Чёрный Оникс

Хуанцзань, казалось, не знает, что сейчас зима — тепло и сыро, снега почти нет. Улицы города широки и полны народа, повсюду ярко раскрашенные вывески и фонари. Дома добротные, хорошие, вот только некоторые чересчур роскошные — наверное, каких-нибудь важных чиновников и приближённых императора. Кое-где мелькают и цветочные дома разной степени злачности, и питейные, и чайные домики… Всё смешивается с цветастую круговерть, и заклинатели даже застывают, оторопев и не зная, куда податься. Отойдя от первых впечатлений, решительно направляются в часть, где расположен дворец императора. Напарники ориентируются по указателям и по описаниям сердобольных прохожих, довольно исчерпывающе отвечающих на вопросы. В столице совершенно случайно получается найти одного товарища из «Оникса», который соглашается приглядеть за Цаем, пока между Вэй Усянем и императором будут вестись «переговоры». Почему Вэй Усянь? Потому что, как он сам сказал: «Я глава, мне и вести переговоры!» Бай Цзысюань на это скептически хмыкнул, Ху Сунлинь же остался бесстрастен. Увидев дворец, все трое замирают. Наконец Вэй Ин изумлённо выдыхает: — Вот это… отгрохал себе. Да он больше, чем Башня Кои или Знойный Дворец! А золота сколько… глаза слепит! — Это император, что ты хотел? — фыркает в ответ желтоглазый и проходит вперёд. Поднимаются по лестнице, настолько широкой, что на её месте можно построить немаленький такой павильон. Стражники преграждают троице путь. — К императору, — незамедлительно говорит Усянь. — Вам назначено? — грубо спрашивает высоченный мужичина-охранник. — Нет, — улыбается среброглазый. Хитренько так улыбается. — Но мы хотим это исправить. Доложите о нас, будьте так добры. — Что-то срочное? — стражник слегка отодвигает копьё, заинтересованно смотря на мужчин перед собой. Одежды из ткани превосходного кроя, насыщенные цвета… Важные люди, это точно! — Срочнее некуда, — быстро кивает Вэй Усянь. — Так можете доложить? Для приличия немного похмурившись, охранник кивает и делает знак товарищу убрать оружие. Пропускает заклинателей внутрь, обгоняет их и идёт впереди. С подозрением косится на Иньиня, сидящего на плече среброглазого, но ничего не говорит. Дворец изнутри просто великолепен. Ну, если судить по личному мнению Цзысюаня. А с точки зрения Вэй Ина, роскошно, но однообразно. Красное и золотое, красное и золотое… И самую малость зелёного. Ну неужели нельзя ничего больше придумать? В клане Вэй, например, до десяти оттенков одного серого, что уж говорить о красном! Мимо, шелестя одеждами, проходит молодой мужчина. Усянь бросает на него короткий взгляд и тут же присматривается повнимательнее. Изящные черты лица, идеальная осанка, богатая вышивка и украшения в причёске, тёмно-русые волосы… В довершение — киноварная метка на лбу. Неужели это наследник престола? Додумать не дают — вводят в главный зал. Напротив заклинателей сидит пожилой человек, облачённый в богатые одежды, с головным убором императора. Так это он и есть? Какой-то он… не такой, что ли. Во всяком случае, Вэй Ин представлял его совершенно другим. Не чувствует глава «Оникса» исходящей от него ауры, что присуща правителям. Она… другая. Какая-то тусклая, туманная, непонятная. Вот император приглашает их в одну из своих небольших комнат. — Принеси чай, — бросает он девушке-служанке. — Нам только кипяток, — отрицательно качает головой Усянь. Мужчина заинтересованно приподнимает бровь, но потом кивает. Устраиваются на подушках, какое-то время молчат, но затем император начинает говорить: — Ну и зачем же вы пришли, господа? — Я хотел бы, — вздыхает Вэй Усянь. — Поговорить с вами насчёт ваших войск, император Сюань Чжэн. А точнее, насчёт того, что они вытворяют. Как вы знаете, территория Нейтральщины уже довольно долго считается ничейной, и, следовательно, у неё нет своего управителя. И видимо, ваш специальный отряд войск, да и обычные рядовые, решили воспользоваться этим. Ведут себя неподобающе, часто грабят и обдирают простой люд. Не могли бы вы что-нибудь с этим сделать? Повлиять на них? Мы бы хотели и сами, но просим вас, как непосредственного над ними начальника и управителя, — среброглазый заканчивает свою речь и выжидающе смотрит на императора. Тот, кажется, недолго размышляет, отпивает персиковый чай и отвечает кратко: — Я никогда о таком не слышал, — говорит спокойно, но по чуть подрагивающим рукам и крепко сжавшимся пальцам Усянь распознаёт столь частое у важных людей волнение. Что-то он темнит, недоговаривает. — Неужели? — наигранно удивлённо вопрошает молодой мужчина. — А разве ваши люди перед вами не отчитываются? Распустили вы что-то их, господин император. Сюань Чжэн