***
Каменный коридор, скудно подсвеченный редкими лампами, чуть загибался вправо. Рей, согнувшись и держа свои стальные когти наготове, почти бесшумно кралась между обитых металлом дверей с крошечными решётчатыми окошками в каждом. Ни заглядывать, ни показываться в них она не спешила. Страшно было до одури – не столько от того, что Рей могла попасться, сколько от осознания, что пришлось пережить женщинам за этими дверями. «Если бы эти стены могли говорить – они бы кричали… Откуда эта реплика? Где это было?..» Впереди замаячила высокая стальная дверь с двумя замками. Из плана логова, нацарапанного для них Хаксом, Рей знала, что за дверью начиналась лестница наверх, к жилым и хозяйственным помещениям, а оттуда несколько ходов вели ещё выше, в большой холл под самой церковью. Катакомбы были опутаны сетью воздуховодов, выходящих на поверхность в основном глубоко в лесу, куда люди не совались. Но Рей не собиралась подниматься. Её путь заканчивался здесь. Она уже провела все запланированные манипуляции с проходом, когда услышала позади шаги. «Да вашу ж мать-волчицу… Дура набитая, почему я не проверила, есть ли кто из оборотней в этих камерах?!» Сжав зубы и ругая себя последними словами, Рей приготовилась выдвинуть лезвия из перчаток и медленно повернулась. – Ты кто? – тихо и настороженно спросил мужчина, замерший в открытом дверном проёме в десятке метров от неё. Не слишком высокий, слегка растрёпанный, темноволосый, с короткими усами и бородкой на румяном, располагающем к себе лице. Не знай Рей, что это оборотень, – ни за что бы не заподозрила. От незнакомца будто бы не исходило никакой угрозы; напротив, он казался застигнутым врасплох. «Ситуация идиотская, думать некогда… Как там Хан говорил? Пренебречь, вальсируем?» – Я Рей, – ответила девушка, не двигаясь с места. – А ты кто? – Я – Дин, – в тон ей ответил мужчина. С пару секунд они таращились друг на друга с одинаковыми глуповато-недоумёнными лицами. Потом в глазах оборотня таки отразилась напряжённая работа мысли, и он добавил: – А ты что здесь делаешь, Рей? – А ты? – нахально переспросила Рей, подбоченясь и игнорируя истошно вопящий здравый смысл. Как ни странно, тактика сработала: Дин потупился, заливаясь краской, и пробормотал: – Да я тут… К Каре зашёл… – И как Кара? – всё на том же холостом ходу спросила Рей. – Кара – хорошо, – донёсся сонный женский голосок из камеры позади оборотня, отчего тот покраснел ещё больше. – Ещё бы гулять можно было и с сыном видеться почаще, и было бы вообще отлично… Да ты не волнуйся, Дин, не видишь, что ли? Девочка нас спасать пришла, – из-за спины мужчины на свет выступила черноволосая девушка, замотанная в простыню, и насмешливо улыбнулась Рей. – Ну, это уж как кто захочет, – улыбнулась та, наконец почуяв почву под ногами. Подозрения Хакса подтверждались; всё становилось на свои места. – Желающих спастись – спасу, – Рей помахала в воздухе связкой ключей. – А остальные… Говоришь, гулять и видеть сына? Я знаю того, кто это обеспечит. – Вот это уже более конструктивный диалог, – одобрительно кивнул Дин. – Заходи-ка, Рей, присядь… Нам всем есть, что рассказать.***
Роуз всё ещё сидела на полу, глядя на Арми… или на то, что звала Арми совсем недавно. Нечто, покрытое по-лисьи рыжей шерстью, с почти человеческим торсом и руками – но с волчьей головой и задними лапами… или всё-таки ногами? – Что… ты… такое? – сквозь зубы выдавила она. Страх был забыт; внутри Роуз всё пылало от ярости. – Что ты за тварь?! Что ты хотел сделать со мной?! – Я – оборотень, Роуз, – Хакс склонил голову, отворачиваясь; треугольные уши опустились, хвост нервно подёргивался. – Как и те, кто идёт за тобой сейчас. Прошу, выслушай и не перебивай. Те слухи о похищении девушек – правда, но далеко не вся… Роуз опустила невидящий взгляд и молча пыталась переварить всё то, что рассказывал Хакс. Подземное логово, клан оборотней, новый вожак, жуткий план увеличения популяции… Всё, что она знала о родном городе, было отравлено ложью и опасностью. А её новая подруга с семьёй (и, кажется, сам Армитаж) оказались