Ветер врывался в Тронный зал снежными вихрями, заметая целые тучи снега в разбитые витражи. Он рвался, попавшись в ловушку стен, шумел, оглаживая черепа драконов, бросался на безмолвную толпу, а затем, как настоящий хищник, устремлялся к единственной важной ему жертве — Дейенерис — и его грубая ласка пробиралась под платье, под кожу, инеем оседая на теле. Сотни людей глядели на нее здесь,
в ее замке, пока снежные вихри трепали одежду и застревали в волосах. Сотни людей молчали, сжавшись, как стадо испуганных овец, а над ними, возвышаясь на Железном Троне, сидел старик.
Она шагнула ему навстречу, почувствовав, как под сапогом вперемешку с осколками разноцветного стекла хрустит лёд. Она пробежалась взглядом по лицам, не узнавая никого среди слуг. Она обратила взгляд на черепа летающих ящеров, спрятанных под слоем снега, но не увидела там ничего, кроме затаившегося ветра.
Дейенерис шла и, чем ближе была к народу, тем отчётливее слышала повторяющийся шёпот.
— Миса, Миса… — шелестели голоса в заполненном зале, но там, почему-то, было пусто.
— Миса, Миса… — говорили бледные тени, похожие на людей, но отшатывались от нее, стоило ей протянуть руку.
— Миса, Миса… — они смыкались вокруг, и голоса их становились озлобленнее, громче, а по щекам текли слезы, замерзавшие, не достигнув уголка челюсти.
Дейенерис протянула руку, чтобы коснуться одной такой льдинки. Ее пальцы обожгло морозом, а сердце застучало изо всех сил.
—
Довольно!
И сотни людей с хрустальным звоном превратились в осколки, усыпавшие весь пол.
Дейенерис шагнула назад — под ее ногами затрещало то, что только что было человеком. Она подняла глаза к Трону, встречаясь взглядом со стариком, чье лицо, искаженное гневом, превратилось в устрашающую маску. Глубокие морщины выражали презрение и жестокость, густые седые — а может и серебристые — брови прикрывали до середины огромные темные выпученные глаза. Король смотрел на нее, но, казалось, что он не видит перед собой человека. Просто впивается полным ужаса взглядом. И неизвестно, кому из них страшнее.
— Где мой сын? — хриплым, сорванным от крика голосом пробормотал он, подавшись вперед, и его длинные волосы зацепились о лезвия мечей. — Где последний дракон?!
Дейенерис окаменела, глядя на своего отца. У него тряслись пальцы, когда он указывал на нее, а по предплечьям текли ручейки крови.
— Я, — раздался неуверенный, тонкий голос. Таргариен пораженно осознала, что он принадлежал ей. — Я последний дракон.
У короля дернулся глаз, уголок губы, а затем он дико засмеялся, заходясь безумным, истерическим хохотом.
— Ты? — сдавленно спросил Эйерис, указывая на нее пальцем. И так же внезапно, как рассмеялся, король впал в ярость. У него задрожала бровь, а грудь поднялась в бешенстве. — Ты должна была разбудить дракона! Ты не можешь стать им! Ты должна была
разбудить его!
По всему залу прошла дрожь, куски льда посыпались с потолка и со стен, остатки витражей, звеня, застучали по полу, а снежная туча туманом ворвалась в замок. Когда Дейенерис смогла протереть глаза, короля уже не было, как и осколков его подданных.
Таргариен прижала ладони к груди, не понимая, почему плачет. Она выбежала из зала в комнату совета, распахивая по дороге заледеневшие, скрипящие двери, и ворвалась в… спальню.
На кровати, укачивая ребенка, сидел мужчина. Он шептал что-то нежное и тихо, гулко смеялся. Услышав ее шаги, незнакомец прижал ребенка сильнее и впился в Дейенерис тёпло-зелёными глазами, в которых виднелись смутные рыжеватые прожилки.
— Дракон склонил свои головы и поджал хвост, — произнес мужчина, его глаза погрустнели, — но он воспрянет.
И Дейенерис затянуло глубоко в травянистые глаза незнакомца. Она ощутила дуновение тепла на коже, запах жаркого дотракийского дня и касание травы на ногах. Длинные листики щекотали ее бедра, наклоняясь от ветра, создавали волны на бескрайнем жёлто-зелёном просторе. Среди колосков игрался маленький белый лев, скорее львёнок. Он прыгал и урчал, впитывая в себя ароматы природы. Его шёрстка серебрилась в солнечных лучах.
