***
Мидория свалил последний вьюк в основание пирамиды и вытер рукавом сверкающий лоб. Они с Яги проработали до пяти вечера, но теперь, когда весь груз был на западном берегу, пришло время для отдыха. Возблагодарив судьбу за то, что больше не придется ходить по мосту, молодой человек присел на один из ящиков, чтобы как следует отдышаться. Спину ломило, ладони горели огнем, несмотря ни на какие перчатки. Мидория расправил плечи и потянулся, давая перетруженным мышцам расслабиться. Ничто не радовало так, как осознание проделанной за день работы. «Две с половиной тысячи фунтов, – подумал юноша, улыбаясь во все щеки. – Да через опасный и трудный участок!» Глубоко вдохнув, он почувствовал приятный запах соснового леса, сырой земли и летней поляны. Мидория встал и как следует принюхался. Слева от тропы темнели густые заросли кустарника, и аромат доносился в основном оттуда. Было еще довольно светло, и солнце красило долину своим мягким светом – но подлесок был тенистым, и выглядел не очень гостеприимно. Решив все-таки проветриться, молодой человек сделал несколько шагов в его сторону – как вдруг из зарослей выглянула румяная мордашка Урараки. – Деку-кун! – заметив юношу, подруга помахала ему рукой, одновременно пряча за спиной что-то круглое и соломенное. Улыбнувшись, Мидория подошел к ней. – Где же ты пропадала? – пробормотал он. – Мы вернулись, а тебя нет... – Ну как же! Я искала... смотрела, что тут вокруг. Сейчас покажу кое-что! Парень поджал губу, чтобы не рассмеяться. Урарака выглядела такой довольной и милой. – Закрой глаза! – попросила она. – Что? – Деку-кун, пожалуйста! На одну секундочку. – Хорошо... Мидория зажмурился. Девушка чем-то зашуршала, громко сопя. Молодой человек не сдержался, хихикнул – и тут же ощутил на губах что-то легкое. Прохладное. Пахнущее лесом. Немедленно открыв глаза, Мидория увидел, что Урарака пыталась скормить ему огромную ягоду – темно-синюю, холодную, будто окаченную ледяной водой. – Ну Деку-кун! – рассмеялась девушка. – Не подглядывай! Порозовев, как арбуз, Мидория послушно надкусил гигантскую голубику и прикрыл рот руками, чтобы не запачкать подбородок соком. – Только что собрала! – Урарака показала ему наполненную ягодами шляпку. – Пойдем посмотрим вместе! Парень последовал вслед за ней в густые заросли. Под пологом леса было темно и прохладно, и по-приятному тихо. Устав от шума реки и гула оживленной переправы, Мидория с наслаждением шагал по мягкому мху, стараясь не терять из подруги из виду. Девушка провела его петляющей тропкой вверх по склону холма и отодвинула ветку крыжовника. – Смотри! – улыбнулась она, легонько краснея. Взгляду Мидории открылась чудесная поляна, заросшая высокой, местами пожухлой травой. Кое-где виднелись редкие цветы – желтые, как солнце, и довольно большие, они напомнили юноше о калифорнийских подсолнухах. Втянув носом сырой, ароматный воздух, парень вышел на поляну и пошире расправил плечи. – Вон, гляди! – Урарака торжествующе показала ладошкой в сторону густых зарослей на дальней стороне. Кусты там просто ломились от синих ягод, кое-где драгоценными камнями сверкали плоды шиповника – алые, как рубины, и желтые, словно цитроны, а кое-где даже зеленые – настоящие изумруды. Мидория замер, разглядывая всю эту красоту. «Подумать только, и это совсем рядом с тропой! – восхитился он. – Будто специально для нас приготовлено!» Урарака с удовольствием посмотрела ему в лицо и подергала за рукав. – Ну, как, нравится? Я искала дрова для костра – и набрела на эту поляну! И теперь она наша, пока мы отсюда не уйдем! Юноша присел на траву, наслаждаясь запахами прелой земли и сухих, ломких стеблей вперемешку с живой зеленью. Урарака примостилась рядом и протянула ему шляпку, полную голубики. – Бери, – предложила она, отчаянно румянясь. – Я собирала специально... – Спасибо! – Мидория набрал горсточку ягод в дрожащую ладонь. Какое-то время подростки молчали, прислушиваясь к шелесту травы и шорохам леса. Лучи вечернего солнца пронизывали чащу, путаясь в листиках у самой земли, золотя стволы сосен и заливая поляну мягким, ненавязчивым, едва ощутимым теплом. – А ведь скоро сентябрь, – пробормотал Мидория, набирая еще одну горсть голубики. – Угу... – Урарака положила соломенную шляпку на