Лев и Дракон

Ее утро началось с конверта на столе, запечатанного гербом Ланнистеров. «От Джейме», — тут же подумала Серсея, с тайной надеждой, что он ее не забыл. Потому что дотракийская королева уже должна была прибыть в Красный Замок, а ее присутствие — живое воплощение проигрыша бывшей правительницы. У Дейенерис было всё, чем обладала, и хотела и дальше владеть Серсея — молодость, власть над Семью Королевствами и Джейме. Женщина распечатала письмо нарочно небрежно, так, как бы она вела себя сейчас со своим братом. Даже когда на нее никто не смотрел, она притворялась недовольной и оскорбленной. Однако напрасно. Конверт не содержал тех слов, которые она ждала. Он состоял из двух писем, написанных, судя по почерку, ее отцом. Однако подписаны они были ее братом и сыном, ещё в период правления последнего. Первое письмо являлось публичным признанием Джейме о связях с Серсеей, где он заявлял, что Томмен его ребенок. Также в этом письме он просил короля позволить сыну носить имя Ланнистеров. Во втором письме король, позволял ему это, и выдавал указ, что отныне Томмен является наследником Джейме Ланнистера до тех пор, пока у того не появятся дети в законном браке. Серсея потерянно смотрела на листы перед ней. В этот момент она четко ощутила, что ее собственный отец полностью вывел ее из игры. Также, как и ее сына. Она не знала, за что взяться. С чего начать. К кому обратиться за помощью в устранении этого приказа, или, быть может, в сокрытии его? Эти две бумажки могли стать смертным приговором для брака Тиреллов и Баратеонов, если они попадут не в те руки! Метания Серсеи прервал стук в дверь. Испуганная, она схватила листы и бросила их в камин — единственное место, где они точно не могли быть обнаружены. — Миледи, — на пороге появилась служанка, склонив голову. Письма уже потрескивали, и королева-регент ощутила прилив злости из-за того, что сожгла их с перепугу раньше времени, — Ваш отец прибыл и просит встречи. Злоба улетучилась также быстро, как и появилась. Если кто-то мог сейчас объяснить все происходящее, то это был отец, так вовремя оказавшийся в Ланниспорте. — Где он? — требовательно спросила Серсея, надевая маску величия и взыскательности. — В своем кабинете. Женщина вылетела из комнаты раньше, чем служанка предложила ее проводить. Она слишком торопилась, и это ощущалось также как пару недель назад в Королевской Гавани. Только теперь рядом не было ни одного гвардейца, а она сама была опозорена союзом с братом. Как и ожидалось, отец встретил ее безразличием и взглядом из-за стопки бумаг, которые в тот момент разбирал. — Ты меня звал, — коротко и вызывающе бросила ему дочь, присаживаясь не на предложенный стул, а на противоположное кресло. — Именно так. Я полагаю, ты получила мое письмо. — Если ты имеешь в виду тот конверт, который ставит под угрозу существование нашего рода, то он сейчас догорает в камине. Тайвин с интересом приподнял бровь, выражая непривычный для Серсеи оценивающий взгляд. — Очень умно с твоей стороны. Если бы в твое отсутствие он попал к Тиреллам, я был бы разочарован. Она растерялась от этой неожиданной похвалы. — Я уничтожила его, — повторила она. — Ты же не думаешь, что я отправил тебе единственный экземпляр? Я не собирался допускать ошибку Неда Старка, зная твою любовь к уничтожению важных документов. Серсея побледнела от злости и скривилась. — Как это на тебя похоже… — Ты как всегда склонна воспринимать мои действия, как предательство. — В данном случае это оно и есть! Тиреллы не захотят связаться с нами, если узнают, что Томмен — плод кровосмешения! — Поэтому им не стоит об этом знать до венчания. — А потом? Неужели ты думаешь, что остальные дома воспримут это как должное? Я боролась с гнусным слухом Станниса, убеждала народ в обратном, а ты обращаешь мои труды в прах?! Отец тяжело вздохнул. — Ты больше не Ланнистер, Серсея. И твои дети не могут продолжать наш род. Тирион не тот, кому бы я хотел доверить наше будущее. Все это время я надеялся на Джейме и, как оказалось, поставил на карту слишком многое. Если у него и будут наследники, то они станут носить имя Таргариенов. Итак, наш род оборвется, — он пристально вгляделся в дочь, но остался разочарован ее видом. — Сейчас, по воле того документа, который ты сожгла, Томмен является единственным моим наследником. Единственным Ланнистером. Будет это позором сейчас или нет, в будущем все забудется, а наш дом сохранит свое положение. Более того, если Джейме и Таргариен погибнут, то именно Томмен станет королем. Серсея в неверии фыркнула. — Только после детей дотракийки. — Которых она, по слухам, не может иметь. В глазах бывшей королевы мелькнуло осознание, жажда власти и алчность. Отец удовлетворенно кивнул. — Полагаю, теперь ты понимаешь причины, побудившие меня признать, что Томмен внебрачный сын. Если бы я подождал с подписью этой бумаги несколько месяцев, то власть бы оказалась в руках Таргариен. Сомневаюсь, что она хочет видеть своим наследником Ланнистера. — Но она так или иначе узнает, что Томмен — Ланнистер. — Да, — флегматично кивнул отец, — Но будет уже слишком поздно. — А что будет со свадьбой с Тиреллами? Томмен должен будет надеть плащ Баратеонов на ее плечи. — Он наденет плащ Ланнистеров, так как он Ланнистер-Баратеон. И сейчас он на Утесе Кастерли, так что мы скажем, что он обратился к материнским корням. — Тиреллы это заметят. Тайвин утомленно вздохнул. — Но не смогут прервать церемонию. Я позвал тебя не для того, чтобы спорить о правильности своего поступка. Мне нужно было убедиться, что ты не собираешься рассказывать обо всем своему сыну. Надеюсь, ты помнишь, что ему ещё двенадцать. Серсея недовольно вспыхнула. — Я никогда бы не рассказала Томмену о его происхождении до того, как это стало бы необходимым! — Рад слышать. Если у тебя кончились вопросы, то мне пора вернуться к делам. И он пренебрежительно отвернулся, удостоверившись, что его план работает именно так, как он задумал.

