Между Небом и Землей

***

      Ранняя осень, которую в ее родном мире называли бабьим летом, всегда была любимой порой Каи. Когда жара спала, но солнце каждый день теплом озаряет все вокруг, будто согревая самую душу, а ветер еще совсем легок и игрив. В такие моменты она позволяла себе забыться и представить, словно находится далеко-далеко, а вовсе не в мире войн и кровопролития, но то тут, то там в уютный кокон защиты проникали уродливые картины сурового настоящего, напоминая, что убежать и спрятаться не получится. Не теперь.       Кае нравились здешние поезда: тут они еще не успели превратиться в безликие прямоугольные махины и манили восхищенный взгляд яркими красными полосами, причудливой констукцией и паром, наполнявшим перрон при каждом гудке, оповещающем о скором отбытии. - Ты справишься, дорогая, - голос мужа вывел ее из наваждения, и девушка повернулась к Вилли. – Хотя, участие не было обязательным, но, думаю, по нынешним обстоятельствам это будет полезно, - она кивнула, а Тайбер сдержанно обнял ее за плечи. – Я знаю, что ты не подведешь нас, но все же, прошу, не увлекайся, - прошептав это, он запечатлел короткий поцелуй на виске и чуть отстранился. – Ну, мы с Мишей будем ждать твоего возвращения. Доброго пути!       Купе, слишком просторное для одного пассажира, давило пустотой, но она не желала выходить за его пределы: хватило вида офицеров и раненных на вокзале и в коридоре вагона, пока они следовали в часть, выделенную для нее. Кая попросила гвардейца, приставленного к ней, закрыть все шторки, и устроилась в полной тишине, смотря в окно, за которым проносились поля и равнины, щедро залитые солнечным светом.       Шел второй год войны с Средневосточным Альянсом, и Марли явно показывали не лучшие результаты, впервые за сотню лет господства терпя унизительные поражения и вынужденно отступая с позиций. В такой ситуации роль дипломатии только повысилась, и за последний год Тайберы постоянно разъежали по всему континенту, участвуя в круглых столах, мирных конференциях и инициируя подписание многих соглашений, которые, правда, сами сражения не прекращали, но давали им передышку и позволяли хоть как-то сохранить лицо гуманной державы, стоявшей на защите мира и безопасности. Изначально, Вилли не хотел втягивать ее в политику, аргументируя это недавним рождением сына, но Кае удалось убедить его в исключительной пользе собственного участия в дипломатических миссиях наряду с ним, и кузен уступил.       Вместе они посещали не только официальные политические мероприятия, но и бывали непосредственно в военных зонах, где совместно с представителями других стран создавали приемлемые условия для поиска и вытаскивания тел погибших и раненных с поля боя, открывали военные госпитали, занимались проблемами беженцев и вынужденных переселенцев, обеспечивали армию продовольствием и питьевой водой, но лишь малая доля всего этого касалась элдийцев. В начале Кая боялась, что может пересечься с воинами во всех этих поездках, но этого, благо, не случалось, зато с мисс Киеми из Азума-бито она сталкивалась очень часто, каждый раз подмечая мелкие детали, указывающие на ее связь с островом.       Как оказалось, полная незаинтересованность Тайберов в судьбе материковых элдийцев была явным преувеличением, ведь в Марли отношение к ним и условия их существования были значительно лучше, нежели в иных государствах и, более того, они специально принимали их из других стран, что давало им шанс худо-бедно прожить относительно нормальную жизнь. Конечно, был призыв в армию, как смертный приговор, и высшая мера наказания преступников и диссидентов в виде превращения в титанов и использования в качестве пушечного мяса при бомбардировке городов и крепостей, (на Парадиз больше заключенных отправлять не могли.) но доля таких элдийцев была ничтожно мала по сравнению с теми, кто жили в стабильности, обеспеченные какой-никакой работой, образованием и медициной.       Весть о первой действительно масштабной конференции по зашите прав элдийцев всего мира воодушевила ее, и Кая буквально напросилась на участие от лица Тайберов, хотя Вилли вначале собирался отправить кого попроще. Сказать, что организаторы были рады, получив письмо, означало бы соврать: ее обозначили одним из главных спикеров и даже попросили приготовить открывающую и закрывающую речь, так что около месяца Кая корпела со специалистами над предлагаемым к рассмотрению актом и текстом выступлений, что, конечно, выматывало, ведь до конца быть честной в выражениях она не могла, но все же смогла ограничить все резкие выражения и призывы, помня о том, что, скорее всего, именно туда проникли островитяне.       Перспектива встречи с ними волновала сердце, но девушка старалась отгонять страх, решив сделать все, что в ее силах, для наиболее мирного русла мировой политики в отношении элдийцев. До сих пор она ни разу не пыталась как-то повлиять на ход истории, но теперь, когда трагедия в Либерио и Дрожь Земли все больше обретали реальные и очевидные предпосылки, сидеть сложа руки становилось невыносимей.       