Твоя, Линесса»
Получилось, быть может, излишне помпезно и сухо, но, подумав, Тирелл не стала менять ни слова. Она взволнованно запечатала свой первый донос и выглянула в окно. Лошади неохотно переступали по грязной дороге, состоящей, кажется, из бесконечной топи. Те несколько стражников, что шли пешком, вязли по щиколотки, с хлюпающим звуком выдергивая сапоги из ям и луж. Письмо жгло Линессе ладонь. Она могла бы, конечно, дождаться вечера, отправить ворона прямо из лагеря, не пачкая ног, но тогда бы ее увидело большее количество людей. Здесь же, когда отряд растянут на несколько миль, есть возможность сделать все как можно незаметнее. Повозка с воронами катилась позади, до нее еще нужно было добраться. Линесса открыла дверцу, с отвращением спустившись на землю. Сапоги тут же увязли в грязи. Она сделала несколько тяжелых шагов, идя против движения и обнимая себя за плечи, чтобы резким ветром не сдуло шаль. Ужасная, отвратительная погода! Природу бросало из одного состояния в другое так, что не успеваешь приноровиться. Из открытой телеги доносилось недовольное карканье птиц — еще никогда Тирелл не была так рада их видеть. Воровато оглянувшись, под заинтересованным взглядом кучера, она забралась к клеткам. Пальцы едва удерживались на вымокшей от тумана, росы и проливных дождей древесине ботиков, а сапоги скользили по полу. Линесса чуть не упала, пока пыталась достать ворона и привязать к его лапке письмо. — Тихо, тихо ты… — шептала она, часто поднимая взгляд, чтобы убедиться, что никто не обращает на ее действия внимания. Мимо проезжающий дотракиец только похабно посмотрел ей куда-то — понятно куда — в область груди. Она уже завязывала третий узелок, чтобы письмо точно не потерялось, когда сзади раздались частые хлюпающие звуки, издаваемые бегущей по грязи лошадью. Птица почти беспрепятственно вырвалась из рук, а Тирелл стремительно обернулась, огромными глазами глядя на приближающегося. В груди быстро застучало сердце, к ушам прилила кровь, и по всему телу прошлась волной мелкая холодная дрожь, оборвавшаяся где-то под ребрами. — Сир… — Бронн, — нахально улыбнулся тот же рыцарь, что приходил недавно в королевский шатер. Она его узнала. Он был близок, очевидно, к супругу королевы, а может и к самой правительнице. Он смотрел на нее. Он за ней следил. — Сир Бронн, — выдохнула девушка и, не зная, что еще сказать, вежливо кивнула. Потом спохватилась, натянув нервную лживую улыбку. — Вы меня напугали. — Да, по Вам заметно, — он сделал какую-то гримасу, значения которой она не поняла. Он был неправильным рыцарем, определенно. Явно не из знатного рода. — Я выгляжу настолько страшно? — Вы? Нет, что Вы, Вы выглядите… — она хотела подобрать вежливый эпитет, но собеседник настолько некультурно скалился, что Линесса покраснела и еле выдавила, — хорошо… — Просто хорошо? Ему нравилось ее смущать? Она опустила взгляд, стараясь отвлечься на холодный металл клетки, нуждающейся в том, чтобы ее закрыли. — Да, сир. — Мне говорили более изысканные комплименты и менее знатные дамы. — Я… прошу прощения… — О, не стоит. Его лошадь оказалась вровень с телегой, а левая рука в опасной близости к плечу девушки. Сердце уже устало биться с такой безумной скоростью в груди, теперь оно гремело в ушах, сея панику. — Вам помочь? — достаточно мягко спросил рыцарь, заметив, что она собирается спуститься обратно в грязь. Линесса только сейчас обратила внимание, что он ни разу не назвал ее «миледи». — Благодарю, я справ… — Эта дорога похожа на самые грязные канавы Блошиного конца, Вы уверены в своем решении? На этот раз девушка вспыхнула уже из-за того, что ее перебили и в ней усомнились. — Я уверена, сир! Но он выставил руку, удерживая ее от спуска по ступенькам. — Вы боитесь лошадей? — Что? Нет! — Езды верхом? — Сир, я Вас не понимаю… — Не хочу показаться грубым, — так уж он и не хотел, — но я Вас тоже. Неужели, живя в замке, Вы привыкли бегать по грязным канавам? Она снова возмущенно нахмурилась, однако на псевдорыцаря это не подействовало. — Единственное, к