Лев и Дракон

— Твоя холостая жизнь представляет угрозу для всех Семи Королевств, — одна подушка легла на другую и обе были передвинуты на середину. — Если ты согласен на этот брак, то с замком будет разобраться гораздо проще, — стул, издав протяжный скрип, пинком отправился к постели. — Бронн, твою мать, ты же сам об этом спросил! Наемник удовлетворенно упал на кровать, засунув руки по самые локти под подушки и закинув ноги на сидение стула. Ланнистер представлял собой идеальный контраст его расслабленному виду: он недоуменно и раздраженно смотрел на собеседника, потирая изувеченное предплечье. Золотая кисть лежала на тумбочке, но нервная привычка постоянно касаться руки все равно проявлялась. — Я со всем согласен, — небрежно обронил Бронн, сделав глубокий вдох и сладко потянувшись. — Линесса, конечно, еще совсем ребенок, но с замком все становится лучше. — Она тебя не устраивает? — Молодая и симпатичная девочка? Конечно, устраивает! Другое дело, что она будет несчастна. Джейме приподнял брови, не глядя на Бронна, и отвлекся на кувшин с водой. — Несчастна? — уточнил для поддержания разговора и сделал глоток. — Она совсем ребенок, — едва пожав плечами, произнес наемник. — Вы когда-нибудь слышали эти романтичные песни, которые постоянно поют придворные сальноволосые писклявые певцы? Я вдоволь их наслушался в Красном Замке: любовь, любовь, еще раз любовь, какие-то отважные и безрассудные подвиги, сражения… Ничего настоящего. Каждая приличная леди, конечно, должна после них покраснеть и захихикать, прикрываясь платком, но краснеть там не от чего. — Эти песни для юных девушек, чего ты хотел? — Я? Мне то все равно что они поют, а вот девушки становятся какими-то мечтательно-задумчивыми. К ним потом надо с розой в зубах подходить, в сияющих латах и с приторной улыбкой на лице. Через каждое слово говорить «миледи», никогда не шутить и при каждом удобном случае вызывать на поединок проходящих мимо рыцарей, крестьян и собак. Представьте себе разочарование девчушки, когда она понимает, что на романтике брак и любовь не заканчиваются. Джейме против воли усмехнулся. — Не думал, что ты так беспокоишься о девственных мечтах своей будущей жены. — Не хочу слез в постели в первую брачную ночь. И потом тоже слез не хочу. Все эти браки по расчету оканчиваются грустными глазами жен и похотливыми потными мужьями. — Я бы предложил тебе остаться холостым, но ты хотел замок. — И ради него готов терпеть молоденькую плаксивую жену, которая мечтательно смотрит на небо, говорит монологами из книг и ночами отправляет кузинам письма. Джейме насмешливо и недоверчиво улыбнулся. — Она отправляет письма ночью? — Понятия не имею зачем. Я пару раз видел ее снующей вокруг лагеря и, честное слово, не будь она такой милой, я бы… — дверь открылась, оглашая последние слова на весь коридор, — прирезал ее, чтобы не шныряла. Гостья замерла на пороге. Недоуменно изогнутая бровь, неприступное выражение лица, возмущенный взгляд, направленный на растянувшегося на постели наемника. — Я боюсь спрашивать, о чем вы говорили, сир Бронн. — О Линессе, Ваше Величество. Он запрокинул голову назад, чтобы увидеть королеву. В отражении его зрачков она стояла вверх ногами. — Надеюсь, вы не собираетесь по-настоящему ее «прирезать». — Только если за ее смерть дают замки. — Не дают. — Тогда не собираюсь. Дейенерис перевела все тот же возмущенный взгляд на Джейме. Неизвестно, что ее до сих пор удивляло, она достаточно давно знала Бронна, чтобы привыкнуть к его наглости. — Сир Джейме, я… — неожиданная и неуместная заминка. Рыцарь Черноводной с интересом остановил взгляд на губах королевы, — надеялась, что мы можем поговорить наедине до приема у сира Бриндена. — Конечно, — тут же отозвался Джейме. Бронн посмотрел на него и, кряхтя, встал. — Я вам больше не нужен? — Нет, — в один голос ответила королевская пара. Наемник изобразил придворный поклон и развязно вышел из комнаты. Дейенерис пришла не вовремя. Он очень удобно лежал. Конечно, этой ночью их процессия прибыла в Риверран, поэтому Бронн уже успел отдохнуть на мягкой кровати, но этого ощущения никогда не было достаточно. Рыцарь вышел из замка на стены крепости, возвышающиеся над Трезубцем. Течение разделялось на две части, огибая остров с двух сторон. С третьей люди Талли выкопали ров. Как будто без него воды было