Между Небом и Землей

***

      Едва он успел пройти полквартала, как небо угрожающе громыхнуло и лить начало как из ведра. Из-за туч было слишком темно для всего лишь пяти часов дня, а улица за считанные минуты опустела, так что только он один как дурак шел зигзагами, пытаясь спасти костюм-тройку, на которую отвалил два жалованья в Стохессе прямо перед отправкой на материк. Пришлось купить газетку, чтобы хоть как-то прикрыть верх и Жан горько пожалел, что сжадничал на зонте, не имея понятия о том, что здесь, оказывается, отличается климат.       Впрочем, подобное недоразумение не испортило настроения: в квартиру, где расположились разведчики, он притопал в более чем отличном расположении духа, довольный очень даже удачным стечением обстоятельств. — Что-то ты припозднился, — Конни сел на кровати, когда он зашел в общую комнату. — Запивал горе от отказа? — Кирштайн лишь закатил глаза, стягивая с себя изрядно промокшую одежку. — Нет, друг мой, — взяв полотенце, он подошел к Спрингеру и похлопал того по плечу. — Я брал интервью у леди Тайбер. — Да ну… — товарищ уставился на него, выпучив глаза, и даже Армин с Эреном слегка встрепенулись, на что Жан довольно хмыкнул. — Вымоюсь и расскажу все, — произнес он, обведя друзей полным превосходства взглядом. — Соберите всех в столовой.       Конни пробурчал что-то вслед по типу: «тоже мне, шпион…», но Жан не обратил внимания, будучи слишком довольным собой. Честно говоря, он и сам не особо-то верил в успех придуманной аферы и оттого результат буквально окрылял. Подумать только, он — обычный разведчик с Парадиза, родившийся в ординарной семье и знать не знавший вообще о внешнем мире, сегодня спокойно беседовал с дочерью благородной семьи, фактически управляющей целой страной, направляющей мировую политику. В последний раз Жан чувствовал нечто похожее, когда раскрылась правда о клане Микасы, а до того — о королевском происхождении Хистории, но они продолжали быть близки к ним по духу, ведь выросли они примерно в одинаковых условиях, а с леди Тайбер все совсем иначе.       Ощущалось в ней что-то воистину благородное: в манере речи, сдержанной улыбке и даже в том, как она втягивала сигаретный дым, чуть прикрывая темно-карие глаза. Жан явственно чувствовал некое превосходство этой девушки, но дело было даже не в сословной пропасти между ними: казалось, будто она видела его насквозь, просвечивая все тайны, от чего у юноши трепетало сердце, а если прибавить ко всей картине то, как она смотрела, таинственно блестя сталью во взгляде, Кирштайн и вовсе терял дар речи, желая одновременно спрятаться и пасть перед ней, не в силах выдавить и слова лжи.       Все это вместе и притягивало, и пугало, но Жан твердо решил воспользоваться шансом и попытаться понять леди Тайбер, надеясь, что полученная информация прояснит хоть что-то в картине безысходности их положения. Оставалось только убедить Ханджи дать добро на продолжение миссии, но в этом он не сомневался: убедит, несмотря на скептическое отношение к самой идее, да и, в конце концов, никакого вреда в его действиях нет.       Быстро ополоснувшись под холодным душем, он вытерся, оделся и пошел в гостиную, где, судя по голосам, шла шутливая перепалка между Конни и Сашей. Когда Жан зашел, взгляды всех присутствующих направились на него и повисла тишина, которую через секунду прервала взволнованная Ханджи. — А вот и наш агент! — подойдя, она приобняла его за плечи и повела к общему столу. — Давай, рассказывай.       