Цветущее сердце

– А потом Терра говорит: у тебя пустых обещаний больше, чем грибов у меня на спине! Эльза заливисто смеется, откинувшись на спинку кровати. Впервые искренне за последнее время. Покинувшее ее нервное напряжение, винный дурман и бесконечно много забавных историй Кристоффа… Спирт цвета крови рагорячил ее, слегка растопив внутренний лед. Депрессия больше не давит на плечи до синеватых разводов, и девушка старается не думать о том, что любое спасение временно. Наедине с собой побыть не получилось. Но Эльза ни о чем не жалеет. В одном из коридоров ее перехватила Анна и, не обращая внимания на вялые протесты королевы, которая не хотела обременять сестру, увела к себе в спальню, заставив выпить бокал бургундского "Божоле Нуво". А чуть позже присоединился Кристофф. И жизнь стала почти прекрасна. – Бог мой, тролли такие очаровашки! – радостно заявляет Анна, устроившаяся на коленях у мужчины. – Крис, у тебя чудесная семья! – Анна, не зови меня так, – Кристофф морщится, но без недовольства, смотря на принцессу влюбленными глазами. Девушка показывает любимому язык. – Ты обещала! – А попросить? Ласково, – Анна хитро улыбается, чуть прищурившись. – Напросилась! Девушка звонко хохочет, пока Кристофф щекочет ее. Эльза чувствует, что она лишняя на этом празднике жизни. Она не испытывает зависти – только светлую печаль… Но идиллию дробит на осколки стук в дверь. – Эльза, за шторы, – шепотом приказывает Анна, когда видит, как сестра вздрагивает и колеблется, пряча отчаяние в аквамариновых глазах. Вино мешает быстро соображать. – Живо! Королева, успевшая частично выпасть из реальности, на автомате подчиняется. Окружающий мир плывет, несется, как быстрая река, мыслить рационально просто нет сил. Эльза у с т а л а. За плотной малиновой тканью занавесок она не видит, что происходит, но прекрасно все слышит. – Кто там? – чуть скривившись, приторным голосом спрашивает Анна. – А то ты не знаешь, – недовольно доносится из-за деревянной преграды. На удивление, механизм щелкает, и дверь открывается. Ханс входит в комнату, а принцесса думает, что надо сменить замок. Его тон опасно-вкрадчивый, взгляд изумрудных глаз колючий и злой, сканирует помещение. – Я лишь зашел спросить, не видела ли ты, случайно, мою жену? – Она не твоя собственность и не обязана находиться рядом с тобой целые сутки, – Анна хмурится, излучая неприязнь. – И нет, я не видела Эльзу. "Отвали, Вестергорд. Просто о т в а л и " – Ты ошибаешься, – уголки губ Ханса поднимаются. Ее злость гасит его собственную. Ему легче. А сама принцесса чем-то напоминает ему воробья. – Она поклялась у алтаря. – Это последнее, чего бы она хотела, ты, мерзавец! – принцессу обуревает гнев. Она вскакивает с Кристоффа, сокращает расстояние между собой и Хансом. Последний едва заметно дергается. Анна испытывает мрачное удовольствие. Он не забыл ее хук с правой! – А когда-то ты хотела быть на ее месте, – его слова тупым клинком проходятся по ее живому, трепещущему сердцу. Полной противоположности его холодного. Девушка дарит ему яростный взгляд из-под насупленных бровей. – Это была самая большая глупость в моей жизни, – цедит она, все-таки сжимая кулаки. – Вам лучше уйти, Ваше Величество, – почти рычит возникший рядом Кристофф. Сейчас мужчине плевать, что он не должен лишний раз привлекать к себе внимание, чтобы не потерять возлюбленную. Потому что положение простого парня при дворе очень ненадежно. Но ревность затмевает рассудок, и он готов что-нибудь сломать даже самому королю. За Его Анну. – О, Магистр Льда проснулся! Анна, научи свою свиту манерам. Иначе придется подумать о сокращении штата, – Ханс презрительно усмехается, видя страх, тенями скользнувший на лица принцессы и ледоруба. Жалкие, подверженные чувствам глупцы! – Ну да ладно… – мысли возвращаются к головокружительно манящим более приятным вещам. – А я все же заберу свое, – он подходит к окну, резко отодвигает штору. – Ты же сама говорила, что не против, дорогая. Эльза от неожиданности шарахается в сторону, пока на полотно настоящего ложится белый шум от злосчастного бокала. Какая-то часть сознания даже сомневается в реальности происходящего. Ханс, плотоядно улыбаясь, качает головой и играючи закидывает ее себе на правое плечо. – Отпусти, безумец! – винный дурман как ветром сдувает. Остается только легкая слабость, лозой опутавшая кости. Эльза шокирована, если честно. Ее пугают выходки мужа и то, что может за ними последовать. – И не подумаю, – хмыкает мужчина. Салютует свободной рукой Анне и Кристоффу. – Мое почтение, господа.

