Лев и Дракон

Наверное, в глубине души Джейме оставался романтиком. По крайней мере сейчас, в очередной раз разочаровавшись в людях, он не мог найти другой причины для своей наивности. Как он мог думать, что Дейенерис была на его стороне? Как мог забыть, что она лично признавала, что убила бы Серсею за ее проступки? Джейме не находил ответа на эти вопросы, просто не желая признавать, что мог что-то испытывать к человеку, подписавшему его сестре смертный приговор. Она казалась ему такой наивной в своих убеждениях о справедливости, что он даже не мог подумать, что за маской праведника может скрываться подобное лицемерие. В этом было что-то настолько же противоестественное, насколько подходящее всей политике Королевской Гавани. О да, Дейенерис будет идеальным правителем. Обманчивым, эгоистичным, целеустремленным. При ней государство будет развиваться просто замечательно. Кроваво, но зато как эффективно. Ведь именно так она и завоевывала себе признание, да? Как он мог не заметить? «Пламя и кровь» — действительно идеальный девиз для ее дома. И то, и другое было оружием Таргариенов, вот только Джейме был слишком наивен, чтобы воспринимать подобное всерьез. Всегда, когда слышишь о чужом вероломстве, обмане или лицемерии, тебе кажется, что ты бы смог это распознать гораздо раньше, чем человек, который рассказывает тебе эту историю. Ты думаешь, что поступил бы на его месте иначе. Что тебя бы даже не смогли бы так обмануть, ведь все действительно очевидно! Но нет. Совсем нет. Джейме шел по коридорам Красного замка и не мог понять — как он оказался настолько глуп и доверчив? Он Ланнистер, Ланнистеры не совершают глупостей. Ему же это сотню раз говорил отец. Сейчас Джейме был настолько эмоционально растерзан, что он не мог думать ни о чем, кроме собственной слепоты. Он не мог анализировать, не мог пытаться сопоставить факты. Ведь теперь все, о чем бы он не подумал, звучало подтверждением уже имеющейся информации. Почему он никогда не смотрел, что за письма пишет Дейенерис в поездке? Почему доверял? Они так быстро возвращались домой, когда умерла Линесса, они так торопились, сплоченные единым волнением… А ведь в это время уже был отдан приказ об убийстве его сестры… Когда она его отдала? В Риверране, когда их поссорил жалкий бастард? Или еще раньше? Когда они уезжали из Королевской Гавани? Или когда она только приехала? Ведь она всегда ненавидела Серсею, что ей мешало подписать договор и обмануть? Вопросов было так много, что Джейме начинал в них тонуть. Ему казалось, что его окружает такая тонна лжи… Он уже забыл это ощущение, а ведь он его испытал совсем недавно, когда Серсея покидала Королевскую Гавань. Когда она признала, что не верна ему. Кажется, это было так давно… Кажется, целую вечность назад. Сейчас он даже не мог на нее злиться, хотя сам не понимал почему. Просто все воспоминания о сестре приобрели особый, минорный оттенок. Если постараться, он мог на мгновение почувствовать запах ее духов, услышать голос или даже точь в точь увидеть ее силуэт. Но это всегда длилось не более мгновения. Святые семеро, как сильно он по ней скучал… Он был готов простить ей все, только бы снова ее увидеть. Убедиться, что она его любит. Хоть кто-то же должен был его любить, разве нет? Оказывается, Джейме верил в любовь. Сейчас это звучало абсурдно, но да, кажется, он в нее верил. Ведь ему всегда казалось, что где-то существует абсолютное взаимопонимание между людьми, иначе как? Ради чего все эти подвиги, ради чего войны? Ему было противно от самого себя, от собственной наивности, которую он, наверное, проклял уже несколько десятков раз. Ланнистеру нужно было просто переключиться. На пару часов. Чтобы привести свои мысли в порядок, чтобы отдохнуть. Джейме хотел сесть в седло и помчаться куда-нибудь в неизвестность. Как можно дальше от города, в который ему больше не хотелось возвращаться. Как можно дальше от лжи и обмана. Он вышел во двор, не зная, чего желает больше: встряхнуться конной прогулкой или встретить Бронна, чтобы сразиться с ним на мечах. Сейчас он был готов даже убить наемника, только чтобы почувствовать что-то иное, нежели разочарование. Что же, ему удалось. Во дворе, рядом с Бронном, стоял Тирион, и это вызвало у Джейме недоумение, смешанное с горечью и чем-то тоскливым. Братья