землю и запустила пальцы в свои сверкающие волосы. Мидория проводил их каштановые переливы восхищенным взглядом. Прическа девушки казалась ему до смешного милой, такой необычной – и прекрасной. Августовское солнце играло в ее гладких прядях, заставляя их светиться. Поймав его взгляд, Урарака вспыхнула и намотала волосы на палец. – Деку-кун, я хотела сказать... – тихонько начала она, придвигаясь поближе. – Я даже не знаю, с чего начать... «Ой!» – только и смог подумать Мидория. Его сердце подскочило в груди и отчаянно заколотилось, стало трудно дышать. – Я так тебе благодарна, – продолжила Урарака, кладя дрожащую ладошку на траву – совсем рядом с коленом Мидории. – Словами не могу выразить, как... Знаешь, Деку-кун, ты помог мне не только на переправе. – Бровки девушки забавно взлетели. – И вчера, когда ты меня утешал... Деку-кун, это было не все. «О чем она говорит? – пронеслось в голове юноши. – Неужели... я ошибся? Навоображал тут себе не пойми что!» Он с облегчением перевел дух, а Урарака между тем прошептала: – Я не решилась бы пойти дальше без отца... если бы не ты, Деку-кун. «А. О. А...» – Мидория даже в мыслях не мог ничего сформулировать. Ему стало так стыдно, что он взлохматил свои кудри, пачкая их ягодным соком, и уставился на носки ботинок, не в силах смотреть на подругу. А та все говорила, срываясь в жаркий шепот: – Ты меня вдохновил, Деку-кун. Я подумала – ты такой храбрый, идешь вперед, несмотря на все трудности... Сколько раз переходил мост! А я и одного не смогла. Ты... я... – Краска залила ее щеки. – Я на тебя смотрю, и думаю: ты герой, Деку-кун. Вы с отцом – герои. – Ну что ты... – Губы Мидории задрожали. – Ты же сама отправилась сюда с папой... В чем же разница... Урарака набралась храбрости и положила руку на предплечье парня. – Деку-кун... – Зажмурившись, она погладила его по рукаву и выпалила: – Я думаю, ты замечательный! – Ты... тоже замечательная, Урарака-сан, – глупо сказал Мидория, не заметив, что снова употребил суффикс. Девушка отдернула руку, будто обожглась. – Ну... – Она не знала, куда деть глаза. Ее щеки пылали, дыхание прерывалось. – Теперь ты меня перехваливаешь... – Вздрогнув, она замахала ладошками, будто защищаясь: – То есть... я не хотела сказать, что перехваливала тебя, когда говорила, что ты герой! Я вовсе не... Просто тебе, наверное, показалось, что я льстила, но это было не так, а теперь мне кажется, что ты... Деку-кун! – На глаза Урараки навернулись слезы смущения. – Я не хочу сказать, что ты неискренний, это не так! Просто... я не понимаю, почему ты... Мне сейчас было очень приятно, и я... вся запуталась... Мидория схватился за вихры на висках. Он снова чувствовал себя, как тогда, за столиком в отеле Бауэр – смущенным, перепуганным, отчаянно глупым. Разговор нужно было перевести в какое-нибудь безобидное русло. Юноша обязан был обозначить свою позицию, но не знал, как. Ему вспомнилась Цую. «Всегда говорить правду», – напомнил себе Мидория и, сглотнув, шепнул: – Урарака... – Прокашлявшись, он продолжил: – Ты... я... мы... я очень рад, что ты так считаешь... Я имею ввиду, вдохновляешься примером Яги-сана... Нам предстоит долгий путь вместе... и я счастлив, что у меня такая замечательная подруга! Девушка вздрогнула. – И тебе совсем не нужно стесняться, – глухо пробормотал Мидория. – Я не хочу, чтобы ты страдала... и буду тебе помогать! Ты только... не смущайся, ладно? Урарака кивнула и улыбнулась ему, но ее короткие, густые бровки выгнулись от обиды, а губы дрогнули. Девушка сжала кулачки, поспешно пряча эмоции, и посмотрела на Мидорию нежным взглядом. – Ладно, – шепнула она. – Хочешь еще голубики? Юноша согласился. Урарака пододвинула шляпку поближе, и какое-то время подростки просто молчали, наслаждаясь каждым дуновением ветра в траве. Пожухлые стебельки легонько качались, а сочная зелень трепетала каждым листиком, каждым салатовым черешком, отзываясь на дыхание природы мягким шуршанием. Солнце играло в насквозь просвеченных, будто светящихся изумрудных листьях. Их сухие собратья тихо потрескивали в тишине раннего вечера. По воздуху плыли тополиные пушинки – их было совсем немного, и они бесцельно подавались из стороны в сторону, одинокие кораблики на фоне голубоватой небесной