Дейенерис протянула к нему руку, хищный котёнок притворно зарычал, упираясь лапами в землю. Он оскалил маленькую мордочку, обнажив ряд острых зубов, но вдруг прижался к земле, испуганно скуля. Таргариен обернулась, ища опасность.
Под ней, каменистыми уступами, обрывалась скала и волны бились об острый край берега. Огромный корабль шел посреди крутых утесов, скрипя снастями. На носу его стоял мертвец, чьи кости просвечивали при свете луны. Дейенерис сделала шаг назад, ощущая плечами, что сзади выросла Стена. Руки тут же примерзли к шершавому льду. Девушка дернулась, стараясь вырваться из хватки, но не смогла. Лёд поглощал ее со всех сторон, утягивая внутрь.
Но появился свет. Это было пламя на сияющем лезвии меча. Он лежал в руке молодого воина с серебряными волосами, увенчанными короной. Юноша держал оружие над собой, освещая все вокруг, и не было ни единой тени среди всего белоснежного простора.
Молодой король взмахнул мечом, улыбнулся Дейенерис и вонзил острие прямо в Стену. Под страшный треск лёд охватило пламя. Куски величественного строения падали к ногам воина, не нанося ему никакого вреда, а Таргариен рвалась из плена огня, мороза и потоков талой воды.
Она стремилась к свету, она рвалась.
Она проснулась.
Ее дыхание сбилось, превратившись в короткие хриплые и частые рывки. Королева прижала ладони к груди и к горлу, стараясь унять сердце.
Как это началось? С чего это началось?
Она не могла вспомнить начало своего сна, ее ладони заледенели, а голове было болезненно жарко. Однако, прижимая холодные пальцы ко лбу, Дейенерис не различала температуры.
Ей было страшно. Последний раз такие видения преследовали её в Доме Бессмертных. Только те она помнила отчетливо, а эти расплывались перед глазами, тонули в памяти, оставляя лишь отпечаток ужаса в груди.
Что она видела? Было ли это предсказанием? Или обычным сном, которому не стоит придавать значения?
Таргариен помнила своего отца на троне, хлопья снега, тысячи осколков и ледяную стену. А еще жар пламени и дотракийские степи. Там был львенок. Маленький белый львенок. Кто он?
Девушка повернулась на бок, чтобы посмотреть на мужа и убедиться, что он спит. Его гербом был лев. Не белый, правда, а золотой… Впрочем, это вообще не означает, что зверь был связан с ним. В дотракийских степях водились белые львы. Обычные, ничем не примечательные, не с Утеса Кастерли. Рожденные среди Травяного Моря.
Но что, черт возьми, это было?
Она приложила руку к сердцу, но то уже не билось настолько быстро. Как будто частый стук был способен разогнать ужас, охвативший ее после сна, а теперь стал бесполезен. Дейенерис уткнулась носом в подушку, пытаясь забыться, но не вышло. Бессвязные обрывки видения преследовали ее. Она сбежала от них в воспоминания.
Если бы рядом был Дрого, Дени бы нежно гладила пальцами его медную грудь, до тех пор, пока ей бы не захотелось спать. Она бы слушала, как гудят пьяные дотракийские разговоры за палаткой, как звенит дешевая сталь. Совсем рядом раздавалось бы фырканье и ржание лошадей, а где-то вдали — шум ветра среди травы.
Ее бы убаюкивали запахи прохладной ночи, остужающей разгоряченную землю. Ей бы снились тихие и мирные сны. Она бы прижималась к мускулистому телу мужа, целуя его везде, где только можно дотянуться губами.
Дейенерис прикрыла глаза и даже смогла это представить. Жара. Травяное Море. Кхаласар.
Это был ее родной край. Она так чувствовала.
И, словно в отместку за ее минутную слабость, в этот момент раздался смех стражников. Совсем непохожий на ругань дотракийцев.
Королева нахмурилась и еще крепче прижала подушку.
