Лев и Дракон

Дейенерис снова стояла перед зеркалом, выбирая очередной наряд. Одежда была подобрана Миссандеей, но переводчица не задержалась в покоях, отправившись собирать Малый Совет. Снова. Как и каждое предыдущее утро. Как в любой другой день. За всю историю Семи Королевств вряд ли было время, когда совет собирался так часто. Джейме наблюдал за женой с постели, не поднимаясь, и только скользящие по ее отражению в зеркале глаза выдавали его внимание. Он молчал. Таргариен молчала. Ее губы поджимались, глаза щурились, а пальцы перемещались по тканям. Сегодня все были темные. Красные, черные, насыщенно фиолетовые. В цвет ее дома или, может быть, дома Ланнистеров. Но в последнее Джейме не верил. Со смерти Серсеи отношения в их нестабильной семье переменились. Подобно флюгеру, эмоции и настроения супругов то обращались в холод, то становились теплом. Ланнистер не поспевал за собственными чувствами, а у Дейенерис они, кажется, вовсе жили своей жизнью. Она была то мягкой, то излишне деловой. Далекой и отрешенной. Джейме понятия не имел, связано ли настроение его жены с ростом луны, но сейчас небесное светило было определено в той фазе, которая указывала на чрезмерную холодность. И Ланнистер был этому в какой-то мере рад. Ему все больше казалось, что Дейенерис ведет политику против его дома. Каждая произносимая советниками просьба, если она касалась мести Ланнистерам, немедленно принималась. Каждое действие, совершаемое домом Джейме, мгновенно осуждалось. Любое случайное слово могло стать искрой, пробуждающей пожар. Даже не пожар — драконье пламя. Такое же беспощадное и стихийное. Ланнистер не знал, что именно хотела Дейенерис: отомстить за свержение своего дома или показать, что она беспристрастная королева, которая настолько справедлива, что готова уничтожить дом мужа ради всеобщего блага. Быть может, она желала показать, что для неё семья не важна? Что она особенна? Необычайна? Джейме не знал, но склонялся к этому варианту. Смерть его сестры была трагичной, страшной и внезапной, но Дейенерис не надела траур. Его носил только Джейме, привлекая к себе внимание, граничащее с осуждением. Как будто гибель Серсеи должна была стать народным праздником. Может быть, конечно, Ланнистеру казалось, но он действительно думал, что Дейенерис пыталась замять произошедшее. Она сделала все, чтобы конфликт угас, сняла все обвинения с Тиреллов и устроила свадьбу между Томменом и Маргери. Устроила ее, воспользовавшись знанием, полученным от Джейме. Знанием, которое он не хотел, чтобы она когда-либо использовала. Это было похоже на предательство, хоть им и не являлось. Он же не просил ее молчать, он думал, что это очевидно. Также очевидно, как ношение траура после смерти сестры твоего мужа. Джейме злился на Дейенерис, но молчал, а подобное всегда приводило их к конфликтам. К словам вроде «твоя сестра должна умереть» или «разве ты не считаешь, что это жестоко?» О, как же он этого не хотел. Таргариен не была опечалена смертью Серсеи, и Джейме, даже будучи раздраженным и предвзятым, не мог требовать от нее иных чувств. Дейенерис, наконец, определилась с одеждой, и в этот момент открылась дверь. — Ваше Величество. Лорд Джейме, — слуга поклонился, и Таргариен ответила ему кивком через зеркало, — пришло письмо из Утеса Кастерли. Ланнистер приподнялся на подушках, поглядев в сторону двери. Дейенерис протянула слуге руку. — Давайте. — Прошу прощения, Ваше Величество, оно адресовано Вашему мужу. Таргариен быстро скользнула по гостю взглядом и показала головой на постель. — Тогда передайте его ему. Мальчик прошел вглубь комнаты, передал Джейме письмо и торопливо удалился. Ланнистер взглянул на печать. — От кого оно? — без особого интереса спросила Дейенерис. — От моего отца, — задумчиво произнес Джейме, вскрывая пергамент. — Что пишет? Королева приподняла нужный ей наряд и приложила его к груди, придирчиво разглядывая себя в зеркале. Джейме развернул лист, бегло просматривая