дымки. – Интересно, не будет ли дождя, – пробормотал Мидория, глядя на облачка. Одно из тополиных семечек порхнуло в напоенном ароматами воздухе и приземлилось прямо на нос Урараки. Девушка подула на пушинку, и та тут же взлетела, кружась среди трав и цветов. Мидория тайком посмотрел на свою милую спутницу и заботливо улыбнулся. Он пока не мог себе в этом признаться, но в круглом личике Урараки, ее розовых щечках и каштановых волосах, и коротких, забавненьких бровках, было что-то удивительно мягкое... Дело было даже не в красоте – девушка была безусловно, безоговорочно красива. Просто Мидория понял вдруг, что без нее он не сможет. Что он уже слишком привязан. Что мечтает, как бы их путешествие никогда не заканчивалось. Поймав его взгляд, девушка смущенно потупилась. Мидория глубоко вдохнул вечерний воздух и подсел поближе к подруге. – Урарака, – пробормотал он срывающимся голосом. – Ты... извини, если я... чем-то тебя обидел. Я понимаю, что мы едва познакомились... и вещи могут быть сложными – но я хочу сказать тебе кое-что! Я счастлив, что встретил тебя. И... я не знаю, как бы жил... если бы тебя сейчас не было рядом. Мы бы не сидели на этой поляне, и не было бы... этого волшебства в воздухе! – Отчаянно покраснев от собственной неловкости, юноша съежился и прикрылся ладонями. – Изуку... то есть Деку! – Урарака робко улыбнулась. – Ты что... Я ни на что не обижалась, просто... мы же действительно только что встретились. Ну, и, естественно, что все пока еще сложно. Я немножко запуталась, и ты, наверное, тоже... ищешь... чувствуешь... – Девушка отвела глаза и легонько наклонилась к Мидории – бочком, склонив голову к плечу. Молодой человек уставился на нее с совершенно мальчишеской оторопью. У Урараки были мягкие, розовые губки, и они были так близко, так отчаянно близко, что можно было услышать ее прерывистое дыхание, почувствовать сладость голубики и щекочущее тепло. Реснички девушки задрожали... – Ты... права, Урарака, я... тоже запутался. – Мидория отстранился, поджимая губы. Девушка ухватилась за поля своей ягодной шляпки и поспешила встать на ноги, старательно делая вид, что ничего не случилось. Но ее бровки были умильно нахмурены, а в глазах дрожала слезная обида. «Что же я делаю? Что же я творю?» – мысленно застонал Мидория, поднимаясь вслед за подругой и виновато поглядывая на ее – немножко съежившуюся, поникшую. «Хотел как лучше, а что стало? – спросил себя юноша. – Утешил, называется...» – Ну... – Урарака взяла последнюю горсть голубики, прижала кулачок к груди, потом протянула Мидории. – Наверное, это тоже... тебе. Да? Молодой человек послушно подставил ладонь. – Нам уже пора возвращаться, – не очень уверенно пробормотала Урарака. – Давай я наберу еще ягодок... На ужин испечем пирожки! – Ага... – кивнул юноша. «Наверное, она права, – с грустью подумал он. – Лучше всего сделать вид, что ничего не было. Подумаешь, наклонились к друг другу поближе... Мало ли что? Может, она и не хотела... целоваться. Может, я просто напридумывал себе эти глупости?» Мидория вздохнул. Сердцем он понимал, что просто бережет свою совесть. Девушка была явно расстроена – и от слов про «замечательную подругу», и от этого неловкого момента с несостоявшимся поцелуем. Мидория печально потопал вслед за ней к кустам голубики и стал помогать. Ягоды, такие крупные, синие и тяжелые, отрывались от черешков с удивительной легкостью. Кожура у них была яркой, как сапфир, и просвечивала на солнце. Каждое прикосновение оставляло на ней четко очерченные следы цвета ночного неба – густые, темно-синие, будто мазки тушью. Набрав столько голубики, что пришлось складывать ее на полях шляпки, и набив все карманы, Урарака и Мидория переглянулись. – Пойдем? – тихо предложил юноша. Девушка кивнула. Мидория хотел было повернуться, как вдруг заметил среди густой листвы ярко-алую, с робким желтоватым отливом, ягоду шиповника. – Сейчас, – шепнул он, протягивая руку. Урарака поступила точно так же, и их ладони накрыли друг друга. – Ой! – вздрогнула девушка. – Ничего... – Мидория мягко обхватил ягоду пальцами и потянул на себя. – Вот! Я хотел на самый верх положить, – он кивнул в сторону голубики, – но если хочешь, бери... Урарака приняла этот нелепый подарок и прижала его к сердцу. – Я что-нибудь придумаю, – пообещала она. – Я имею ввиду, как украсить ей палатку, или еще что. – Можно вот так... – Мидория прикоснулся к своему нагрудному карману. – Ага, – улыбнулась девушка. – Ну, пойдем, Деку-кун! Смотри, уже скоро закат!***