Дрого больше нет. Больше некому ее утешать и любить, больше никто не пообещает положить к ногам ее сына весь мир. Она сама положит. Она — Кхалиси. И ей не надо прятаться от страшных снов.
Приоткрыв глаза, Дейенерис посмотрела на спящего Джейме, позавидовав его беззаботности. Он вызывал у нее только злость. Его… безмятежность… раздражала.
Слегка трепещущие золотистые ресницы, тонкие губы, четкие скулы и хрупкие пряди волос, рассыпавшиеся по подушке — куда им до Дрого! У Кхала все было чувственнее, полнее, свободнее. Его коса оставляла на ладонях масляный след и была такой крепкой, что ей можно было задушить. У Джейме… Нет, тут даже сравнивать нечего. Он слишком похож на изнеженного лорда.
Конечно, на его левой руке ощущаются мозоли от меча… Может, он не так уж и плох. Не настолько опытен как Даарио, но… Таргариен просто не видела его до увечья. Да. Наверное, тогда он был лучше. Уж точно самоувереннее. В нем и сейчас еще доживает свой век эта дерзость.
Интересно, каким он был тогда? В ее возрасте? Когда, совсем юный, вступал в Королевскую Гвардию?
Наверное, ему шел белый плащ. К этим золотистым волосам и…
Нет, нет, не так. У Джейме слишком светлая кожа, хоть и загорелая. Нужно что-то ярче. Нужен алый. Да, на нем бы отлично смотрелось что-то алое. Как тогда, на свадебной церемонии. Что-то вроде бордового дублета, но более насыщенного цвета.
Дейенерис задумчиво поджала губы, изучая глазами каждую деталь в лице супруга. Неряшливую щетину, отросшую за последние дни, расслабленные брови, обычно хмурые во время разговоров. Ланнистер действительно был… привлекателен. Наверное. И его тело выглядело вполне мужественно. Если, конечно, не считать увечье.
Таргариен посмотрела на его левую руку со смешанным чувством сожаления и неприятия. Если бы не она — вернее, ее отсутствие — Джейме был бы идеальным мужем. Достаточно известным рыцарем, ценным союзником, незаметным во время правления. Он прекрасно подходил на роль супруга королевы. Среди всех любовников Дейенерис, Ланнистер был самым возможным кандидатом на эту роль.
Сейчас, уже опомнившись от странного сна, почти полностью исчезнувшего из памяти, девушка могла признать, что муж стал ей дорог. По-своему, конечно, но стал. Она даже привыкла к теплу его тела в постели, хотя к такому трудно не привыкнуть.
И все же он никогда не заменит ей Дрого. Нет, никогда.
Она глубоко вздохнула, прежде чем смириться и встать с постели. Ее ждали одежды настолько схожие с дотракийскими, что почти неотличимые, а ещё белая лошадь, напоминающая о самой первой кобылке, подаренной Кхалом на их свадьбу.
***
— Отправляйтесь уже сейчас. Конный отряд быстро вас догонит.
— Да, Ваше Величество.
— И не забудьте предупредить всех, кто сегодня не смог собраться быстро, что в следующий раз я не стану их дожидаться.
— Будет сделано, Ваше Величество.
Небо только окрасилось в золотистые цвета, предвещая ясную и прохладную погоду, а повозки уже отправились в путь. Если не спалось королеве, не мог спать ни один её подданный.
Она распахнула полог шатра и испытала легкое разочарование, когда увидела, что муж уже встал. Ночью, глядя на него, Дейенерис испытала смутное чувство. Ей даже захотелось посмотреть, как Джейме пробуждается. Может быть, поцеловать его, пока он выглядит сонно и настороженно…
Хотя, наверное, она просто скучала по близости. Ничего особенного.
— Доброе утро, — голос королевы звучал куда беспечнее, чем она себя ощущала.
— Доброе. Ты сегодня раньше отправила повозки?
— Да.
— Скоро гвардейцам придется служить не смыкая глаз.
— Привыкнут.
Джейме фыркнул, потирая переносицу. После сна он всегда был добрее, но саркастичнее, Таргариен это заметила.
Она недовольно отметила, что он успел даже позавтракать без нее.
— Линесса уже накрыла на стол?
— Да. И она сегодня выглядела ещё более невыспавшейся, чем ты.
— С каких пор ты стал обращать на нее внимание?
