31 shards of my soul

      Говорят, что поцелуи — самый нежный и трепетный способ подарить другому человеку свою ласку. Но разве может быть что-то нежнее прикосновения любимых рук, о которых долгие годы ты мог только мечтать, в то время как твой человек находился за тысячи километров от тебя? Тот самый незабываемый момент, когда ты, наконец, ощущаешь их лёгкое, почти невесомое касание на своём лице, руках, шее просто невозможно описать обычными словами. В этот миг тебе кажется, будто ты попал, наконец, в сон своей мечты, и не хочешь больше просыпаться; боишься, что открыв глаза, снова её потеряешь, и найдёшь лишь в списке сообщений, всё так же далеко за горизонтом, за сотни и тысячи километров от себя.       Стоя на переполненном людьми вокзале и ожидая той самой встречи, которую прокручивал в голове уже миллионы раз, кажется, будто время остановило свой ход, а снующие вокруг люди — просто ожившие манекены, которые вечно стремятся уехать из мирка, к которому они привязаны, вырваться и убежать навсегда, оставив позади тоскливые будни и ненавистные улицы. Большие вокзальные часы неспешно двигают стрелки, намекая на то, что время никуда не делось и всё еще торопливо бежит куда-то. Один за другим отправляются вдаль заполненные людьми поезда, уносятся вперёд и вскоре пропадают из виду. Иногда так хочется последовать их примеру и уехать туда, где история ещё не знает твоего имени, но каждый раз, дрожащими руками закидывая в чемодан вещи, вспоминаешь вдруг о человеке, который всё ещё верит и надеется на чудо; о данном когда-то обещании дождаться.       За размышлениями пропускаешь несколько умчавшихся и приехавших поездов, переводишь взгляд на циферблат и осознаешь, что через считанные минуты увидишь человека, встречи с которым ждёшь много лет, прикосновения которого снятся тебе по ночам. Рука инстинктивно тянется за пачкой сигарет, но ты вовремя отдёргиваешь её, вспоминая, что ей это не нравится. Продолжаешь стоять у самого перрона с дрожащими коленями и вглядываться вдаль. В один момент, ты слышишь стук колёс приближающегося состава и осознаешь, что это тот самый поезд. Сердце замирает на протяжный миг, а потом снова начинает биться со страшной силой. Дрожащей рукой нервно поправляешь волосы, пытаешься вспомнить слова, которые так некстати вылетели из головы в самый последний момент, перехватываешь поудобнее норовящий упасть букет сочных розовых пионов и начинаешь отсчитывать секунды до открытия дверей. Десятки людей стремительно опустошают еще минуту назад полные вагоны, и ты высматриваешь в толпе силуэт, который, кажется, уже никогда не сможешь забыть. Проходит несколько мгновений, и ты замечаешь ярко-красное летнее платье, которое видел до этого на фотографиях уже кучу раз; делаешь несколько шагов навстречу к растерянной девушке, с обеспокоенным лицом оглядывающейся по сторонам. Ещё через какую-то секунду ваши взгляды пересекаются, и ты видишь, как на её глазах проступают слезы. Забытый в тот же миг багаж остаётся сиротливо стоять на перроне, а сорвавшаяся с места девица бросается к тебе, крепко обнимая за шею и чуть не роняя на пол. Её лицо прижато к твоей груди, а руки намертво обхватили шею, словно она боится, что ты вдруг исчезнешь. Она лишь тихо всхлипывает и еле уловимым шёпотом произносит: «я так скучала», заставляя тебя лишь крепче прижать её вздрагивающее от прикосновений тельце к себе, нежно поглаживая её по голове. В этот момент всё вокруг растворяется: и люди, и поезд, и сам вокзал. Ты просто понимаешь, что хочешь продлить этот короткий миг на долгие часы, ведь теперь твоя душа, наконец, обрела долгожданный покой.       Отныне, её касания, страстные по ночам, и невероятно нежные поутру, стали самым дорогим твоим сокровищем, потерять которое значит окончательно потерять и без того израненное сердце. Только эти руки способны залечить все раны, подарить счастье и покой и изменить, казалось бы, нерушимые принципы. В этом жестоком мире нет больше никакой отрады, помимо её нежных ладоней, и с твёрдой уверенностью в голосе и спокойствием в душе ты, наконец, можешь пообещать, что никогда их больше не отпустишь.