Ну, он и начал свой рассказ, стараясь говорить подробно и обстоятельно, конечно, кое-где приукрасил, добавил больше важности, так что под конец и сам верил, что Кая Тайбер чуть ли не в рот ему глядела весь день. Реакция ребят была соответствующей: все точно остались под глубоким впечатлением, что бальзамом растекалось по самолюбию Кирштайна, ведь еще утром все у виска крутили, когда он озвучил свой план. — Пацан, — первым заговорил капитан. — То, что ты рассказал, звучит так, будто эта светская дамочка тебя охмутала. — Что? — Жан опешил, уставившись в невозмутимое лицо Аккермана. — Леви, — командор переглянулась с капитаном и тот не стал продолжать. — Это все, конечно, звучит прекрасно, но не будет ли излишне рискованным появляться рядом с ней? — Что тут такого? — нахмурился Кирштайн. — Не думаете же вы, что она о чем-то догадывается? А как, собственно? — Вряд ли, конечно, но то, что она так просто подпустила кого-либо к себе, кажется странным, — произнес Армин. — Согласны? — А на мой взгляд, Тайберша нашла себе развлечение, — когда все взгляды недоуменно остановились на Саше, она немного растерялась. — А что? Николо говорил о здешнем высшем обществе. Нравы у них явно попроще, чем мы привыкли, — пожала она плечами. — Но ведь она замужем, — возразил Жан, вызвав смешок у капитана. — Будто это когда-либо кому-то мешало… А впрочем, если так хочешь поиграть в шпионов, пользуясь смазливым личиком — дело твое. Авось, действительно сработает.       От слов Аккермана он весь покрылся краской и с трудом воздержался от того, чтобы не выпалить чего грубого: с капитана сталось назначить наказание даже здесь, а уж ставить под угрозу фактически полученное разрешение на свободу действий он точно не собирался, так что только кивнул, проглотив шпильку. — Главное, будь осмотрителен, — произнесла Зое, подытоживая. — Было бы хорошо разузнать, кто владеет Молотоборцем, как максимум, но даже то, что ты уже выведал, вполне неплохо. — Думал, мы сошлись во мнении, что это сам Вилли Тайбер, — подал голос доселе молчавший Эрен. — Не слишком ли очевидно? Возможно, это она и есть? — предположил Армин, на что Йегер покачал головой. — В любом случае, вряд ли нашему Жанчику удастся прознать о таком, — выдал Конни, получив несколько согласных кивков от присутствующих. Дальше обсуждали встречу с мисс Киеми, а потом все разбрелись по комнатам. Лежа на кровати, он размышлял о случившемся и выводы, к которым приводили мысли, были весьма противоречивы. Конечно, убедить командора-то убедил, но скептицизм товарищей удручал. А уж про намеки он вообще молчал: кем надо быть, чтобы додуматься до столь несусветной чуши? Почему две шуточки и расположение со стороны женщины должно было значить именно нечто подобное? Они точно подшутили над ним, специально подначивая, чтобы сбить его с толку: сейчас надумает всякого и облажается перед ней. Ага, еще чего не хватало… Хотя, стоило признать, она и впрямь ничего, но смотреть на врага в таком смысле он права не имеет, так что необходимо привести мысли в порядок и выспаться, чтобы не ударить завтра в грязь лицом.       Утром Жан, несмотря на не самый приятный сон в чужом месте, проснулся вполне бодрым, тут же запершись в ванной. Перед интервью надо было выглядеть идеально, а наводить марафет он, с недавних пор, любил. Принял душ, намазал лицо чем-то по типу маски, умылся, высушил и уложил волосы, постриг слегка бороду, после чего больше часа утюжил одежду, как учила мама, аккуратно и неторопливо. Наблюдавшие за всем этим Конни и Армин лишь качали головами, но Кирштайну не было дела до их мнения. Одевшись с иголочки, он еще минут пять придирчиво оглядывал себя в зеркале, пока Саша чуть ли не пинком выволокла его перекусить чего-нибудь. Прямо перед выходом Жан позаимствовал зонт Йегера, опрометчиво оставленный у входа: с него не убудет, а ему для дела необходимо.       