Между Небом и Землей

***

«Я не умру здесь».       Да, она знала, но от этого почему-то легче под дулом пистолета не становилось. Когда встретилась с неизвестностью в Либерио, было проще. Может, давило окружение людей, готовых растерзать ее при возможности, может, прониклась речью добровольца, а может, ей перешло напряжение Жана, делавшего важнейший моральный выбор в жизни — Кая не имела ни малейшего понятия, но больше вынести это была не способна.       Закрыв глаза, она процедила сквозь стиснутые зубы слова, обращаясь к Жану, но совсем иначе, нежели Оньянкопон, взывавший к человечности Кирштайна: — Стреляй.       Наступившая после оглушительных выстрелов тьма явилась спасением для нее. Кажется, Кая потеряла сознание, ибо никак не могла сориентироваться в пространстве, когда остальные уже вытирались от слюны титана. Просто лежала, пялясь в небо, пока ее не позвала Ханджи. С трудом сев, она тут же непроизвольно нашла взглядом Жана, наконец выдохнув, и сразу закашлялась, ощутив жгучую боль в легких. — Когда ты объединил силы с Марли? — Прошлой ночью…       Хоть и находилась на расстоянии от остальных, Тайбер отчетливо слышала их короткий диалог. — И… тебя это устраивает? Ведь ты бы обезопасил себя, оставшись с йегеристами… — Да… в тот момент я хотел запереться где-нибудь, заткнуть уши, но… — будто почувствовав взгляд, он на секунду поднял глаза, посмотрев прямо на нее. — …кости, превратившиеся в пепел, не простили бы мне этого…       Поднявшись, она пошатнулась, но удержала равновесие, проковыляв к Жану, и протянула ладонь, за которую тот не сразу, но все же взялся, впрочем, поднявшись самостоятельно потому что вид у нее был такой, будто подуй ветер, и она упадет, так что юноша поддержал ее за плечи, позволяя опереться на себя. — Условием помощи Перевозчика являлось вызволение тебя, Елена, и вас, госпожа Тайбер, — кивнув на нее, произнесла Ханджи. — Того потребовал лично генерал Магат. — Генерал, — кивнула Кая, вновь не сдержав кашель. — Не думала встретить вас при столь странной обстановке. — Могу сказать то же самое, — Магат хмуро оглядел их двоих, должно быть, сделав какие-то выводы, и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но командор Зое успела вовремя вмешаться. — Полагаю, вам будет, что обсудить, — примиряюще проговорила она. — Но пока ребятам стоит привести себя в порядок. Мы же пока обустроим лагерь.       Им вручили чистую одежду и полотенца, после чего они пошли к реке. Оставив добровольцев позади, Кирштайн повел ее дальше за скалы. Несколько дней назад они отдыхали вместе, ведя ровную беседу, но сейчас не проронили ни слова, купаясь в тишине и все же от чего-то нуждаясь в присутствии друг друга. Кае думалось, что ему сейчас не до слов да и сама тоже не находила что сказать, но, когда уже вымылись и выходили на берег, Жан внезапно ухватил ее за предплечье и притянул к себе, заключив в объятия. Учащенное дыхание, едва заметная дрожь в плечах и то, как он крепко обнял ее, почти до боли, являлись достаточными доказательствами всей гаммы чувств, что он испытывал, невзирая на то, что девушка не видела его лица. — Прости, — пробормотал он глухо, спрятав лицо у нее на плече. — Отправь я вас куда-нибудь в более безопасное место… йегеристы не убили бы твоих людей и ты бы не разлучилась с сыном, — голос его дрогнул, но он продолжал: — Если бы я мог предупредить тебя о побеге… я… я так виноват перед тобой… — Нет, — выдохнув, Кая коснулась его склоненной головы, мягко проведя по влажным прядям. — Ты не должен просить прощения да и извинения ничего уже не поменяют. — То, что произошло… ведь ты думала, что я готов убить тебя, — возразил он, и Кая чувствовала, с каким трудом ему далось произнести эти слова. — Не решай за меня, — кинула она, полушутя. — Вовсе я так не думала, — обернувшись, Тайбер подняла его лицо за подбородок, вынуждая взглянуть на себя. — Мы оба здесь, пока что живые — это единственное, что важно. Понимаешь? — Д-да, пожалуй, — шепнул Жан, оставив невесомый поцелуй на ее пальцах. — Давай одеваться, — выдавив нечто, отдаленно напоминавшее ободряющую улыбку, она убрала руки за спину и отошла на шаг. — Так-то и простыть можно.       