встретились глазами, и младший недовольно поджал губы. — Мой дражайший братец, — поприветствовал он родственника тем самым тоном, каким раньше встречал отца и сестру. Тоном, который показывал, что он не ждал от человека ничего хорошего. Может, так и надо было относиться к жизни и к людям вокруг? — Наш недокороль вернулся из своего заточения в замке? — насмешливо обратился к Джейме Бронн. — Я думал, ваш меч скорее заржавеет, чем я вас снова увижу с ним в руке. Ланнистер посмотрел на наемника, стремясь взглядом убедить его, что шутки неуместны. Как будто это когда-то действовало. — Ты выглядишь мрачно, — мимоходом заметил Тирион. — Разве траур по Серсее обязывает тебя надевать вместе с черным такое кислое выражение лица? Джейме вовсе не был готов сейчас к подобному юмору. Но, наверное, именно это ему и требовалось. Встретиться с братом, чтобы извиниться и все ему рассказать. — Нам нужно поговорить, — сказал он, искренне надеясь, что брат согласится. Тот приподнял брови. — Кажется, именно этим мы сейчас и заняты, разве нет? — Наедине, — с напором произнес Джейме, акцентируя внимание Тириона. Тот нахмурился и небрежно пожал плечами. — Ну, раз ты этого хочешь… Бронн, мы вернемся к этому разговору в следующий раз. — Можете и не возвращаться, — ответил наемник, явно не желая продолжать то обсуждение, которое они вели до прихода старшего брата. Правда, вряд ли бы Тирион забыл о нем. Ланнистеры вместе отправились в башню десницы, храня странное, виноватое и отчужденное молчание. Для каждого оно было своим. — Итак, — спросил карлик, едва закрыв дверь в свои покои, — ты хотел мне что-то сказать? Он не выглядел оскорбленным, но что-то подсказывало Джейме, что в последний раз он слишком сильно задел своего брата. — Я не должен был тебя обвинять в смерти нашей сестры. Тирион поморщился и, отвернувшись, прошел к своему столу за вечно наполненным кубком. — Золотые слова… — саркастично пробормотал он. — Поражен, что до тебя это так быстро дошло. Королева подсказала? Ее утренняя речь была настолько проникновенна? — Дейенерис тут ни при чем, — с некоторой неприязнью отозвался Ланнистер, и его собеседник мгновенно на это отреагировал внимательным взглядом. — У вас что-то произошло? Наверное, это можно было считать прощением. Своеобразной заботой, которую младший брат проявлял, задавая вопросы. Тирион жестом указал Джейме на стул и протянул ему кубок. Ланнистер отпил из него и на мгновение задумался — когда они последний раз сидели с братом вот так? — Дейенерис была той, кто отдал приказ убить Серсею. Брови Тириона приподнялись в слабом изумлении. — Правда? Кто тебе это сказал? — Она. Точнее… — он попытался подобрать слова и сильно нахмурился, — она знает, кто отдал этот приказ. Она сказала, что это было сделано ради королевства, а кто, если не Дейенерис, делает все в этом мире ради королевства? Джейме перевел взгляд на брата, но не увидел в нем проблеска понимания. Тирион выглядел сосредоточенным, задумчивым и… нет, он не верил. Карлик дернул губой, как будто испытав отвращение. Хотя у него, кажется, этот жест был просто свидетельством несогласия. — Это не Дейенерис, — сказал он, словно отмахнувшись. — Не смотри на меня так, Джейме, я тоже не убивал Серсею. Просто это не похоже на королеву. Ты же знаешь, она любит делать все… громко. Если бы она и решилась убить нашу сестру, то вызвала бы ее к себе в Тронный зал, заставила преклонить колени, а потом публично бы сожгла. Она Таргариен, она любит привлекать внимание к своей персоне, а это… — он покачал головой, — это сделала не она. — Откуда ты знаешь? — спросил Джейме, но его голос прозвучал слабо, словно у ребенка, которому разбили мечту, сказав, что никаких эльфов не существует. — Я знаю это, потому что я служу нашей королеве. И ты тоже это знаешь, просто слишком зол, чтобы это понять. Старший Ланнистер, невольно подтверждая слова брата, раздраженно выдохнул. — Я не хочу разбираться в этом, — сказал он. — Дейенерис знала, кто убил нашу сестру, но ничего не сказала. Она скрывает убийцу, а значит она виновна не меньше, чем он. — Я бы не стал торопиться с выводами, — флегматично парировал карлик. — Ты думаешь, я не прав? — Я думаю, что ты скор на расправу, — заметил Тирион, посмотрев на брата. — И на обвинения, — добавил он, явно намекая