Лев и Дракон

Смуглые пальцы быстро и ловко проскальзывали меж светлых прядей королевы, доставая из сложного узора южной прически неуместные колокольчики. Серебряные, бронзовые, золотые, медные — они тихо звенели, опускаясь на стол. Больше всего Миссандея любила именно этот момент в вечернем ритуале Дейенерис. Обычно Таргариен рассказывала истории, делилась впечатлениями за день или сплетнями о советниках. Иногда они вместе хихикали, как девочки, которыми, кажется, обе никогда не были. Миссандея слишком рано повзрослела вдали от дома, а на плечах Дейенерис всегда лежал тяжёлый груз королевы. Но рядом друг с другом они иногда как будто забывали о своих ролях в мировой истории. Сегодня все было иначе. Таргариен сидела на кресле перед зеркалом с потерянным видом. Она сохраняла внешнюю гордость и твердость, но в ней не было той искры, которая покоряла города и освобождала людей. И Миссандея из-за этого волновалась. — Ваша коронация прошла очень гладко, Кхалиси, — не отрывая взгляда от кос, проговорила переводчица. — Вы понравились людям. Дейенерис шевельнулась, будто только сейчас вспомнила, что может двигаться. Она рассеянно взяла в руки бронзовый колокольчик, сохраняя на лице беспристрастную маску. — Они не приветствовали меня как люди вольных городов. — Они никого не будут так приветствовать. Люди Запада никогда не были рабами, им не знакома ни неволя, ни освобождение, но они все равно видят в Вас свою правительницу, Кхалиси. — Я и есть их правительница, — безэмоционально заметила королева и перевела взгляд на свое отражение. Свободные от косы локоны падали ей на грудь, рассыпаясь серебряными волнами, и по-особенному выглядели в лунном свете. Чарующе, заманчиво… Миссандея мечтала о таких волосах. — Да, Кхалиси, — мягко согласилась она. — И теперь люди признали Вас. Вы видели? Те, что сидели у статуи Бейлора? Они пили в Вашу честь. — Пить можно за кого угодно. Нижняя губа служанки дрогнула, и ямочка на ее подбородке озадаченно дернулась. Дейенерис не радовали произнесенные девушкой слова, нужно было подобрать другие. — Лорд Варис сказал мне, что сегодня множество его пташек полетело по всем Семи Королевствам. И чужие слуги тоже. Люди спешат рассказать о Вас и скоро вернутся со своими лордами, чтобы присягнуть. Никакой реакции. — В этом нет их заслуги. Никто не посмеет в лицо отказать в клятве мне и моим драконам. — Это жители Семи Королевств, Кхалиси, они уже забыли, что значит иметь дело с огнем. Они безрассудны и отважны, как герои их песен. Обычно Таргариен интересовалась сказками и песнями острова Наат или любого другого народа, желая послушать Миссандею, но в этот раз она скучающе посмотрела в сторону окна, мешая расчёсывать себе волосы. Ничто ее не занимало. Ни собственное величие, ни политические успехи, ни истории. Быть может, сплетни? — Сир Джорах, как всегда, не сводил с Вас глаз, пока Вы говорили с народом, — несколько более лукаво попробовала девочка. — Он удивительно предан в своей любви. На этот раз Дейенерис слабо, но насмешливо улыбнулась. — Его любовь больше похожа на преданность пса. В ней нет ни единого сильного чувства, кроме привязанности. — Быть может, Вы просто не позволяли ему проявлять эти чувства? — Разве я могу? — как будто разочарованно, но без всякого желания спросила королева. — У меня есть жених. И в последних словах ее появилась какая-то холодность. Черные глаза Миссандеи тут же уловили это в зеркале, и она оживилась. — Я слышала, что в великих домах брак — это сделка, а муж — лишь должность. Дейенерис перевела взгляд на служанку, ее глаза смеялись. — Считаешь ли ты разумным делить постель со своим подданным, обманывая короля? — Только до тех пор, пока король остаётся обманут, — в тон королеве ответила Миссандея, и они заговорщически переглянулись. Через мгновение уже обе смеялись, словно все происходящее было их маленьким секретом и только им понятной шуткой. В действительности Миссандея не признавала измены в браке, и то воспитание, которое она получила в рабовладельческих городах, напоминало ей, что за подобный обман можно лишиться жизни. Однако сейчас девочка служила другой королеве. И если Дейенерис считает измену позволительной, то Миссандея никогда не выскажется против. Улыбка на лице Таргариен долго не продержалась. Вскоре королева снова