После "Чужака": Империя

      Когда Чейс вернулся на Контруум, казалось, он может свернуть горы. Два года, проведённые на Розерии, заставили его истосковаться по нормальной работе, и он буквально окунулся в неё с головой. Так здорово было снова чувствовать себя нужным и, главное, понимать, что реально приносишь пользу. Делаешь что-то стоящее, важное и полезное.       Но радость оказалась недолгой. Не то чтобы Чейс всерьёз верил в то, что от него, простого капитана, зависели судьбы галактики, но всё равно не мог отделаться от неприятного ощущения, что он не успел. Не справился… И подвёл государство, которое поклялся защищать. Слишком поздно… Слишком бездарно… До невозможного абсурдно, но от того ещё более ужасно.       Пока он протирал от скуки штаны на Розерии, Контруум захлёбывался от диверсий и террористических атак. Повстанцы распоясались в конец. Стоило накрыть одну ячейку, мигом появлялась другая. Крамола расползалась как опухоль, а теракты были сродни гнойным нарывам, которые то и дело мучили его родину.       Но проблемы Контруума показались ему сущей безделицей после катастрофы на Эндоре. В это невозможно было поверить… Как такое вообще могло случиться?! Что все они сделали не так, раз повстанцам удалась их дерзкая атака? Как небольшая кучка ублюдков вдруг превратилась в серьёзную угрозу, которую они, выходит, проморгали?.. Империя, которую они любили, умерла вместе с Императором.       Новые власти пытались поддерживать иллюзию, что всё под контролем, но и дураку было ясно, что это не так. Да, Империя держалась, ничто ещё было не потеряно, они до сих пор представляли грозную силу, которая держала большую часть галактики под контролем. Но Чейс не был слепым… Центробежные силы всё нарастали, многие воспользовались хаосом после гибели Императора и, вместо того, чтобы сплотиться, начали рвать друг другу глотки в борьбе за власть. Оборзевшие военачальники прикарманивали вверенные им флоты и делали вид, что так и было. Тут и там появлялись какие-то содружества, микрогосударства, вотчины самозванных новоявленных царьков… Вместо того, чтобы продолжать сражаться с Альянсом, эти люди думали теперь только о себе. А повстанцам только того и надо было.       Чейс приходил в бешенство от мысли, сколько же гнили такие, как он, пропустили в своё время… Видимо, действительно плохо работали, раз без твёрдой руки Императора нашлось сразу такое количество предателей. Понадобится много, очень много времени, чтобы вернуть хотя бы видимость стабильности и отловить всех, кто теперь разрушал Империю изнутри. При том, что ресурсов стало сильно меньше…       Повстанцы, совсем осмелевшие после Эндора и заявившие о создании самозваной Новой Республики, продолжали наносить очень болезненные удары. С каждым месяцем всё больше планет перебагало на их сторону, а Империя теряла не только территории, но и престиж, и поддержку населения. Привычный порядок рухнул, всюду царил хаос… И с каждым днём становилось только хуже.       Чейс, как мог, буквально зубами вцепился в привычный порядок вещей. Несмотря на то, что это уже не та Империя, но всё равно это Империя. И он поклялся служить ей. И пусть повстанцы всё сильнее, ничто не могло сбить его с толку. У него по-прежнему была важная работа, которую нужно выполнять. Точнее, этой работы стало в разы больше.       А ещё была семья — родители, жена и маленький сын, будущее которых хотелось видеть счастливым. Чейс готов был вывернуться наизнанку, лишь бы дать им его. И пусть Кеннет родился уже после гибели Императора и никогда не узнает, как они жили до этого, в том числе и от Чейса зависело, увидит ли сын Империю вообще. Пусть не золотой век, но… Что-то мощное, хорошее и стабильное. Ради этого стоило потрудиться…       Но иногда руки попросту опускались. То грызня военачальников. То парад суверенитетов. То возвышение убикторатовской сучки и сдача Центра Империи… Когда ещё один незыблемый оплот рухнул, хотелось орать в голос и размозжить чью-нибудь голову. Хорошо бы — подвернувшегося под руку террориста. В тот момент Чейс никого бы не пожалел… Вместо этого он в тот день напился почти до беспамятства. И Риа, которая обычно очень не любила его в подобном состоянии, и слова поперёк не сказала. Наоборот, только крепче прижала к себе и гладила по волосам, как маленького…       После снова пришлось собирать себя из маленьких осколков воедино. Но в этот раз Чейс с грустью отметил, что какие-то осколки, кажется, всё же разбились вдребезги. Проанализировав на трезвую голову ситуацию после падения Центра Империи, он пришёл к неутешительному выводу: даже удивительно, что так называемая Новая Республика до сих пор обходила Контруум стороной. Да, вечная партизанщина, диверсии, вредительство на вервях… Расписавшееся в бессиилии руководство, почти умывшее руки. Но пока ещё никто не подогнал к планете флот и не попытался взять её силой. А теперь это уже казалось неизбежным. Главный разведчик Альянса сам родом с Контруума. Вряд ли он забудет о своей планете… Для него, как и для Чейса, положение Контруума на политической карте — дело принципа и дело чести. Вот только положение у обоих сильно разное… И возможности — тоже.       Ещё немного — и Контруум точно станет разменной кредиткой в большой игре.