на их недавнюю ссору. — Если ты правда хочешь отомстить за смерть Серсеи, чего она определенно не заслуживает, но это твое право, то тебе стоит поговорить с Дейенерис до того, как начинать творить правосудие. — Я не хочу с ней говорить, — заявил Ланнистер и сам же почувствовал, как по-детски это прозвучало. — Я не заставляю, — отозвался брат, определенно зная, что Джейме все равно последует его совету. — Просто подумай над моими словами и не спеши обвинять свою жену. В словах Тириона, как и всегда, была правда. Хотя Ланнистеру начинало казаться, что он везде видит правду, пока его не ткнешь носом в ложь. Он не хотел вновь говорить с Дейенерис, не хотел слышать ее оправданий и лжи, но ему нужно было все понять. А то, честное слово, он был готов начать «творить правосудие», как выразился брат, прямо сейчас. Вот только он не знал, на кого выплеснуть свой гнев. Он злился на Дейенерис, но он бы никогда не стал вредить женщине. Тем более, жене. Джейме пытался идти к замку медленно, чтобы дать себе время остыть и успокоиться, но жгучее желание узнать все прямо сейчас не давало ему покоя. Он просто не мог ждать где-то и прогуливаться, это все равно бы ни к чему не привело. Так он себя убеждал, хотя, возможно, это были ошибочные утверждения. В своих покоях Таргариен найти не удалось, очевидно, она ушла после их ссоры. Зато, зайдя к ней, он сразу увидел ее за столом, подписывающей какой-то очередной указ. Или очередную смерть. Теперь каждый пергамент вызывал у него подозрение. К счастью для Дейенерис и для несчастного листка бумаги, девушка, увидев его, немедленно отложила все в сторону и поднялась, вглядываясь в лицо мужа. Кажется, она даже собиралась что-то сказать, но он ей такой возможности не дал. — Я хочу знать все, — произнес Ланнистер, не заботясь о приветствиях и всем остальном, что было сейчас лишь бесполезной вежливостью. — Все, что ты знаешь, прежде чем я сделаю хоть что-нибудь. Я не хочу снова ошибиться и обвинить не того человека, и я не хочу ничего разрушить, поэтому я сделаю все правильно. Я хочу, чтобы ты рассказала все, что знаешь, потому что иначе, Дейенерис, я буду считать, что в убийстве Серсеи виновна ты. Таргариен поджала губы, выслушав его и, изобразив какую-то долю беспечности, указала ему на стул. — Ты присядешь? — Нет, — отозвался Джейме, как будто, если бы он сел, их разговор сразу стал бы фальшивым. Таргариен нахмурилась, понимая, что на доверие рассчитывать не получается. — Если я скажу тебе, кто это сделал, ты пообещаешь мне не причинять этому человеку вреда? Ланнистер неверяще выдохнул. — Он убил мою сестру, а ты хочешь, чтобы я проникся к нему любовью? — Я не прошу любви, — слегка раздраженно ответила королева, — я не хочу его смерти. — Я не буду ничего обещать. — Тогда я не буду тебе рассказывать. — Тогда я убью тебя. Она растерялась, и он, честно говоря, тоже. Эти слова вырвались непроизвольно, но в них была вся затаенная злоба, которую он даже перестал чувствовать. — Меня защитят, — зачем-то предупредила его Дейенерис, но Джейме указал на пустую комнату. — Здесь? — Ты правда мне угрожаешь? — А ты действительно защищаешь убийцу, наплевав на всю свою справедливость? Таргариен приподняла подбородок, но ее взгляд все равно на секунду задержался на мече, закрепленном на поясе Джейме. Она почувствовала это и дернула бровью, изобразив, что не боится. Девушка явно храбрилась. — Пообещай, что дослушаешь до конца, прежде чем сделаешь хоть что-то, — сказала она, слегка уступив, и Ланнистер мгновенно кивнул, принимая новые условия. — Обещаю. Дейенерис нахмурилась и сцепила руки перед собой. — Приказ отдал Варис. Повисла пауза, во время которой королева внимательно смотрела на мужа. Тот даже не удивился. Словно он уже это знал. Это ощущение даже было странным. Джейме показалось, что в ее словах нет ничего необычного, и даже злость внутри него не вскипела и не забурлила. Просто теперь она нашла свою цель: евнуха. Он был достаточно мужчиной, чтобы его можно было убить без зазрения совести, и недостаточно человеком, чтобы его было жаль. Таргариен заволновалась, увидев мрачную решимость на лице Ланнистера, и начала говорить быстрее. — Он сделал это ради государства. На нас готовилось покушение, которое спланировали Тиреллы и твоя сестра. Если бы тогда