Конечно, в очередной раз бросать годовалого ребенка на попечении нянек было трудно, но Кая тешила себя тем, что иначе все они могут погибнуть в Гетто Либерио, а даже если с Михаэлем ничего не случится, угроза жизням Вилли и Элен была прямая. Было ли это в ее силах? Тайбер считала, что не может узнать наверняка, если не попробует.       Портовый город встретил их туманом и мелко моросящим дождем, но не только, ибо лично встречать ее пришли и основные организаторы, которых она пригласила на ужин вечером для обсуждения обстановки перед непосредственно официальным открытием конференции. В этот раз разместились в отеле, ибо визит должен был пройти короче шести недель да и подходящих особняков и вилл в городе не имелось. Как она и предполагала, среди верхушки заинтересованных большинство составляли отнюдь не элдийцы, а представители либеральной интеллигенции различных национальностей. Весь вечер они обсуждали неэффективность подобного положения целого народа, составляющего ощутимый процент мирового населения, рассуждали о морально-этической стороне вопроса, многие даже признавались в личной симпатии к отдельным элдийцам, сетуя на законодательный запрет межнациональных браков, а один представительного вида джентльмен и вовсе рассказал о том, как его дочь и жену забрали в Гетто, лишив всех прав, когда же он попытался оспорить данное решение, пригрозили ему огромным штрафом за связь с дьявольской женщиной.       Кая слушала, сама особо не говоря, в душе понимая, насколько же мало на самом деле таких людей. В памяти всплывали истории Эрена Крюгера, Томаса Ксавьера, Энни, Райнера, пока она внимательно вслушивалась в рассуждения этих энтузиастов, упрощавших решение проблемы до такой степени, что хотелось вскричать, лишь бы вдолбить им, что мир не может поменять мнение о тех, кто настолько сильно от них отличается, столь легко и просто, но Кая молчала. Идея участия в этом театре с каждым прошедшим днем все больше таяла на глазах.       В день начала конференции у здания собралась огромная толпа, на которую она смотрела из окна, в последний раз прокручивая в голове речь. Ей предложили выйти в традиционном наряде семьи Тайбер, но Кая отказалась, наоборот, специально подобрав наиболее простой и строгий костюм. Зал оказался едва ли не заполнен до отказа: идя к трибуне, она прошлась по рядам лиц, но знакомых не заметила, так что отогнала прочь мысли о них, пытаясь идти прямо и с гордо поднятой головой.       Напряженная тишина и сотни взглядов, ожидавших от нее чудесного решения всех проблем, давили на восприятие, но, выдержав паузу, она начала говорить, чувствуя, как с каждым произнесенным словом груз на душе все легчает, позволяя говорить искренней и лучше, что явственно отражалось в выражениях лиц слушателей. - …Мировое сообщество должно прекратить преследование субъектов Имир по одной лишь принадлежности к расе. Вместе мы должны разорвать этот круг ненависти и нетерпимости, но что мы видим? С распада империи прошло больше ста лет, а элдийцев, родившихся намного позднее, продолжают судить за грехи отцов, дедов и прочих предков. Могут ли они открыть глаза и увидеть в нас личности? – оглядев присутствующих, она продолжила: - Увы, мы не можем просить такого, пока Основатель властен над всеми и каждым из нас, в частности. В любой миг он может манипулировать нами, а поход Марли на Парадиз показал островитянам забытую правду о мире и, уверяю вас, они не примут грехи предков, как мы, а будут сражаться, используя весь потенциал титанов, сокрытых в стенах! Что же мы должны сделать? – выдохнув, она глубоко вдохнула, вновь заговорив: - Наше предложение – мир, а не война. Они уничтожат колоссов, поклянутся не использовать силу Основателя, а мы взамен признаем их как суверенное государство, но пойдут ли они на это? Мы никогда не узнаем, пока не войдем с ними в диалог, но о каком диалоге может идти речь, пока нас самих дискриминируют, хотя мы желаем мирного разрешения конфликта. Думаю, все согласятся, что элдийцы достаточно настрадались. Так положим же начало возрождению элдийского самосознания!       Выступление вызвало смешанную, но оглушительную реакцию. Гул в помещении еще держался минуты три, и даже когда начал говорить другой спикер, люди все еще шептались между собой, кидая на нее взгляды. С трудом усидев несколько часов, она с выдохом облегчения вышла из зала, собираясь уйти через задний вход, но за поворотом ее кто-то окликнул и Кая нехотя обернулась на голос, узнав в приближающейся высокой фигуре Жана Кирштайна. - Леди Тайбер, прошу простить за беспокойство, но я не мог удержаться от того, чтобы не выразить восхищение лично, - сняв шляпу, он вежливо склонил голову - Ваше выступление было прекрасным и, безусловно, весьма смелым.       Скрыв удивление за маской холодной сдержанности, она кивнула, стараясь откровенно не пялиться ему в лицо. - Спасибо, мистер… - чуть нахмурившись, девушка попыталась разглядеть фамилию на бейдже. – Кирштайн, - тот утвердительно закивал и она чуть улыбнулась. – Рада, что хоть кто-то оценил мои слова. - Знаю, что, скорее всего, ваш день расписан поминутно, но могу ли я просить вас дать интервью для нашей газеты?       