Adagio

      Корф лежал на шконке, уткнувшись лицом в стену. Ему нужно было подумать. Подумать без нравоучительной рожи сына и его укоризненного взгляда. Еще раз все просмотреть и попытаться найти, доказать, что это не правда…       Или увериться, что правда.       Именного этого Владимир Корф боялся больше всего на свете. Боялся до того сильно, что запретил себе думать об этом. Но разобраться было просто необходимо.       Итак, Забалуев. Именно с этой лысой твари все и началось. Захватить компанию Корфов — его розовая мечта еще со времени гибели отца. Тогда не получилось. Тогда, честь по чести, Забалуев был беден, хоть и хитер. За двадцать лет он успел побывать в долговой яме и в тюрьме, прогореть несколько раз и вновь заняться честным, по крайней мере, с виду, бизнесом. Сейчас, заняв более выгодное положение, он решил вернуться к лакомому куску.        Месяца четыре назад, едва фирма вышла на положительную динамику после адского пике, которое, быть может, произошло тоже не без участия Забы, некто господин Кайзерлинг появился в приемной Корфа. В это время сам Владимир изучал резюме фирм, подавших заявки на участие тендере, в котором отбирались компании-спутники для реализации нескольких крупных проектов. Его фирма и была одной из компаний, которой предстояло выбрать себе такого сателлита для оказания сопутствующих услуг. Новоприбывший долго и медоточиво рассказывал о преимуществах своей небольшой конторы и прозрачно намекнул, что веское слово Корфа учтет тендерная комиссия, а сам Владимир получит приличное денежное вознаграждение. Корф тогда поржал — прямо в лицо незадачливому бизнесмену, и сказал, что такого вида сделки его не интересуют. Рассказал Анне. Засунул его резюме вместе с остальными в папку.       Потом это резюме с некоторыми забавными пометками, явно не им сделанными, ему покажет следователь. Помимо всего там будет указана сумма, прошедшая по его счетам в те дни. Это был последний трансфер по погашению задолженностей, которые у него возникли из-за отдела Шишкина. Деньги он взял, продав кое-что из отцовского золота в банковской ячейке. Разумеется, провести деньги совсем уж чисто не удалось — статья была выбрана как раз та, по которой можно провести все. В том числе и взятку. Бумаги по этому трансферу он хранил в сейфе. И их копии тоже были предоставлены следователем пред его ясны очи.       Как ни странно, фирма Кайзерлинга тендер выиграла. Правда, работать они стали не с компанией Корфа, а с фирмой Забалуева.        Через день после тендера на электронку Владимира пришло письмо — мол, благодарим за поддержку и сотрудничество, надеемся, сумма вас устроила. И этот листок лег третьим на его стол. Корф поднял тогда глаза на следователя и долго не слышал, что ему говорят. А потом в камеру вошел Мишка — и все смешалось окончательно. Ему на почту пришло такое же письмо, и трансфер проводил тоже он, лично… Доступа ко всем документам у него, тем не менее, не было. Был он только… Стоп. Закрыли тему.       Впрочем, все ясно. Забалуев подминает компанию. Они с Мишкой в тюрьме. Акции летят вниз. Сначала обойдет на тендере, от чего акции грохнутся вниз ее сильнее. Выползти из этого без талантливого руководства — невозможно. Удержаться бы на плаву!       Потом он просто посадит их на десяточку и тихо сожрет компанию. Все. Акции, акции, акции.       У самого Корфа — 51%, контрольный пакет. Пока его не будет, кто управляет его акциями? Пока СИЗО — ладно, она, а потом? Или у него арестуют все активы, и компания пойдет с молотка? По крайней мере, акции — точно. Стоит ли сомневаться, кто их купит!       15% у Мишки. Та же история. 15% — у Романыча. Этот зубами вцепится, но не отдаст. Может, даже выкупит Корфовско-Репнинские, если прямо сейчас все бросит и рванет в Питер. 10% у Наташи. Благо, эта недоступна никому. Тоже не отдаст, чуть что — укатит обратно за границу. 9% на бирже и у мелких акционеров. Если уже не у Забалуева. Корф потянул себя за волосы. Легче не стало. Других людей, имеющих доступ ко всем трем предъявленным ему бумагам, не было. Умело подрезанная аудиозапись разговора только подтверждает обвинение. И ему, Корфу, сидеть.       — Он отказался…       Анна кивнула и покинула комнату. С каждым разом уходить с высоко поднятой головой становилось всё сложнее. Но она выдержит. Она сможет. Она будет ходить сюда до тех пор, пока он не выйдет. Ведь должен же он когда-нибудь выйти!       — Домой, Никита…       Водитель, стиснув зубы, нажал на газ.       — Всё будет хорошо, Анна Петровна.        — Угу… — выдавила из себя Анна и отвернулась к окну, пряча слёзы и стараясь не всхлипывать.       В своей камере Корф устало отвернулся к стене. Заставлять себя не верить было с каждым разом все сложнее.       — Тебе не надоело? — ожидаемо подал голос сын. — Я бы уже просто из любопытства сходил.       — Если ты не заткнешься, я дам тебе в рожу, — резко ответил отец.       — Думаешь, легче станет! — хмыкнул Михаил. — Лиза говорит, она там по стенам ходит.       — Мне плевать, что говорит ее сестра! Заткнись уже! — буркнул Корф, упираясь лбом в стену.       — Потише на поворотах. Ты о моей жене сейчас говоришь.       Владимир уселся на шконке.       — Послушай, сын. Отстань от меня с этой темой — и не нарвешься на грубость!       — Последнее. Когда выяснится, что Аня не виновата, как ты ей в глаза смотреть будешь? — не дожидаясь ответа, Миша отвернулся к стене.       Корф шумно выдохнул и упал плашмя на лежак.