К кафе «Восточный Шарм» он предусмотрительно подошел на десять минут раньше, но заходить не стал, дожидаясь ее снаружи. Люди расхаживали вокруг, изредка кидая на него странные взгляды, а несколько чумазых мальчишек и вовсе вертелись вокруг со вполне определенными целями, так что, когда часы пробили три, он от греха подальше, вошел в помещение, сев там же, где и вчера. Прошло пять минут, потом пятнадцать, так что Жан начал нервничать: неужели она передумала? А может, вообще не собиралась приходить, попросту вежливо отвязавшись от него? В сотый раз прокручивая вчерашнее в голове, он пытался найти какую-то деталь, которую мог упустить, но таких не было. Или же просто он не заметил. Что же, друзья, безусловно, еще долго будут припоминать это — пожалуй, не стоило вчера вести себя столь вызывающе, но ничего. Не в первой ведь… — Доброго дня, мистер Кирштайн, — подняв голову, он застыл, увидев перед собой Каю, и с запозданием встал, ненавязчиво поцеловав протянутую узкую ладонь. — Простите за опоздание — дела. Я ведь не заставила вас долго ждать? — сев и кивнув в знак благодарности за помощь, она за пару секунд сделала заказ, тут же подняв на него лучащиеся доброжелательностью глаза. — Что вы. Я сам только недавно пришел, — безбожно соврав, он нервно улыбнулся, пытаясь вести себя нормально. — Если вы не против, я набросал небольшой список вопросов. Начнемте? — Извольте.       В колею они вошли быстро: когда принесли чашки, Кая уже рассуждала о психологии элдиефобии, а он с трудом успевал записывать, с интересом вслушиваясь и часто задавая уточняющие вопросы. Приятная беседа шла ровно и без эксцессов, так что Жан изредка осмеливался спрашивать и о ее семье, стараясь незаметно вплести это в полотно диалога. Получалось весьма недурно, так что Кирштайн полагал, что журналист из него и впрямь вышел бы вполне сносный. — Давайте прервемся, — предложила Тайбер и он согласился, отложив ручку в сторону. — Не зажжете для меня сигарету? — попросила она, кивнув на резную зажигалку. — А? Да, конечно, — схватив железяку, юноша дрожащей рукой поднес ее к женскому лицу, завороженно проследив, как она медленно втянула дым, откинулась на спинку кресла, томно выдохнув. — Вы, я погляжу, не особый знаток этикета курения, — усмехнулась она. — А такой существует? — Да. И по нему джентльмен обязан всегда прикуривать даме, — произнесла девушка. — Но вы, насколько я поняла, не особый любитель курения?       Только он открыл рот, собираясь как-нибудь оправдаться, как внимание привлекла группа людей, входивших в кафе, и да, к сожалению, Жан их узнал. Так и застыв с беспомощным выражением лица, он обреченно проследил, как они подходят к ним, поняв, что все старание только что пошли коту под хвост. — Жан, какая неожиданная встреча!       На восклик Ханджи обернулась и Кая, с каким-то странным выражением на лице оглядывая четверку. Кирштайн нехотя встал, поздоровавшись с ними и стал представлять их леди Тайбер. — Это мой главный редактор — миссис Смит, ее муж и владетель основного пакета акций — мистер Смит и наши стажеры — Мико Кирито и Урри Крюгер. — Леди Тайбер, вы даже представить себе не можете, какая честь для нашей газеты иметь возможность беседы с вами! — в сердцах произнесла Ханджи. — Что вы, — улыбнулась Кая. — Кстати, не составите нам компанию?       Жан хотел провалиться под землю, слушая сюрреалистичный диалог, развернувшийся за столом. Теперь ему точно не светил никакой успех — нет, по Кае нельзя было сказать, что та недовольна, но на то, как он полагал, она и была дамой из высшего общества, готовая терпеть самых разных людей. — Знаете, я все никак не могу понять все эти глупые розни! Все мы люди, в конце концов, не так ли? Особенно, пока Основатель сидит тихо, что эти элдийцы нам сделают? — Вы правы, — кивнула Кая, улыбаясь. — У вас очень толерантный коллектив. Наверное, это благодаря вашему руководству, мистер Смит? — Вряд ли, — лаконично ответил Леви. — Я вообще не жалую этих вшивых элдийцев. Только и годятся на грязные работы, — отпив немного из