Лев и Дракон

В дверь вежливо постучали три или четыре раза. Джейме перевернулся на другой бок и прокричал: — Убирайтесь! В ответ внутрь проскользнула фигура покорного слуги его отца. — Милорд. Лорд Тайвин желает вас видеть. Ланнистер со стоном перекатился на спину и сел на краю кровати. — Пришел ответ от девицы Таргариен? — Да, милорд. — А моя сестра? — Надо полагать, она уехала еще с рассветом, захватив с собой солдат вашего дома. «Надо полагать…» — внутренне передразнил посланника Джейме, и щёлкнул пальцами, чтобы позвать собственного слугу. Он почти свыкся с отсутствием руки, хоть ему и было тяжело иногда надевать парадные костюмы. Ему помогли застегнуть жилет и завязать брюки, после чего он отправился в покои десницы, обдумывая отъезд сестры. Прошла уже неделя с их разговора, но он до сих пор ощущал горечь ее смеха на собственном языке. Услышать из ее слов, как легко она воспринимает измену было гораздо больнее, чем делить ее с Робертом. Когда Джейме вошёл, отец, как всегда, был погружен в книги и бумаги. — Мой сын, — раздалось ледяное приветствие. — Ты долго собирался. — Правая рука создает некоторые неудобства, — едко заметил Джейме. Его колкость прошла мимо Тайвина. — Пришло письмо от Дейенерис Таргариен, она сообщает, что согласна на наше предложение… — Твое предложение, — поглаживая левой рукой меч, бросил мужчина, скрывая этой небрежностью волнение. — Не имеет значения. Главное что она согласилась. Конечно, не без ответных условий. — И каких же? Лорд Тайвин передал ему письмо, лежащее на столе и жестом пригласил сесть. Под неуютным взглядом отца, Джейме едва мог сосредоточиться, буквы плясали и разбегались. Наконец, когда все требования были изучены, сын отложил сверток. — Мне кажется, или это почерк Вариса? — спросил он, несколько равнодушно. — Да, это так. Однако я думал, что ты найдешь там что-то более ценное. Ланнистер отклонился на спинку стула, приподняв брови. — Я увидел, что юная королева намерена сохранить свое имя и знамя. — Верно, уже что-то. — Это было логично. Она считает себя последним драконом, зачем ей менять имя? — Затем, что она выходит замуж. И ее дети должны носить имя Ланнистеров. — Я слышал, что она и вовсе не может иметь детей. Тайвин поджал губы, кивая головой. — Да, это так. Однако с этим можно разобраться позднее. Меня больше волнуют другие пункты этого письма. — Ты о требовании покинуть Королевскую Гавань всем войскам и людям Ланнистеров, включая тебя? — И это тоже, хотя такого я ожидал. Джейме еще раз мысленно вспомнил письмо, пытаясь понять, что так сильно раздражает отца. Пару минут они молчали, в итоге, Тайвин не выдержал. Его лицо сначала исказилось гримасой отвращения и разочарования по отношению к собеседнику и, по воле случая, наследнику, а затем в нем мелькнули искорки гнева, направленные уже в адрес письма. — Она опровергла все требования, кроме свадьбы и отъезда твоей сестры. По ее мнению, драконы не представляют угрозы, когда она сама в безопасности, а восемнадцать тысяч безупречных поддерживают порядок в Семи Королевствах. Регулярная Королевская Армия, вот как она их назвала. И эта Армия войдёт во все ворота столицы, по ее приезде. — Надо полагать, ты недоволен, — скучающе заметил Джейме, только чтобы как-то отреагировать. — Это было ожидаемо. Юная королева может ещё и дитя, но с большими амбициями. Однако нам не имеет смысла сажать ее на Трон, если мы потеряем имя Ланнистеров. — Мы можем назвать это объединением домов. Серсея всегда представляла Джоффри как Ланнистера-Баратеона. — В нашем случае, сомнений быть не должно. — Какая разница, если она не может иметь детей? Тайвин сверкнул глазами. — Зачем, по-твоему, я заключаю этот договор? — Чтобы сохранить наш род. — Так вот слушай. Серсея — Баратеон, и ее дети тоже. Тирион пока явно не собирается жениться, и на его наследие я бы не рассчитывал. А если Таргариен сохранит свое имя, то и твои наследники будут помесью. — Неужели необходимо думать об этом сейчас? — Можем обсудить, когда у нее появится ребенок. Общее молчание продлилось не более минуты. Джейме смирился. — Значит, у тебя есть свои соображения на этот счёт? На его удивление, отец потер рукой лоб и выдержал определенную паузу. — Я намерен признать Томмена твоим сыном, — глухо, но твердо произнес Тайвин. И хотя он был как обычно уверен, но все говорило о том, каких трудов ему стоило такое решение. — Разве это не будет ударом по его… и моему авторитету? — Таргариены веками женили братьев и сестер. Раз ты её муж, то имеешь право на эту выходку. — Тогда для чего ты меня звал? — свыкнувшись с новым ходом в игре отца в качестве пешки, уточнил сын. — Собирался поставить тебя в известность. В Королевскую Гавань сегодня прибудет твой брат, подписать договор. С ним первая сотня Безупречных и Джорах Мормонт, изгнанный из Семи Королевств ещё при Роберте Баратеоне, — снова гримаса отвращения. — Тирион? Почему он? — Он ее десница. Скоро будет и твоим. Джейме не сдержал удивленной, но насмешливой улыбки. Брата он искренне любил и переживал за его судьбу за Узким морем. Приятно было узнать, что договор будет подписывать именно он. — Кто его встречает, если наши люди уехали с Серсеей? — Можешь сделать это сам, я никого не отправлял. — Весьма грубо с твоей стороны. — Пока Дейенерис не на троне, я не питаю к нему никаких чувств, включая уважение. Перо со злостью стукнулось о чернильницу, оповещая о конце разговора.

***

На обратном пути, заходя в свои покои, Джейме с удивлением обнаружил письмо. Аккуратно прижатое винным кубком, оно хранило на себе след королевской печати. Сомнений быть не могло — его оставила королева! Джейме отставил кубок в сторону, сел на кровать, держа в руках тот предмет, который мог вернуть былые чувства и доверие. И даже сейчас, когда мужчина не знал, что внутри, он чувствовал тепло. Она ему написала перед отъездом, она тоже к нему что-то чувствовала. Бумага с треском разорвалась и полетела на пол, в руках оказался лист, исписанный некогда аккуратным, но теперь неровным почерком Пицеля. Джейме уведомляли об освобождении из Королевской Гвардии в связи со сменой королевской власти. Внизу красовалась детская подпись Томмена. Сразу стало понятно — такое могла сделать только его сестра. Вместо примирения, она повторно его отвергла, сделав это чужими руками. Тепло, разлившееся уже в груди, застыло и подернулось корочкой льда. Бросив ненужную бумагу на тумбочку, Джейме вышел навстречу брату и людям своей будущей жены.