Обнять, но не ранить: красное на белом

Меньше часа до Рождества Бен отшатнулся от страшного удара; когти просвистели там, где миг назад была его шея, и лишь мазнули по скуле, оставив пару царапин. – Ты ничего не знаешь, – прошипел он, утирая кровь с подбородка. – Ну отчего же, кое-что знаю… Бенни. Бен вскинулся. Оборотень воспользовался заминкой, ухватил его за лодыжку и дёрнул, опрокидывая на снег, утоптанный до твёрдой корки. В голове зазвенело от удара, затылок и спину прострелило болью. – Знаешь, эта песня появилась на родине нашего прародителя – резчика по дереву и носителя уникального дара обращать людей, – буднично рассказывал Прайд, волоча стонущего Бена за ногу из переулка. – Её истоки – древнее современного христианства… В оригинале песни говорится о ласточке, что прилетела к крестьянину рассказать: в новом году его ждёт удача и процветание. И земля уродит, и деньги будут… И жена у него красавица – значит, и дети пойдут, – оборотень плотоядно оскалился, останавливаясь и ставя заднюю лапу Бену на грудь. – Твоя самка тоже хороша, полукровка. Как видишь, и нам пришлось плодить помеси. Но что поделать, всё ради будущего… И твоя Рей, даже меченая, нам пригодится. Глаза Кайло полыхнули красным. Он изогнулся пойманной рыбой – и волколак взвыл от боли, когда бритвенно-острые зубы впились в его лапу. – Проклятый гадёныш! – Бен едва успел откатиться в сторону: Прайд рухнул там, где стоял, приземляясь на три лапы и волоча за собой покалеченную конечность. – Ничего, тебе недолго осталось трепыхаться… А твою сучку я лично повяжу! «Пора» Оборотень замахнулся и рванул вперёд. И запнулся, захлебнувшись воздухом: длинные когти вошли под ребро справа. Кайло с усилием дёрнул руку назад – кровь оборотня окропила снег – и открыл светящиеся янтарём глаза. – Ты ничего обо мне не знаешь, животное, – голос вендиго вибрировал и двоился, будто говоривший был не один. – Ни обо мне, ни о моей семье. Волколак, рыкнув, кинулся в сторону, метя Бену лапой в плечо. Тот отпрыгнул и на чистых инстинктах выставил когти вперёд. Прайд вцепился в его запястья, раздирая рукава куртки. Получил удар тяжёлым ботинком в живот, но не сдался – навалился на Бена всем весом и повалил наземь. – Мерзкое чудовище, – кашляя, прорычал Прайд. Кровь текла из его бока и пасти, заливая лицо вендиго. Бен оскалил игольчатые зубы, упираясь и не давая оборотню прижать свои руки к земле. – Исчадие Ада! Не-ет, такая тварь не заслуживает лёгкой смерти. Я сломаю твои руки, выбью зубы и отдам своим бойцам. Моя стая растерзает тебя, а я буду смотреть… Фффьюить. Оборотень умолк и замер с распахнутыми глазами: что-то оглушительно просвистело над его ухом. Бен скосил глаза – и его оскал превратился в ухмылку. Рядом с его плечом, до половины уйдя в землю, торчала короткая арбалетная стрела. – Ничего не выйдет, отче. Две головы – человеческая и волчья – повернулись вверх, щурясь от ударившего в глаза света. На крыше ближайшего дома стоял Хан, так и не снявший шапку Санта-Клауса. В его руках был зажат арбалет с примотанным к прицелу фонариком; из-за спины торчала рукоять катаны. Бен облегчённо выдохнул. Значит, у него получилось. – Гордыня – смертный грех, Вы не знали? А в Вашем случае – ещё и смертельно опасный косяк, – ехидно усмехнулся Соло-старший. – Недооценили нас, переоценили своё влияние... Вы бы слезли с моего сына, святой отец: я держу Вас на мушке. – Что ж не стреляешь, охотник? Хочешь взять меня живым? – старый оборотень поднялся на ноги и ощерился, косясь на Бена и готовясь сделать бросок. – Жду кое-кого, – Хан, не сводя прицела с Прайда, качнул головой в сторону выхода из переулка. Буря стихла, и Прайд наконец услышал хруст снега под множеством ног. Через пару секунд в переулке стало светло от нескольких фонарей сразу: впереди показалась целая толпа. Люди, оборотни в людском и зверином облике; мужчины, женщины и даже дети. Кого-то вели за руку, самых маленьких несли. Одетые кто во что горазд, бледные в свете фонарей, они походили на беженцев. Ими, по сути, и были. Впереди шагали трое: рыжий мужчина в пальто, невысокая девушка со странным оружием наизготовку… и Рей. Растрёпанная, в перчатках со спрятанными лезвиями и с мальчиком лет трёх на плечах. Его Рей, целая и невредимая. – Не двигайся, Прайд: ты окружён, – подал голос Хакс. – Твой отряд внял моим аргументам, к счастью. И согласился принять в качестве лидера меня. – Чёртовы предатели, – Старший оглядел их исподлобья. – Шакалы, поджавшие хвост перед одним рыжим олухом… Да я вас молодняку скормлю! – Молодняк не трожь, – отозвался мужчина, обнимающий за талию грудастую брюнетку с ребёнком на руках. – Нам тут всем уже осточертела твоя политика, Энрик. Мы хотим нормальные семьи, а не ферму по разведению оборотней. Сдайся, признай вожаком Хакса – и останешься жив. – И ты туда же, Джарин, – Прайд