чашки, он поднял на девушку прямой взгляд. — Пора бы уже прихлопнуть дьявольский остров, чтобы эти тоже мало рыпались. — Понимаю. Уверена, наше руководство займется Парадизом, как только справится с проблемами на материке, — повернув голову, она оглядела молчаливых Эрена и Микасу. — А что же молодёжь думает о политике? — Я согласна с мистером Смитом, — бесцветно произнесла Аккерман, а вот Эрен затянул с ответом. — Не думаю, что стажерам полагается высказываться на столь серьёзные темы, — будто только сейчас осознав, где находится, он прямо взглянул на Тайбер. — Я прошу вас. В конце концов, именно нам, молодым, придется столкнуться с этими проблемами, — секунду между ними шла борьба взглядов, заставившая Кирштайна напрячься, но Йегер, на удивление, не стал на этот раз выкидывать финт ушами, все же заговорив. — Мне нет дела, кто прав, а кто виноват, — начал он, смотря куда-то в сторону. — Элдийцы, марлейцы, демоны, люди или титаны — не важно. Все, чего я хочу, так это чтобы больше никому не пришлось умирать, не зная причины своей смерти.       В наступившей тишине были слышны крики торговца, зазывавшего покупателей. Никто не осмелился ничего сказать и все молча проследили за тем, как Тайбер мягко коснулась руки Йегера, сжав ее в ладони. — Мы обязательно добьёмся этого, мистер Крюгер. — Мы?.. — переспросил Эрен. — Нет никаких шансов на это.       Кая уже хотела что-то сказать, но тут своевременно вмешалась Ханджи, унеся русло разговора в более безобидном направлении, а Жан пихнул Йегера в бок, но тот никак не отреагировал, чем лишь больше взбесил Кирштайна.       Прошло немногим меньше часа, когда разведчики наконец соизволили откланяться, а чертов Йегер еще и прихватил свой зонт, на что Жану оставалось лишь проглотить все свои претензии да сидеть в полном раздрае рядом с Каей, наоборот, пышущей позитивной энергией. На предложение выйти прогуляться он ответил согласием и вскоре заразился ее хорошим настроением, почти позабыв о недавнем позоре.       На набережной, куда они держали путь, было тепло; гулял легкий бриз и тихий шум волн умиротворял, давая походить в приятной тишине. Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо в теплые оттенки, а свет его играл бликами в неровной водной глади, делая момент их уединения совершенно особенным, от чего сердце Жана охватило странное волнение, которое тот тщетно пытался отгонять. — Как думаете, кем бы вы могли стать, не выбери карьеру журналиста? — спросила внезапно Кая, продолжая смотреть на море. — Одно время я всерьез подумывал посвятить себя военному делу, — ответил Жан, тяжко выдохнув. — Но рад, что решил пойти в журналистику. Не думаю, что смог бы убивать и выполнять другие приказы, без вопросов подчиняясь командам. — Вы, кстати, походите на военного, — заметив его недоумение, она пояснила. — У вас будто воинская выправка. Форма бы вам точно подошла, — усмехнулась Тайбер. — В детстве я сутулился и был тем еще неряхой, вот меня и научили манерам, преимущественно, методом кнута, — пошутил Жан и она, кажется, поверила. — А вы? Кем бы хотели стать? — Раньше я любила рисовать- — тихо призналась девушка. — Но теперь кажется, будто это было в прошлой жизни, — подняв на него ясный взор, она продолжила: — На деле, мне нравится моя роль. Пожалуй, я всегда хотела влиять на что-то в этом мире и хоть как-то пытаться сделать его лучше. В отличие от других, у меня есть реальная возможность для этого, но, как вы видели, мало кто желает прислушиваться к мнению какой-то девчонки. — Не принижайте себя. Ваше выступление, я уверен, тронуло сердца многих, но они еще не созрели для настолько выбивающегося из их виденья мира предложения разрешения конфликта, — настолько уверившись в собственных словах, он взял ее руку в свою, а когда понял, что перешел грань, решил, что отступить будет еще глупее. — Вы поступили верно, высказав что думаете, и рано или поздно, люди признают вашу правоту. — Спасибо, мистер Кирштайн, — мягко улыбнувшись, она положила руку поверх его. — Это очень мило с вашей стороны.       