Ближний по духу, дальний по времени.

-…Шон Леннон. Что…? Как такое может быть? Как, а главное, зачем, Шон находится в этой вселенной? Неужели я ещё недостаточно изменила историю? Но ведь… Ааа… Ясно. Я же ещё не предотвращала Джоново знакомство с Йоко, вот и не идёт история по другому пути. Ничего, это поправимо (нет), справлюсь. Я, как в старые добрые времена, потёрла глаза, дабы искоренить этот неведомый мне глюк. Шон никуда не исчезает, он скучающе следит за мухой, ползущей по оконной раме. Бл*, не показалось. Досадно, конечно, но чтож поделаешь!  — А кто твой папа, Шон? — Аккуратно вытягиваем инфу, главное, сдерживать своё придурошное лихоство. Или лохоство.  — Моего отца застрелили два года назад. Безумный сталкер. У меня холодок по спине пробежал от этих будто вырезанных изо льда слов. Чёрт, это было сказано с таким компьютерным равнодушием, что мне на секунду показалось, что этот мальчик, сидящий передо мной — робот, незапрограммированный на чувства и выражение в глубине мелких зрачков. Жуткое зрелище, правда. Но больше меня заинтересовала сама смерть его предполагаемого отца — уж очень она походила на смерть сами-знаете-кого.  — Шон, не хочу показаться бестактной женщиной, но… Как это произошло? Если ты не хочешь говорить, я не стану на тебя давить или, не дай бог, приставать дальше. — О, я ведь буду. Буду, во что бы то ни стало буду, и давить и приставать, пока не выведаю ВСЁ, что мне нужно. У меня цель, пункты, я савиор этого поколения. Вот.    — А мама? Кто она, кем она работает?  — Преподаёт в художественном колледже. — о нет, только не говори, что, — факультет авангардного искусства. Приплыли. Так. Теперь до меня дошло. Какая же я дура! Видимо, меняя основной ход событий, я в тоже время как бы «переставляю» некоторые элементы на другие места. Пресвятая божья коровка! Чтож мне делать-то?! Ай, ладно. Надо найти способ увести Шона и его мамулю в другую степь, а то знаем мы ваших ценителей прекрасного.  — Кхм, Шон, а как ты сам относишься к своей матери? Ты знай, если что, я смогу попробовать вам помочь чем смогу.  — «Профессор Оно» её призвание, все ученики слушаются её беспрекословно, и она моя мать, но я не чувствую себя защищённым в её присутствии. Почему, так — не знаю. — Парень явно стеснялся, но уже не так сильно: плечи понемногу расправились, а узковатые на концах глазки смотрели с тихой кротостью, и, совсем чуть-чуть с уважением. Объект готов к обработке. Пора действовать.  — Шон, как звали твоего отца? Полностью. — сейчас был решающий момент, если он скажет «Джон Уинстон», я не знаю, что я сделаю. Я уже вся сжалась внутренне, приготовившись к самому худшему и паранормальному и…  — Уинстон Джон Леннон. Но после женитьбы с моей мамой, он почему-то взял второе имя «Оно». Для меня это немного неправильно, но я знаю, что это был сугубо его выбор, поэтому я не имею никакого права его винить. Я всё также люблю его, как и Йоко. Чего-чего? Ещё раз. Уинстон Джон?! Это чё, шутка какая-то? Блин, это время сведёт меня с ума! Уинстон Джон! Подумать только! Эти выбрички вселенной — что-то с чем-то! Видать, пошла соха не в борозду. «А в пиз*у.» — Ехидно подумалось мне. Да уж. Ладно, сейчас я вряд-ли смогу что-то ДЕЙСТВИТЕЛЬНО важное сделать. Не скажу же я Шону: «Ой, слушай, ты такой милый мальчик! А не переехать ли вам с матерью куда-нибудь на край света? Просто у меня других проблем зае…»! Не дело это. А пока надо бы сваливать из этой ж. школы. Разумеется, школы.  — А как выглядел твой отец? Опиши мне его, пожалуйста. Если ты помнишь, конечно же.  — Ну… Если по фотографиям и скромной памяти, то блондин, с серыми глазами… И в постоянно в кожаной куртке. На всех фотках он именно такой.  — Ладно, спасибо, — стопудово параллельная вселенная. Осталось только остерегаться и умело уклоняться от этаких поворотов судьбы. Блондин-Леннон — это мощно. И как бы цинично это не звучало, но всё же геморроя было бы Гораздо больше, если бы он остался в живых. А так хоть на одно изменение меньше. Жесть жестяная. Жуть жутевая.  — Вам, кстати, уже пора, я смотрел расписание. Ваш муж может волноваться за вас. — Между делом отметил Шон.  — Я не замужем. — пока да, но это ненадолго. — И спасибо, мне правда пора идти домой. Удачи и до свидания!  — Странно, что такая милая девушка, как вы ещё не замужем. До свидания, мисс Моррисон! С ума сойти, мне только что сделал комплимент сам Шон Леннон. Обалдеть. Дооомой!

