Adagio

      Выйдя из офиса Романова, Анна поспешила к машине. Документы в полном порядке. Что ж, одной заботой меньше. Можно выдохнуть и возвращаться в родную приёмную.       В приемной Владимира Ивановича Корфа было многолюдно, но тихо. Как в морге.       Иссиня-белые и зеленоватые начальники отделов прижимали к себе объемистые папочки и покорно ожидали своей очереди в кабинет генерального. Из-за двери не доносилось ни звука, а в те редкие моменты, когда на пороге появлялся очередной пунцовый начальник отдела, в кабинете царила грозная тишина.       Несчастный помилованный только отмахивался от назойливых коллег и отправлялся восвояси.       Вместо четвертого по счету осужденного на пороге появился сам громовержец.       — Чего расселись?!       Подчиненные переглянулись — мол, сам вызывал! — но приемную покинули рысью.       Корф прошествовал к полкам, где благополучно уронил папку с отчётами.       Пока бумаги живописно летели, их догнал степлер, который перевернул чашку с недопитым Анной кофе. Кофе поспешил разлиться на самой большой площади самых важных документов.       В попытках спасти документы, чашка была сброшена на пол в сопровождении отборных ругательств и разбита. В довершение ко всему зазвонил телефон, и рука, излишне резко поднявшая трубку, свалила со стола цветок. Апокалипсис был завершен.       Вошедшая в приёмную Анна наблюдала описанный натюрморт с весьма озадаченным видом.       Корф ее даже не заметил — закончил разговор и с наслаждением бросил трубку на рычаг.       — Видимо, я не вовремя, — лукаво улыбнулась девушка.       Владимир развернулся к ней всем корпусом и неожиданно улыбнулся в ответ:       — Очень вовремя!       Аккуратно переступив кофейные лужицы и кучки земли, Анна прошла к шкафу.       — Вы что-то искали, Владимир Иванович?       — Отчет за август… Она посмотрела под ноги.       — Боюсь, вам придётся немного подождать…       — Я догадался, — Владимир с независимым видом упал в кресло, мигом забыв о начотдела в собственном кабинете.        Анна устроилась за монитором.       — Александр Николаевич документы получил, — сообщила она будто между прочим.       Корф сдержанно кивнул.       — Благодарю.       Вечер сгустился быстро — Корф и не заметил. На автомате включил лампу, забыл остывший кофе… И до последнего пробела выверял документы для немецких партнеров…       Анна стояла у окна и любовалась огоньками проезжающих внизу машин, фонарей… Нужно включить свет. Но она почему-то медлила и всё смотрела, смотрела…       Владимир поднял глаза и почти не удивился.       — Анна? Вы здесь… давно?       — С того момента, как вы сказали: «Подожди, я сейчас…» — улыбнулась девушка одними уголками губ.       Владимир зыркнул на часы на мониторе.       — Пятьдесят минут?! вы шутите!       Анна лишь покачала головой.       Владимир встал, сохранил документ, отправил компьютер отдыхать.       — И поэтому вы так печальны? — чуть улыбнулся краешком губ, делая шаг к девушке и добавляя голосу патетичности.       — Почему вы решили, что я печальна? — поинтересовалась она, продолжая смотреть в окно.       — Потому что ни разу не улыбнулись, — негромко ответил мужчина, поддавшись меланхоличной атмосфере уставшего вечера.       — Просто осень скоро…       Владимир сжал кулаки и медленно расслабил пальцы. Она обезоружила его этой фразой. Как… ну как не подойти, не обнять, не улыбнуться в светлые волосы?.. кого? невесты собственного сына? Ты спятил, Корф!       Владимир подошел и стал к окну спиной — как раз, чтобы видеть ее лицо.       — Не любишь осень? — и улыбнулся обычной своей полуулыбкой.       — Люблю. Я не люблю, когда лето заканчивается…       Вот это уже слишком! Настолько слишком, что Корф успевает только сглотнуть. Ему ничего не остается, как легонько щелкнуть ее по носу:       — Поехали домой…       По дороге в офис Анна открыла ежедневник.       — Владимир Иванович, документы для сделки с немцами всё те же, или что-то поменялось? — спросила она, просматривая свои записи.       — Те же, — волнения на лице Корфа заметно не было, но она знала — от этого контракта зависит будущее компании. И поэтому Корф нервный и злой. И поэтому за рулем Никита.       — Тогда они все готовы и уже в переговорной, — произнесла девушка таким тоном, будто речь идёт о прогнозе погоды на ближайшие выходные. Корф кивнул и занял свое внимание именно погодой. В тишине зазвонил телефон. Владимир, путаясь в карманах, вытащил мобильный.        — Да. Понял. Буду через полчаса.        Корф бросил телефон на сидение.       — Анна, мы вас сейчас забросим в офис… а я буду уже к часу. Думаю, приедем вместе со Сташевским.       Анна взглянула на часы. Без десяти. Позвонить? А если он занят? Хотя что может быть важнее этого контракта… Рука девушки потянулась к трубке, когда в приёмную вошла немецкая делегация.       Никита от всей своей богатырской души нажал на клаксон. Ну как не вовремя! Питерские пробки, конечно, вовремя не бывают никогда, но чтобы так — это уже бутерброд повидлом вниз. Корф ругнулся и посмотрел на часы. Еще раз ругнулся и набрал Анну. Не берет трубку. Мишу — та же история. Телефон в приемной не отвечает.       — Издох пришел, что ли! Заснули там все?! Твою мать!       — Мало ли. Молодая, ветер в голове, — подал голос Сташевский. — Секретарш этих могила, разве что, исправит…       Корф метнул на зама недобрый взгляд. Анна ладно, а сын? А приемная Романовой? Они что, варят кофе и печеньки пекут?       Печенья они не пекли. Всего лишь раскладывали по тарелкам под увлеченный Мишкин рассказ о том, «как дело было» и как лучшая секретарша фирмы оказалась (все поняли, да? ну наконец-то!) просто самой лучшей.       Дорожное движение на Невском было крайне немилосердно к бизнесу Владимира Корфа. Стрелки часов, словно ухмыляясь над ним, двигались гораздо активнее, чем машины на проезжей части.