Семьянин

Вайолет сказала, что не хочет смотреть, потому что опять будет кровь, но Лили настояла. Она должна учиться справляться со своими слабостями, иначе не сможет поддержать семью когда им это будет нужно. У каждой из них есть слабые места и главное — не позволять слабостям победить. Они должны быть сильными, чтобы помогать грибнице расти. Лили сказала, чтобы Поппи держала Вайолет за руку. А Хизер прислушивалась к происходящему на первом этаже и присматривала за Джинджер, чтобы та не убежала вниз — Лили, конечно, была уверена, что Дэвид не причинит ей вреда, но все же чувствовала себя спокойнее, когда малышка оставалась под присмотром. Тем более, что Хизер стоило заняться чем-то поспокойнее. Она раньше не помогала в родах, а за последнее время и так слишком много всего случилось. Мистер Бирн без лишних вопросов согласился поймать Дэвида и вернуть на место — похоже, у него не было никаких неотложных дел — так что Лили смогла сосредоточиться на помощи Роуз. Роды вышли неприятными, но далеко не худшими на ее памяти. У Вайолет внутри папочкин сын развернулся ножками вперед, застрял так, что пришлось ее надрезать, не только губы, но и ниже. Лили потом сама ее зашила, так аккуратно, как только смогла и зажило все хорошо, красиво. Так красиво, как сама Вайолет, шить она никогда не умела, но тогда постаралась на славу. Лили боялась, что Роуз тоже придется резать или просто сильно разорвет, но, хоть ребенок и был крупным, им удалось его правильно развернуть. Мышцы все равно натянулась до предела и без трещин не обошлось, в какой-то момент, когда плечи ребенка застряли внутри, стоны Роуз превратились в пронзительные вскрики, ее плоть разошлась по старому рубцу, светлая артериальная кровь брызнула на простыни. Даже Эдди отвернулся, с силой стиснув челюсти, будто боялся тоже закричать. Поппи посадила его на край кровати, так, чтобы он мог смотреть, если захочет. Он ждал этого ребенка. Наверное, он привязался к Роуз и ко всем ним, начал считать себя членом их семьи, хоть по-настоящему им так и не стал. А может, он просто боялся, что они накажут его, если он покажется им слишком равнодушным. Не важно. Лили должна помочь Роуз, а не отвлекаться на разные лишние мысли. Разлитая ей перикись запузырилась на разошедшейся плоти, Роуз вскрикнула снова, колотя кулаками по кровати — но потом новая волна схваток вытолкнула ребенка наружу и все закончилось. Быстрее, чем они обе ожидали. Роуз замерла, стиснув руки в кулаки и раздвинув согнутые в коленях ноги. Она не хотела шевелиться, даже дышала неглубоко. Она не хотела смотреть на ребенка, точно уже знала, что именно скажет Лили: — Мальчик. Снова мальчик. Роуз кивнула, не открывая глаза. Она медленно облизнула губы, ее веки чуть дрогнули, когда Лили, отложив новорожденного в сторону, снова наклонилась к ней ближе, чтобы полить дезинфицирующим раствором разрывы. Конечно, потом они промоют водой, но Лили всегда считала, что когда дело доходит до крови и плоти, чистота лишней не бывает. Ей удалось научить этому и Вайолет. Когда она только училась, швы у козочек, которых она резала, постоянно гнили. То же было с правой кистью руки Эдди — она смогла аккуратно вбить нож между костями запястья и так подрезать кожу, чтобы легко было накрыть ей потом рану, но шов воспалился, долго не заживал, сочился гноем, потом все вокруг шва стало темнеть. За следующим разрезом Лили уже проследила сама, и там все было чисто. С каждым разом она справлялась все лучше. — Мальчик, — повторила Роуз. — Мы можем оставить его, если хочешь, — продолжила Лили. — Джинджер ведь тоже нужен будет жених, когда она подрастет. — Нет. Папочка больше не живет здесь, он не станет ревновать — Роуз не могла этого не понимать. Но она ни на секунду не задумалась над ответом. Ее глаза двигались под веками, будто она пыталась что-то разглядеть там, в темноте. Крики новорожденного впивались в слух и эхом разносились внутри головы так, что их отзвуки складывались во что-то похожее на предчувствие мигрени. Лили сделала глубокий вдох, пытаясь найти что-то успокаивающее в запахах крови и пота, заполнявших комнату. Это все — часть порядка, привычный ход жизни, каким он должен быть. Лили посмотрела Роуз в лицо, и та, точно почувствовав взгляд, на секунду улыбнулась — но улыбка почти сразу же рассеялась, сдалась под давлением усталости. Наклонившись в ней, Лили поправила прядь волос, прилипшую к влажному от испарины лбу Роуз, но та не улыбнулась в