По их возвращению в лагерь Елена и Оньянкопон уже были там, как и остальные разведчики с воинами, так что обстановка была более чем накалена. Конечно же, дети и Райнер удивились, увидев ее, но промолчали, а вот Магат не удержал недовольного хмыка, когда она уселась рядом с Жаном, подчеркнуто заняв место между двумя группами, не приняв конкретно ни одну из сторон. Завязавшийся разговор был настолько бессмысленным, что ей хотелось стукнуть всех их лбами и отчитать как несмышлёную малышню, но Тайбер пока держалась в отличие от Кирштайна, впрочем, слова Магата вскоре заставили и ее внести свои пять копеек: — А чего вы ожидали, генерал? Что народ острова примет гибель от сил Марли? Чем мы отличаемся от Элдийской империи, скажите? Какое моральное право имели, объявляя целому государству смертный приговор? — Почему же тогда Тайберы молчали столько лет? Ваша семья не предпринимала никаких попыток поменять сложившийся порядок, а теперь вы обвиняете меня в неправильности суждений? — Магат тоже настроен был серьезно, отнюдь не планируя проигрывать в импровизированных дебатах. — Все мы здесь платим за грехи и заблуждения прошлого, — устало проговорила Кая, сумев сдержать пылающий в душе пожар. — Выбор, совершенный Эреном Йегером, есть следствие наших ошибок, нравится вам это или нет. Поэтому мы обязаны прийти к согласию ради будущего благополучия. Истребление народов никогда не было и не будет выходом. Поймите это хоть теперь, прошу.       Наступила короткая тишина, после которой беседа перешла к куда более насущным вопросам. В перепалку Энни и Микасы она вслушивалась вполуха, помогая Ханджи с наполнением мисок. На провокацию Елены в свою сторону также не отреагировала: осведомленность той не удивляла, к тому же Кая привыкла игнорировать подобного рода оскорбления, но под конец марлейка все же задела ей гордость, правда, не самой тонкой шпилькой. — Неудивительно, что Зик не рассказал вам о своих планах. Вы недостойны были и капли его внимания.       Встретив ее взгляд, Кая нахмурилась, хоть и понимала, что отвечать не стоит, все же готовая открыть рот и высказать то, что думает, но Жан сжал ее руку, чем отвлек внимание, и принял слово сам, демонстративно выпив содержимое миски. — Вкуснотища, Ханджи. Можно мне добавки?       У Елены имелся туз в рукаве, который она с удовольствием использовала, посеяв смуту между и так едва терпящих друг друга воинов и разведчиков. Одно упоминание Марко запустило цепочку и прервать ее не было под силу никому из них. В самом начале сбивчивого рассказа Райнера, Тайбер не отпускала руки Жана, чувствуя, как она деревенеет, но потом он резко вырвал конечность из ее хватки, а когда Браун не внял просьбе прекратить говорить, все кончилось вполне закономерно.       В отличие от остальных, подскочивших с мест, она не шелохнулась, с горечью на душе наблюдая сцену срыва того, кто всегда пытался быть сильным, предлагал руку помощи и искал мирные пути разрешения конфликтов. Все это было слишком для них: атмосфера, натянувшаяся как струна, лопнула, но от этого стало лишь безнадежнее. Пока остальные тихо переговаривались, упорно делая вид, будто ничего такого не произошло, Кая нервно постукивала пальцами по пеньку, смотря во тьме лесной чащи, куда сбежал Жан. Мялась недолго: не прошло и двух минут, как последовала за ним, наплевав на все сомнения. Благо, путь его был предсказуем, хоть уйти он успел весьма далеко. Несмотря на то, что шла она как можно громче, юноша все равно вздрогнул, испуганно подняв голову, и попытался незаметно стереть следы слез с лица, но Кая ничего не сказала на это, присев рядом в корнях дерева. — Не стоило ходить за мной, — процедил он, откинув голову назад и нарочито не глядя в ее сторону. — Почему же? — коротко поинтересовалась девушка, сорвав травинку и став вертеть ее между пальцев. — Потому что не о чем беспокоиться: я в полной норме. Немного подышу воздухом и все, — произнес Жан, пытаясь звучать уверенно, но ее подобное только еще сильнее уверило в плачевности его состояния. — Так что, да, возвращайся в лагерь и ложись спать — завтра нас ожидает долгий путь. — Брось уже этот фарс, — бескомпромиссность в тоне явно его удивила, и он застыл, слушая дальше. — Ты действительно собираешься строить из себя недотрогу сейчас, после всего, что сделал для меня? Ох, и не делай вид, будто не понимаешь, заставляя произнести это вслух! — эмоционально кинула она, даже слегка напугав парня, и выдохнула, выравнивая внутреннее состояние. — В любом случае, просить, чтобы я ушла — жестоко. Но, если ты впрямь не желаешь видеть меня, то я уйду.       По взгляду можно было понять невысказанное продолжение фразы: «и больше не побеспокою». Жан легко уловил серьезный настрой Каи и все же сумел пересилить себя, тихо шепнув: «останься», впервые чувствуя столь сильное смущение рядом с ней. Все это время он строил перед ней образ уверенного в себе человека, не выказывая слабостей характера, и то, что Кая видела его таким заставляло пытаться скрыть чувства и боль, хоть умом Кирштайн отчетливо сознавал, что она бы никогда не осудила и точно приняла бы его, но, пожалуй, слишком давно отвык делиться с кем-либо личными переживаниями, копя их в сердце, что и выливалось в срывы, подобные сегодняшнему, за которые ему было стыдно. — Годами я размышлял о том, почему Марко погиб, — наконец начал он, решившись доверить ей свою душу. — И знать, что это произошло, по сути, из-за