Чтимая плоть

Нынешняя дислокация «Химеры» была тайной даже для Рукха. Тактики Новой Республики особо отметили тот факт, что конвою Трауна потребовалось две недели, чтобы добраться до Бастиона, но их лихорадочные попытки вычислить его обратный вектор были бесполезны. Траун мог прилететь с другой стороны Галактики в гиперпространстве, или же с близкого расстояния в субсветовом, или с любого направления в любой комбинации первого со вторым вариантом, просто чтобы сбросить их с хвоста. Как бы то ни было, новореспубликанцы уже разместились на Бастионе — и находились под пристальным наблюдением — к тому времени, как прибыл Траун. Он бесшумно появился позади них, пока они стояли и обсуждали его. — Держу пари, голограммы брешут, — сказал Соло. — Насколько нам известно, он умер на Хоногре. Органа Соло взглянула в сторону Рукха, но ничего не сказала в его защиту — знал Соло это или нет, но он Рукха только что оскорбил. Именно Рукх регулярно навещал Трауна, и с его обонянием и превосходным восприятием он лучше всех знал, умер ли Траун, был ли он заменён двойником. Другой господин (лучший господин, подумал Рукх) мог бы тихо, но твёрдо поправить Соло. Органа Соло лишь прикусила губу. — Он здорово нас бил с самого инцидента на Борлейасе, — сказал Скайуокер. — Настоящий он или нет, нашего положения это не меняет. — Вот только они верны не самозванцу, — сказал Соло, тыча большим пальцем в имперскую охрану с их каменными лицами. — Они верны Трауну. Если окажется, что его вообще нет в живых… — Он жив, — сказала Органа Соло. Даже сейчас Рукх чувствовал пьянящий запах Трауна, идущего к ним по коридору — слишком тихо, чтобы могли услышать люди. — Жив, но что-то скрывает. Я подозреваю, он не так хорошо поправился, как мы думали. — Прикован к постели? — спросил Скайуокер. Он помолчал, словно в раздумье, и Рукх практически видел, как он прокручивает в голове кадры дня казни, когда с бёдер Трауна было содрано столько мышц, что он не мог даже пошевелить ногами. — Калека? — Наверняка изувечен, — сказал Соло. — У имперцев имидж — это всё. Если он не может сохранить своё тщеславие, то не покажется. Соло держал руки в карманах; он почувствовал движение воздуха, небрежно оглянулся через плечо — и оглянулся снова, увидев Трауна позади. — Э-э, ребята? — сказал он. Его лицо стало неприветливой маской. Новореспубликанцы с молчаливым достоинством обернулись, поняв по голосу Соло, кого увидят. Они смерили Трауна взглядом; он изучал их в ответ — лицо не выдавало ничего — а затем глянул вниз с подобием улыбки. — Рукх, — вежливо сказал Траун. Грудь Рукха наполнилась тёплым свечением, когда он услышал, как его приветствуют первым, прежде любого из новореспубликанцев. Траун смотрел на него, словно на близкого друга, едва не с нежностью на лице. Убедительная иллюзия — её разрушало только одно: запах напряжения, что, казалось, потрескивало искрами у Трауна на коже. Хозяева Рукха — и Траун, и Органа Соло — разъяснили ему, какую роль играть. Он бросил на Органу Соло недоверчивый взгляд, выказывая свои опасения и враждебность и позволяя ей истолковать их как угодно. Трауну он отвесил краткий и поверхностный поклон, пробормотав приветствие, прежде чем побрёл прочь, чтобы занять место среди новореспубликанцев. Они быстро оправились от шока, встретив его лицом к лицу впервые со дня казни. Но скрыть реакцию с достаточной скоростью всё-таки не сумели — ни от Трауна, который читал любое лицо так же легко, как инфокарту, ни от Рукха, который чуял шок и смятение, исходящие от ложной госпожи с её роднёй. Траун стоял перед ними с непринуждённой уверенностью и грацией настоящего хищника, однако скрыть изменения своего тела он бы никак не смог. Со дня казни он сбросил почти тридцать фунтов и был словно обструган до последних остатков мышц на костях. Кости резко выделялись на лице, придавая коже тонкий, как бумага, вид, что лишь подчёркивало тёмные впадины под глазами. Синтеплоть почти полностью покрывала весь в бледных пятнах столб его горла. От Трауна исходил запах бакты и алкоголя, и Рукх был уверен, что его чуяли даже люди. Хуже всего была усталость, окутавшая его, как погребальный саван. Казалось, он слегка покачивался на ногах, и теоретически новореспубликанцы могли принять это за хищное перемещение веса с одной ноги на другую, словно в подготовке к нападению, но Рукх подозревал, что они знали правду — Трауну приходилось слегка покачиваться, чтобы развеять головокружение и не дать коленям подломиться. Быть не может, что всё так плохо, сказал себе Рукх. Возможно, он судит господина так сурово из-за перемены обстановки. Он привык видеть Трауна на борту «Химеры» — при искусственном освещении и гравитации, на его собственной территории, — и этот новый хрупкий облик был всего лишь иллюзией, вызванной природным солнечным светом и обманчивой суммой запахов, что окружали Рукха со всех сторон. Он едва мог убедить самого себя. — Гранд-адмирал, — сказала Органа Соло. Она шагнула вперед, засунув руки в рукава и слегка склонив голову в знак приветствия. Руки Трауна были сцеплены за спиной. — Советник, — ровно ответил он. Он коротко кивнул Скайуокеру и даже Соло, которого Рукх бы проигнорировал. Взгляд Трауна пробежался по их рукам, будто он думал было пойти на рукопожатие, но в итоге не двинулся. — Давайте обойдёмся без формальностей, — сказал он вместо этого. — Я приготовил конференц-зал — извольте следовать за лейтенантом Виталом. Он сделал знак одному из мрачных имперцев. Тот щёлкнул каблуками и чётко повернулся кругом, чтобы вести новореспубликанцев за собой. Они мгновение колебались, ожидая, быть может, что Траун возглавит процессию, но он безмятежно смотрел на них и не сходил с места. Лишь когда они сделали первые шаги по коридору, Траун пристроился в хвосте группы. Запах тревоги начался с малого, и исходил он не столько от Трауна, сколько от новореспубликанцев. Но чем дольше они шли, тем гуще становился этот запах, пока Рукх не перестал чуять новореспубликанцев вообще. Он оглянулся на Трауна — лицо того было стоической маской, он шёл в расслабленной позе. Рукх не видел капель пота, но чуял его запах под тканью Трауновой формы. Тревожный пот. Пот состояния «сражайся или беги». Он наблюдал, как Траун безуспешно пытается подавить желание оглянуться и убедиться, что за спиной никого нет. Раньше, когда он смотрел на руки новореспубликанцев, он не поприветствовать их думал, понял Рукх. Он проверял их на наличие оружия — иррационально, ведь их уже обыскали, да и будь у них оружие, они не выхватили бы его у Трауна на виду, не стреляя на поражение. Траун снова бросил взгляд через плечо. Запах тревоги ошеломлял. Когда он обернулся, его лицо не выражало ничего; он достал из кармана носовой платок и вытер пот со лба, прежде чем новореспубликанцы могли бы его увидеть. Он встретил взгляд Рукха с бледной, самоуничижительной улыбкой, будто бы его страх был шуткой, не больше. Рукх склонил голову; он не смог улыбнуться в ответ.