*** Бермудский треугольник — не самое загадочное место в мире. Правда. Самое загадочное место — дамская сумочка. В ней можно найти всё, что вашей душе угодно в самом, что ни на есть, широком смысле. Но не в этот раз, увы. Нонна отчаянно рылась в сумке, пытаясь отыскать паспорт. Упрямая прямоугольная книжечка всё никак не желала находиться. Но вот, девушке повезло. В один момент её пальцы обхватили злостчастный кусочек кожаного переплета и вытащили из недр чёрной сумки с атласным бантиком на передней стороне так неловко и обманчиво-долгосрочно искомый паспорт. До вылета оставалось всего ничего, они с битлами и Эпстайном успели привлечь внимание сотен глаз и Моррисон меньше всего на свете хотелось быть частью этой толпы в качестве объекта этого самого внимания.

Помнится, вчера к ним прикатил Джордж Мартин, Битлз записали новый альбом, а после записи они отправились собирать вещи — им предстояло выступить в Германии, самолёт был в пять утра, так что им не мешало хорошенько выспаться перед завтрашним полётом. Ринго не мог улететь от своей любви, а потому настоял на том, чтобы Мартин позволил им взять Нонну с собой. На адекватный вопрос: «А зачем она тебе там нужна?» Старр ответил, что не хочет оставлять возлюбленную одну, мол, будет по ней скучать и вообще это их дело, если Джорджу влом покупать ещё один билет до Гамбурга, он сам его купит. Благо, денег хватает, с этим проблем нет точно. Купил.

В самолёте было… Комфортно. Не холодно и не жарко, не душно и не зябко — мечта! Ещё и кормят вкусно! Одни плюсы. Ну, для Нонны и Рича точно: парень с удобством расположился в кресле, а его девушка откинула голову ему на плечо. Остальным же повезло чуть меньше. Джон смотрел в окно, играл на губной гармошке, вечно шутил, хрипел известные песни на свой лад, в общем делал всё, чтобы не спать. Ему и не хотелось, не сейчас и не в самолёте, как минимум. Пол ненадолго прилёг, чтобы поспать, при этом опустив голову на колени Эпстайна, и произвёл на Джона не самое приятное впечатление. Последний, к слову, то и дело поглядывал на эту парочку и чувствовал лёгкую зависть, не ревность, как ни странно, обосновав это тем, что ему бы тоже было приятно спать с любимым человеком, даже на его коленках, всё равно. Леннон догонял, что ему тоже необходима ласка и отдых. На этом основании он и завидовал Ринго, не в силах понять, как такой человек, да ещё и не самый хороший барабанщик, с относительно бесконфликтным характером, по его мнению слишком мягкий, мог заинтересовать такую девушку, как Нонна. О да, Джон с самого первого взгляда почувствовал между ними связь. Не было понятно какую — романтическую или дружественную… Но скоро он это выяснит, стоит лишь немного подождать. Все прилетели в срок без неприятностей, не считая того случая в середине полёта, когда Джордж вышел в туалет, возвращается, а у него пуговица от брюк оторвалась — надо пришить. Сразу нашлась иголка с ниткой, слава богу, дорожный набор был в наличии. Джордж, как ни в чём не бывало снял брюки, оставшись в трусах, сел на своё место и молча принялся пришивать пуговицу. Затем, всё с таким же выражением лица надел штаны обратно и стал читать свой журнал. Сказать, что Нонна уже не удивлялась таким выкрутасам, всё же было бы неправдой…

Выходя из самолёта и спускаясь по трапу, Моррисон бы в жизни не подумала, что сможет услышать ТАКОЙ шум. Визг, писк, безумные крики и просто АДСКИЙ хаос. Полицейские всеми силами сдерживали сумасшедших фанатов. Несколько охраняли самих парней, Брайана и девушку. Прибыли в номер, оставили сумки, пообедали в кафешке при отеле, взяли гитары и поехали выступать. Нонна решила остаться в номере, ей надо было прийти в себя.

Поздней ночью, все до одури уставшие, музыканты вернулись со сцены с одним желанием в голове — заснуть и не просыпаться до следующего утра. Честно говоря, сил у них оставалось только на то, чтобы раздеться. Скинуть с себя всю эту ненужную потную обёртку из ткани и упасть поскорее на кровать, пребывая в абсолютном счастье от несоразмерно приятного отдыха после вечера трудного дня. Ринго, вернувшись, стащил с себя одежду, откинулся на подушку и отключился как по щелчку пальцев. Нонна в это время читала журнал в соседней комнате, поэтому, когда пришла пора ложиться спать, она обнаружила видевшего десятый сон Ричарда и умилилась, с нежностью гладя его по растрёпанным волосам. Она снимает халат, ложится рядом, обнимая его за спину и укрывая одеялом их обоих. Знала бы она, что произойдёт через два года, никогда бы не согласилась проснуться.