«Доброе, Мори-сан! Конечно, согласен» 8:52
— Отец, за что?! — голубоглазый лишь закатил глаза, а Осаму нахально улыбнулся: — За всё хорошее, Чиби-Чу, ты награждаешся мною! — Хочешь я отправлю тебя изучать Марс?.. — Не смо-ожешь! — Иди в пеший поход, искать конец числа пи, Неполноценный человек! — обидчиво пробубнил рыжик. Дазай сразу же замолк, перестав улыбаться. «Неполноценный, значит...», — тихо прошептал он, встав с лавки и уходя от Накахары. — Дазай? — Вот чёрт, у меня есть одно неотложное дело, — соврал кареглазый. — Я ушёл. — Какое же? — поинтересовался Чуя. — Мне срочно в уборную нужно, — он сорвался с места. — Не успею, не успею!.. — Вот же псих... Раздался звонок и рыжий, не секунду не мешкая, поспешил в аудиторию.***
До декабря не происходило ничего интересного; разве что, Дазай стал шутить ещё не смешнее, по мнению Чуи, а сам голубоглазый с головой погряз в пучинах математики. Но новогодняя ночь и утро первого января им запомнятся надолго. — Дазай, куда ты меня тащишь? — на ходу спросил Накахара, пытаясь успеть за шатеном, ведущего того за руку. — За подарочками! Сегодня канун Нового Года, можно себя и побаловать! Дазай тянул Чую за руку в сторону алкогольного отдела. — Ты кому алкоголь дарить собрался? — спросил рыжик, взглядом цепляясь за бутылки с дорогим шампанским. — Не важно... — отнекиваясь, ответил парень. Они резко свернули в яркий отдел с плюшевыми игрушками, находившийся совсем рядом. — Я хотел купить подарок для леди Элизы, а что? — Ничего, тупая Скумбрия... — сквозь зубы прошипел Чуя. Он очень не любил штучки, которые любил выкидывать кареглазый, сопровождая всё это ужасной актёрской игрой. — Ты ведь передашь твоей, так сказать, сестре подарок от меня? — с надеждой спросил Осаму. Голубоглазый кивнул: — Ага, потом зайдём за сладким, — пояснил он: — Отец попросил купить это для того, чтобы загладить свою вину перед подарком от него... — Ладненько-о. — Вот и отлично. — Мы ведь новый год будем вместе отмечать? — перевёл разговор шатен. Дазай, если сказать по правде, очень этого ждал. — Конечно, — рыжий усмехнулся, — пошли в алкогольный отдел, я хочу купить вина; не просто так же Новый Год встречать, нужно и выпить... — Я ждал такого предложения, Чиби-Чу!***
— Хэй, Чуя, хватит пить вино с горла, — Накахара был уже пьян, а это всего-то первая открытая бутылка вина из трёх возможных. Вискарь ещё не был тронут. — Имеешь что-то против? — Сейчас я буду иметь тебя, если ты не вернёшься в рамки приличия, — пригрозил Дазай, нагло залезая руками под рубашку рыжика. — А ты попробуй, но потом тебя буду иметь я! — Нарываешься... Осаму забрал у Чуи бутылку и прильнул к её горлышку. — Гулять, так гулять! И Дазай также, как и Чуя, решил покинуть столь значемые в это время рамки приличия. — Это не прямой поцелуй... — подметил шатен. — Ты о чём, чёртова бинтованая... Накахару прервали поцелуем. Осаму прижал Чую к креслу, в котором сидел последний, а рыжик зря не прервал мимолётное удовольствие. — Прямой поцелуй... Хэй, Чу...- — Чего тебе, — он отстранился и попытался хоть как-то согнать Дазая со своих колен. — Помнишь ту гадалку? — Ну... — рыжий явно не мог понять, к чему вообще ведёт собеседник. Ясно одно — ничего хорошего из этого не выйдет. — Он знал, кто на самом деле моя и твоя истинная пара, предначертанная судьбой, — загадочно произнёс шатен, глядя на задумавшегося Накахару. Тот хмыкнул. — У тебя, тот в кого ты...влюблён. А про меня он ничего не говорил... — Да, потому, что я люблю тебя... — Что? — Что? Дазай, выпрямившись, встал и прошел к своему креслу. — Ещё предсказатель сказал, что я — тот, кто способен защитить тебя от твоей же способности; сказал, что я смогу обнулить «силу Бога», — он стал более серьёзным. — Я тогда этого не знал, но когда в тот же день ты поведал мне о том, что ты — сосуд Бога, я понял, что смогу обнулить то, что ты назвал тогда порчей... — И ты веришь тому чокнутому? — А что мне остаётся делать, раз уж мои чувства обязаны, получается, быть взаимными. — Не надейся, я тебя ненавижу... — Прости, — тихо сказал шатен, сразу же потускнев. — Я не буду больше поднимать эту тему, честно. Просто забудь, — шатен взял бутылку полусладкого и, сделав несколько глотков противной жидкости, приободрился. — Я сейчас вернусь. Дазай вышел из комнаты, оставив Чую наедине со всеми мыслями, но не успел Накахара и подумать, как сразу же провалился в царство Морфея.***