***

— Открыть ворота! Заскрипели петли, цепи звеньями заплясали по железным кольцам. — Открыть ворота! Силой множества рук величественные кованые створки отворились, и карета, украшенная позолоченными розами, въехала в город. В ее окошке, поправляя занавеску, на секунду показалась иссохшая, покрытая темными старческими пятнами рука, мелькнул быстрый взгляд, а затем ткань колыхнулась и скрыла все, что было внутри. Оленна Тирелл и ее внучки прибыли во владения Ланнистеров. — Линесса, дорогая, ты уже видишь замок? Маргери нежно наклонилась к кузине, положив руку на ее предплечье и приблизившись к окну. Девушки дружно приоткрыли занавеску, но вокруг были только бедные дома и шум улиц. Сопровождающий коляску рыцарь бесстыдно заглянул в глаза молодым леди. Линесса стеснительно вспыхнула. — Нет, отсюда его совершенно не видно. — И с робким кокетством леди Тирелл ещё раз выглянула за занавеси, всего одним глазком посмотреть на самоуверенную улыбку молодого человека. — Не знаю, что вы там собираетесь выглядывать, — ворчливо отозвалась ее бабушка, замечая малейшую перемену в настроении девушек. — Здесь нет ни садов, ни красивых башен. Голые скалы и шум моря: что может быть больше похоже на Тайвина? Маргери с лёгкой королевской улыбкой отклонилась на подушки, заглядывая в ядовитые глаза Королевы Шипов. — Вас утомила поездка, бабушка? — В моем возрасте меня утомляет совершенно все, милая, и если бы я позволяла плохому самочувствию влиять на мое настроение, то я превратилась бы в Уолдера Фрея. Однако что меня действительно раздражает, так это человеческая глупость. Иногда я жалею, что произвела на свет такого бездаря, как твой отец. Стоило Ланнистерам свистнуть — как он бросился собирать сундуки и бежать из Королевской Гавани! Если бы он хоть на минуту предположил, что у меня могут быть иные планы, мы бы не ехали сегодня по этим улицам и не томились от тряски. Линесса опустила глаза на вышивку на своих коленях, будто ее совсем не было в этой карете и при этом разговоре. Но Маргери с привычным достоинством выдерживала нрав Оленны. — Уверенна, мой отец стремился выполнить свои обязательства. Пока я невеста Томмена, мне должно его сопровождать. — Чушь, — лениво, но резко отозвалась бабушка. — Пока ты только невеста, от тебя не требуется ничего, кроме достойного поведения и скромности. Мы можем разорвать эту помолвку в любую минуту. — И разве это не будет ударом по чести нашего дома? Старшая Тирелл насмешливо фыркнула. — Найдется повод — найдется и оправдание. Наш дом уже достаточно вырос, чтобы, наконец, окрепнуть и оправдать свой нелепый девиз. Маргери задумчиво замолчала, разглядывая розу на своих коленях. Годы наставничества бабушки сделали ее более внимательной в выборе слов. А соседство с Серсеей ещё и крайне осторожной. Пускай она могла доверять всем, кто был в карете, но каждый человек за ее пределами был врагом. И стоило ли говорить на эту тему открыто? — Брак с Томменом кажется мне весьма разумным. Он очень милый мальчик, я уверена, такой же хороший муж. А при объединении наших домов Семь Королевств только укрепятся. Что же может такому препятствовать? — Лишь какая-то взаимная глупость. Однако я совершенно не понимаю, с чего ты взяла, что Семи Королевствам твой брак на руку. Очередное дитя Серсеи — то ли Ланнистер, то ли Баратеон, — настоящая помесь оленя со львом. По праву ты должна бы при замужестве получить имя покойного короля, но что-то мне слабо верится, что Тайвин стремится продолжить род Баратеонов, подарив им свой родовой замок. — Нельзя же существовать под двумя знамёнами. — Для Серсеи ничто не указ, когда речь идёт о ее детях. И раз в этом замешан ее отец, то дело тут совершенно не чисто. Оленна не выглядела, как человек, который сделал для себя открытие, и все говорило о том, что она давно задумывалась над этим вопросом. Более того, Маргери