Искры меж айсбергов

Хорошие времена порождают слабых людей. Слабые люди порождают плохие времена. Плохие времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Автор неизвестен

      Звонок отвлекает, заставляя отложить прохладный металл на прозрачный столик, а, включив громкую связь, начать оттирать руки от баллистола, кажется, въевшегося в грубую кожу ладоней.       — Ваш товар прибыл на склад, — нежный женский голос на том конце несказанно радует.       — Отлично, сегодня заберу, — откладываю запачканную тряпку, предполагая, когда же можно туда заехать. Путь неблизкий, но за часик легко управиться. Плюс собраться, заскочить с дружеским визитом в пару мест…       — Поторопитесь, мы открыты до полудня, — переживает, явно накручивая на пальчик провод, хотя такие телефоны уже давно вышли из моды. Очередная дурочка, боящаяся всего и вся.       — Конечно-конечно, скоро буду, — сбрасываю, вновь облокачиваясь на кресло и устало прикрывая покрасневшие глаза.       Наконец снова увижу мир во всей его красе, а не смазанными пятнами Мондриана, Делоне и Клее — «реалистов» прошлого века. Расфокус, мягко говоря, приелся, а общественный транспорт доконал до такой степени, что невозможно смотреть в бесформенные кучи, именуемые себя людьми высшего сословия, а их мерзкие ухмылки… Впрочем, не о том.       В шкафу легко найти то, что нужно: одинаково чёрные одежды, скрывающие индивидуальность — атавизм, ставший таковым не так уж давно, если считать от Сотворения Мира. Монохром — отличительная особенность при выборе столь «неординарной» профессии в это преобычное время.       Водолазка и брюки охотно обвивают тело, являя свету сущность — пустоту. Торжество бесцветия над формой, праздник смерти над пустынными дюнами, прожигающий дыру в груди жизни. Балаклава пока покоится в руках, но стоит выйти за порог — станет главным атрибутом образа. Личная фишка, ставшая частью короны самолюбования и эгоцентризма.       Не планеты вокруг Солнца, а челядь близь Человека.       Сверяюсь с расплывчатым циферблатом: время ещё есть. Цепочка, защёлка, трехзамочная система на бронированной двери псевдо бункера. Нет смысла доверять охранной компании, когда в ежегодную судную ночь их базы взламываются в первую очередь.       Шаг, и космос смрада облепляет тело, сливаясь с экзо-костюмом невидимости. Вышагиваю по безлюдному центру заброшенного города, радуясь, что рейсовый скоро подойдёт. Сорок минут на нём, прямо по дороге, направо, и буду чётко у цели. Молодец, Бобби, просчитываешь всё наперёд.       Мальчик, затравленный в школе, теперь ставший первым хищником каменных джунглей, не знающих пощады.       Двести шестнадцатый впускает в свои механические двери, не опасаясь скрытой внешности, не то, что его пассажиры — уроды со всех концов галактики. Вмиг отходят, уступая место у окна, и на том благодарствую, кинув презренный взгляд на розовощёкую тётку в цветастом летнем платье.       Стоит тут такая, неприкаянная, наверняка дома ждет орава рудиментов, выросших от того, кто ежедневно принимает её за боксерскую грушу, не стыдясь собственных выродков, указывая: «Смотрите, как карается непослушание в моём доме». Или та, скрывающаяся за тёмными диоптриями, на голове пучок, а в кармане парки поддельный паспорт. Тот наркоман, променявший талант слова на очередную даму с дозой, эта не может собраться с силами, чтоб сказать главные слова, а он…       За изучением мыслей минуты проходят слишком стремительно. Выход на прохладу потемневшей в сумерках улицы застал врасплох.       Помещение на окраине — не самое умное решение, тем более, когда единственный работник — очаровательная девушка, пленяющая веснушками и круглыми очками на самом кончике пуговки с двумя ноздрями.       — Здравствуйте, — расправляет плечи, отрываясь от накладных на компьютере, — Мы с вами созванивались сегодня, верно?       — Да, всё именно так, — невозможно противостоять робкой улыбке.       — Тогда подождите минутку, принесу товар.       Удаляется, покачивая бедрами, облачёнными в юбку-карандаш на манер офисных работниц эскорта. Солидно.       Цех вроде бы на окраине трущоб, но глаз радуется, засматриваясь то на полотно шрифта Брайля, то на фотокарточки с языком жестов. Не нужны, но белые стены, видимо, совершенно не устраивали начальство.       На уголке её рабочего стола в неприметном горшочке стоит аконит, также известный как борец, появившийся, согласно легенде, из слюны Цербера, выпущенного на волю. Весьма необычный выбор для хрупкой девушки, бейдж которой настырно тычет каллиграфическим «Эйприл».       Цокот каблучков, раскрытие посылки, первая примерка.       Оправа сливается с формой черепа так, что не видно ни с одного из возможных ракурсов. Линзы делают зрение идеальным, нет, совершенным оружием. Прицел всегда наготове, ни одной отвлекающей мушки вокруг. Сотня датчиков перед глазами, но значение каждого равно преимуществу в любом бою. Вот он — мир четкости и резкости пера Моне, Ренуара, Дега и прочих импрессионистов прошлого века. Абсолют, возведённый в степень, приправленный новыми технологиями.       Душа радуется, взлетая выше облаков, пока с её губ не срывается:       — Оплата переводом коинов, верно?       Выдаю затхлый воздух на полные лёгкие, оказываясь за пределами склада оптики. От металлического привкуса чистый адреналин растёкся по венам. Колокольчик на двери звякает на прощание, оставляя на сердце тяжесть очередной жертвы.       Мысленно ставлю плюсик в личный зачет, объявляя себе успешное начало сегодняшней ночи. Закрываю замок на оборот, коммунальные службы уберут пока ещё тёплое тело с пола завтра утром. Не стоит об этом беспокоиться. Ночь вступила в свои права. Пора играть по-крупному.