полными психами, решившими бороться со стаей монстров. – Сколько вас сейчас? – тихо спросила она, поднимая голову. – Взрослых – несколько десятков, – ответил оборотень. Он уселся на пол, не став, впрочем, приближаться к девушке – просто сел вровень с ней, смешно скрестив волчьи лапы и не сводя глаз с двери. – Детей... – он сглотнул. – Уже вдвое больше. Уши его были плотно прижаты к голове, вытянутая морда опущена, пушистый хвост безвольной тряпкой лежал на полу. Роуз с изумлением сообразила: он чувствует себя виноватым. И ведёт себя, как нашкодивший пёс перед строгой хозяйкой. Только что не скулит жалобно и тапки не несёт… Девушка подавила неуместный смешок. Страх пропал, и она уже уверенней окинула Армитажа взглядом. – Как ты говоришь со мной? – с любопытством спросила она. – Волкам же вроде не позволяет… эээ… – Строение речевого аппарата? – Хакс несмело взглянул на неё и чуть приподнял уши. – У нас оно немного отличается от звериного. Точно не знаю, как и насколько... Но это действительно непросто, и голос всё равно меняется. – Да, ты будто одновременно рычишь и говоришь, – Роуз кивнула. Пару секунд помялась, закусив нижнюю губу – а потом добавила: – Можно… посмотреть поближе? Пылающие аквамариновые глаза расширились, уши встали торчком. Ни говоря ни слова, оборотень поднялся, не спеша подошёл к ней и наклонился вперёд. Роуз встала на ноги, потянулась и в лёгкой прострации от собственной смелости коснулась кончика рыжего уха. То слегка дёрнулось; Роуз хихикнула и продолжила исследование. Уши оказались невероятно мягкими, бархатными, как и светлая шерсть на груди и животе; голова, шея и загривок были покрыты более жёстким тёмно-рыжим мехом с густой подпушкой; бледно-розовый нос постоянно двигался, будто монстр принюхивался к ней. Лапы-руки расслабленно висели вдоль туловища, пока Роуз не взяла одну из массивных кистей в свои ладошки, трогая чуть загнутые когти и гладкие, совсем человеческие подушечки пальцев. – Роуз… Хакс рвано дышал, глаза были закрыты, хвост метался из стороны в сторону. – Если ты не перестанешь, я… Я… Чёрт, поздно. Отвернись, пожалуйста, – он потянул лапу из её пальцев к себе и вниз, будто пытаясь… прикрыться? – Мне очень жаль, это ужасно неловко, я не контролирую это, просто ты… ты… – Ой, – поняв, что происходит, она отчаянно покраснела и попятилась. Но глаза против воли соскользнули вниз – и то, что Роуз на секунду увидела, заставило её жалобно всхлипнуть. – Ничего себе!.. – Как же неловко... – Прости, прости, – Роуз отвернулась, бормоча извинения – но увиденная картинка так и стояла перед глазами. И, к её шоку, совсем не пугала. В груди росло странное, сладко-острое чувство восторга. Как когда-то давно, в цирке, когда отец после выступления вывел пятилетнюю Роуз на арену, подвёл к дрессированному тигру и велел положить руку на его спину для фото. Роуз тогда жутко гордилась тем, что ни капли не боялась. Тем, что такой большой и страшный зверь смирно стоял рядом с ней, маленькой и хрупкой. А сейчас перед Роуз оказался совершенно не дрессированный, однозначно не цирковой, опасный хищник, чудовище из легенд, способное разорвать её на куски своими когтями и зубами. Большой, под два метра ростом, грозный, сильный. Красивый. Не смеющий тронуть Роуз и пальцем. И так явно желающий… её. – У тебя меняется запах, – голос Армитажа упал до хрипа. – Ты пахнешь, будто… хочешь... Роуз, краснее шерсти на загривке Хакса, подняла на него глаза. – А что, если так? Что, если я тоже... – она сглотнула. – Тоже ничего не могу с собой поделать? – Роуз храбро шагнула к нему – и, к её удивлению, оборотень попятился. – Ты говоришь, сюда идут эти, из твоего клана. Но хочешь защитить меня. Почему? – продолжала наступать она. – Ты... – Хакс упёрся спиной в стену. Уши снова прижались к голове, он ссутулился, отворачиваясь, будто пытался спрятаться. – Ты – моя пара, – дрожащим голосом закончил он. – То есть… как у волков? – Роуз смутно припомнила передачи о мире дикой природы. – Просто животные инстинкты, да? – с лёгким разочарованием спросила она. – Нет, Роуз, – тихо