Лев и Дракон

Губы юной королевы сомкнулись в тонкую полоску, когда глаза всех присутствующих устремились к ней. Она же старалась смотреть куда угодно, только не на письмо в руке лорда Вариса. Куда угодно. Куда? Дейенерис прислушалась к себе, чтобы принять решение. Гордость звучала всех громче, призывая стать разъяренным драконом и смести все на своем пути за оскорбленную честь. — Они думают, что я выйду замуж за Цареубийцу, чтобы не проливать кровь наших войск? — твердо отчеканила девушка, оглядев каждого советника по очереди, но ни на ком не задерживаясь. Варис почтительно кивнул: — Они надеятся, что ваша репутация королевы, правящей без жестокости, окажется правдой. — Они меня вынуждают! Все молчали, ожидая пока гнев матери драконов обретёт более спокойное и конструктивное русло. Королева прошлась до балкона, переживая собственную душевную бурю, а потом, как истинный хищник, в одну секунду обернулась, находя взглядом Тириона. — Почему вы молчите? Вы знаете свою семью и можете сказать, что об этом думаете. Я хочу знать мнение Ланнистера. — Я никогда не был настолько Ланнистером, насколько мои родственники, ваша милость, — почтительно, но недостаточно убедительно заявил Тирион, получив в ответ высокомерный и взыскательный взгляд. — Однако вы знаете их лучше меня. Он молча с этим согласился. Хоть Тирион и не ожидал такого хода от своей семьи, но легко угадывал там отца. Дальнейшие его шаги в этой игре тоже казались мужчине очевидными. — Я думаю, что это честное предложение, — аккуратно произнес он, следя за реакцией Дейенерис, — Томмен — последний сын Серсеи, Ланнистерам выгодно сохранить его жизнь. А моему отцу выгодно избавиться от своей дочери, сослав ее из Королевской Гавани. — Зачем? — по-девчачьи нетерпеливо нахмурилась Таргариен. — Она… плохая королева, — Ланнистер тщательно подбирал слова, но отнюдь не из-за смущения. — Ей нравится власть и жестокость, ее правление должно быть кровавым. И сейчас оно заканчивается, на смену приходят Тиреллы, конечно, отцу это не выгодно. Если Джейме женится на вас… Она нетерпеливо его перебила: — Если я выйду за Цареубийцу. Это не ему решать. — Конечно, ваша милость, прошу прощения. Если вы согласитесь на это предложение, то Ланнистеры окажутся правящей династией, сохранят влияние. Однако мой брат не правитель, править будете вы. И получите Трон без войны и кровопролития, получив возможность подготовиться к долгой зиме. — На троне должен сидеть Таргариен. — Это и будете вы, ваша милость. — Но под именем вашей семьи. Я не согласна. Мужчины задумчиво постучали пальцами по столу. Девушка тоже чувствовала их неодобрение, поэтому тактично скрыла свою гордость, чуть опустив подбородок и ища в лицах подсказки. Со смиренной лаской в голосе и глазах, она обратилась к Барристану Селми: — Сир Барристан. Я думаю, ваше мнение имеет значение. Рыцарь сделал шаг от стены и чуть поклонился. — Мое, ваша милость? Это дела совета, я боюсь, что не в праве решать. — Это так. Однако, насколько я знаю, рыцари Королевской Гвардии всегда участвовали в заседаниях. И помогали, высказывая свое мнение. От этого и будет зависеть мое решение. — Как скажете, ваша милость. Я согласен с лордом Тирионом. Когда Трон перейдет к вам, вы сможете расправиться со всеми врагами, однако в памяти народа вы окажетесь на троне законно, без крови. Это очень важно для простых людей. Что же касается до вашего имени… Мне кажется, что здесь вы имеете право настоять на его сохранности. Королевская Гавань уже пала к вашим ногам, когда было написано это письмо. Вы имеете право устанавливать свои условия. — Все так, ваша милость, — активно закивал Варис, все это время прижимающий письмо к груди. Дейенерис задумчиво посмотрела на карту под ее ладонями. С тех пор, как она заняла Драконий Камень, она чувствовала себя захватчицей. Просто воителем, бунтовщиком. И теперь ей дали шанс избавиться от этого клейма. Она вздохнула, чувствуя взгляды советчиков. — Лорд Варис, напомните мне их условия. Мы составим свое письмо. — С удовольствием, ваша милость. Лорд Тайвин требует… — Он смеет только просить. — Вы правы, просит: позволить королеве-регенту и ее сыну выехать из Королевской Гавани и окончить свою жизнь в родовом гнезде; стать женой его сына Джейме Ланнистера; увеличить число королевских советников, чтобы туда входили представители всех семи королевств, включая его. Он намерен остаться в Красном Замке самостоятельно. Дальше идут требования распустить свое войско и посадить драконов на… — Достаточно! — юная королева с возмущением встала с места. — Этого уже достаточно, чтобы отказать. Как я могу отстаивать честь своего дома, если выйду замуж за убийцу моего отца? А того, кто убил моих сестер и братьев, посажу рядом с собой? А драконов, что являются самой большой гордостью, что для меня всех важнее, посажу на цепь? Тирион мягко наклонил голову набок, набираясь терпения с буйным нравом своей королевы. — Вы не обязаны соглашаться на все, что говорит мой отец. Он ожидает, что Вы ухватитесь за это, как за соломинку, но он Вас недооценивает. Как вы изволили сказать, мы составим свое письмо, согласно этому, которое полностью изменит ход дела. — И что же вы собираетесь туда внести, милорд? — Все то, с чем вы не согласны, ваша милость. Варис, друг мой, будьте добры приготовить перо и чернила.