чему я не привыкла, сир, это к настойчивости. Ей потребовалась вся решимость, чтобы сказать ему это, а он только рассмеялся. Но руку убрал, позволяя ей спуститься на землю. — А Вы можете быть грубой, да, миледи? Она впервые видела, чтобы кто-то использовал вежливое обращение в качестве насмешки. — Я вовсе не хотела… — Бросьте, я Вас разозлил. И продолжал это делать… Тирелл постаралась изобразить свой лучший скромный и наивный взгляд, но, судя по усмешке Бронна, не преуспела. — Вы слишком вежливы, чтобы мне это сказать? Она, теряясь, шла к своей карете, а лошадь рыцаря следовала рядом. О, Семеро, ей казалось, что все стражники вокруг на них смотрят… — Я бы сказала Вам это, если бы действительно была на Вас зла. Но Вы ошибаетесь, я не испытываю этого чувства, сир. — А личико у Вас вполне раздраженное, — он заметил это мимоходом, скучающим голосом, но от такой фамильярности Линесса вздрогнула и потупила голову. Она не нашла слов, чтобы ответить. Черт, почему дорога была такой долгой? Она еще даже не ушла достаточно далеко от телеги с воронами, преследующей ее, а ей требовалось добраться до собственной, невесть куда укатившей, кареты. Пребывая в своих мыслях, она споткнулась, чуть не плюхнувшись в грязь, но Бронн подхватил ее за плечо. — Аккуратнее, миледи, — он излишне долго придерживал девушку, не отпуская, а потом, как будто случайно, провел по руке до ключиц и слегка задел волосы. — Мое предложение еще в силе. Ей потребовалось посмотреть на него, чтобы понять, что он ни на что не намекал, а только указывал на седло. При мысли, что она сядет к Бронну, и он обхватит ее за талию, становилось страшно. — Благодарю, нет, сир. Хмыкнув, рыцарь замолчал, а через пару мгновений начал рассеянно насвистывать какой-то мотивчик. Линесса была готова поклясться, что тот был неприличным. Она едва дотерпела до своей повозки и приложила все усилия, чтобы изобразить, будто не замечает его руку, вежливым жестом предлагающую ей помощь. Оказавшись внутри, девушка задернула занавески и почти упала на сидение, спрятав лицо в ладонях. Бронн определенно был для нее опасен. Она чувствовала это. Она испытывала страх. И единственное, чем можно было объяснить такое чувство — подсознательным ощущением, что он следит за ней.***
Королевская семья помирилась, очевидно, на второй день. Линесса видела, что они стали больше разговаривать, хотя делали это холодно, как-то вынужденно и только за ужином. Этот совместный прием пищи стал чем-то вроде традиции. До него Ланнистер сидел на резном стуле, напоминающем кресло, и крутил в левой руке красивый нож с гравировкой. Он никогда не читал никаких бумаг или книг. Казалось, он мог только скучать и погружаться в раздумья. Дейенерис в этом плане была многограннее. Она постоянно общалась с окружающими ее дотракийцами, стражниками, командирами, читала какие-то письма или огромные, непонятно для чего взятые с собой, фолианты. Королева всегда, абсолютно всегда, выглядела занятой. И не только для окружающих, но и для мужа, которого не замечала в течение всего дня. — Линесса, — Тирелл подняла голову от серебряных вилок, которые раскладывала перед трапезой, но Таргариен не смотрела на нее, разглядывая свой наряд на следующий день, — почему Вы пожелали отправиться в путь со мной? Этот день явно мог претендовать на самый сложный и страшный в жизни девушки. На секунду, всего одну, она подумала, что ее раскрыли. Но потом, уставившись на столовые приборы, прогнала эти мысли. — Моя бабушка переживала, что наш дом не проявил должного уважения, не прибыв к Вашему появлению в Королевской Гавани. Моя служба Вам — это то извинение, которое мы можем принести, Ваше Величество. — Если бы Ваша бабушка желала по-настоящему проявить уважение, она бы приехала самостоятельно. Однако она прислала ко мне Вас. Ее мотивы, конечно, мне понятны, но зачем Вам быть здесь? — Я лишь исполняю волю моей бабушки, Ваше Величество. Королева усмехнулась, точно так же, как делал это несколько часов назад Бронн. Они в чем-то были