ответил Армитаж, – Гораздо серьёзнее, чем у волков. Он всё ещё смотрел в сторону, но уже не выглядел таким неуверенным. – Это… Вдали от пары не хочется есть, пить, спать, охотиться. Всё теряет вкус и смысл. Мир как будто становится… плоским. Ненастоящим. Безопасность пары… твоя безопасность для меня – дороже жизни. И это останется со мной навсегда, – он поднял голову; голубые глаза потемнели. – Но я не тупое животное, мисс Тико. Иначе давно затащил бы Вас в свою квартиру и постель, где пометил бы и трахал, пока Ваш живот не округлится от потомства. Роуз дёрнулась от грубой откровенности его слов. Оборотень гневно фыркнул. – Я – не безмозглый кобель, Роуз. Я хотел чего-то настоящего. Человеческого. Хотел узнать тебя: что ты любишь, чем дышишь, чего хочешь от жизни. Надеялся... – его голос опять задрожал. – Надеялся, что однажды смогу тебе раскрыться, и ты поймёшь, примешь меня… Но всё пошло не так, я всё испортил, и теперь всё, что я могу, – спасти тебя от таких, как я. И больше никогда о себе не напоминать... Ну почему у тебя такой запах?! – в отчаянии проскулил Хакс, отворачиваясь к стене и царапая голый бетон когтями. Роуз осторожно, на цыпочках подошла к нему – как к пугливому дикому зверю. Страх полностью растворился. Свора людей-волков была на подходе, привычная картинка мира была разрушена – но прямо сейчас для Роуз всё наконец-то вставало на свои места. – А ты не понимаешь, да? – мягко спросила она, кладя ладонь на согбенную спину и поглаживая рыжую шерсть между лопатками. – Арми, всё же так просто, – улыбнулась Тико. – Ты – моя пара тоже. – Ты… У людей это так не р-работает, – заикающийся оборотень вызвал у Роуз смешок. – Ничего не знаю, симптомы совпадают, – беспечно пожала она плечами. – Потеря сна и аппетита, постоянное притяжение, что там ещё… Все признаки любви с первого взгляда, – смущённо улыбнулась она. – Роуз, не надо, не играй со мной, – с болью в голосе прорычал Армитаж. – Не веришь? Так я докажу! Для «затащить в квартиру» и, – Роуз прикусила губу, – для остального времени нет, но... – Послушай, я и так защищу тебя! Ты сейчас п-провоцируешь меня. Не надо, – он вытянул вперёд руку, пытаясь оттолкнуть девушку подальше от себя. «Ты не волк, Арми, ты осёл! Баран упёртый! Да как тебе объяснить, чтобы дошло?!» Разъярённая Роуз перехватила запястье толкнувшей её лапы. И, ведомая праведным гневом и чистым вдохновением, впилась зубами куда придётся: в костяшку длинного пальца, прокусывая не защищённую шерстью белую кожу до крови.***
С таким непопулярным на западе вероисповеданием, как буддизм, Армитаж Хакс был знаком крайне поверхностно. Но в ту секунду, когда острая боль от укуса прошила его руку, он будто услышал удар гонга в своей голове. Чистое и звонкое медное «Ом-м», рассеявшее все мысли, тревоги и сомнения и открывшее истину, не выразимую словами. Будто вся шелуха слетела с него, обнажив суть. Проблема заключалась в том, что по сути Армитаж был наполовину зверем. И пока рациональная человеческая часть купалась в нирване – волк действовал. – Ар… ми... – задушенно пискнула Роуз, припёртая к стенке сотней килограммов возбуждённого оборотня. – Я пр-р-редупреждал, – Хакс оскалился, жарко дыхнув в её шею, и длинно лизнул её от ключицы до подбородка. – Надо было слушать меня, женщина, а теперь – всё, теперь получай то, на что напр-р-росилась… Острый коготь поддел лямку рабочего комбинезона, вторую; грубая джинса поползла вниз, бельё лопнуло по швам. Хакс развернул Роуз спиной к себе, как тряпичную куклу, обхватил за талию и вздёрнул в воздух. Роуз не сопротивлялась: сознание плыло, происходящее казалось нереальным, больше похожим на странный эротический сон с примесью ночного кошмара. А тело – о, тело определённо было не против… «Я, кажется, больная, – подумала Роуз, ощущая, как к оголённым ягодицам притирается горячая, твёрдая плоть, и прогибаясь навстречу. – Извращенка, зоофилка… Или монстрофилка? Ой, да и пофигу…» – Ну давай, – зашептала она. – Давай, чего ты ждёшь? – Сла-а-адкая, – заскулил оборотень, приподнимая её, как пушинку, и