Чёрный Оникс

В вечерней тиши дворцового сада Лань Чжань садится за Ванцзи. Уже такой знакомый ежедневный ритуал, что, будь на его месте кто-либо другой, уже кровью бы плевался. Но только не Лань Ванцзи. Он будет продолжать играть «Расспрос» до скончания своих дней, он готов делать это изо дня в день, лишь бы Вэй Ин откликнулся. Чья-то душа касается струн гуциня. «— Ты Вэй Ин?» — спрашивает Нефрит быстрее, чем думает. «— Нет.» «— Ты знаешь Вэй Ина?» «—… Знаком. Интересный парень.» «— Кто ты?» «— Тот, кого убили со спины на ступенях Знойного дворца, » — странная душа, разговаривает загадками, но после столь откровенного ответа других мыслей уже нет. «— Вэнь Жохань?» — руки невольно подрагивают, когда Ванцзи поднимает голову и натыкается на красные глаза на белом, как покрывало, лице. И одежды с символом солнца на рукавах. «— Вы видели Вэй Ина?»  — Можешь не тренькать, я тебя и так пойму, — призрак недовольно кривится, поглядывая на руки, лежащие на гуцине. — На вежливость мою не рассчитывай, буду говорить то, что думаю, второй господин Лань. —… Хорошо. «Если этот человек знает что-то ещё про Вэй Ина, то почему бы и нет?» — Так… где он? — осторожно, даже будто боязливо задаётся вопрос. — Не знаю. — Он жив? — выпаливает Лань так, словно боится не успеть. Да, он правда боится не успеть задать столько вопросов, сколько роится в его голове, прежде чем призрак рассеется. А Вэнь Жохань не отвечает, лишь улыбается хищно да разглядывает, как зверушку любопытную. Лань Чжань замирает и со страхом шепчет: — Мёртв? — не хочется, до сих пор не хочется верить в это. Но это горькая правда, ничего не поде~ — Ни то ни сё, — беспечно мурлычет призрак, отбрасывая назад роскошную гриву тёмно-каштановых волос. — Для кого-то жив, для кого-то мёртв. В любом случае, — добавляет неожиданно, — на территории Четырёх Орденов его нет. — Он жив? — глава Вэнь… начинает раздражать. — Аййй, второй господин Лань, я же сказал — ни то ни сё! Что вы заладили — жив да жив? Или, может… — узкие щёлочки глаз выцепляют взволнованно расширяющиеся-сужающиеся зрачки собеседника. — Он дорог вам? — Вздор! Не Хуайсан, хмыкнув, удаляется к себе в комнату. Вздор, как же! А то, что вы вокруг друг друга чуть ли не брачные вальсы танцевали, ничего? И не поняли ведь, ну что за тугодумы! Ну, Вэй-сюн не понял, а Ванцзи-сюну, чтобы понять, понадобилось смерть любимого пережить… Только вот что значило сейчас это Вэнь Жоханя «ни то ни сё»? *** Перед глазами наблюдателей встаёт импровизированная тренировочная площадка. Моментально выловив на ней две фигуры, замирают. Ваньинь может только лишь хмыкнуть с горечью и скривиться от зависти — девятилетний Вэй Ин обращается с ножом так, словно всю жизнь только этим и занимался! А сам Цзян Чэн в это время только и мог, что приёмы с грехом пополам выполнять! И где справедливость, спрашивается? ≈ (— Вот так? — А-Сянь, весело блестя глазёнками, поворачивается к женщине. — Запястье слишком напрягаешь, а ещё сильно дёргаешь плечом, — безжалостно отрезает наставница и подходит к подопечному. — Плавнее надо, тогда точно никто не заметит. Прогоним ещё раз.) ≈ Плавнее? Серьёзно? Сичэнь и так едва успел увидеть выпорхнувшее из руки ребёнка лезвие, куда ещё плавнее? Судя по нечитаемым лицам брата и дяди (а также главы Цзян), они подумали примерно о том же. ≈ (После множества попыток, кровавых мозолей на пальцах и ноющих от усталости мышц По Чжин наконец объявила перерыв. Кстати, Вэй Усянь так и не успел спросить, куда они идут-то. Они ведь уже на территории Пяти Великих Орденов и, если верить торговцам из прошлой деревеньки, приближаются к Цишаню, так?  — Пошли, страдалец, — голос саньжэнь поднимает мальчонку с земли и ведёт за собой.) ≈ Многие из толпы фыркают и прикрывают улыбки рукавами. Ещё бы — видеть такое лохматое, хмурое и одновременно милое «чучело» не каждому удаётся! Особенно если это чучело — будущий отступник от праведного пути. «Что ж, они уже умиляются ребёнку, — Цзян Цинсэ, хмыкнув, продолжает следовать за путешественниками. — Ничего, скоро вы глотнёте ОТБОРНОЙ настойки. Той самой (горькой), которой меня старая целительница в юношестве потчевала в назидание!» Вот проскакивает перед взорами ещё почти два года. Яркие моменты, такие как тренировки, стычки и просто значимые для Вэй Усяня в той или иной степени эпизоды… и вот останавливаются на ещё одном воспоминании. ≈ (— Вэй Ин, непоседа ты такой, потерпи, — По Чжин легонько шлёпает ученика по затылку и идёт мимо сельского кладбища. Пока они шли, темнота окутала осенний лесочек, и луна, которая до этого, словно воруя время у солнца, пробиралась по небу, засияла ярко-ярко, гладя полуголые ветки и отражаясь в лужицах мутной воды. — По Чжин… — мягко подёргав наставницу за рукав и дождавшись вопросительного взгляда, мальчик продолжил. — А зачем нам в Пристань Лотоса?) ≈ Цзян Ваньиня будто кнутом ударяет. Неужели… это то время, тот год, когда его шисюн пришёл в клан Цзян? Да, да, точно оно! Интересно вдруг становится, а… каково было первое впечатление Вэй Ина об их семье? Интересно услышать его мысли, его мнение, его всё, ведь сам Саньду Шэншоу уже почти позабыл это. ≈ (—… Тебе надобно выучиться как следует. Те знания, что я тебе дала — несовершенны. Вэй в ответ насупился: — Но ты же сама как-то говорила, что я много понимаю и знаю: взять тот же самый язык талисмано~ — Да, но ты не знаешь истоков, — и жёсткий голос обрывает паренька на полуслове. — Ты просто разбираешься, как оно работает, но ты не знаешь, откуда это взялось и для чего предназначалось изначально. Так что — да, тебе стоит изучить простыни текстов.) ≈ Лань Цижэнь важно кивает, краем уха слыша одобрительные шепотки своей учительской братии. Какие-то из рассуждений женщины… определённо верны. ≈ (— Опять свитки читать? Я уже всё, что нашёл в городских библиотеках — изучил! — Изучить-то ты изучил, а понял хоть что-то? — Да, понял! Могу, например рассказать про… Возбуждённое щебетание подростка наполнило вечернюю тишину.) ≈ «Вэй Ин… как всегда, не упустит возможности вступить в спор», — Лань Чжань не сдерживает лёгкой, совсем незаметной улыбки. А сердце ноет и болит, ведь такого уже не случится… Больно. Как же больно… видеть его ещё живым. И уже приобретающим ту красоту, которую имел в юношестве — скулы заостряются, лицо понемногу теряет детскую пухлость, глаза обретают другие черты, да и в целом паренёк уже выше и изящнее. А ещё… «Нет. Хватит, — насилу останавливается Второй Нефрит, — будет ещё время об этом подумать.» ≈ (… Двое стоят у причала. — Ну вот и всё, А-Ин, — По Чжин ласково гладит воспитанника по спутанным волосам. — Ты — туда, а я — куда глаза глядят. Может, свидимся. — Угум, — ковырнув носком землю, Усянь шмыгает носом и глубоко вздыхает. Да, это верно, что ещё увидятся… вот только как же долго этого ждать придётся!  — Ну, иди, — подталкивает к распахнутым воротам. — Не разочаруй нас, — о, уж это он понимает. Он не разочарует. Он знает, что делать. Холодная голова при любых обстоятельствах — вот одно из его правил. Наставница уже скрылась в толпе — тяжко с ней разлучаться, но мир тесен, как говорится… А вот как раз и глава клана вышел за ворота.  — Вэй Усянь. Рад знакомству, — кланяется оторопевшему мужчине. А потом блеклая, недоверчивая улыбка появляется на лице Фэнмяня: — Вэй… Усянь? Вэй… Вэй Ин? Ты — Вэй Ин?) ≈ Цзян Чэн буквально вживую ощущает, как уксус плещется во рту, в горле, желудке… Вот, значит, какой была первая встреча отца с шисюном? А потом слишком уж философски вздыхает. Сколько лет прошло, а ты погряз в чувстве долга перед погибшими друзьями. Ну что тебе стоило чуть больше гордиться собственными детьми? Что тебе стоило сдерживать себя и не слишком опекать приёмыша, так что даже последний жаловался, что «глаз с меня не спускает, будто я маленький»? Эх, батя-батя, так и подмывает вздохнуть по-простецки, как тогда, в военных палатках. Вот как ты так оплошал, а? ≈ («Надеюсь, он не кинется обнимать меня», — проносится в мыслях Вэй Ина, когда он видит выражение… тела мужчины: подрагивающие руки, неверяще распахнутые глаза и становящуюся всё более уверенной и нежной улыбку. — Вэй Ин… это ты… где же ты был всё это время? — Не важно, — действительно не важно. Для него не важно, куда пойти и чем там заниматься, не важны трудности, которые обязательно встретятся на пути. Для него важна ЦЕЛЬ. ЦЕЛЬ, которой следует достичь. И сейчас его ЦЕЛЬ — изучить всё, что только можно, дабы стать достойным человеком своего поколения.) ≈  — Какие амбиции были! И как он тогда вниз-то покатился? — почти неслышно вздыхает Лань Сичэнь. Но, похоже, госпожа Цзинь глухотой точно не страдает: — Не говорите, глава Лань. Как же вышло так? — Дисциплину надо было впихивать в его голову! Глядишь, и поудачливей был бы! — а это уже дядя ввернул, куда уж без этого высказывания «прославленного учителя Гусу Лань». — И что? Несмотря на безответственность, он был довольно-таки умён. — А потом стал монстром!!! — взвизгивает глава какого-то мелкого клана. — Шутка ли — убить за одну ночь пять тысяч, не считая того, что было на войне!!! Не Хуайсану… надоело это всё. Надоело слышать все эти споры. Надоело слышать, как обмазывают дёгтем его лучшего друга. Он ненавидит их, ненавидит всех, кто это делает. А вот того холодного человека, усмехающегося одними льдинками глаз, по какой-то причине… боится до оцепенения и ледяного пота. Хотя тот вроде ничего такого не сделал. Ну, разве что выглядит жутковато да невзначай поглаживает отделанную звериными костями рукоять меча. Страшно. А ещё некстати вспоминается стишок из дома гадалки. Зачем-то наследник Не продолжал повторять эти слова каждое утро и каждый вечер, так что уже в кости въелось… Почему-то это важно, как будто бы с Вэй-сюном связано… Наверное, он понемногу сходит с ума. ≈ (…Вэй Усянь до сего момента был честен с самим собой. Но впервые засомневался, что сможет прижиться в Пристани Лотоса, когда увидел взгляд Юй Цзыюань — пропитанный недоверием и какой-то непонятной неприязнью, колюще-режущей и пригвождающей к месту, пусть та и пыталась выдать это за спокойствие и лёгкое удивление. — Так, значит, ты всё-таки его привёл, — холодно бросила женщина. — И где же ты подобрал его, Фэнмянь? — Моя госпожа, А-Ин пришёл сам, и я не намерен его выгонять. «Только встретились, и уже «А-Ин»? Не ожидал от вас такой неосмотрительности, глава Цзян», — скорбно вздыхает про себя Усянь, в то же время наблюдая за обоими супругами. Как дёргается хозяйка Пристани, как ещё большей злостью напитываются её глаза, как чуть опускает плечи Цзян