действительно схожи, и теперь Тирелл это заметила. — Я должна верить, что Вы настолько искренне меня любите, что пожелали поступить на службу? Правильного ответа здесь не было — либо грубость, либо неприкрытая лесть. Тирелл промолчала, изобразив смущение. Дейенерис в ответ вздохнула. — Вы бы хотели выйти замуж за рыцаря, Линесса? Конечно, не просто вольного человека, а, скажем, с небольшим владением и замком? Ланнистер перестал крутить нож, с интересом посмотрев на служанку, и той уже не пришлось изображать, что она краснеет. — Ваше Величество, я… Для меня это было бы честью. Таргариен чему-то усмехнулась и переглянулась с мужем. — Честью… — задумчиво протянула она. — Идите, Линесса, Ваша помощь мне сегодня больше не потребуется. — Благодарю, Ваше Величество. Тирелл выскользнула за полог королевского шатра, огляделась и, пройдя мимо стражников, проскользнула обратно, на этот раз оказавшись позади палатки. Она — шпион. Она должна так делать. Она должна это уметь! Но, на самом деле, если бы этот вопрос не касался ее, девушка бы легла спать. Линесса прижалась ухом к ткани шатра, вслушиваясь в диалог королевской семьи. — Возможно, у нее нет выбора, — раздавался голос Ланнистера. Расслабленный и незаинтересованный. — Выбор есть всегда, — отрезала королева. — Очевидно, она сама не думает, что сможет выйти за кого-то… другого. Но, тем лучше. — Лучше? — Конечно. Если это ее желание, то будет гораздо проще все устроить. У меня достаточно врагов, заслуживающих лишения всех земель или смерти. А Вам уже пора избавиться от долга перед этим наемником. — Этот долг можно решить одним замком. — Тогда Бронн никогда не женится, а его холостая жизнь представляет опасность для каждой девушки Семи Королевств. Линесса, не осознавая этого, прижалась ближе. Бронн? Дейенерис хочет устроить ее брак с тем рыцарем, что сегодня был… таким нахальным? — Если пожаловать ему замок, он откажется от свадьбы. А если предложить Тиреллам брак с рыцарем без замка, то они сделают абсолютно то же самое. — Тиреллы уже передо мной в долгу. Как выразилась Линесса, они не проявили ко мне уважения. — Вряд ли они считают это долгом. — Тогда я заставлю их так считать. Вот такую информацию стоило писать в письме, но оно уже было отправлено. К счастью, наверное, потому что Тирелл и так уже была на грани нервного срыва, что ее раскроют. Для настоящего доноса ей бы не хватило сил. Девушка задерживалась у шатра, вслушиваясь в бесполезные разговоры о маршруте поездки до тех пор, пока ей не начало казаться, что из-за каждого куста за ней смотрит пара глаз. Тогда она, как можно быстрее, вернулась к своему шатру. Около него было подозрительно пусто — только недалеко горел костер, возле которого один тощий стражник грел руки. Паренек даже не заметил ее появления, находясь в полудреме. За ней не следят, нет, ничего такого. Линесса успокаивала себя этим, вспоминая тот глупый шпионский роман. В большинстве случаев шпиона даже никто не подозревал, так что и ее не будут. С чего бы? Она обычная девушка из знатной семьи, вот и все. Она служанка — тихая и незаметная. Она просто никто. Королева и ее муж явно не интересовались шпионскими интригами Тирелл. Они строили свои, связанные с ее замужеством. Люди, которые строят свои интриги, часто забывают о возможных планах окружающих, увлекаясь своей игрой. Линесса это знала, все хорошо… И все же она сжимала в руке нож и не могла заснуть. Ей все казалось, что вокруг кто-то ходит. Прямо около ее палатки. Хлюпая по сыроватой земле, шурша сухими травинками. Она старалась закрыть глаза, но не могла — не получалось расслабиться. Тогда, очень тихо, девушка приоткрыла полог и выглянула на природу. Ее дыхание перехватило. На нее смотрел Бронн. Он сидел рядом с полусонным стражником, помешивая что-то в котле, и смотрел прямо ей в глаза. С диким стуком в груди Линесса прижала ткань палатки к земле. Либо Бронн был наемным убийцей, либо он был шпионом. Потому что только у человека продажного могли быть такие глаза. А он все-таки рыцарь…