мало. Стражники косились на проходящего мимо наемника, профессиональным чутьем улавливая в его движениях преступника, но Бронна это уже не смущало. Он даже не надевал свой герб, предпочитая ему старую кожаную куртку, и не пытался скрыться с чужих глаз. Каждый в этом замке знал, что он прибыл с людьми королевы, а слухи о его близости с Джейме распространялись быстрее серой хвори. На самом деле, было довольно много интересных теорий, почему они с Ланнистером оказывались постоянно рядом. Некоторые носили такой похабный характер, что Бронн даже не старался их опровергнуть. Когда-нибудь их должен услышать сам Джейме и его выражение лица окажется лучшей наградой за все косые взгляды и перешептывания. А пока… Наемник обернулся через плечо, чтобы убедиться, что стражники во дворе не изменили своего местоположения, и уцепился взглядом за голубое платье, мелькнувшее в дверях. Тирелл шла мимо оружейной и конюшен к… Бронн проскользил взглядом до ворот. Она шла за пределы замка? С намеренно скучающим свистом, просунув палец под ремень портупеи, рыцарь Черноводной направился к ближайшей башне, спустился вниз и последовал в том же направлении, что и девушка. Стражники неодобрительно смотрели ему вслед и сильно хмурились. Выйти из замка было все равно что сделать глоток свежего воздуха, наполненного свободой: никаких любопытных глаз, преследующих каждый твой шаг. Бронн не успел продумать эту мысль в голове, как она приобрела новое значение. Линесса. Тирелл всегда покидала лагерь, проводила мало времени рядом с людьми и избегала разговоров. Не для того ли, чтобы не привлекать внимания? Девушка обернулась через плечо назад и столкнулась с подозрительным взглядом наемника. Секунда — и ее глаза расширились, а лицо побледнело. Она прижала левую кисть к груди и улизнула за невысокую стену, ограждающую богорощу. Что у нее в руках? Бронн прищелкнул пальцами, последовав за Тирелл. У него было чутье на людей с тайнами, чьи секреты приносили пользу. Хранение информации всегда опаснее и дороже боя на мечах, но сноровки требует не меньшей. В последний раз взглянув назад, рыцарь открыл дверь, сразу оказавшись в полутени раскидистых деревьев. Ему не понадобилось и пары минут, чтобы осмотреться — голубое платье выдавало девушку с головой. Она торопливо шла по тропинке, усыпанной рано пожелтевшими листьями, неаккуратно приподнимала подол и периодически спотыкалась о корни. Бронн нагнал ее за десяток шагов, но не успел даже окликнуть, потому что леди обернулась, плотно сжимая губы. Если она еще надеялась скрыть свою тайну, то такое решительное выражение лица ставило под удар все планы. Отпустив ткань юбки, нервно смятую пальцами, Тирелл дерзко заглянула ему в глаза. — Вы меня преследуете? — он усмехнулся, и она обожглась об его уверенность, мгновенно покраснев. Удивительно, сколько решимости смогла насобирать в себе девочка, в то время как ее эмоции являли собой страх и нервное напряжение. — Я не имею права? — беззастенчиво парировал Бронн, и Линесса слабо шагнула назад. — Это, по крайней мере, некрасиво, — она все еще старалась удержать на лице оскорбленное и уверенное выражение, но сдавала позиции. — Я не знал. Решил, что такой юной девушке опасно выходить одной за ворота замка, и последовал за вами. Разве это не благородно? На этом ее актерская игра закончилась, а голова опустилась. Она слегка отвернула от Бронна плечи, как будто желая уйти. — Нет… сир. Это не благородно. — Правда? Я думал, это поступок настоящего рыцаря. Тирелл метнулась взглядом по неровной земле, сцепив руки перед собой. Наемнику хотелось взять ее за подбородок и заглянуть в глаза, чтобы прочувствовать всю силу растерянности и страха, но он не хотел пугать… Нет, черт возьми, он хотел этого! Ее лицо было открытой книгой для каждого чувства — мечта художника и страсть поэта. Настоящее помешательство для садиста. Конечно, Бронн таким не был. Нет. Он просто любил наблюдать за мыслями людей в момент их слабости. Профессиональная привычка. — Настоящие рыцари так не поступают, — смущенно пробормотала девушка и зацепила зубами нижнюю губу, тут же отпустив и облизнув пораненное место. Как нервно и мило. — Как же тогда ведут себя настоящие рыцари? — Они… они учтивы… скромны, — ей становилось сложно, пальцы взволнованно сжимались и разжимались. Бронн не стал затягивать это жалкое зрелище