перевёл взгляд на говорившего и на хмурую толпу позади него. – Что, просрёте будущее стаи? Выроете своему клану могилы?! МЫ должны были править этим местом! МЫ – доминантный вид, и власть должна быть в руках сильнейших! – А я так хотел сделать всё цивилизованно, – пробормотал Армитаж, сбрасывая пальто. – Что ж… Соблюдём традиции, - и добавил, повысив голос: - В присутствии стаи вызываю тебя, Энрик Прайд, на бой за место вожака! Опустите арбалет, мистер Соло, и спускайтесь уже... Бен, ты не против? – Хакс вежливо наклонил голову в сторону вендиго. Энрик взглянул на раненого противника – и скривился от возмущения. Бен вообще не смотрел в его сторону. Младший Соло влюблённо наблюдал за тем, как его Рей опускает ребёнка на ноги, подталкивает к одной из пар и с улыбкой оборачивается к нему. – Да пожалуйста, – пожал плечами он, не сводя мягко светящихся глаз с любимой. – От меня он уже своё получил. Чёрный оборотень презрительно фыркнул. – Ну подойди, рискни здоровьем, Генерал, – оскалился он, поводя плечами. – Я и на смертном одре прикончу тебя прежде, чем ты обернё… Миг – и вихрь рыжей шерсти взметнулся над землёй, вспарывая стылый воздух перед носом Прайда. Фраза оборвалась, раздался влажный хруст и бульканье – и бывший вожак рухнул в залитый кровью снег. – Вы отстали от жизни, Старший, – протянул Хакс, слизывая кровь с клыков. – И, похоже, не в курсе. Отмеченный оборотень, защищая пару, оборачивается за секунду. Они с Беном успели обменяться понимающими взглядами и зубастыми ухмылками, прежде чем Рей и Роуз наконец добрались до своих монстров. – Я соскучилась, – Рей кинулась вендиго на шею, и тот едва успел спрятать когти и зубы: девушка утянула его в глубокий поцелуй – горячий, как кружка шоколада с перцем. – Не видела тебя весь день, – между касаниями губ частила она, стирая кровь и грязь с любимых бледных щёк, – Не знала, как ты… Жив ли… Да чтоб я ещё раз… Никуда тебя больше не отпущу! – Не воруй мои слова, – Бен уткнулся носом в ямочку за ухом своей женщины, вдыхая родной запах корицы, сливок, машинного масла и дома. И наконец облегчённо выдохнул, потихоньку расслабляя ноющие мышцы. – Ну что, с боевым крещением, охотники! – подошедший Хан сгрёб их обоих в крепкие, как тиски, объятия. – Сработали, как часы! Я в вас не сомневался, но всё равно малость переср… перенервничал, в общем. Спасибо за арбалет, малышка: отличная вещь, теперь с ним не расстанусь! – Вижу, ты нашёл мой указатель. Как церковь? – Бен с улыбкой хлопнул отца по спине, принял из его рук свою катану и оглянулся, задирая голову. – Догорает, родимая, – Хан усмехнулся и махнул рукой куда-то в сторону реки: там над крышами домов ещё виднелось алое зарево пожара. – Вы бы видели эти испуганные морды, когда они поняли, что дело буквально пахнет жареным, – хихикнула Рей, привалившись к плечу Бена. – Дин ещё поговорил с ними – я вас потом познакомлю – так мне и детонатором размахивать не пришлось… Но коридор я всё равно подорвала, – скривилась она. – Армитаж прав, отвратительное место. Было. – В логове есть и другие выходы – на крайний случай. Но мы сделали верный расчёт на панику, – отозвался на своё имя Хакс. Он уже перекинулся обратно, оделся, стёр с лица кровь Прайда и, видимо, раздал указания стае: толпа начала рассасываться. Роуз спрятала оружие в небольшой ранец за спиной и теперь не отлипала от бока оборотня, обхватив его за талию. Тот сжимал её плечико и едва не урчал от удовольствия. – Чшшш! – она вдруг приложила палец к губам. – Слышите? Бен прислушался. – Что это за песня? – Si-ilent night, ho-oly night… – тихонько пропела Рей. – Кто-то из детей всё ещё ходит по домам и поёт… Сочельник же. – А уже полночь, между прочим, – не глядя на часы, сообщил Хан. – С Рождеством, дорогие мои. – С Рождеством, – отозвался Бен, обнимая Рей покрепче и вслушиваясь в чистые детские голоса. И ощутил, как здесь и сейчас, в этом тёмном переулке в росчерках красного и белого, на него нисходит удивительное умиротворение. – А пойдёмте все ко мне, – негромко подала голос Роуз, улыбаясь во весь рот. – У меня ёлка наряжена, и ещё я курицу запекла, только согреть надо… – А у нас печенье с глазурью и мясной пирог, – подхватила Рей. – Так что мы к себе сначала забежим, заодно подарки захватим… – Тогда сперва ко мне, – вклинился Хакс. – Моя квартира тут рядом. И в ней есть хорошее шампанское и свежие стейки. – Так, я звоню Маз! – громогласно объявил Хан, извлекая из-за пазухи телефон. – Нам необходим запас кореллианского, рисовые пирожки и хорошая компания! – Рей, солнце моё, ты чего плачешь?.. – От счастья, – улыбаясь, Рей спрятала лицо на груди своего вендиго. – У меня будет настоящее Рождество. С настоящей семьёй. Наконец-то. – У нас, любимая, – Бен прижался щекой к её макушке и прикрыл глаза в полной гармонии с собой и миром. – У всех нас.