строчки. Нахмурился. Прочел сначала. Задумчиво выдохнул. Таргариен перевела взгляд со своего отражения на мужа и бессознательно спародировала его угрюмый вид. — Что-то случилось? — Нет, — протянул Ланнистер, все ещё погруженный в чтение. — Тогда что там? — в голосе Дейенерис проскользнуло нетерпеливое раздражение, и Джейме поднял глаза. — Размышления о смерти Серсеи. Дейенерис недовольно поджала губы. — Обвинение Тиреллов? — Напрямую — нет. — А косвенно? — Не уверен, — Ланнистер хмуро взглянул на строки, сомневаясь, что этим можно делиться. Да и хочется ли ему? Таргариен выглядела неприятно и конфликтно, зачем ему сейчас сгущать краски? Джейме поднялся и бросил письмо в камин. Бумага быстро почернела. — Он пишет, что это сделали из личных мотивов. Чья-то целенаправленная месть Серсее или плохая попытка очернить имя Тиреллов. Возможно, подставить тебя. — В этих мыслях нет ничего нового, — отозвалась королева, не слишком вдумываясь в слова. Но Джейме не мог отпустить это письмо так легко. Отец никогда не советовался с ним в вопросах политики или интриг. Даже в военном деле крайне редко и то, только как с командиром войска. Его неожиданное обращение определенно было не просто информацией, а руководством к действию. Тайвин чего-то хотел, но не говорил прямо. Играть с Джейме в загадки было очень глупо с его стороны. Куда логичнее писать ребусы Тириону, который любит их разгадывать и с удовольствием примет участие в любой подобной игре. Но Тайвин не любил младшего сына и поэтому, видимо, ему не писал. Ланнистер задумчиво уставился в огонь на догорающие, но такие свежие в памяти строки. Отец писал, что все это могло быть попыткой очернить корону, посеять сомнение среди лордов. Или это был способ разорвать союз Ланнистеров и Тиреллов, обвинив последних в убийстве. А что еще возможнее, так это личные мотивы. Кто-то ненавидел Серсею и решил ее убрать. Кто-то, кто был у власти. Кто стоял за короной. Кто-то из советников, воспользовавшихся отсутствием королевы. — Он думает, что это сделали твои люди, — еще раз попробовал объяснить ей Джейме, сам не зная, зачем это делает. Как будто ему действительно хотелось заинтересовать ее или переубедить. Таргариен в ответ просто нахмурилась. — Кому это могло быть интересно? — спросила она и посмотрела на него через зеркало. — Кто из моих людей смог бы это сделать? — ей потребовалось ещё мгновение, чтобы поставить правильный вопрос. — Он думает, что это сделал Тирион? Джейме не размышлял об этом в таком ключе и теперь оказался сбит с толку. Он сразу отрицательно покачал головой, даже не допуская подобного варианта, а потом потер здоровой рукой переносицу. Дейенерис наконец обернулась к нему, убрав одежду в сторону. — На кого кроме Тириона он может думать? На Вариса? Там ведь было написано про личные мотивы? — Это не мог быть Тирион, — вместо ответа резко отозвался Джейме. Его брата уже второй раз обвиняли в убийстве членов своей семьи, и Ланнистер, наученный горьким опытом, больше не хотел подыгрывать подобным заявлениям. — Ты сказал, что это месть Серсее или попытка обвинить меня, — не отставала королева и даже сделала шаг к нему. — Я сказал, что так написал мой отец, — гораздо раздражённее прозвучал мужчина и прошел мимо жены к своей одежде. — Он считает, что это Тирион? — Так прямо он об этом не писал. Таргариен, кажется, впервые стерпела подобный тон по отношению к себе, и то только потому, что иначе Джейме ничего бы ей не сказал. — Если это кто-то из моих советников, то… — Дейенерис, это не мой брат. Она приподняла брови. — Ты его защищаешь? Ланнистер развел руки в стороны и выдохнул. — Конечно, защищаю. Все это время он служил тебе, а ты так легко допускаешь, что это мог сделать он. Таргариен величественно и пренебрежительно пожала плечами. — Я не могу отрицать возможность, что это сделал Тирион, только из-за твоих чувств к нему. Если ты не заметил, он даже не носит траур… Ты сам говорил, что Серсея его ненавидела, почему