Чуя проснулся в кресле с болью во всём теле. Голова невыносимо раскалывалась, а выпитая бутылка вина давала о себе знать. Не обнаружив Дазая в соседнем кресле, рыжик подумал, что тот уже встал и явно направился в кухню выпить стакан воды, а то сушняк. На кухне обнаружилась вторая бутылка вина, которая была полностью опостушена. Накахара не помнил, чтобы они с Дазаем открывали вторую, ведь они собирались подарить одну бутылку вина Мори, а виски — Хиротсу-сану, но последняя стояла возле стола, наполовину пустая. Чуя заволновался и направился прямо к спальне шатена. — Бинтованая Скумбрия! Я вхожу. Он распахнул дверь. Около кровати, отвернувшись к окну, лежал Дазай, по чьим запястям тонкой струйкой стекала на пол ало-красная кровь. Догадавшись о безрассудном вскрытии вен, Чуя схватил телефон и сразу же, дрожащими руками, набрал номер Мори. Он-то знал, что Огай не пьёт так много, оставаясь в Новый Год трезвым, а это значит, что сейчас он был не в состоянии «не стояния», а в приличном виде; босс Портовой Мафии, как-никак, должен всегда находиться в своём офисе. Чуя быстро сообщил ему, что случилось с Дазаем. Парень молниеносно вылетел в коридор, открыл входную дверь и снова забежал в спальню, но уже с полной аптечкой в руках. Его отец сказал ему, что сделать, чтобы Дазай выжил до его приезда. Накахара всё это сделал, поудобнее положив Осаму на кровать, и, будучи человеком неверующим, начал молиться за жизнь этой мумии в бинтах. Только при оказании первой медицинской помощи Чуя заметил раны на руках кареглазого - селфхарм. ...входная дверь открылась. Послышались быстрые шаги в сторону спальни. Мори, заходя в комнату, сразу же обратился к сыну: — Итак, Чуя, пока я делаю всё необходимое, ты ответишь на мои вопросы, хорошо? — мужчина, нервно озираясь, осмотрел своего горе-пациента. — Да. Мори поставил на кровать свой увестстый чемодан с медицинскими инструментами и начал доставать всё необходимое. — Первый вопрос: знаешь, почему это произошло? — Нет. Не уверен. Есть предложение, конечно, — парень замолк, явно не желая рассказывать всего. — Скорее всего, это из-за того, что я сказал, что ненавижу его, после того, как Дазай мне признался в любви. — Второй вопрос, почему ты ему соврал? — голубоглазого словно бы пробила дрожь. Он закрыл лицо руками, чтобы не созерцать своего отца и любимого, чьё тело казалось совсем бездыханным. — Не знаю. Возможно запаниковал, — пересиливая себя, ответил Чуя. — Первый раз мне в любви признаются таким необычном образом, — он цыкнул. — Сраная гадалка... — Что за гадалка? — Блондин, у которого волосы заплетены в нелепую косичку. На его голове красовался цилиндр; на левом глазу был ярко выраженный шрам, а правый чуть прикрыт повязкой. У предсказателя был сильный иностранный акцент, он точно не японец, — Чуя вздохнул. — Он сказал нам тогда, что наши истенные пары — парни; Дазай на тот момент уже был влюблён в «того-самого». Ещё блондин рассказал нам про будущее мира, что грядёт «Крысиная Чума», при этом упомянув, что его предсказания не стоит воспринимать слишком прямо. Ты что-нибудь знаешь об этом? — Да, — Мори тяжело вздохнул, — эта «гадалка» из русской мафии. Быть точнее, из организации «Крысы Мёртвого дома». Тот, кого ты описал, предположительно, Гогору Никорай*.