ответ снова, а только придвинулась ближе к Эдди, все так же не открывая глаз. — Ты так и не смог подарить мне дочку, — голос звучал расстроенно, но Лили была уверена, что это все — часть игры, притворство. Как у Вайолет, которая на самом деле понимает, что принцессы в мультфильмах не настоящие, а козочки не виноваты в том, что у них идет кровь, когда она их режет. Роуз однажды надела, будто выходной наряд, образ матери, которой хотел ее видеть папочка. Она хотела быть матерью его дочерей и после того, как они поняли, что Джинджер не тот ребенок, которого они так ждали, Роуз потерялась. — Прости, — тихо сказал Эдди. Эти слова вывалились у него изо рта, как сломанные зубы. Роуз отвернулась от него, так и не открыв глаза. Он перестал быть частью ее игры в материнство и теперь она не знала, что делать. Насколько Лили понимала сама, Роуз всегда хотела стать копией мамочки, матерью пяти счастливых девочек, но каждый прожитый год уводил ее все дальше от возможности эту мечту воплотить. — Я хотела, чтобы у Джинджер была сестренка, — голос Роуз звучал отрешенно и пусто, но за простыми словами чувствовалась злость, будто спрятанное лезвие перочинного ножа, готовое выскользнуть момент. — Ты должен был справиться. Эдди попытался податься в сторону, но не смог. Его вдруг странно выгнуло, будто чья-то гигантская рука подхватила и скомкала его тело, и он едва не повалился на бок. Он замер. Глаза блестели так, будто он хотел заплакать, но чувствовал, что случится дурное, если Роуз почует слезы. — Я не хочу больше иметь с тобо дела, — продолжила она. — Не хочу больше тебя видеть. Никогда. Ей станет лучше, когда боль немного уйдет. Кровь все еще немного сочилась трещин, но само мясо не лопнуло, а значит все подживет хорошо и быстро. Теперь главное — чтобы она не переживала. Роуз все еще фертильна, а значит время у нее есть. Может, они случат ее с другим мужчиной через несколько месяцев. Жаль, нельзя будет найти ей нового жениха в ближайшее время — еще одно похищение будет выглядеть подозрительно. Лили легко погладила Роуз по колену и снова опустила взгляд. Кровавая лужа не растекалась сильнее. Хорошо. — Мы придумаем, что сделать. — У Лили были кое-какие мысли насчет того, как можно будет убрать Эдди из жизни Роуз, чтобы это пошло всем на пользу, но пока она не собиралась их высказывать вслух. — Эдди твой и тебе решать. Он открыл рот, наверное — чтобы ответить, но у него получился только странный жалкий звук, похожий что на блеяние больного козленка. Эдди чувствовал то же, что и Лили. Не знал наверняка, потому что прожил с ними слишком мало, но все равно догадывался, догадаться тут нетрудно. — Но сначала разберемся с его сыном. Эдди смотрел на нее широко распахнутыми, все еще влажными от подступивших слез глазами; его зрачки выглядели такими крошечными, что терялись в голубой радужке. Рот все еще был приоткрыт, губы так напряжены, будто их свело судорогой. Возможно, Эдди был ошибкой. Возможно, им вовсе не стоило забирать его — слишком юного, слишком хрупкого. Или, возможно, папочке не стоило убивать у него на глазах отца. Лили не собиралась в ближайшее время обсуждать с сестрами папочкины ошибки; конечно, рано или поздно придется, иначе не получится идти вперед — но нужно сначала дать памяти о нем зажить. Когда на месте всех ран останутся шрамы, придет пора перемен. А еще можно было бы сказать, что девочки не родятся не по вине Эдди, а из-за самой Роуз, но Лили не хотела говорить что-то, что могло настроить сестер друг против друга. Не сейчас. Она отвела взгляд от замершего Эдди, сгребла все еще плакавшего новорожденного вместе со старой простыней, на которую они его положили, и завернула в ткань покрепче. Он все еще извивался, похожий на гигантское насекомое, продолжал плакать, но это ненадолго, если повезет — не придется даже ломать ему шею. Она взяла его подмышку. Может, его тело и жило, он уже был мертв. Они могли бы сделать его частью семьи, очистить, порастив сквозь него свою грибницу, но, раз Роуз так решила, они отдадут его другой, настоящей грибнице. — Поппи, спустись вниз. Тебе нужно будет встретиться с мистером Бирном, думаю, он скоро придет. А вы двое помогите Рози, хорошо? Лили не стала смотреть, она и так знала, что Хизер кивнет в ответ. Вайолет наверняка не захочет им помогать, но это не важно: Роуз хорошо держится, с Хизер вместе они быстро приведут ее в порядок, а потом пусть полежит до конца дня. А у нее есть другие дела.