Фэнмянь. — Ну и ладно. Иди уж, познакомь его с его будущими господами, — только взмахнула рукавом пурпурного платья и унеслась к жилым покоям.) ≈ Ваньинь по старой привычке прикрывает лицо ладонью. Да, в тот день они действительно были грубы с новоприбывшим. Сейчас он даже радовался, что после всего сумел переступить через свою гордость и попросить у Вэй Усяня прощения. С той ночи началась их дружба. ≈ (Вэй Ин в задумчивости шёл по мосткам. Кажется, деве Цзян он понравился — та даже попросила называть её «шицзе», и кто он такой, чтобы перечить? А вот молодому господину он… не пришёлся по душе. Во всяком случае, последний смотрел на него так, как будто Усянь только что как минимум отнял у него всю семью. Может, было бы лучше не вести себя так развязно? Ужин прошёл без происшествий, лишь недовольный взор Ваньиня преследовал парня всё время, пока он ел. А собаки… может быть, и не стоило так бурно реагировать, но что поделать, когда ноги трясутся, а из горла рвётся несдержанный крик? Хорошо, что хоть не убежал, как бывало раньше.) ≈ Многие, покосившись на хмурого главу Цзян и каменное лицо Ханьгуан-цзюня, хихикают, прикрываясь рукавами. Интересно, а эти достопочтенные господа знали о такой… слабости своего бывшего товарища? ≈ (Вэй Ин вежливо постучался: — Молодой господин Цзян, мне было велено поселиться в вашей комнате и занять кровать напротив. Могу я войти? — Убирайся! Кто тебе велел поселиться со мной? Матушка? Или, может быть, отец? Ну конечно он, кто же ещё так хорошо к тебе отнёсся, кроме А-Ли? — слова говорившего сочились змеиным ядом и, растекаясь по сосудам, оседали где-то глубоко внутри. — Это ты виноват в том, что матушка не разговаривает с отцом! Это ты виноват, что у меня забрали моих друзей! Видеть тебя не хочу! Уходи, а то своих собак позову! Рука невольно дрогнула, когда Усянь отошёл от дверей домика: — Как пожелаете, молодой господин Цзян, — стараясь, чтобы голос не срывался от обиды, проговорил Вэй и, круто развернувшись, направился куда глаза глядят.) ≈ Цзян Чэну стыдно. Очень стыдно за свою грубость. Но он не может удержаться от того, чтобы попробовать успокаивающе похлопать по плечу проходящего шисюна (пусть и знает, что это лишь воспоминания). А ещё как-то противно становится от вот этого официального «молодой господин Цзян». Как-то неправильно, Вэй Усянь будто не должен так его называть. Гораздо было бы проще, назови он его Цзян Чэном.  — Вэй Ин… — наблюдать за расстроенным возлюбленным ужасно, просто ужасно, от этого трясёт и коробит. Тянет подойти и обнять, укрывая широкими рукавами от всего этого враждебного мира. Но Лань может лишь с тоской смотреть, как Вэй Ин взбирается на толстую, крепкую ветвь дерева и устраивается поудобнее. Вот облокотился на шершавый ствол и прикрыл глаза. ≈ (Заснуть не получилось. Только-только начали тяжелеть и мутнеть мысли, как вдалеке послышалось: — Вэй Усянь! Вэй Усянь, где ты? — А-Сянь! А-Сянь! «Я за пределами резиденции, неужели они могли пойти искать меня? Или же это происки нечисти?» А меж тем выкрики приближались. Вот надломившийся на середине голос Цзян Чэна: — А-цзе, а… а если мы не сможем его найти? — подступающие рыдания так и проглядывали в каждом слове. — Я ему… такое сказал, — последний слог перебился отчаянным всхлипом.) ≈ Цзян Ваньинь старательно отводит глаза от всех смеющихся людей. Ну да, было дело, но это ведь уже в прошлом, разве не так? Как бы ни старается мужчина, а стыдливый румянец таки заливает щёки. Подозрительно заинтересованный взгляд