это чувство не могло быть взаимным? — Потому что Тирион не убийца, — сильнее раздражаясь, ответил Джейме и рванул завязки на рубашке так, что ткань больно впилась в шею. Дейенерис осуждающе посмотрела на мужа и тоже начала переодеваться. Некоторое время тишина между ними нарушалась потрескиванием поленьев. Потом Таргариен, приподняв подбородок, смерила Ланнистера долгим взглядом и нравоучительно произнесла: — Тебе стоит с ним поговорить. Джейме не отреагировал, зашнуровывая сапоги. Говорить зачем? Чтобы показать, что он верит словам отца? Что действительно считает, будто Тирион мог убить его сестру? Серсея могла убить Тириона, но брат не был таким жестоким. Он знал о чувствах Джейме к ней, он бы… не стал. Правда, не стал. Ланнистер нахмурился и мысленно себя осудил. Даже сейчас он размышлял так, словно действительно предполагал в брате убийцу. Как будто ему приходилось себя переубеждать в том, что это не так. Как он сразу не подумал, что отец имеет в виду именно Тириона? Неудивительно, что Тайвин прислал письмо Джейме, ведь другому сыну такое он бы не смог написать. Ланнистер снова выдохнул, успокаиваясь. Он застегнул на поясе портупею и направился к выходу. — Ты к нему? — мгновенно отреагировала Таргариен, но Джейме не ответил ей, скрывшись за дверью. *** Он сопротивлялся своим мыслям половину дня. Сначала отправился к Бронну, но вспомнил жестокий юмор наемника и не стал. Тот относился к смерти как-то беспечно, а к тоске по погибшему и вовсе с презрением. Ему было все равно на чувства Джейме, а у Ланнистера они были сейчас слишком очевидны. Тогда Джейме пошел в сады. Там были десятки слуг, каждый второй — шпион. Ланнистер ощущал на себе их взгляды, чувствовал спиной несуществующий шёпот, преследующий каждый его шаг. Он не выдержал внимания и ушел оттуда. Вышел на берег, где они сражались с Бронном, и сел на мощеную площадку. Перед ним раскинулось море. Волны, перекатываясь, блестели под солнечными лучами, слабо пробивающимися из-за облаков. Запах соли и влаги доносился издалека, смешиваясь с ощущением свободы. Джейме смотрел на море и ощущал, что сомнение слишком крепко поселилось внутри него. Что он уже допустил мысль, что Тирион убийца, и больше не мог от нее избавиться. Мог прикрыть ее братской любовью, назвать ее беспочвенной или абсурдной, но мысль не исчезала. И, хоть Джейме это и злило, он знал, что должен поговорить с братом, чтобы успокоиться. Именно так, как сказала Дейенерис. Именно так, как он не хотел. Он поднялся со своего места и, перешагивая через ступени, пошел наверх, испытывая невероятное желание поскорее разобраться со всем происходящим. Просто закрыть эту тему и никогда о ней не вспоминать. Он почти не заметил, как прошел сквозь двор, Красный Замок и добрался до Башни Десницы. Он остановился только перед самой дверью. Постучал — и замер. Что он мог сказать? Эта мысль пришла ему в голову ровно в тот момент, когда раздался окрик. — Входите. Ланнистер без раздумий открыл дверь и перешагнул через порог, встречаясь с Тирионом взглядом. Брат поднял брови. — Джейме? — разве нужно было подтверждение? Мужчина промолчал, и Тирион несколько растерянно кивнул ему головой, побуждая войти. — Проходи. Что-то произошло? В этот момент Ланнистер четко ощутил, что у него нет слов. Вот вообще ни одной фразы, с которой можно было непринужденно начать разговор, сводящийся к обвинению или оправданию брата. Наверное, он должен был найти предлог, придумать что-то на ходу, но вместо этого Джейме отрицательно качнул головой и произнес: — Все в порядке. Тирион ему не поверил. На секунду его брови нахмурились и приподнялись, а потом он небрежно пожал плечами, спустился со стула, сразу пропав за столом, прошел до подноса с винным кувшином и жестом предложил выпить. — Будешь? — Нет, спасибо. — Зря. Присаживайся. Джейме сел, и, странное дело, ему показалось, что Тирион уже знает, для чего он пришел. Как будто у брата была какая-то тайная информация. Он вел себя