выглядела равнодушно и скучающе. — Мне не нужны чувства Мормонта, — спокойно призналась она. — Он скучен и стар. И он всего лишь рыцарь верный мне. Дейенерис поднялась со своего места и прошла к балкону, закрытому легкими прозрачными занавесями из-за узкого моря. Они напоминали ей ткань того платья, в котором она впервые встретилась с Дрого. Теперь каждое воспоминание о нем было окрашено каким-то особым чувством… — Все рыцари скучны и скупы на чувства, как бы хороши они не были, — добавила королева, и в ее словах звучала обида. — Это звание убивает в них все геройство, остаются только доспехи. Золотые львы, черные медведи… какая обманчивая картинка. Ни один человек под знаменем не оправдывает своего девиза, пока он гордится им больше, чем своими заслугами, — Миссандея замерла с гребнем в руках, пока тонкий силуэт девушки у окна молча гладил занавеси. Затем ткань отлетела в сторону, выдернутая резким движением руки, и в комнате грубо прозвучала надменная усмешка. — Ланнистер. Какое громкое имя. Зачем, имея льва на щите, представлять собой хоть что-то? Вероятно, он, как и его отец, считает, что снизошел до меня, позволив сесть на Железный Трон? Поразительно, что его львиная гордость позволила ему вообще присутствовать на моей коронации сегодня! — Дейенерис обернулась к Миссандее и требовательно, хоть под этим и ощущалось волнение, спросила, — Он слушал? Смеялся? Переводчица растерялась лишь на секунду. — Нет, Кхалиси, он даже не улыбался… — Ну, конечно, наверное, ему было слишком неприятно видеть меня перед септой, — тут же решила девушка, и служанка поспешно исправилась: — Он был очень внимателен, даже изумлен тем, как приняли Вас люди. Кажется, он был недоволен только тем, как вы говорили о свадьбе, Кхалиси. Дейенерис крепко скрепила руки в замок, сделав несколько шагов по комнате. Темные глаза Миссандеи неотрывно следили за ее нервными перемещениями. Королева никогда еще на ее глазах не вела себя так возмущенно по отношению к мужчине. И никогда не теряла самообладания настолько, чтобы показывать свои чувства. — Почему он был недоволен? Разве ему не все равно как пройдет свадьба? Или он так торопится ее сыграть, что любое промедление ему неприятно? — Мне это неизвестно, Кхалиси. — Конечно, — кивнула девушка. — Однако это известно ему, но он никогда не говорит своего мнения на совете. Миссандея неуверенно смяла ткань платья. — Почему же Вы не спросите его напрямую? — Чтобы он притворился, что согласен со мной? Мне и так известно, что он скажет. — Вы можете спросить его наедине, — предложила переводчица, но от ее идеи отмахнулись. — Мы уже говорили на эту тему во время прогулки. Он не заинтересован в нашей свадьбе, он согласился на нее только для того, чтобы спасти свою семью и исполнить условия договора. Он даже не интересуется властью, а мое правление находит забавным. Как будто десятилетний мальчик на троне гораздо более внушителен, чем наследница древнего рода, уже покорившая земли за Узким морем! Девушка скромно опустила голову в ожидании спокойствия со стороны королевы. И та, хоть и раздраженная, перестала возмущаться и села на постель, утомленно прикрыв глаза. — Быть может, сир Джейме недоволен временем, которое Вы выбрали для свадьбы? — Я спрашивала его об этом на первом совете! — мгновенно отреагировала Дейенерис. — Возможно, он не хотел спорить с Вами, ведь вокруг Ваши советники и ни единого его сторонника. Таргариен задумалась, остановив свой взгляд на позолоченном подсвечнике, украшенном резьбой в виде драконов. Интересно, его использовали Баратеоны, или украшения Таргариенов были убраны на то время, а сейчас дождались своего часа? Она допустила эту мысль лишь на мгновение, потому что затем осознание возможной ошибки смело все остальные мысли. — Ты думаешь, мне стоит спросить его завтра перед советом, и тогда он скажет? — Я не могу этого знать, Кхалиси, — с вежливой улыбкой поправилась Миссандея. — Но ты предполагаешь, что так будет? — Возможно, Кхалиси. Дейенерис свела брови, задумчиво царапая ногтем подтаявший воск свечи. Затем она выпрямилась, сжала губы и кивнула. — Хорошо, — она на секунду замолчала и, словно убеждая себя, пару раз кивнула. — Хорошо. Тогда приведи его завтра перед советом ко мне. Сюда. Королева еще раз кивнула, закрепляя свой приказ, и потушила свечу.