главы Лань, увы, спокойствия не прибавляет. ≈ (Вэй Ин легонько соскользнул с облюбованной ветви и приник к земле. Высокие травы скрыли надёжно, луна укуталась облаками — хорошо. — Вэй Усянь! Тощая фигурка взмыла вверх и набросилась на наследника. Клубок из сплетённых тел прокатился по земле и распался. — Вэй Усянь, ты прятался, что ли? — Цзян Чэн возмущённо сопел, оглядывая испачканную одежду. — Ага. Цзян, фыркнув, перевёл взгляд на лицо напротив… и содрогнулся.) ≈ Многие, кто увидел, тоже пугаются: хорошенькие девицы уже всхлипывают и хватаются друг за дружку, юноши и мужчины возбуждённо переговариваются. Цзинь Гуаншань, сверкая глазами, подаётся вперёд. Неужели… неужели уже тогда Вэй Усянь начал практиковать Тёмный путь? Ах, тогда остаётся только пожалеть — какой талант пропал, какой талант! Талантище! Лань Чжань леденеет. Нет, такого просто не может быть. Вэй Ин не мог… не мог с самого детства заниматься этим. Вэй Ин не такой, совсем не такой… ≈ (— В чём дело, молодой господин Цзян? — «Проклятье, он что, увидел мой геном?» — У тебя… красные глаза или мне показалось? — Вам показалось.) ≈ Наблюдавшие, сами того не заметив, разом облегчённо выдыхают. — Так это всего лишь геном… — Лань Цижэнь мягко оглаживает бороду, успокаиваясь, но тут же вновь вскидывается. — Стоп, откуда? У Цансэ-саньжэнь я такого не видел! — Может быть, от его отца? Геномы и различные предрасположенности чаще всего передаются по отцовской линии, — нервно обмахиваясь туаньшанем*, не преминула высказаться госпожа Цзинь. — Но Вэй Чанцзэ никогда не показывал ничего такого. — П-погодите, — Не Хуайсан робко поднимает руку. — Но если это действительно геном, то тогда… господин Вэй-старший должен быть выходцем из какого-нибудь среднего по всем характеристикам клана как минимум! А если из крупного? Кто-нибудь из вас когда-то слышал про клан с фамилией Вэй? — испугавшись вдруг собственной смелости, мужчина ныряет от любопытных взглядов за спину брата. А Не Минцзюэ может только удивляться этим не пойми откуда взявшимся предположениям и вопросам — раньше его диди не выказывал особого интереса ко всему, что касалось классификации кланов и Орденов. Ладно-ладно, начал интересоваться, когда Вэй Усянь вернулся после трёхмесячной пропажи. «Вы даже не представляете, как близко вы попали, наследник Не», — Цзян Цинсэ мрачно глядит перед собой, а в груди подогревается азарт. О, с Незнайкой определённо интересно играть! Вот только жалко будет, если этот енот слишком быстро попадёт в сети. Нет, нужно погонять его ещё немножко. ≈ (Цзян Ваньинь недоверчиво нахмурился, потом смягчился: — Ну показалось так показалось. И хватит меня молодым господином звать! Я для тебя теперь Цзян Чэн, понял? И ещё… — мальчик мигом погрустнел и спрятал глаза. — Прости за то, что наговорил, ладно? Я просто тогда расстроился. Серые глаза сразу загорелись весельем: — Что, стыдно… Цзян Чэ-э-э-эн? — издевательски пропел Усянь. — Убью! — Мальчики!) ≈ Ханьгуан-цзюнь с хорошо скрытой завистью наблюдает за трио, бредущим по рощице в свете единственной лампады, что прихватила с собой девочка. ***  — Ни то ни сё, ни то ни сё, — Вэнь Жохань словно издевается, Лань Ванцзи уже устал его слушать. — Запомните мои слова, второй господин Лань. Этот человек пробрался даже в сон! Как такое вообще возможно? — Прочь. — Ни. То. Ни. Сё. Для кого-то жив, а для кого-то мёртв. Запомните это, когда будете искать его, второй господин Лань. — Прочь! Лишь удаляющийся простуженный смех призрака стал для Лань Чжаня ответом.