столь уверенно и свободно, словно все карты были у него на руках. Это чувство только глубже посеяло уже имеющиеся сомнения, и, пока младший Ланнистер перемещался по комнате с кубком, плотно закрывая дверь в кабинет, Джейме пристально следил за ним. — Итак, — Тирион вновь залез на стул и откинулся на спинку. — Что случилось? — Отец прислал мне письмо по поводу смерти Серсеи, — вот так просто. Младший брат приподнял брови, стремясь узнать больше, а Джейме нахмурился, не зная, сколь многое он может сказать. Врать в этом случае точно не вариант. — Он считает, что ее убил кто-то из советников Дейенерис. Тирион усмехнулся и понимающе кивнул. — Кто-то, — многозначительно произнес он. Потом постучал по бокалу, посмотрел на брата и несколько помрачнел. — Ты пришел, чтобы спросить меня, убивал ли я нашу сестру? Звучало ужасно. Джейме любил прямолинейность в людях, но сейчас она больше напоминала ожог раскаленным железом. Он покачал головой. — Ты этого не делал. — Но ты сомневаешься? На это Ланнистер не смог ответить. Он сдвинул брови и потёр нос, стремясь как-то закрыться от пристального взгляда разномастных глаз, а Тирион в ответ шумно выдохнул, то ли насмешливо, то ли горько. Когда Джейме посмотрел на него, он понял, что это была помесь обеих эмоций: брат неверяще качал головой. — Тирион… — Нет, нет, не стоит, — попытка смягчить ситуацию провалилась, — я все понимаю. Наш отец пишет тебе письмо, обвиняя меня в убийстве, я не ношу траур по нашей дражайшей сестре… Я понимаю, почему ты в это веришь. — Я не верю, — сказал Джейме, почти убеждаясь, что это правда. — Ты пришел сюда, сказал мне про письмо отца и ждёшь, что я опровергну все твои сомнения. Ты ему веришь, — у старшего брата снова не нашлось слов, и он, опустив голову и опершись на ладонь, облизнул пересохшие губы. — Знаешь, я нисколько не жалею о ее смерти, — с неожиданными энтузиазмом и искренностью заметил Тирион, очевидно, провоцируя. Однако Джейме поддался и поднял взгляд. — Мне все равно, жива она или мертва. В какой-то мере я даже рад, что это случилось, и что мне больше никогда не придется о ней думать. Наверное, я бы с удовольствием поучаствовал в планах по ее убийству. Без единого угрызения совести. Я тебе не рассказывал, но в тот день, когда мы с Варисом сбежали, я пытался убить отца. Варис не дал мне это сделать, но, уверен, это бы доставило мне массу удовольствия. — Тирион… — Ты все ещё не веришь нашему отцу, считающему, что я убийца? Я тоже раньше не верил. Мне казалось, что он ожидает от меня чего-то сверх меры, что я не такой, что я лучше… Но, знаешь, убийство не делает человека хуже. Я так считаю, это ведь не ошибочно? — Ланнистер стал говорить быстрее, выдавая этим свое волнение и раздражение. Джейме сильнее нахмурился, ему стало некомфортно. — Я не считаю тебя убийцей, — произнес он. Тирион усмехнулся, и Джейме встал с места, раздражаясь тому, что они с братом не могут понять друг друга. — Я не верю, что ты ее убил, и я не хочу в это верить! — Не хочешь или не веришь? — Тирион… — Да, наверное, я просто придрался к словам… — саркастично отозвался карлик. — Ты ведь не веришь, что я это сделал. Ты пришел, чтобы услышать, что это не так. — Седьмое пекло, Тирион, да, я для этого и пришел! — Замечательно, — они вновь встретились взглядами. — Я не убивал Серсею. — Отлично, — холодно сказал Джейме. — Передавай отцу привет и глубочайшие соболезнования, когда снова начнешь строить теории заговора, — напоследок уколол его брат и, спустившись со стула, направился к двери. Он открыл ее и указал на выход. — Был рад тебя видеть, но мне пора возвращаться к делам королевства. У меня все ещё слишком много живых родственников, чтобы просиживать дни без дела. Джейме покачал головой, не соглашаясь с произнесенными словами, но ничего не сказал в ответ. Он был то ли раздражен, то ли угнетен, то ли сильно подавлен произошедшей ссорой. Одно хорошо — теперь он был абсолютно уверен, что брат здесь ни при чем.