***

      За последующие два года Чейс не раз просыпался в холодном поту. Положение становилось всё отчаяннее, самые худшие опасения подтвердились: ещё больше укрепившая своё положение Новая Республика вплотную подобралась к Контрууму. Данные разведки были абсолютно неутешительными…       Всё встало с ног на голову. Люди словно озверели. На военных и офицеров ИСБ совершались покушения. На тех, кто просто лоялен режиму, устраивалась травля. Недавно даже Риа стала жертвой чужой злости и непорядочности. Как бы она ни пыталась это скрыть, от Чейса утаить что-либо было невозможно. На работе её жизнь сделали попросту невыносимой, и даже директор Райд не мог повлиять на ситуацию и заткнуть поганые рты. Чейс со злостью понимал, что и сам не может обезопасить жену как следует. Придётся пересажать половину сотрудников верфей, и всё равно этого будет недостаточно… Не помогали уже даже репрессии — люди попросту перестали бояться. Перестали уважать Империю. Многие, не таясь, делали ставки на повстанцев. ИСБ, как могла, отлавливала смутьянов, но их количество росло в геометрической прогрессии. Чейс надеялся, что если принять по-настоящему жёсткие меры, не побояться этого, процесс ещё можно остановить. Ведь оставались же ещё верные люди! Чейс знал их, и немало… Они — оплот Империи. Но в том-то и дело, что власти Контруума, кажется, попросту смирились со своей участью. А как можно полноценно работать, если тебя связывают по рукам и ногам? Рыба гниёт с головы…       Но надежда — штука живучая. Она умудряется пускать корни даже в абсолютно бесплодную, выжженную почву. Потому Чейс из чистого упрямства продолжал надеяться, что ещё что-то можно сделать. Они не раз говорили на эту тему с Риа, и та, в целом соглашаясь с его позицией, всё же грустно качала головой и говорила, что нужно быть реалистами. Надо хотя бы начать готовиться к тому, что им, возможно, придётся покинуть Контруум. В первый раз услышать от жены подобное было шоком. Они чуть не поругались. Если уж даже Риа заговорила о бегстве… Но в глубине души Чейс понимал, что она права. И ей не менее больно. Просто лучше хоть как-то подготовить себя… К любому исходу.       Да только на словах всё легко, а на деле… Чейс предпочёл снова с головой уйти в работу, предоставив Риа свободу действий. Наверное, глупо было прятать голову в песок, делая вид, что не знаешь, чем занимается супруга, но произнести вслух «да, давай подготовимся к эвакуации», было выше его сил. Риа умная и самостоятельная, она знает, что и как делать. Он доверял ей… И, кто знает, может, это всё и не понадобится?       …Вызов в кабинет генерала Трэлона застал Чейса врасплох. Меньше всего он сейчас думал о том, зачем мог понадобиться высокому начальству, когда впереди маячила важная спецоперация. Но не подчиниться и не прийти не мог. А стоило увидеть лицо генерала, сердце ушло в пятки: на и без того бледной коже проступили голубоватые прожилки, морщины стали ещё заметнее, губы плотно сомкнуты… Определённо, Трэлон был чем-то расстроен.       Он, как и сам Чейс, не любил долгих расшаркиваний и предисловий, потому сразу перешёл к сути. Сцепив руки за спиной чтобы придать себе уверенности, Трэлон вздохнул:       — Капитан Пратан. Я только что получил приказ об эвакуации сотрудников нашего отдела с Контруума.       Чейс так и застыл.       — Эвакуация, сэр?.. Но…       Трэлон кивнул.       — Счёт пошёл на дни, если не на часы. Не сегодня так завтра Контруум падёт. Разведданные недвусмысленно говорят об усилении активности повстанцев в нашем секторе. Они собрали уже немалые силы. Если бы был хоть какой-то шанс отстоять планету, я бы не озвучивал вам этот приказ.       Чейс понял, что у него совершенно по-детски дрожат губы, а глаза стали предательски мокрыми — пришлось усиленно проморгаться, чтобы не опозориться перед начальством. Правда, пальцы протеза всё равно устроили привычную пляску, и это было уже не скрыть. Пытаясь отдышаться, чтобы хотя бы вернуть себе возможность говорить, Чейс с трудом выдавил:       — Сэр… Я отказываюсь. Я не стану трусливо сбегать, когда решается судьба моей родины.       