и, коснувшись ее руки, предложил локоть. — Что вы делаете? — Веду себя учтиво. Миледи. Не составите мне компанию на этой прогулке? Линесса не смогла отказать, но все ее тело напряглось в то мгновение, когда их руки соприкоснулись. Бронн еле подавил смешок. Она ступала так правильно, так элегантно, так… деревянно. Он впервые шел с кем-то под руку, и ощущал себя павлином, прогуливающимся по королевскому саду. Напыщенно и неуместно. Эту возвышенную атмосферу было необходимо сломать. — Вы остановились на том, что я не настоящий рыцарь, — девушка вздрогнула. — Сир, я… — как будто эта чинная прогулка и мужская рука, удерживающая ее локоть, сажали Тирелл на невидимый поводок хорошего поведения, — я вовсе не это имела в виду. — Разве я учтив? — Вы… — Может быть скромен? — Я думаю… — К слову об учтивости: я только что два раза вас перебил. Любому нормальному человеку уже стало бы смешно, но Тирелл только больше смущалась и терялась в разговоре. Видимо, ее приучили только к запланированным диалогам. Наверное, каждое утро ей присылали список реплик, которые можно и нужно говорить в разных ситуациях. Импровизация не была ее коньком. Но что-то же было? Бронн выдержал паузу, необходимую для успокоения нервов своей собеседницы. Рядом с ним Тирелл казалась обреченной на казнь. Долгую и мучительную. Периодически она делала глубокий вдох, собираясь что-то сказать, но потом ниже опускала подбородок и сжималась. — Вы верите в Старых Богов? — рыцарь сменил тему. Линесса недоуменно перевела на него взгляд и снова торопливо отвернулась. — Я… нет. Я верю в Семерых. — Тогда это очень странное место для одинокой прогулки. — Это… историческое место. Я никогда не видела сердце-древо, но слышала, что оно плачет кровавыми слезами. — Неужели? — Вы не слышали? — она действительно изумилась. — Не-а. Бронн сказал это вальяжно и незаинтересованно. Конечно, он слышал и видел чардрева, просто это пока была единственная тема, развязывающая Тирелл язык. Потому что она была правильной. Не осуждаемой обществом. — Тогда… — девушка подобралась и слегка пожала плечом, — если вы хотите, я могу рассказать вам о них. Если он скажет «валяйте», она точно не начнет разговаривать. — С удовольствием послушаю, — немного саркастично отозвался Бронн, и Линесса, помедлив, все-таки рассказала. — Сердце-древа росли еще при Детях Леса, которые вырезали на них лики своих богов. Они прорезаны так глубоко, что красный сок, текущий внутри дерева, стекает наружу, как… капли крови. В каждой богороще существует только одно сердце-древо с вырезанным ликом, но на юге их все уничтожили еще во время завоевания андалов. Говорят, Дети Леса могли смотреть глазами деревьев за чужаками, — она замолчала и, наконец, решилась посмотреть на собеседника. — Вы правда этого не слышали? — Не-а, — все также безынтересно произнес Бронн. От стражников и крестьян он слышал гораздо более интересные и менее сухие истории. — Разве вы никогда не были на Севере? — Был, — она непонимающе приподняла брови. — До Стены, конечно, не доходил, но как-то раз оказался во Вдовьем дозоре. — Разве это не один из замков Стены? — Увы. Это замок Флинтов, и он находится гораздо южнее. — Я про него не слышала. — Про Флинтов вообще никто ничего не слышал. — Вы были их рыцарем? — Я? — Бронн фыркнул. — В то время я о таком даже не думал. — Так… Вы не всегда хотели быть рыцарем? Наемник задумчиво провел костяшками пальцев по щеке. — Как бы вам сказать… Каждый мальчишка в детстве мечтает стать рыцарем, многие вполне серьезно. Я, к счастью, был достаточно разумным, чтобы понять, что мне это не светит. Так что нет, пожалуй, я не хотел. — Но вы им стали, — уверенным и замотивированным голосом произнесла Линесса. Как будто только что угадала правильный ответ на вопрос мейстера. — Стал, — согласился с ней Бронн, вовсе не разделяя энтузиазма. — Вы служите самому королю, — таким же восхищенным тоном продолжила Тирелл, и на этот раз наемник фыркнул. — Джейме Ланнистер не король. Он муж королевы, а это совсем разные вещи. Девушка мгновение выглядела растерянной, а потом изобразила наивное изумление. Бронн это почувствовал. Атмосфера изменилась. Маленькая и запуганная жертва подумала, что может стать охотником и что-то узнать. Жадная до сплетен или здесь таится что-то большее? Джейме не понравится, узнай он, что девчонка за ним