***

Утром Миссандея уже скользила по коридорам Красного Замка в поисках Джейме Ланнистера. Она только недавно пересекла Узкое Море и не совсем ориентировалась в многочисленных этажах и крыльях твердыни, предпочитая перемещаться в обществе слуг или королевы. Но ей ясно дали понять, что об этом разговоре должен узнать только сир Джейме и больше никто. По крайней мере до разговора, а потом — будь что будет. Найти покои рыцаря ей не составило труда, а вот потом все пошло не так, как она планировала. Его там не оказалось, а лакей, находившийся внутри, сообщил, что сир Джейме ушел еще на рассвете и до сих пор не объявлялся. Было настоящим безумием надеяться, что она просто так столкнется с ним в коридоре, но вернуться без него девушка никак не хотела. Возможно, рыцарь ушел на конную прогулку? Или куда-либо выехал? В любом случае приближалось время совета, а значит, он должен был вернуться. Миссандея спешила во внутренний двор, чтобы поговорить с конюхом. И если там ее ожидала неудача, то она будет вынуждена вернуться к Дейенерис и сообщить, что ничего не получилось, чего переводчица никак не хотела делать. Нет, Таргариен не была жестока, но она умела смотреть так разочарованно и угрожающе, что хотелось самой причинить себе вред. Уже волнуясь из-за предстоящего разговора, Миссандея вышла на улицу. Все-таки ей везло: Ланнистер стоял там в обществе высокого худого брюнета. Того самого наемника, о котором когда-то говорила Дейенерис. Он действительно выглядел уверенно и дерзко, хотя нельзя было сказать, чтобы Ланнистер ему в этом уступал. Мужчины стояли у оружейной и над чем-то смеялись, наемник крутил в руках два меча, пробуя их на вес и слегка прищуриваясь, алчным взглядом ловя блики на стали. Он выглядел совершенно ненадежно, но рыцаря около него это, кажется, не напрягало. Сир Джейме смеялся, ослепительно улыбаясь, своей золотой рукой останавливая шутливые выпады противника. На советах будущий король никогда не выглядел так спокойно, как рядом с профессиональным убийцей. Возможно, что бы ни думала Таргариен, он был достаточно умен для дворцовых интриг. Миссандея ощущала на себе чужие взгляды, пересекая двор, но опасалась она вовсе не их, а двух мужчин, к которым шла. Наемник заметил ее всех раньше. — О! Маленькая переводчица нашей новой королевы, — усмехнулся он, и черты лица сира Джейме мгновенно заострились. Брови напряглись, а уголки губ дернулись, как будто встреча была ему неприятна. — Куда торопишься, птичка? — Мне нужно поговорить с сиром Джейме до начала совета, — проговорила Миссандея и поняла, что уже забыла, как безэмоционально переносила чужие взгляды у мастера Кразниса. — Есть ли здесь место, где нас не услышат? — Это Красный Замок, девочка, — все ещё с усмешкой продолжил отвечать наемник. Однако на его груди была изображена зеленая цепь на дымчато-сером поле, и это показалось знаком рыцарства, — если ты действительно хочешь найти место, где вас не услышат, тебе придется нырнуть на дно Черноводной. Вместо ответа Миссандея перевела взгляд на Ланнистера, и тот со вздохом повесил одни из ножен около него на стену. — Мы можем пройти в мои покои, если нам позволяет время, — он посмотрел на скалящегося спутника и неодобрительно качнул головой. Наемник только фыркнул и отвернулся, не попрощавшись. Мысленно Миссандея решила, что об этом обязательно стоит рассказать королеве. Отношения сира Джейме с этим человеком, очевидно, были очень близкими, если он мог позволить себе так грубо уйти от прощания. И отвечать за наследника великого дома посланнице самой Дейенерис Таргариен. — Что от меня нужно королеве? — едва они зашли в коридор Красного Замка спросил Ланнистер. В его тоне не было ни капли вежливости, так же как и в выражениях. — Кхалиси хотела обсудить с Вами один вопрос до совета, сир. — И какой? — Боюсь, я не могу Вам об этом сказать здесь, сир. Мужчина раздраженно нахмурился, и его здоровая рука сжалась на рукояти меча, но больше он ничем не выдал своих эмоций. — Передай королеве, что я скоро подойду. И он направился к своим покоям, громким стуком оглашая каждый свой шаг. Дейенерис эта новость вовсе не обрадовала. — Он специально тянет время? — со злостью возмутилась девушка, как только услышала слова своей переводчицы. — Неужели он думает, что весь совет должен ждать, пока он приведет себя в порядок после общения с каким-то наемником? Что они вообще вместе делали? У королевы еще не было причины злиться, учитывая, как поздно Миссандея смогла передать рыцарю просьбу об аудиенции, но правительница