на Королевском Тракте нас бы убили, Томмен бы стал новым королем, и Серсея вернулась бы к Железному Трону. Варис убил ее, только чтобы спасти наши жизни. — Это тебе сказал он? — спросил Джейме, и его голос прозвучал на удивление спокойно. — Да, но только он знал, что происходит, — она видела, что не может достучаться до мужа, и говорила все больше. — Если бы не он, мы бы уже были мертвы. Линесса шпионила за нами, она докладывала о наших перемещениях и… — Он убил ее? Таргариен растерялась, не ожидая этого вопроса, но ее молчание тоже прозвучало ответом. В целом, она даже могла ничего не говорить, ведь ни одно ее слово не убеждало Джейме в правильности происходящего. Вся речь Дейенерис звучала набором никому ненужных фактов, никем не подтвержденных и подобных оправданию. Ланнистеру даже казалось, что слова принадлежали не ей. Слишком мало в них было правды и слишком много лживых гипотез. Наверное, именно так ей преподнес информацию Варис, а она только вторила, как хорошо обученная служанка. — Он сделал это ради королевства. Ради нас, — пыталась убедить его Дейенерис, не понимая, как наивно сейчас звучит. Джейме покачал головой. — Он тебе лгал. — Он просто не успел сказать всей правды. — Что, серьезно? И когда он тебе это сказал? Сразу по приезде? Или после того, как пришло письмо, что Серсея умерла? — Таргариен снова промолчала, и Ланнистер кивнул, убедившись, что был прав. — И ты его защищаешь? — Он нужен государству. — Черт возьми, Дейенерис, ты думаешь о чем-то, кроме гребаного государства? — Да, я думаю о народе! И я не могу потерять Вариса, потому что он единственный, кто контролирует все Семь Королевств! Если я его потеряю, то я лишусь всех шпионов, вообще всего! Смерть Серсеи была необходимостью, чтобы защитить меня, и я не могу винить Вариса за то, что он это сделал! — Не можешь? А как же справедливость? — Эти люди хотели меня убить. — Это тебе сказал Варис, который убил мою сестру и молоденькую девчушку Тиреллов? Он сказал тебе, что женщины и дети хотят тебя убить, поэтому ему пришлось убить их первым? — Ты все переворачиваешь… — Это ты все переворачиваешь, Дейенерис! Ты была убеждена, что нельзя лишать невинных людей жизни, а теперь даже не переживаешь из-за смерти этой… Тирелл, — сказал он, не вспомнив ее имени. — Ты правда веришь, что та маленькая недотепа, которая постоянно краснела, за кем-то шпионила? Ты серьезно думаешь, что она на это способна? Да все, о чем она мечтала, это выйти замуж, седьмое пекло, Дейенерис! Таргариен явно смутилась и растерялась, но ее драконья решимость и ослиное упорство не давали ей отступить. — Варис бы не стал убивать ее просто так. — Почему нет? По твоему он не убивает невинных? — Нет, не убивает! — со всей убежденностью воскликнула Дейенерис. Джейме покачал головой. — Ты знаешь, что это он отдал приказ убить тебя, когда ты была за Узким морем? Как только ты вышла замуж за своего дотракийца, король решил, что ты небезопасна, потому что можешь родить нового Таргариена, который окажется наследником Трона. Ты была ребенком, и вся твоя вина была в том, что ты девушка, способная к деторождению. Все еще считаешь, что Варис хороший человек? Он ведь ни на секунду не задумался, отдав этот приказ. И твой Джорах Мормонт, доносивший о тебе королю, тоже ни о чем не думал, когда подписывался под твоей смертью. Ты правда думаешь, что эти люди прониклись твоими мыслями о справедливости? Они тебе подыгрывают, Дейенерис, только чтобы оставаться у власти, — королева неверяще покачала головой, но было видно, что она растеряна. Джейме не стал ждать, пока она придет в себя. — Я убью его, — просто сказал он, разворачиваясь к двери. — Джейме! — ему пришлось обернуться. — Его нельзя убивать, — он приподнял брови. — Он нужен мне, как советник. За ним уже следят, к нему приставлен конвой, он ничего не сделает, — Ланнистера это не убедило, и Дени пришлось остановить его за руку, чтобы он не ушел. Глядя мужу в глаза, она пыталась его отговорить. — Мне нужно время, чтобы понять, как его заменить, если ты его убьешь, все может разрушиться. Пообещай, что не станешь его убивать. Только потому что она держала его за локоть, и только потому что он не хотел с ней сейчас спорить, Джейме согласился. — Обещаю, — сказал он, но злоба внутри него никуда не исчезла.