Вирус

Время подходило к отбою. По громкой связи Чёрный передал всем закругляться и направляться на корабль. Фиолетовая взяла на себя инициативу предупредить Розовую про отбой. На часы девушка смотрела редко, да и зачем, когда ты занят работой. Только какую работу выполняла там Розовая последнее время — непонятно. Все тесты кричали о больших залежах, копать не перекопай. Им за такие раскопки выдадут приличный гонорар просто потому, что под конец повезло! Со следующей экспедицией, экипаж уверен, правительство не будет тянуть и сразу же после прибытия первого корабля отправит второй. Интересно, кого из старого экипажа возьмут на тот корабль? Скорее всего, возьмут больше рабочей силы, чтобы работоспособность увеличилась в разы и по окончании работ на Землю уже привезли не пару, а приличные пару десятков килограмм. Спустившись в кишку, в нос сразу ударил свежий воздух, коего не было тут с самого заезда. Свежий, даже чуть прохладный и, кажется, влажноватый воздух витал по всему ребристому коридору, атмосфера даже стала чище, стены и колбы синее, а комбинезон девушки более насыщенным. Розовая сидела на столе, наслаждаясь чистотой на своём рабочем месте. Она меленько растянула губы в невзрачной, но довольно улыбке. Это улыбка умиротворения и настоящего наслаждения. Что можно сказать и о её глазах: когда Розовая посмотрела на Фиолетовую, врач сразу должен был проверить состояние своего пациента, поэтому всё внимание Фио ушло на глаза девушки. Узкие, полуприкрытые от удовольствия глаза хоть и не были голубыми, как прежде, но приятный фиолетовый оттенок говорил о многом. Например о том, что из помещения начала выветриваться радиация, что Розовая успокоилась и чувствует себя прекрасно. Всех их поголовно по прибытии на Землю посадят на карантин, желательно, друг от друга. — Ты была чертовски права. Мне не хватало кислорода, — довольно и тихо промурчала девушка, дыша полной грудью. Она не торопилась открывать глаза и уходить отсюда, опять в радиоактивную зону, опять дышать ужасными испарениями. Может быть она действительно проведёт последние дни вместе с Зелёным в Кислороде? Проверять ведь уже нечего... — Идём спать. Отбой был, — заботливо сказала Фиолетовая, расставя руки по бокам. Её причёска на один бок качнулась в другую сторону, словно веер, немного закрывая глаза. — Да-да, идём, — девушка спрыгнула со стола и нехотя поковыляла в сторону офиса, потому что там она оставила свой скафандр. Фиолетовая пошла за ней. Шаг Розовой всё ещё не вселял доверия: тогда она могла упасть от переживаний и волнений, а сейчас от излишней расслабленности. Точно ли это действие кислорода, или в её пробирках хранится что-то поинтереснее обычных щелочей? Когда открылась вторая дверь отсека обработки, девушки увидели внутри Чёрного, глумящегося над небольшой кипой бумаг. Он надеялся, что сможет их заполнять каждый вечер после работы, но все часы уходили на поиски и обработку руды. А бумаги накапливались, накапливались, пока не стали мозолью в глазах на рабочем столе. — Вы почему ещё не на корабле? — не отрывая взгляда, поинтересовался он. — Гулять на улице без скафандра — не самая здравая мысль, капитан, — Розовая, не выходя из коридора, обошла стол с картой и начала экипироваться. Фиолетовая подошла к Чёрному со спины, мельком глянув на макулатуру. Она шепнула ему что-то возле уха, на что мужчина коротко угукнул. Черный всегда выражал свои эмоции по минимуму, считал, что лишние движения лицевых мышц отнимают немереный кусок энергии. Свою лепту также внесли военная подготовка и жёсткая дисциплина. — Готова? — поинтересовалась Фио у коллеги, стоя возле восточного выхода. Стремительный шарк ботинок по полу, Розовая была готова. Первая закрыла стекло шлема и активировала зону обработки. Гул и шипение доносились до ушей Чёрного, но лишь мельком. Не успев шагнуть на металлический чистый пол, повторный звук прозвучал с другой стороны. Разве не все уже в должны быть на