Жан кивнул, быстро сменив тему разговора, ибо чувствовал, что ходит по тонкому льду, а эта странная девушка будто только подталкивала его в бездну, желая, чтобы он совершил ошибку, оступился, но он пока держался. — …когда в редакции узнали, что Тайберы посетят конференцию, все думали, что и ваш муж будет здесь. Он не смог присутствовать? — Можно и так сказать. Мы достаточно доверяем друг другу, так что это не стало проблемой, — пожала она плечами. — Правда, я воспринимаю это скорее как отпуск. Мы с ним постоянно рядом, а в браке иногда необходимо отдыхать друг от друга. — Разве вам не одиноко? — он понял, какую чушь сморозил лишь через секунд и тут же мысленно прикусил язык — она и за меньшее могла послать куда подальше, что уж говорить о подобной наглости. — Простите, это не мое… — Благодаря вам в последние несколько дней — нет, — перебила она его. — А вам как в незнакомом городе? Не скучаете?       Жан открыл и закрыл рот, не находясь с ответом. Кровь прилила к лицу, но, благо, давно стемнело, и хоть этого его позора не было видно. Кашлянув, он сглотнул ставшую вязкой слюну и попытался ответить, что, правда, вышло крайне неуклюже. — Н-нет. Честно говоря, мне особо не по кому тосковать. — Так ваше сердце свободно? — на слова у него сил не осталось, так что он лишь кивнул, не в состоянии отвести взгляд с красивого женского лица напротив. — Вы, кажется, смущены тем, что мы перешли на личные темы. Вас это не устраивает? — Что вы, — пробормотал Жан, пытаясь хоть как-то собрать остатки мужества. — Вы интересны мне и как человек тоже. — О, — ее рука коснулась его груди, словно желая прочувствовать сердцебиение. — Помнится, вчера вы говорили что-то о красоте, уме и воле, верно? Что насчет этого? — Я восхищен вами, — прошептал он, ощущая то, как воздуха в легких становится катастрофически мало, несмотря на участившееся дыхание. — Да? — протянула Кая, проведя пальцами линию наверх, касаясь жаркой кожи шеи и остановившись на судорожно бьющейся жилке. — Так докажите это. — Я… даже не знаю… — Вы солгали мне тогда? — разочарованно спросила девушка. — Нет! Я… — прикрыв глаза, он вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. — Кая, вы позволите?..       Он подался вперед, не зная, чем все обернется, но, в то же время, жаждая этого момента больше, чем чего-либо еще во всей жизни. В мгновение, когда их губы соприкоснулись, что-то отчетливо щелкнуло в голове. Жан ухватил ее за талию, прижимая к себе, жадно припал к ней в отчаянном поцелуе, выплескивая все противоречивые чувства, накопившиеся за эти два дня, и Кая отвечала ему с пылом, которого он даже не смел ожидать. Едва дыша, он прервал поцелуй и уткнулся носом ей в макушку, вдыхая аромат темных волос. — Полагаю, ваши друзья уже заждались. Не стоит заставлять их волноваться, — произнесла девушка, гладя его по волосам. — Приходите завтра в гранд-отель. В то же время. Я буду вас ждать, — сказав это, она оставила целомудренный поцелуй на его щеке и, не прощаясь, пошла по аллее, так и оставив его не то окрылённого, не то огорошенного.       Кая уже прилично удалилась вглубь бульвара, когда заметила, что кто-то вел за ней слежку. Людей было мало, но место слишком открытое, так что особого страха она не испытывала. Наоборот, присела на скамейке, оглядываясь по сторонам, и преследователь, приняв приглашение, вышел из тени, усевшись рядом. — Я уж думал, этот идиот опять обложается, — крутя в руках зонт, Эрен несколько раз стукнул им по брусчатке, отбивая гротескный ритм. — Вы, оказывается, весьма терпеливы, миссис Тайбер