— С тех самых, как его обратил Бронн. Я начинаю переживать, что однажды утром ее найдут в его палатке.
— Скорее наоборот. Твой наемник из тех, что уходят с рассветом, пока их не застукали.
Ланнистер покосился на Дейенерис, но она притворилась, что не заметила этого. Какая ему разница, с кем она была до него? Если, конечно, он не подумал, что ее с Бронном что-то связывает
сейчас.
Для убедительности Таргариен быстро посмотрела на мужа с беззаботной и притворно рассеянной улыбкой.
— Я разговаривал с одним из твоих командиров. Он считает, что такими темпами мы будем в Риверране где-то через десять дней. Может, чуть позже. Все зависит от погоды и жизнеспособности наших лошадей.
— Если бы командиры не были так уверены в правильности собственных расчетов и согласовали все со мной, то я бы приказала взять в два раза больше лошадей.
— И мы двигались бы в четыре раза быстрее.
Дейенерис сурово посмотрела на мужа, не разделяя его насмешливого отношения к произошедшему. Он вряд ли понимал, насколько внимательной ей нужно было быть, чтобы все шло по плану.
— Нет, мы бы двигались в этом же темпе, но с меньшими усилиями.
— Я вообще не понимаю, зачем нам двигаться так быстро.
— Я должна находиться в Красном Замке, а не где-то на Королевском Тракте. Мое место в столице.
— У тебя есть драконы. Если кто-то захочет захватить власть, ты прибудешь к ним через пару дней и сожжешь всех дотла.
Его фраза почти вызвала у нее улыбку. Почти…
Потому что своих драконов она не видела с тех пор, как покинула Королевскую Гавань. Ящеры стали настолько самостоятельны, что уже не нуждались в ней, прилетая, когда им заблагорассудится. А она только беспокоилась за них, не зная, что происходит.
Джейме не заметил ее эмоций, слишком увлеченный попыткой завязать зубами несчастную золотую руку, а Дейенерис ничего ему не сказала, слишком гордая даже в своем одиночестве.
***
Они вновь встретились вечером. Ланнистер вошел в шатер очень поздно: со стола уже был убран ужин, а королева откладывала в сторону последние важные бумаги. На этот раз одной из них было письмо от Вариса, где он уведомлял ее, что Старки прибудут в Риверран на пару дней позже, чем собирались. Сильная метель их задержала.
Дейенерис представить себе не могла, как выглядела метель на Севере, но она была категорически не согласна с тем, что та являлись достаточным оправданием для задержки.
— Ты поздно вернулся, — прозвучало сухим фактом.
— Да.
— Был с Бронном?
— Да.
Таргариен издала утвердительный звук и, уставшим жестом, прочертила пальцами линию ключиц. Она ощущала взгляд Джейме, обжигающий ей щеку, но не смотрела в его сторону. Через пару мгновений мужчина сдвинулся с места, сняв с себя куртку. Следом раздался лязг пряжки.
— Послать гвардейцев за Линессой, чтобы она принесла тебе ужин?
— Не стоит, —
имитация заботы с треском провалилась. — Тем более Тирелл нет в своей палатке.
Дейенерис впервые за вечер обернулась к мужу.
— Где она?
Ланнистер стянул через голову рубашку и небрежно пожал плечами.
— Не знаю.
— Почему ты решил, что её нет у себя?
— Потому что Бронн зашел в её палатку прямо при мне.
Брови девушки взлетели вверх.
— И… что?
— Ничего, — он сел на постель и снял ботинки. — Её не было.
Таргариен ощутила укол разочарования. Впрочем, какое ей дело до того, что происходит между ними двумя… Разве только она заботится о благополучии служанки.
— Ты должен поговорить со своим наемником о женитьбе.
— Я поговорю.
— Сделай это
до того, как они встретятся в ее палатке, — Джейме фыркнул.
— Сделаю.
Дейенерис утвердительно кивнула для самой себя. Все разговоры с мужем стали какими-то…
простыми. И она вовсе не была уверена, что это хорошо. Кажется, будто им было легко вместе, но, в то же время,
скучно.
Она повернулась к Джейме, чтобы убедиться, что он уже лег в постель и отвернулся, — так и было.
Ей явно
чего-то не хватало, но она не понимала
чего.