корабле? Через ворота не вошёл, а вбежал, пулей влетел Синий, по пути в офис опрокинув статуэтку маленького лилипута в скафандре. Он снял шлем. Испуганный, обеспокоенный вид спровоцировал хмурое выражение лица капитана, в миг отложившего все бумаги и сосредоточив всё внимание на мужчине. — Кэп!... Кэп... В коммуне... Оранжевая... В-Вам лучше взглянуть, — запыхавшись, он выдавливал из себя каждое слово на глубоком выдохе. Глотку рвал сушняк, с каждым глотком воздуха в горле ощущалась дыра, которую разъедало от кислорода. Усталые от работы глаза выпучены, глядишь, и они выкатятся из глазниц. Лицо было бледным, отчего глаза выглядели ещё ужаснее и страшнее. Розовая осталась в корпусе с Синим, приводя его в чувства и ища в шкафах успокоительное. Во время вылета, наверное, оно заменит ребятам всё их пропитание. Фиолетовая и Кэп поспешили в блок Коммуникации. — Зачем он это делает? Какая выгода в наших смертях? — на лбу доктора начал собираться холодный пот. Потерять троих членов экипажа не в каких-то несчастных случаях, а в целенаправленных убийствах было жутко и страшно. Капитан, нажав на кнопку активации зоны обработки, лишь тяжко вздохнул. — Надеюсь, он добьётся своей цели. Чтобы их смерти не были напрасны. Освещение в отсеке было отключено, лишь мониторы, ярко горящие светло-голубым, иногда моргающим светом заполняли комнату. На фоне света стоял человеческий силуэт, руки и голова были опущены, а от шеи вверх была видна тонкая нить. Из-за ослепляющего света не было видно, что происходило возле панели, поэтому Чёрный, нащупав правой рукой рубильник, включил основной свет. На крепком черном проводе, за одну из труб под потолком была подвешена Оранжевая. Её грудь была в крови, ткань комбинезона разорвана так, словно её ударили в грудь чем-то острым несметное количество раз. Щёки, рот, шея, руки, комбинезон — всё было залито и пропитано алой жидкостью, металлический привкус в воздухе заставлял кривить лицо от противного ощущения. Её жёлтые глаза стеклянным, напуганным взглядом сверлили гостей. — Чёрный, какого... На мерцающих экранными помехами мониторах позади тела было что-то нарисовано, лишь подойдя ближе, было ясно, что печатные буквы будораживающего послания сделаны кровью.

Т ы с л е д у ю щ и й

Чёрный по радио передал сообщение об общем сборе на корабле. Они вместе сняли тело с проводов. Фио осмотрела кровь на мониторах. Она приблизилась к самому крайнему, на котором была выведена буква Т. Тонкий слой уже стал бурым, крупные капли только начали сворачиваться и темнеть. На экране не было жировых пятен, значит убийца писал в перчатках. — Кровь водой не смыть, на перчатках должны остаться следы. Проведём осмотр скафандров. Она склонилась над Оранжевой. Лицо было бледным, на висках опухли вены, но если не придавать им особого значения, личико выглядело кукольным и невинным: тусклые, мертвые глаза, бледные губы. Жизнь ещё не покинула её тело, щёки хоть и были бледными, но для трупа были слишком тёплыми. На шее был четкий, по краям расплывчатый фиолетовый след от удушья, в местах с тонкой кожей виднелись разрывы и свернувшаяся кровь. В центре груди были несколько глубоких ран от лезвия. — Убили недавно. Нанесли пару колотых, потом подвесили. Мне бы перенести её в медблок. Позови Жёлтого. — девушка закрыла глаза своей коллеге. — А Голубой? — поинтересовался капитан, уже протянувшийся к микрофону, — Он посильнее будет. — Голубой нужен на корабле, следить за порядком. Он неплохо с этим справляется. Я пойду в мед готовить оборудование. Начинайте собрание без меня. Фиолетовая отряхнула руки, скорбно взглянув на каштановолосую. Второй труп означал, что убийца не остановится. Он пойдёт до конца, пока на его руках не будет смешана кровь всех членов экипажа. Или это зрелище, которое он сам себе устроил? Убить одного и смотреть, как остальные, раскидываясь жестокими и обидными обвинениями, со слов переходят к делу? Должно быть, кукловод этого театра