Приподняв одну бровь, она недоуменно уставилась на юношу, пытаясь переварить сказанное. Интервью? Неужели Жан решил примерить на себя роль шпиона?.. - Откуда вы? Как называется ваше издательство? - Из Либерио, издательство «Вестник Марли», - внезапно, он даже показал журналистское свидетельство, что весьма впечатляло. - Что же, - внимательно полистав представленный документ, она вернула его. – Пожалуй, мы могли бы побеседовать за чашечкой кофе, но перед этим вас осмотрят. - Конечно, миледи.       Густав встретил их на выходе и по ее кивку быстро проверил Кирштайна на предмет припрятанного оружия, после чего они сели в машину и отправились в кофейню «Восточный Шарм». Стоило признать, он не терялся и не выказывал незнания местных привычек поведения, даже сумев заказать хороший кофе. Посетителей было мало, так что Кая немного расслабилась, заведя светскую болтовню, которую ее собеседник весьма неплохо поддерживал. - Мне кажется очень важным, что такой человек, как вы, выступает с конструктивной позицией, но, как вы считаете, если бы островитяне могли услышать вас, согласились бы они на ваши предложения?       Отпив из маленькой чашки, он аккуратно поставил ее на блюдце, глянув на нее. - Разве у них есть выбор? – вытащив портсигар из сумочки, она зажгла сигарету. – Вы ведь не против? – получив утвердительный кивок, девушка с наслаждением затянулась. – Островитяне сильно отстают в технологическом развитии, а сейчас все настроены против них, так что им придется искать союзников, а, если вспомнить о падении стены Мария всего семь лет назад, им будет невыгодно вступать в открытую конфронтацию с кем-либо, - выдохнув клуб дыма, она смахнула пепел с кончика сигареты. – Конечно, есть еще колоссы в стенах – сила, с которой стоит считаться, но их использование только настроит весь мир против Парадиза, так что я бы не стала советовать им делать это. - Но ведь уничтожив колоссов, как то предлагаете вы, Парадиз окажется беззащитен. Думаете, это правильно? - Конечно же, данный процесс должен пройти поэтапно под надзором наблюдателей из разных государств, но не стоит недооценивать силу Координаты. Они все еще будут иметь определенное преимущество. - А что насчет других стран? Как им перебороть предрассудки? – спросил юноша, записав часть ее слов в блокноте. - Вы, как журналист, сами должны знать большую часть ответа на этот вопрос, - потушив сигарету, Кая откинулась на спинку мягкого кресла. – Рупор пропаганды поменяет курс, отменят законодательные запреты в отношении элдийцев и сразу пойдет интеграция их в общество. Конечно, потребуются годы, но даже вы, марлеец, спустя добрую сотню лет можете говорить о них, как о людях, что дает нам определенную надежду, - подождав, пока он допишет, девушка вновь заговорила, с интересом разглядывая юношу. – Кстати, как вы относитесь к элдийцам? Чем же обусловлен ваш интерес? - Не знаю, - пожал он плечами. – Я никогда не видел особой разницы. Что элдийцы, что марлейцы. Разве что, говорят чутка по-разному. Честно говоря, я даже был влюблен в одну. - Дайте угадаю, вы не смогли быть вместе из-за предрассудков? - Нет, - покачав головой, Жан чуть отвел взгляд. – Мне просто не ответили взаимностью. - Ну, у этой девушки, вне зависимости от национальной принадлежности, точно не было вкуса, - усмехнувшись, она выпрямилась, словив растерянный взгляд. – Просто вы весьма видный молодой человек. - Вы так считаете? – несмотря на слабое освещение, Кая заприметила легкий румянец на его щеках, что умиляло. - Да, почему нет? – поведя плечами, она улыбнулась. – Или вы мне не верите? – прищурившись, девушка рассмеялась, когда тот быстро потряс головой. - Просто, слышать подобное от такой женщины, как вы, весьма неожиданно и от этого еще приятней, - произнес Жан, преодолев внутреннее смущение. - От какой такой? Отвечайте честно – вы меня заинтриговали. - От столь прекрасной, умной и образованной. Ваше выступление очаровало меня, а позже – и вы сами тоже. Редко можно встретить столь сильную личность. - Вы преувеличиваете, - махнув рукой, она подозвала официанта, попросив счет. – Мне уже пора, но если хотите, мы можем продолжить завтра, здесь же. Скажем, к трем дня. - Буду ждать нашей встречи, - поцеловав протянутую руку, он задержал прикосновение на секунду дольше, чем того позволяли приличия. – Спасибо вам, леди Тайбер.       Когда она ехала в машине, возвращаясь в отель, вновь пошел дождь, но на этот раз более сильный. Кая думала о прошедшем разговоре с Кирштайном, пытаясь понять его мотивы, но, пожалуй, слишком устала от всей нервотрепки, чтобы придти к каким-либо выводам. В любом случае, стоило продолжить общение: глядишь, может, еще на кого выйдет через него. Но, в чем она была уверена на все сто, так это в том, что ближайшие несколько дней, благодаря ему, обещали пройти весьма интересно.