шпионила. А вот Тирион бы посмеялся и устроил ей с Бронном свадьбу. Наемник слегка напрягся, поставил левую руку на пояс, ощутив рукоятку кинжала прямо под пальцами, слегка наклонил голову, ожидая вопроса, и поджал губы. Тирелл все еще изображала святую наивность. — Мне казалось, что муж королевы всегда становится королем. — Обычно это происходит наоборот, — Бронн задумался, может ли он сказать чуть больше. Кажется, мог. — Жена короля всегда становится королевой, а вот муж королевы — не всегда королем. Власть обычно достается мужчинам, просто глупо отдавать ее по причине замужества. Его голос стал менее развязным и более осторожным, но Тирелл этого не замечала. Она жаждала информации и подбирала вопросы тщательнее, осторожнее. — Вы хотите сказать, что сир Джейме не принимает участия в королевских решениях? — Разве я это говорил? — он посмотрел ей в глаза, и девушка стушевалась. Бронн улыбнулся, чтобы развеять подозрения. — Я всего лишь выполняю поручения Ланнистера, королевские решения проходят мимо меня. Тирелл опустила голову и смущенно улыбнулась. — Конечно, простите… Я об этом не подумала. Когда я проводила много времени со своей кузиной Маргери, она часто делилась историями из королевского шатра. Она была супругой Ренли Баратеона, которого, к сожалению… То есть не к сожалению, конечно… Просто, как муж, он был ей дорог, но… Вы понимаете. Он не был королем. Не имел права на трон. Так что… — Я понимаю, — прервал эту безумную речь Бронн. Линесса, очевидно, была взволнована. — Вы, наверное, много времени проводите с сиром Джейме. — Много. — Это он сделал вас рыцарем? — Нет. Это сделал его племянник. — Племянник? — Король Джоффри. — Ох… — она смутилась. — Так вы уже достаточно давно служите королевской семье? — Я служу Ланнистерам, — Бронн нахально улыбнулся и добавил. — Пока они мне хорошо платят. Мне безразлично, кто на троне, пока есть деньги. — Вы не давали присягу короне? — Я не давал ни одной присяги за свою жизнь. — А как же рыцарская? — вопросы посыпались легко, наемник даже почти забыл, что девчушка вызнавала информацию. Сейчас она казалась достаточно наивной и… просто любопытной. Но что-то в ней все равно напрягало… — В тот день многим давали звание рыцаря. Не было времени на клятвы, присяги и прочую чепуху, которую вы — леди — так любите. Линесса впервые за все время их знакомства усмехнулась, тихо и резко выдохнув. — Я не люблю, — просто сказала она, повернувшись к нему. Бронн насмешливо нахмурился. — Это обыкновенное заблуждение, что все девушки любят рыцарей и розы. Все женщины, становившиеся королевами и главами домов, вели себя иначе. Менее женственно. Да, конечно, это неправильно, ведь леди должна быть скромной и нежной, но это правда. Моя кузина Маргери совершенно не такая милая и тихая, как кажется. Моя бабушка уже не в том возрасте, когда нужно притворяться, и она ведет себя ужасающе, если вспомнить, что она леди. Но ведь теперь она глава нашего дома. Королева Дейенерис тоже не похожа на хрупкую и учтивую девушку, а она королева. Пример для своего народа. Романтика и рыцари — это для слабых девушек. Когда Тирелл посмотрела на Бронна, он улыбался. На самом деле, это была непроизвольная усмешка, вызванная ее наивным видом, поведением и громкими разумными речами. Разительный контраст забавлял его, как забавляет все неуместное и смешное. Пешка в игре великих домов, которая воображает, что она ферзь. Однако Бронну это нравилось. Он любил все неправильное и сломанное. Наверное, поэтому они с Тирионом симпатизировали друг другу. — Вы считаете себя сильной? — весело спросил наемник, и Линесса опустила взгляд. — Нет. Я просто… не хочу быть слабой. — Ваше откровение уже делает вас слабой. Она покраснела, вероятно, от неожиданного осознания собственной искренности. Да, такие простушки долго не жили. Начиная играть в игру престолов, нельзя оставаться слабой. Нельзя, догадываясь об интригах, закрывать глаза, прикрываться собственной неспособностью их раскрыть. Надо ставить на кон все, иначе тебя убьют до того, как ты успеешь сделать ход. Девочка была милой, жаль, что такой наивной. У нее не было шанса дойти до конца шахматного поля, чтобы стать королевой. Она обречена умереть пешкой центрального фланга, стать необходимой жертвой, разменной фигурой. Честное слово, Бронну она нравилась, но он в нее не верил.