ошибки и поспешного решения трех подростков… будто бы мне раскрыли глаза. Я не знаю, кто прав, а кто виноват, но в тот миг понял, что не хочу больше жить в мире, где люди не имеют возможности даже поговорить друг с другом. Райнер же… не думаю, что смогу когда-нибудь простить его, но то, как я сорвался на нем, не принесло ничего, кроме горечи. — Я понимаю, — переплетя пальцы с его, она погладила разбитые костяшки, убирая засохшую корку крови. — У всех нас такая цель: и у Райнера, и Эрена, и всего человечества, но большинство не в силах пересилить эмоции и сесть за стол переговоров. В глубине души каждый желает мира, понимая, что война, в итоге своем, не выгодна никому. И мы должны дать людям услышать голоса сердец, отринув все предубеждения перед ликом смерти. — Думаешь, они раскаются? — спросил Жан с толикой надежды. — Примут нас, демонов? — Увы, пообещать этого я не могу, — покачав головой, Кая коснулась его щеки. — Рай на земле невозможен и ненависть не победить, но это вовсе не значит, что нужно опускать руки, зацикливаясь на безнадежности людского рода. Как бы то наивно ни звучало, всегда можно договориться, и доказательством тому служит соглашение Карла Фрица с Тайберами. — Ты… веришь в это? Что у Парадиза есть будущее после прекращения Гула? — Знаешь, сколько людей погибло в четырехлетней войне со Средне-Восточным Альянсом? Больше двух миллионов. А это только военнослужащие. На острове население в разы меньше. Сколь бы рупор мировой пропаганды ни раздувал элдийскую угрозу, главный враг человечества — сами люди. — Не скажу, что услышанное вселяет много оптимизма… — пробурчал Жан, на что Кая лишь пожала плечами. — А оно и не должно, — сказала Тайбер, похлопав его по спине. — В любом случае, все это — пока лишь теории и выдумки, от которых не будет толка, если мы не преуспеем, так что нет смысла тратить, возможно, последние часы жизни на размышления о людской натуре. — А, да, прости… нам стоит возвращаться — остальные, наверняка, волнуются… — он уже завозился, собираясь встать, но Кая удержала его. — Я бы больше предпочла посидеть тут. С тобой, — замолкнув, он послушно уселся обратно, слегка смутившись от того, как девушка выделила последнее слово. — Вчера ты сказал, что любишь меня в то время, как я не давала тебе договорить. — Д-да…. Я и сам понял, что не надо было вываливать все в такой обстановке, — пробормотал Кирштайн, оправдываясь, вот только Кая вновь перебила его. — Не соглашусь на все сто, — проговорила она, по прежнему звуча вполне спокойно, но Жан уловил некоторые нотки неуверенности в ее голосе. — Сама я не стану отвечать на признание, пока все не вернется в мирное русло. — А если нам не удастся остановить Дрожь Земли? — Останешься гадать, — просто ответила она, притянув его ближе и уткнувшись лбом в его лоб. — Будет еще одна маленькая причина сражаться, — шепнув это, Кая обняла юношу за шею, зарывшись пальцами ему в волосы. Их губы слились в поцелуе как-то сами по себе плавно, так, что невозможно было понять, кто первым сдался на волю притяжения. Данная близость лишь отдаленно напоминала то, что происходило между ними два года назад, играя новыми красками и ощущаясь совершенно по-новому — ярче, хоть и спокойнее, более наполненной и животрепещущей. Ситуация вообще не располагала к чему-то подобному, но, поддавшись порыву, они только сильнее распалялись, будто желая взыграться за то время, когда не признавали чувств друг к другу, ведя себя отстраненно, словно незнакомцы. Жан полагал, что им необходима хотя бы небольшая разрядка, и Кая своими действиями подтверждала это, позволяя углубить поцелуй и опустить ладони ниже поясницы, сама же уже став водить руками по паху сквозь ткань штанов. — …прямо здесь?.. — оторвавшись на секунду от нее, он смог найти силы задать логичный вопрос, тут же рвано выдохнув от того, как Кая опалила дыханием его ухо. — А ты предложишь место получше? — резонно возразила девушка, заткнув его поцелуем.       У Жана больше претензий не нашлось, так что он наплевал на все, решив отключить мозги хоть ненадолго. В конце концов, больше свободной минуты могло и не предвидеться. Только-только он расслабился, настроившись, как со стороны лагеря донесся голос Армина, зовущего их. Честно говоря, вначале парень проигнорировал данный факт, но голос лишь приближался, так что вскоре они вынуждены были отпрянуть друг от друга. Облом огорчал так, что на несколько минут он вовсе позабыл о пресловутом конце света, с которым они имели дело, представляя, как задаст взбучку Арлерту, но то, как Кая улыбнулась ему, оставив извиняющийся поцелуй на губах, немного потушило пыл, так что, когда возвращались в лагерь, Жан явно поуспокоился.       Засыпая, расположив голову на коленях Каи, он старался не думать о том, что же ожидало их с неизбежным рассветом.