***

Ханс отпускает Эльзу, только когда за ними закрывается дверь их покоев. Девушка тут же мечется в центр комнаты, ей жизненно необходимо, чтобы их с мужем разделяла хотя бы пара метров. Ей нужно больше кислорода, больше свободы. Будто она – пламя, а не лед… Нет, вино не отпустило ее. Оно снова проснулось в венах и велело забыть о страхе. Да, Эльзе вряд ли понравится то, что будет дальше, но она еще поборется. Ощущение силы потрясающее, сродни тому, как если бы вдруг вернулась ее магия. "Не пристраститься бы к спиртному…" – Значит, не полюбишь, – устами Ханса говорит ледяная ярость, с которой Эльза уже успела породниться. Королева посмела оставить своего короля. Он слышал, как она смеялась, делила свою радость с другими. Не с ним, хотя только он имеет на это право. Его до дрожи бесит эта мысль. Эльза видит это. И клянется перед собой: он не получит ее без боя. "Давай, задуши мою ненависть, милый". – Как будто тебе есть дело, – девушка скрещивает руки на груди, опираясь на бедро здоровой ноги. Один из уголков ее губ убегает наверх. Она не боится. Ну может, самую малость… – А если скажу, что есть? – Ханс гасит пламя своей ненависти. Потому что решает: пора начинать игру. – Ты клялась, Эльза. Ее имя на его губах подливает масла в пьяное пламя. Но Эльза в долгу не останется. "Я не против отдавать тебе твое, если ты отдашь мне мое". – И ты тоже. Эльзе становится смешно. Чертовы клятвопреступники. Гнусные лжецы. Смех душит ее, легкие просятся прочь из груди. Сейчас девушку мало волнует, что рано или поздно силы покинут ее, оставят наедине со шрамами, лопнувшими сосудами и тоской. Все осыпется мертвым серым пеплом… – Отвернись. Началось. Первые частицы праха надежд незримо опустились на землю. Эльза не сразу осознает, что та самая жизненно необходимая пара метров между ней и Хансом уничтожена. Ей кажется, что она чувствует, как напряжены мышцы его спины… – Что ты задумал? – голос все-таки дрогнул. Он у б ь е т ее? Сейчас?! Эльза не хочет умирать. Но умолять подонка хочет еще меньше. Мрачная решимость охватывает девушку. Вино. Это все вино. Сейчас все решится. Она подчиняется. – Дорогая, сегодня нас ждет кое-что особенное, – его шепот опаляет ее ушко и щеку. Внизу живота завязывается тугой узел возбуждения. Ноги подкашиваются. Эльза злится на свое тело, которое будто начинает жить отдельно от ее души, так реагирует на близость ненавистного ей человека. Аквамариновые глаза закрывает атласная черная лента. – Что ты творишь? – страх все-таки поднимает в ней свою уродливую голову. – Я лишь хочу, чтобы ты почувствовала, – его голос хриплый. Умелые ласки сводят с ума. Или это неправильность происходящего, получение удовольствия от его рук – и всего остального – противоречит ее внутренним установкам. Как и то, что ее блаженство граничит с болью. С Ним иначе просто нельзя. – Господи, Ханс… Ах… – она окончательно теряет контроль. Подается навстречу, отдает всю себя. Эльзе кажется, что она вот-вот либо взлетит над землей, либо провалится в Ад. И она готова гореть, пройти все девять кругов, лишь бы Он не останавливался. Все, и правда, ощущается острее. – Скажи еще раз, дорогая, – рычит мужчина. – Повтори! – Ханс… Да! Он обожает власть во всех ее проявлениях, и новый уровень обладания, когда его жена так беззащитна, вынуждена полностью довериться ему, опьяняет похлеще чистого спирта. Ханс тяжело дышит, заново изучая ее тело. Задерживает взгляд, руки, губы на ее изящной шее, и эти нежные изгибы превращаются для него в целый мир. Или все дело в мыслях порочных, от которых голову сносит? Ему достаточно просто сжать пальцы – уже привычным полюбившимся движением – или прокусить обезумевшим вампиром тонкую пульсирующую венку, исчезающую во впадинке между ключицами. Она будет извиваться под ним, кричать до хрипоты, пока жизнь не оставит ее прекрасное тело, которое благодаря его милосердию никогда не познает старости и немощи. Ее холодное сердце замрет, не дождавшись весны. Жаль только, он не увидит, как свет померкнет в ее глазах. И никто ничего не узнает… Нет. Ханс прогоняет наваждение, выравнивает дыхание. Еще рано. Ему было мало ее. Он еще не насытился. Ночь покажется Эльзе бесконечной сладкой пыткой.