хмурится, потом резко бросает: — Мои воины никогда не позволяют вести себя так, как описали вы, молодой господин. — Император не заинтересован в своих войсках? Закрывает глаза на их деятельность, подготовку и дисциплину? — Молодой господин, вы не имеете права обвинять моих воинов, опираясь лишь на глупые слухи и случайные фразы! — Господин император, вы или ослепли, или откровенно лжёте, — Вэй Ин зол. Сильно зол, но старается сдерживаться. Спиной чувствует эмоции напарников, которые изо всех сил молчат. Краем глаза замечает призрачную тень, стоящую за колонной — фамильяр и здесь следует за ним. — Вы обвиняете меня во лжи? — император перегибается через стол так, что его лицо отражается в пиале Вэй Усяня. Последний как бы невзначай взглядывает туда… и прикусывает губу, чтобы не вскрикнуть. Это… это не император! Вернее, он, но другой. Нечто вселилось в Сюань Чжэна, нечто… отдалённо напоминающее демона. — Я не обвиняю, а лишь предполагаю, — максимально беспечным тоном бросает Усянь, легкомысленно отмахиваясь. Император вроде бы успокаивается и даже садится на своё место. Аудиенция длится ещё некоторое время, в течение которого среброглазый пытается ткнуть пожилого мужчину носом в неподобающее и местами аморальное поведение его специального отряда, а Сюань Чжэн выкручивается всеми правдами и неправдами. Почти всё время лжёт, и Вэй Ин чувствует это, но молчит, дабы не спровоцировать. — Как же ваша фамилия, молодой господин? — спрашивает император, когда время для переговоров заканчивается и заклинатели собираются уходить. Вэй Усянь задумывается лишь на мяо, прежде чем произнести: — Моя фамилия… в последнее время слишком известна, чтобы я её называл. Ещё увидимся, господин император. *** Уже целый месяц команда находится в столице. Каждый день среброглазый с завидным упорством ходит к императору и затрагивает различные проблемы, возникшие главным образом по причине недосмотра со стороны последнего. Сюа Чжэн каждый раз приходит в бешенство и чуть ли не самолично прогоняет мужчину из дворца. В один из таких дней Вэй Ина ловит наследник престола. Жалостливо глядит на него тёмно-вишнёвыми большими глазами и умоляет: — Молодой господин, пожалуйста, не приставайте к моему отцу. Он не в себе в последнее время. Тогда Усянь расплывается в улыбке: — Есть у меня и к вам разговор, Сюань Фуцан. Пройдёмте. Через половину ши наследник уходит из потайного коридора, совершенно растерянный, сжимая в руке маленькую бумажку, на которой слегка прыгающим почерком написано: «Постоялый двор «Чёрный аист», в час Поздней Крысы*, не опаздывать». *** Вэй Ин раздражённо потирает точку меж бровей. За полтора месяца — шестая попытка убийства. Видать, император на него всерьёз обозлился. Хотя, какой император? Демон, если вспомнить отражение в пиале и ещё несколько случаев! — Что-то не так? — участливо спрашивает Сюань Фуцан. Среброглазый лишь качает головой: — Всё в порядке. Действительно, всё в порядке, раз наследник престола пока на их стороне. За две с половиной недели успели сманить к себе. Честно говоря, то, что в императора вселился демон, стало для его сына шоком.  — Убить его можно, только убив тело, в которое он вселился, — заявил тогда Ху Сунлинь. — А по-другому никак? — в голосе Сюань Фуцана сквозило отчаяние. — Такой уж тип. Самый страшный, — спокойно подтвердил желтоглазый. Вэй Усянь выдыхает. Собирается с мыслями и наконец говорит: — Фуцан, тебе придётся скрываться… какое-то время. — Но почему? — с искренним изумлением спрашивает темноглазый. — Демон прознал, что ты встречаешься с нами, — откликается Бай Цзысюань. Цай и Иньинь согласно кивают, хоть первый и не понимает всей серьёзности разговора. Фуцан замирает. Через фэнь, видимо, что-то решив, кивает: — Я подстрою самоубийство, чтобы не было вопросов. Сегодня, — вдруг припечатывает он. — Сегодня? — глава «Оникса» скептически вскидывает тонкую бровь. — С чего такая спешка? — Неуютно во дворце, — русоволосый передёргивает плечами. — Напряжение какое-то. Да и ты когда-нибудь не сможешь предотвратить своё убийство. Нет, всё же я согласен, надо бежать. Вэй Ин хмыкает — есть такое. Кроме этого, предчувствие того, что ночью его кинжалам Дзями придётся знатно поработать. Оттого и отдал приказ напарникам уходить из города. Глубокая ночь. К спящему пробираются трое. Тот, кажется, ничего не слышит. Стоящий во главе бесшумно вытаскивает меч из ножен, заносит над грудью спящего. Ещё одно мгновение… Клинок останавливается лишь в половине цуня* от вздымающейся груди. А на мужчину спокойно смотрят рубиновые глаза: — Интересно, — тянет Вэй Ин. — А если посчитать все ваши попытки… То можно получить одно полноценное убийство?