безумно рад. Может, его и удастся поймать с широкой улыбкой и грандиозным впечатлением от собственных забав. Но шутник забыл, что имеет дело с военно подготовленным экипажем. Их учили не тратить много времени на оплакивание, а скорбить только в мирное время. Да, жёсткое армейское воспитание спасало многих от глубокой депрессии и нервных срывов. Но, теперь точно зная, что эта планета - твоя могила, нервы начинали шалить и танцевать пого. Фиолетовая покинула блок. Чёрный связался с кораблём, и через пару минут к нему уже примчал Жёлтый со сложенными носилками. Парень был эмоциональным, потому крик был слышен даже сквозь шлем скафандра. — О-Она... Нет, Чёрный, мы ведь сможем её спасти? — он смотрел на своего капитана с детской наивностью на ласковый ответ "конечно мы её спасём". Всем хотелось верить в лучшее. — Разворачивай носилки и бери её за ноги, — строго сказал Чёрный, обрывая дальнейшие переживания, охи и ахи строгим приказом. Дрожащими руками Жёлтый взял Оранжевую за стопы и осторожно перенёс её на плотную ткань металлических носилок. Перед выходом наружу они надели на неё скафандр без кислородных баллонов. К сожалению, они ей больше не пригодятся. Не спеша они вынесли тело на улицу и направились к юго-западному выходу главного корпуса. По коридорам кишки, через лабораторию они внесли тело в медблок, раздев и переложив его на кровать. — Идите. Я справлюсь. Включите микрофон, я тоже хочу знать, что вы обсуждаете. Фиолетовая стояла у шкафа с инвентарём. Металлические подносы с хирургическим оборудованием отражали в своих поверхностях свет энергосберегающих ламп. Парни ушли, оставив врача наедине с телом. Когда был дан приказ о срочном сборе, уже полусонный корабль вышел в главный зал. Это было помещение, схожее по структуре с блоком Офиса: кубической формы, вдоль трёх стен были панели управления, у оставшейся — выход и шкаф с некоторым экипированием, оборудованием и ящиком для первой помощи. В центре — круглый металлический стол с десятью крутящимися креслами. За ними-то и сидели члены экипажа, надев поверх спальных белых маек рабочие цветные комбинезоны. Синий и Розовая пришли на корабль и сразу разбежались по углам. Брюнет сел на стул и толчком уехал в угол комнаты, сгорбившись и оперевшись локтями о колени. Он не обращал внимания на происходящее вокруг. Образ чуть ли не распятого тела плотно врезался в его память, как и мессиво в Водопроводе. Две жуткие картины, сменяя друг друга, вводили в ужас и оцепенение. Не счастливее сидел Голубой. Он опёрся на спинку кресла, вжавшись в неё, сцепив руки в замок на коленях. В отличие от Синего, Голубой мог только теряться в догадках, зачем их собрали перед сном. Самое отвратительное будет узнать о очередной беде и катастрофе. Например, убийстве... Всё ведь логично. На корабле нет Чёрного, Жёлтого, Фиолетовой и Оранжевого, остальные здесь. Жёлтый ушёл после сообщения о сборе, Розовая говорит, что собиралась с Фио идти сюда, Чёрный жив. Значит, судьба ещё одного члена экипажа оборвана. — Она... мертва? — спросил Зелёный с такой осторожностью, словно он разминирует взрывчатку. Синий отрешённо взглянул на него полузакрытыми глазами и молча кивнул. Комнатой завладела тишина. Надоедливая, противная, в которые слышишь стук своих бешеного сердца и мыслей. Нагнетающая обстановка безумных догадок и опасений: кто это делает? Зачем? Никто не знал. Тем более, не признавался. Он мог сидеть здесь, среди цветных комбинезонов, или это был капитан? Вдруг Чёрный подстраивает эти убийства? Он ведь главный, кто сможешь его тронуть и упрекнуть в чём-то? Может это врач? Устала копаться в грязи и решила развлечься напоследок перед отлётом? А ведь Жёлтый многие годы служил агентом в другой стране, не мог ли он предать свою Родину и перейти на сторону врага? Убьёт всех и увезёт руду в другое государство! Подозрения могли пасть на любого. Но бессмысленное препирание прервал хлопок двери. Чёрный и Жёлтый вернулись.