подхватывая под бедро – раскрывая для себя. – Мокрая, течёшь по мне, моя… – и Роуз натурально взвыла, ощущая, как он входит в неё, как горячий нож в масло. – Смотри, что натворила, – рычал ей в ухо Хакс, пока теряющая рассудок Роуз беспомощно цеплялась за его предплечья, раз за разом принимая его в себя. Почти раскалённая плоть и тиски его объятий – вот и вся её опора. Роуз могла только срывать голос и пытаться дышать в унисон с его толчками – а те становились всё чаще, неумолимые и глубокие. И именно так, вздёрнутая в воздух, раскрытая и заполненная, она вдруг снова поймала то самое чувство полёта. Будто нет больше ни тревог, ни сомнений, нет ничего правильнее, чем это. Будто в том, как её держит и берёт рычащий рыжий монстр, и в том, как Армитаж целует её, пряча в кольце рук от всего мира, – поровну любви и заботы. Роуз моментально расслабилась, окунувшись в ощущения, как в горячую ванну. Страха больше не было. Она отчётливо видела свою судьбу – и принимала её с радостью. – Укуси, – прошипела она: горло село от криков. – Укуси меня, Арми. Ты уже мой. Хочу, чтоб и я… тоже… Дверь затрещала под натиском снаружи как раз в тот миг, когда Армитаж, застонав почти по-человечески, прихватил зубами кожу в основании шеи своей пары. И сжал челюсти, кончая. До крови.***
– То есть вы – запечатлённые? – Рей наклонила голову, нервно перекатывая в пальцах брошь. Кара кивнула и нежно погладила по бедру Дина, который сидел позади неё и неспешно заплетал чёрную гриву женщины в косу. – Да, мы – пара, – улыбнулась она. – Дин меня учуял – и всё, кранты. И у меня похожее было, когда его увидела. Сначала думала, что умом тут, взаперти, тронулась. Всю жизнь считала, что без мужика мне лучше – а тут Стокгольмский синдром махровым цветом… Причём сразу, с первой встречи! – Кара хохотнула и пожала плечами. – Чёрт его знает, как это сработало, учитывая, что я не оборотень. – У меня есть теория, – отозвался Дин, завязывая кончик косы резинкой с запястья своей пары. – Возможно, раньше, когда наше племя больше времени проводило среди людей, частенько случалось... – он смущённо кашлянул, – межвидовое скрещивание. И теперь в Арканисе почти все жители – переводня. В дальнем, но всё-таки родстве с ликантропами. Да и в соседних городах, думаю, похожая картина. – То есть все в Арканисе – немножко оборотни? – Рей вытаращила глаза, но потом задумалась. – Ну конечно, – она хлопнула себя по лбу. – Да затея Прайда, может, вовсе не удалась бы, если бы не это! Рей не всё помнила о генетике со школьных уроков по биологии, а в разведении оборотней понимала и того меньше. Но с точки зрения логики – и если расценивать ликантропию не как заразную болезнь, а как генетическую мутацию – всё сходилось. У человеческих женщин от оборотней вполне могли рождаться дети без способностей к обращению: шансы были один к одному. Но примесь волколачьей крови в арканисцах давала вожаку возможность увеличить клан… А запертым здесь женщинам – шанс на относительно нормальную жизнь. – Удивительное рядом, пора бы и привыкнуть, – пробормотала Рей. – Так, у меня мало времени! – спохватилась она. – Скажите мне, много ли в клане запечатлённых вроде вас? – Думаю, где-то треть женщин уже с метками, – прикинул Дин. – Мы не говорим об этом, но все и так чуют. К чужой паре никто не сунется. – Тогда сделай для меня кое-что, Дин, – зашептала Рей. – Приведи их всех сюда. Всех, кто в гнезде. И пусть принесут сюда всех детей. Этот концлагерь закрывается. – И как ты себе это представляешь? – яростно зашипел Дин в ответ. – Я просто выйду и скажу: у нас революция, Прайда на мыло, даёшь здоровые ячейки общества?! Ладно запечатлённые – меня же остальные загрызут на месте! Рей подмигнула ему и потянулась к карману. То, что она оттуда достала, заставило Дина отшатнуться, а Кару посмотреть на Рей, как на сумасшедшую. На узкой девичьей ладошке лежала неприметная коробочка с красной кнопкой сбоку. Следом появилась вторая такая же – её Рей кинула Дину. – Скажи им, что если не сделают, как я сказала, – она дьявольски улыбнулась, – Мы здесь всё взорвём.