все равно раздражалась. И это было крайне плохим началом для разговора с Ланнистером. — Они стояли около оружейной, Кхалиси. Кажется, тот рыцарь выбирал меч. — Сир Бронн, — коротко поправила Дейенерис, но даже это замечание многое о ней говорило. — Да, скорее всего, Кхалиси, — деликатно кивнула Миссандея и была возмущенно перебита: — Так и есть, почему ты сомневаешься? Проще было промолчать. Королева ходила по комнате. Сегодня на ней было дымчато-сиреневое платье из полупрозрачной ткани, уложенной многочисленными слоями. На талии наряд закреплялся широким золотым корсетом, изображающим ветви, сплетенные между собой, а с плеч, как слабая дымка, спадала мантия того же материала. Миссандея сама помогала Дейенерис одеваться, но все равно любовалась ей, пока та мерила шагами пространство. Наконец, в дверь постучали. — Войдите! — быстро ответила королева, и ее голос прозвучал слишком высоко, даже несколько истерично. Она бросила взгляд на переводчицу, будто моля о помощи при этом разговоре. Сир Джейме тут же вошел, прекрасно владея мимикой, так как теперь его лицо выражало полное безразличие. Словно он отбывал тяжкое, полное скуки наказание, находясь в покоях королевы. — Вы хотели меня видеть, Дейенерис? Миссандея удивилась обращению и поспешно опустила глаза, как будто ее здесь нет. — Да, хотела. Присядете? — Благодарю, нет. Видно было, как дрогнули брови девушки, но она осталась стоять из приличия. Если у нее был план разговора, вероятно, сейчас он рушился. Королева разгладила естественные складки на платье, волнуясь, заметила это и сцепила поскорее руки. — Сегодня на совете я намерена обсудить дату нашей свадьбы. Так как коронация уже прошла, теперь мы не ограничены в выборе времени проведения. Я решила, что вы могли бы помочь мне его выбрать. Время, я имею в виду, — запутанно произнесла Таргариен, но Ланнистер остался все таким же безучастным к происходящему. — В прошлый раз я не подумала обсудить вопрос заранее с вами, и теперь исправляюсь. Он молчал, приподняв одну бровь. Она не знала, что еще добавить. — Есть ли у вас предложение, сир Джейме? — Нет, Дейенерис. Он как будто издевался. Потому что девушке стоило огромных усилий не сказать ему, насколько предсказуемо он себя сейчас ведет и насколько она зла на него за это. Но она королева. И она сдержалась. — Замечательно, — прозвенело со всем возможным сарказмом. — Тогда вы должны выслушать мое предложение. В ближайшее время королевство совершенно не готово к новым потрясениям и событиям. Я предлагаю подождать пару недель, чтобы все лорды успели принести присягу, а после этого уже играть свадьбу. Что вы думаете? Даже если он понял, что это месть, на его лице это не отразилось. — Как вы пожелаете. — Нет, — слишком быстро и жестко возразила она. — Я обсуждаю этот вопрос с вами, и это наше общее решение. Что вы думаете? — Вы совершенно правы. Я согласен. Ей нечего было возразить. — Отлично. Тогда вы проводите меня на совет? — Конечно, Дейенерис. Миссандея всем сердцем желала раствориться, чтобы не чувствовать вины за спровоцированный ей разговор.

***

Уже под вечер, под тихие всплески воды, королева принимала ванну в компании трех служанок, пяти свечей и приятного полумрака. Хотя вряд ли хоть что-то из этого списка могло ее успокоить. — Оставьте меня, — не выдержала Таргариен уже через пару минут, и все, кроме Миссандеи, выскочили за дверь. Королева провела влажными ладонями по лицу и вздохнула. — Ты сама все видела. Он намеренно так поступает. Он просто презирает меня! Девушка понимала, что это звучало как правда, но все же попыталась возразить: — Возможно, он действительно не представляет, когда именно хочет провести свадьбу? — Как можно раньше? Позже? Дождаться приезда гостей? После войны с Севером? Он мог предложить что угодно, а он ответил «нет»! — Быть может, он не понимает, как это важно для Вас? Дейенерис взмахнула рукой. — Мужчины не настолько глупы. Только не когда речь идет о женщинах, — она немного помолчала и добавила: — Хотя я готова поверить даже в это. — Уверена, он не хотел Вас обидеть. — Он бы и не смог! — и все же тон ее говорил об обратном. — Но он портит то возможное согласие, которое было между нами. Ты ведь слышала, что он сказал на совете? Конечно, Миссандея слышала. Слышала, как Таргариен произнесла целую оскорбленную речь, пытаясь выдать ее за общее с Джейме разумное решение. И слышала, как Ланнистер спокойно назвал ее приказ «желанием королевы». Она все слышала и понимала. Возможно, именно поэтому, ей совсем нечего было возразить.