повидал достаточно смертей, чтобы понять это. — А что, если люди не захотят жить, потому что это слишком больно? Му Цинфан нахмурился, но даже это не остановило движения умелых рук. — От подобных ран нет лекарства. Всё зависит от силы воли человека, но как целитель я обязан попытаться помочь поверить в их собственную волю к жизни. Старый демон смерил Му Цинфана задумчивым взглядом. Ненавязчивая забота бессмертного, его довольно простая, но идеалистичная жизненная философия — Тяньлан-цзюнь невольно ощутил душевную близость и уют. Поэтому Святой Правитель снова улыбнулся, а затем сказал: — Вы напоминаете мне моего племянника. Пожалуй, поэтому мне так нравится подшучивать над вами. Рука с нитью замерла. Му Цинфан безмолвно приподнял бровь, взирая на своего пациента. — Видите ли, он вырос ещё тем глупым ребёнком, считающим чужую жизнь гораздо более драгоценной, чем своя собственная. Он готов был на всё, чтобы угодить ближнему, и иногда это казалось настолько глупым, что мне просто приходилось дразнить его, чтобы показать, в чём он был не прав. Эти слова вызвали в груди Му Цинфана смешанные чувства. Ослепительно улыбаясь, повелитель демонов практически прямым текстом заявил, что видит в горном лорде ту же самую глупость, и хуже всего было то, что Тяньлан-цзюнь, вероятно, даже не подозревал, что именно он сказал. Принимая во внимание, что старый демон только что сам признался, что все близкие оставили его, Му Цинфан мог только предположить, что его племянник тоже ушёл на другую сторону. — Никакие усилия в итоге ничего не значат, особенно забота о чужой жизни. Но даже если всё окажется бесполезным, в конечном итоге все обязательства будут выполнены, желания исполнены, и этот человек не устыдится встретиться лицом к лицу со смертью. По крайней мере... у него не останется сожалений. Тяньлан-цзюнь на мгновение утратил дар речи, ошеломлённый ответом, после чего тихо рассмеялся. — Неожиданно я обнаружил зерно истины в ваших рассуждениях. Вы правы, этот глупый ребёнок... Он действительно ушёл без сожаления. Он надолго замолчал, погрузившись в свои мысли. В этом мире его ничего больше не держало, но самое меньшее, что он мог сделать, — это попытаться немного продлить свою жизнь в награду за преданность племянника. И тогда жизнь завершится без сожалений, Тяньлан-цзюнь сохранит остатки совести перед финальным танцем со смертью. Му Цинфан почувствовал, как в сердце удушливой волной поднимается смутная тревога, когда уголки губ Тяньлан-цзюня изогнулись в обманчиво добродушной улыбке. — Я передумал, горный лорд Му. Если вы составите мне компанию, я стану очень послушным пациентом.