Бывшие

      Растение, которое стояло на подоконнике, ужасно не вписывалось в интерьер спальни, но Андрес сейчас, кажется, не заметил бы даже слона, стоящего посреди комнаты. Новость, которую он только что услышал, никак не укладывалась у него в голове. Ничего в жизни никогда так не ошеломляла Андреса. Руки мелко тряслись, ладони потели, сердце билось чаще положенного. Андрес судорожно пытался вспомнить, как все привело его к этому состоянию.

***

      Серхио провел уже третью ночь без сна. Как он мог так просчитаться? Взять в команду бывшую жену своего брата – вверх идиотизма! Да, Найроби – ценный, даже незаменимый член команды, как и Берлин, но отправлять их двоих на дело означает быть готовым к тому, что в любой момент из-за них все может пойти не по плану. Слишком многое стоит на кону – Серхио просто не имеет право рисковать. Но раз изменить состав команды уже не удастся, то есть шанс на то, чтобы примирить ее членов, пока они друг друга не поубивали. Хорошо, что пару лет назад Серхио серьезно увлекся психологией.       Андрес уже четверть часа ходил из угла в угол в подвале, оборудованном под стрельбище. Почерк на оставленной в спальне записке Берлин признал сразу – столько лет он читал письма, написанные этими немного корявыми буквами. Правда, почему Серхио просто не мог с ним поговорить без всех этих тайных встреч, Андрес так и не понял. Как и не понял, почему его до ужаса пунктуальный брат опаздывал. Когда подвальная дверь все же отворилась, то Андрес уже собирался опустить какой-то особо колкий комментарий, но, увидев стоящую на пороге девушку, лишь нахмурился.       - Что ты здесь делаешь? – спросил Берлин, когда дверь за Найроби захлопнулась.       - Получила записку, - Агата продемонстрировала мужчине небольшой клочок бумаги, - Судя по твоей реакции, ее оставил не ты.       - Я тоже получил записку, - кивнул Андрес, - И я знаю ее автора. Только не представляю к чему эти полуночные свидания.       - Я, наверно, пойду, - Найроби было ужасно некомфортно находиться наедине с Берлином в подвале дома. Но она не успела даже шагу сделать, как ее схватил за руку Андрес.       - Подожди. Давай поговорим. Думаю, нам есть о чем поговорить.       - Андрес…       - Я уже почти полвека Андрес, - ухмыльнулся он, - Мне кажется, ты что-то мне не договариваешь.       - Это логично, - сказала Найроби, - Я не обязана все тебе рассказывать.       - А если это касается меня?- произнес Берлин, - Агата, мы идем на серьезное дело и я хочу, чтобы мы доверяли друг другу.       - Я тоже этого хочу, - из одной мишени вышел Профессор, привычным жестом поправляя очки.       - Профессор? – удивленно спросила девушка.       - Думаю, ты знаешь мое настоящее имя, Агата, - Серхио сделал пару шагов в их сторону.       - Значит, ты знал, что мы были женаты, когда брал меня в команду? – все еще не понимая происходящее, спросила Найроби.       - Нет, я не знал, - объяснился мужчина, - Я взял в команду лучшую фальшивомонетчицу, не обратив внимания на знакомое имя.       - Ты мог бы посоветоваться со мной, - встрял в разговор Андрес.       - Я хотел сохранить анонимность каждого члена команды.       - Откровенно хреново вышло, - издала нервный смешок Агата, - Тут только Токио и Рио не имеют никаких связей с другими членами.       - Я бы поставил это под сомнение, - тихо произнес Берлин, чтобы его услышала только Найроби и девушка слегка улыбнулась и легонько толкнула Андреса в бок. Этот жест удивил обоих мужчин.       - Смотрю, контакт вы налаживаете, - сказал Профессор, - Но это не отменяет того, что мы сегодня будем делать.       - Еще один урок, братишка? – ухмыльнулся Андрес.       - Считай это факультативом психологии, - ответил на провокацию Серхио, указывая ладонью на тумбочку перед стрельбищем, - Возьмите пистолеты.       - Дуэль будем устраивать? – съязвила Найроби, взвешивая свой пистолет на ладони.       - Не на жизнь, а на смерть, - подхватил Берлин.       - Сразу видно: муж и жена, - не остался в долгу Профессор, после чего сразу приступил к объяснению, - Вам нужно будет выстрелить по пять раз в мишень. Каждый раз вы должны говорить то, что вас бесит друг в друге. Или что-то другое, имеющее негативные эмоции по отношению к партнеру.       - И все? – насмешливо бросил Андрес, - Семейный психолог из тебя так себе.       - А как насчет этого, - Серхио перевернул листочки, висящие на рядом стоящих мишенях, и приблизил мишени максимально близко к стрелкам. Теперь Берлин и Найроби могли разглядеть на мишенях лица друг друга, - Вы будете стрелять друг другу в голову. Теперь лучше?       - На твердую четыре, - ответил Андрес, хотя ситуация начинала его напрягать.       - Отлично. Ты первый, Берлин, - Серхио вышел со стрельбища к паре и спрятался за их спинами, - Смотри в глаза Найроби на мишени и стреляй.       Андрес тяжело втянул воздух. С одной стороны – ничего такого. Можно просто абстрагироваться и стрелять. Вот только стрелять в Агату, пусть и на фотографии, выше его сил. Еще и высказывать все гадости в ее присутствии. Андрес получше перехватил пистолет в левой руке и подошел к стрельбищу. До мишени метра два, поэтому он идеально видит глаза своей бывшей жены. Наставив пистолет и сглотнув, Фонойоса начал этот сеанс психотерапии.       - Совсем недавно ты пыталась меня отравить. Я думал, ты выше этого, - раздается первый выстрел. Фотография разрывается где-то в районе правого виска.       - Больше негатива, Берлин, - раздается голос Профессора за его спиной, - И стреляй метко.       - Я ненавижу, когда ты мне что-то не договариваешь или упрекаешь в чем-то, о чем я не имею ни малейшего понятия, - еще один выстрел. Серхио удовлетворительно кивает. Найроби напряженно всматривается в его лицо.       - Я ненавижу, что ты заводишься в пол оборота и можешь устроить истерику, - третья пуля поражает глаз. Рука Андреса мелко дрожит, а все мышцы напряжены до предела.       - Меня бесит твое отсутствие вкуса и неорганизованность, - выстрел попадает куда-то в переносицу. Андрес тяжело вздыхает. Остался один выстрел.       - Я ненавижу, что ты просто не можешь начать все сначала, - чуть тише произносит Берлин, спустя несколько секунд тишины. Последний выстрел не попадает в голову, задевая край мишени. Андрес выдыхает, убирая пистолет на рядом стоящий столик, проводит ладонью по лицу и смотрит на Агату. В ее глазах читается обида и боль.       - Прости, - тихо произносит Андрес, смотря в ее глаза. Найроби поворачивается к Профессору.       - Теперь моя очередь?       - Да, - коротко отвечает мужчина и Агата поворачивается к мишени. Вытянув руку с оружием, она сдерживает накатывающие слезы. Просто стреляй, Агата. Андрес смог и ты сможешь. Только вот смотреть на фотографию молодого Андреса было невыносимо – Аксель был слишком похож на отца.       - Я возненавидела тебя, когда ты ушел, променяв меня на какую-то проститутку, - с козырей заходит Найроби. Пуля попадает куда-то в волосы. Андрес, не моргая и, кажется, не дыша, переводил взгляд со своей фотографии на Агату.       - Я ненавижу тебя за твое высокомерие и за то, что тебе нет дела до окружения, - еще один выстрел. Четко посередине лба.       - Меня бесит твоя уверенность, что ты всегда и во всем прав. Меня бесит, что ты всегда считаешь себя умнее других, - сразу две пули попадает почти в одно место. Рука Найроби дрожит, а на глазах выступают слезы.       - Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня одну с… - с губ Агаты почти слетает имя сына, но она сдерживает себя, - Со всеми проблемами.       Еще одна пуля поражает нос Фонойосы. Девушка чуть не всхлипывает. Сейчас ей как никогда больно копаться в прошлом. Андрес пытается подойти, обнять, успокоить, как делал это когда-то давно, но Агата отскакивает от него, как от огня.       - Спасибо, братишка, - голос Берлина сочится ядом, - Теперь все намного лучше.       - Это не конец, - произнес Профессор, заменяя фотографии на новые.       - Боюсь представить, что будет дальше, - Андрес напряженно смотрит на брата, но тот выглядит абсолютно невозмутимым.       - Сейчас вы снова будете стрелять, - объяснил он, возвращаясь на свое место, - Только теперь вы должны говорить о чем-то положительном. За что вы когда-то полюбили друг друга. Андрес, ты первый.       - Я не буду стрелять, - заявил Берлин, - Сказать - скажу. Потому что сам этого хочу. Но стрелять не буду.       - Андрес, ты должен выстрелить, - настаивал Серхио, - Такова психотерапия.       - Засунь свою психотерапию себе в задницу, - Андрес подошел к брату почти вплотную, - Я. Не буду. Стрелять.       - Ты выстрелишь. Это приказ. Вы выстрелите оба.       - Иначе что? – Андрес никогда не чувствовал брату той неприязни, что чувствовал сейчас, - Выгонишь меня из команды? Если такова цена, чтобы не доводить ее – я сейчас же соберу вещи и уеду отсюда.       - Андрес, я хочу как лучше, - устало протягивает Серхио. Интересно, сколько они уже сидят в этом чертовом подвале?       - А получается как всегда, - говорит Берлин и отходит на пару шагов назад, - Ты прекрасно знаешь, что я сделаю все, что ты скажешь. Но не за ее счет. Я и так причинил ей достаточно боли. Прости, брат, но я в твои игры не играю.       Андрес прерывается и замирает, когда Агата осторожно берет его за руку. Он поворачивается к ней и еле сдерживает себя от того, чтобы не убрать блестящие дорожки с ее лица.       - Все нормально, - заверяет его Найроби, - Мы можем продолжать.       - Нет, не можем, - отрезает Берлин, после чего берет ее ладони в свои, - Я просто не смогу выстрелить в тебя еще раз. Я скажу тебе все так, а ты делай что хочешь. Андрес вздыхает, пытается собрать нервы в кучу. Давно он никому не говорил красивых речей, да и не собирался. Хоть бы Найроби держала язык за зубами, а то в команде его на смех подымут. Но не они сейчас волнуют его. Андреса волнует лишь она.       - Агата, ты очень красивая. Очень сильная девушка. Пожалуй, даже самая сильная из тех, кого я знаю. Недавно я понял, что брак с тобой был лучшим временем в моей жизни. Я помню каждый наш день и скучаю по каждой ночи. Может, то, что я сейчас чувствую – лишь ошибка, смесь ностальгии и воспоминаний, но это не важно. Я знаю, что ты ненавидишь меня. Не скажу, что я полностью понимаю твою ненависть, но это твой выбор. Просто прошу, ради команды, ради того, что когда-то было между нами, давай на время забудем все то зло, что было между нами. Нам не долго находиться рядом, поверь мне.       Андрес выходит из подвала сразу же, как договаривает речь. Он ощущал себя голым, открыв свою душу и мысли. Ему не хочется никого видеть, только упасть на мягкую постель. Он почти доходит до своей комнаты, когда его бесцеремонно хватают за локоть и тащат за собой. Он поддается на это – руки до боли знакомые. Агата закрывает двери спальни и выдает максимально быстро, словно боясь передумать:       - Аксель.       - Вообще-то, Андрес, - устало произносит Берлин.       - Аксель – имя твоего сына, - Андрес смотрит на девушку непонимающим взглядом, - Это я не договаривала тебе. Семь лет назад я забеременела от тебя. Я хотела рассказать тебе это в тот день, когда ты ушел. Я звонила, но ты не брал трубку. У тебя родился сын. Я назвала его Акселем.       - Аксель, - словно пробуя имя на вкус, произносит Берлин, - Значит... я мог стать отцом?       - Да, - кивает Агата, сдерживая слезы, - Из-за этого я и ненавидела тебя. За то, что бросил меня с ребенком.       - Я... не знал, - тихо произносит Андрес, не до конца осознавая происходящее, - Если бы я знал, я бы не ушел. Где он сейчас?       - Он, - этого и боялась Найроби, но врать не было смысла, - Его забрали у меня два года назад. Условия, не подходящие для воспитания ребенка. Он сейчас на Канарах вместе с приемными родителями.       Андрес молчит. Долго. Сверлит взглядом чертов цветок на подоконнике. И как он, черт возьми, должен реагировать? Он рад? Счастлив? Зол? Удивлен? Андрес сам бы и не ответил на этот вопрос.       - Мне нужно все обдумать, - говорит он вместо прощания и выходит из комнаты. Эту ночь он точно не будет спать.