Трэлон посмотрел на него с сочувствием, почти ласково — сам он родился и вырос на другой планете, Контруум стал для него просто очередным местом службы, но, кажется, он привязался к нему и сейчас понимал, что чувствует Чейс. Правда, это не повлияло на его решение.       — Вам ли не знать, что приказы не обсуждаются, капитан. Я всё прекрасно понимаю, но подумайте о своих близких. У вас родители, жена, ребёнок. Вы нужны им. Кто о них позаботится, когда настанут самые суровые дни? Очутившись на баррикадах или в подполье, вы им лучше не сделаете. Только погибнете зря. А если эвакуируетесь, сможете принести пользу Империи в другом месте.       Чейс помотал головой. Здравое зерно в словах генерала имелось, но признать это?.. Нет!       — Но я не трус! Я просто не могу так! Вы сами подумайте… Вот мы эвакуируемся. Сбежим, как распоследние крысы. Что скажет население? Что мы его бросили на произвол судьбы! Что нам до него дела нет. И мы реально бросим наших людей!       Трэлон горько усмехнулся:       — Да неужели вы правда думаете, что им есть дело до того, кто наверху? Кто приберёт Контруум к своим рукам? Так было уже на тысячах миров. Даже на Корусканте. Конечно, найдутся те, кто будет сожалеть об уходе Империи. Но, поверьте, большая часть тех, о ком вы так печётесь, даже не почешется. Если так называемая Республика сохранит им все блага и оставит в покое, они примут её.       Чейс потрясённо уставился на генерала:       — Что вы такое говорите?..       Тот покачал головой.       — Вы такой профессионал, но иногда наивны, как ребёнок… Люди везде одинаковы. Контруум — не исключение.       Чейс вздрогнул. Очень сильно захотелось обнять себя руками и прогнать холод, а не стоять, вытянувшись в струнку, но он не мог… Голос снова подвёл его, вырвавшись каким-то хриплым карканьем.       — Значит, это наша вина… Значит, мы плохо работали… Но даже если так… Всё равно будет сопротивление. Ведь будет! И наши военные станут сражаться. Так почему мы должны сидеть в стороне? Почему должны бежать?! ИСБ тоже обязана защищать…       Трэлон прервал его резким взмахом руки.       — У военных своя работа, а у нас — своя. Повторяю, от того, что вы погибнете на баррикадах, никому лучше не будет. Если вас это успокоит, уже объявлена эвакуация гражданского населения. Кто захочет, тот воспользуется предложением. А ради остальных вы рисковать и не обязаны. Ну так что? Всё ещё хотите делать глупости?       Чейс подавленно молчал, попросту не зная, что ответить.       Трэлон удовлетворённо кивнул:       — Я так и думал. Идите домой, капитан. Собирайтесь. На всё про всё у вас есть время до вечера. Сами понимаете, взять с собой можно только самое необходимое. Я… Мне очень жаль, правда. Но вы действительно ещё послужите Империи и сделаете для неё много хорошего, я уверен в этом. Ваше новое место службы уже определено. Не забивайте пока себе этим голову, договорились? И… Я рад, что мне довелось служить с вами. Вы — хороший сотрудник.       Чейс снова вздрогнул. Прозвучало это так, словно Трэлон прощался с ним. Навсегда.       — А как же вы, генерал?..       — У меня пока ещё слишком много дел, капитан. Я эвакуируюсь одним из последних. Если повезёт… Ещё увидимся.       Чейс с шумом втянул в лёгкие воздух.       — Я на это очень надеюсь, сэр.       Губы Трэлона дрогнули в едва уловимой улыбке.       — Взаимно. А сейчас вольно, капитан. Идите уже, не теряйте времени понапрасну. Данные о челноке и времени вылета я вышлю вам на датапад.       Чейс откозырял по всем правилам и вышел из кабинета. Но путь до дома он не запомнил совершенно… Голова была как в тумане, ноги едва слушались, тело вообще словно отказывалось ему подчиняться. Если бы не автопилот флаера, он мог бы и вовсе не добраться.       При виде их уютного милого дома у него закололо где-то в области сердца. Какое-то время Чейс просто в ступоре сидел на водительском сидении, не решаясь открыть дверцу. А затем он увидел Риа, которая, словно почувствовав неладное, вышла на крыльцо и сложила руку козырьком, защищая глаза от солнца. При виде Чейса лицо её осунулось и побледнело, но она не двинулась с места, ожидая, пока он сам подойдёт к ней и сообщит новости о том, что дома у них больше нет…