была уверена, что ее бабушка понимает гораздо больше, чем рассказывает, и что-то внутри подсказывало, что брака с Томменом не будет. Она уже чувствовала, как уходят ее годы, хотя ей едва исполнилось шестнадцать. Она была замужем за Ренли Баратеоном, и он погиб. Затем она играла свадьбу с Джоффри, и его отравили. Если что-то случится и с Томменом, вряд ли хоть кто-то в Семи Королевствах задумается о женитьбе на ней. Конечно, будут ещё охотники за наследством, но уже менее знатные и молодые. Маргери боялась остаться старой девой. Или женой человека, похожего на Фрея. — Линесса, я помню, ты хотела остаться в Королевской Гавани? Девушка вздрогнула и отложила вышивку, уже ожидая колкости от Оленны Тирелл. Но та выжидающе постукивала тонкими пальцами по книге. — Да, бабушка. — И, я слышала, твой отец не прочь выдать тебя за рыцаря, если у того будут хорошие земли? Линесса неловко кивнула и ее лицо обдало жаром от смущения. Да, конечно, она не могла выбирать из знатных лордов, и не каждому дано родиться наследницей целого королевства. Но, почему-то, ей все равно было стыдно из-за своего будущего. Тем более рядом с Маргери, которая только что обсуждала свои возможности. — Тебе кажется это постыдным, поэтому ты позволяешь себе молчать? — небрежно, но угрожающе произнесла Оленна. — Нет, бабушка, — торопливо ответила кузина, и нервно покрутила в пальцах иглу. Высокая прическа не позволяла ей скрыть свое смущение, так что теперь она мучилась под пристальными взглядами. — Нет? То есть ты будешь рада выйти за рыцаря? Это был вопрос с тайным смыслом, уж это то девушка чувствовала. Но вот что подразумевала старшая Тирелл она никак не знала, боясь ответить неверно. — Для меня будет честью… — Неужели! — весьма громко перебила ее Королева Шипов. — Твои предки правили и правят одним из королевств, а для тебя честь выйти за рыцаря! Линесса совсем низко опустила голову, отчего-то вспомнив красивого рыцаря, сопровождавшего карету. Он ведь сейчас это слышит, уж слишком громким стал разговор. Ей было и стыдно перед ним, и, в то же время, быть может, теперь он сможет сделать ей предложение? Возможно, ему пожаловали какой-нибудь замок, и отец его одобрит? О, как бы ей хотелось уехать из Хайгардена куда-нибудь далеко-далеко, подальше от Маргери и ее бабушки! — Вижу, ты молчалива, — это прозвучало неодобрительно. — Однако это и к лучшему. Для служанки самое важное быть тихой и неприметной, прямо как ты, — слезы подступили к глазам Линессы, но она боялась отвернуться, чтобы их скрыть. — Ты поедешь в Королевскую Гавань, как только я напишу письмо Дейенерис Бурерожденной. Ты должна передать его либо самой королеве, либо ближайшему ее советнику, понимаешь? Вот и хорошо. В этом письме будут высказаны сожаления о вынужденном отъезде и признание в верности короне. Также я попрошу взять тебя, как мою внучку, в компаньонки и ближайшие служанки ее величества. Если мои дети и будут унижаться и прислуживать, то только короне. Поняла? — Оленна наклонилась к центру кареты, и поманила Линессу ближе, понизив тон. — Как только ты поступишь к ней на службу, ты должна будешь стать ушами и глазами нашего дома. Все, что ты узнаешь о королеве и ее союзах, а главное, о Ланнистерах, ты должна будешь немедленно писать мне. Можешь отправлять письма на имя своей кузины Алиссии, чтобы не было подозрений. Пиши каждую неделю, даже если нет новостей. Рассказывай глупости и самые обыкновенные события, чтобы отвести глаза. Поняла меня? — Тирелл откинулась на подушки, поправила занавески, выглянув в окно, и, уже куда громче, закончила: — Быть может, на Королевской службе ты сможешь выйти хотя бы за какого-нибудь захудалого лорда, а не рыцаря. Линесса по-прежнему не поднимала глаз, но вот сердце ее стало биться куда быстрее. То ли от возможности получить хорошую жизнь, то ли от предстоящей роли шпиона.