***

Они просидели несколько часов, создавая достойный ответ, который будет вежливым, словно бы все подтверждающим, но отказом. Наконец, когда все было готово, юная королева смогла встать со своего места и удалиться. Ее ждали драконы. Точнее, они просто знали, что она придет, в них не было ни скуки, ни тоски. Даже когда она села на землю под ними, ее дети не спускались, гоняясь за птицами. Дрогон рос быстрее всех. Его чешуя уже окрепла настолько, что была толще брони сира Барристана, а размах крыльев превысил полтора десятка метров. Когда он, урча, подходил к Дени, она чувствовала жар его дыхания. Лошади рядом с ним казались обычными пони. Так и теперь, Дрогон спустился первым, испуская громкий крик, похожий на писк сотен младенцев. Он поднял тучу пыли, окутав ею свою мать, и улёгся рядом с ее ногами. Когда он был маленьким, он мило урчал, сейчас же это было похоже на рык тигра, от которого камни приходили в движение. Дени мечтала снова сесть на него и полететь, но дракон ни разу не позволял такой вольности. У него были свои правила, с которыми нужно мириться. И, как она поняла, он все ещё сердился на цепи. Могут ли драконы сердиться? Девушка верила, что драконы чувствуют так же, как люди. Она как раз наблюдала, как Дрогон прогоняет Рейгаля от добычи, когда к ней подошёл Мормонт. Он ничего не говорил, но как истинная девушка и покорительница многих мужских сердец, Дейенерис точно знала, когда кавалер находиться рядом и застывает в нерешительности. — Сир Джорах, что-то произошло? — Нет, Кхалиси. Я хотел увидеть вас. Она посмотрела в его преданные глаза и ей захотелось рассмеяться, как маленькой девочке. Он был влюблен так много лет, что уже перестал это скрывать. — Вы видели меня на совете. Садитесь. Рыцарь сел чуть поодаль, не желая приближаться к огромным ящерам. Дени его понимала, и все же ее это забавляло. Всеобщий страх перед ее детьми, она им гордилась. — Ваши драконы быстро растут, Кхалиси. — Вы говорите мне это постоянно. — Да, но я не перестаю удивляться. С тех пор, как Дрогон впервые унес вас в небо, я… Он сбился и замолчал. Девушка подняла голову, притворяясь заинтересованной и искренней. — Говорите, — каждое его слово тешило ее самолюбие. Мормонт покраснел, что казалось невероятным, для мужчины его лет. — С тех пор я чувствую, что сделал правильный выбор, когда пошел за вами, моя королева. Дени ожидала чего-то большего, и, как избалованный ребенок, тут же потеряла интерес к словам. Они молчали. Джорах, как и всегда, растерянно, с благоговением, а королева равнодушно. — Вы говорили, что продали тех людей в рабство из-за жены. Скажите, вы любили ее так же, как меня? Он снова смутился. Между ними это не было тайной, но иногда ему хотелось, чтобы Дейенерис все забыла. Потому что иногда он был уверен, что она не ценит его чувства, но в другой момент… Ее глаза обладали особым мягким блеском и эта энергия, которая билась в ней через край… — Гораздо меньше, Кхалиси. Мной двигало чувство долга, а также желание быть мужчиной, достойной ее руки. Это была лишь гордость и тщеславие, но брак не может существовать на них. — Что же держит вас со мной? — Вы прекрасно знаете это, моя королева. — Я хочу услышать, — приказала она. Рыцарь вглядывался в ее глаза, но ничего не видел. — Я люблю вас, Кхалиси. И верю, что вы истинная Таргариен, с которой в Семи Королевствах наступит мир. — Мужчины всегда сначала говорят про любовь. А перед этим, обычно, про красоту. Она задумалась, ее тревожила мысль. Мормонту хотелось подойти к ней, предложить свою помощь, но он был ей не нужен. — Как вы думаете, Джорах, — теперь в голосе проскользнула ласка и волнение, мужчина таял в ее словах, почти не понимая, о чем они, — Цареубийца будет таким же, как вы или Даарио? Или, быть может, как бывший король Кварта? Приятная нега от ее доверительного тона сошла на нет, стоило услышать имена ее любовников. — Я не могу знать этого, моя королева. Дени погрузилась в размышления и пропустила его слова. — Дрого любил меня за то, кем я стала при нем. Он любил мой характер, мои поступки. Все остальные мужчины любят лишь то, что скрывается под одеждой. Ксаро Ксоан Даксос был готов за это убить все Тринадцать. Даарио — подарить мне две тысячи наемников, головы своих командиров и захваченные города. Что дадите мне за это вы? — Я не совсем вас понимаю, Кхалиси… — Что я получу от вас, если лягу с вами в постель? Она смело заглянула в его глаза, пробуя свою силу. Он был у нее на крючке, немного напуганный, но жаждущий. Зачем ей муж, если она и так управляет мужчинами? Джорах облизнул пересохшие губы — Я дам вам свой меч и свою жизнь. Всегда буду верен вам и вашему делу. Я буду служить от начала и до конца, моя королева. — Все это и так у меня есть. Таргариен отвернулась и встала с земли. Между ней и неудачливым влюбленным проскользнула длинная гибкая шея дракона, обдавшего Джораха горячим дыханием. — Вы можете идти, сир. Завтра утром, вы отправитесь в Королевскую Гавань вместе с лордом Тирионом и сотней Безупречных. Дорога будет долгой, отдохните. Пасть дракона отделила их друг от друга.