На ужин Урарака действительно постаралась приготовить пирожки с голубикой. Проблема заключалась в том, что никаких дрожжей среди запасов не было, и тесто вышло совсем не пышным. Где-то среди бесчисленных тюков затерялась переносная печурка, но на ее поиски ушло бы слишком много времени. Девушке пришлось довольствоваться сковородкой, так что вместо пирожков получились скорее обжаренные конвертики – но Яги и Мидории они очень понравились. – У тебя чудесно получается, юная Урарака! – сказал ей мужчина. – Нам очень повезло, что ты теперь с нами. Смутившись, девушка отошла от костерка, чтобы проветриться. Где-то в темноте шумела сонная Тайя. Вдохнув прохладный, пахнущий сыростью воздух, Урарака поежилась и обняла себя за плечи. Ее мнение об окружающей природе сильно изменилось за прошедшие сутки – но с заходом солнца чувство одиночества и тревоги попыталось вернуться. Девушка прошлась вдоль берега, тоскуя по родной семье и боязливо оглядываясь. «Я обещала папе! – сказала она самой себе. – И Яги-сану! Нужно быть сильной». Урарака вздохнула и повернулась обратно к лагерю. Костер горел тепло и ярко. Ноги сами понесли ее обратно. «К Мидории», – подумала девушка, прижимая ладони к щекам. В веснушчатом лице паренька, его честных, наивных глазах и непослушных вихрах волос ей чудилась какая-то загадка, какая-то тайна, и ее непременно нужно было раскрыть. Прикусив губу, Урарака постаралась ступать потише, будто любой шорох или треск веточки мог спугнуть ее робкие мысли. «У меня сердце колотится при каждом взгляде на тебя, Деку-кун! – сказала она про себя. – И по-моему, ты понимаешь. Ты знаешь, что нравишься мне, так почему же... Деку-кун, ты не настолько робок». Воспоминания о пылающих щеках парня, и его дрожащих губах, сверкающих глазах и нервных движениях рук заставили Урараку глупо улыбнуться. Мысли о Мидории приятно бередили ей душу, наполняли сердце щекочущим теплом. «Но почему же? – в очередной раз спросила себя девушка. – Неужели я что-то делаю не так? А вдруг... – Она побледнела и прижала ладошку к губам. – Не может же быть, что у него уже кто-то есть? Нет, глупости! Глупости-глупости-глупости! Даже не думай об этом, Очако». Подойдя к костру, Урарака услышала, что Мидория с приемным отцом о чем-то говорят. Девушка открыла было рот, чтобы окликнуть их и попросить лечь спать пораньше – день выдался утомительным, и был переполнен эмоциями – но оробела, всего лишь на мгновение... и услышала тихий, заботливый голос Яги: – Мальчик мой, я не хотел бы вмешиваться – но все же вынужден спросить, что ты собираешься делать. Можешь не отвечать, если не хочешь. Просто подумай, как поступить, чтобы было достойно. Хорошо? «Ой! – Урарака замерла, не смея дышать. – Это они о чем? Неужели...» Она втянула в грудь воздух, чтобы сказать «Я вернулась!», и в этот же самый момент Мидория ответил: – Сэр, вы правы... Но ничего скрывать от вас я не хочу! Можно... я лучше спрошу у вас совета? – Конечно, юный Мидория. Вам с Ураракой предстоит пройти тяжелый путь. «Так это про меня? – Девушка прижала ладони к губам и задрожала. – Все-таки выгонят? Но ведь Яги-сан говорил... Нет, это не то! Так неужели... Ой! Ой-ой-ой, только не это!» – Я понимаю, сэр, – между тем сказал Мидория. Над костром повисло неловкое молчание, и юноша, прочистив горло, тихонько продолжил: – Просто... почему-то у меня не хватает храбрости сказать ей всю правду. Я уже не раз мог это сделать – и должен был... Но не смог. Я трус... Урарака тряхнула головой. «Нельзя подслушивать! А ну, немедленно выходи к костру!» – приказала она самой себе, но ноги ее не слушались. «Они поймут, что я что-то слышала! – запаниковала девушка. – И будет так неловко! Я не вынесу позора, придется уйти! А уходить нельзя, ради папы и мамы!» Яги тем временем ответил приемному сыну: – Мой мальчик, я понимаю. Ты в сложной ситуации. Давай начнем с самого простого – скажи, она тебе нра... – Яги-сан! Деку-кун! – Девушка, жмурясь, замахала руками и все-таки сделала несколько шагов вперед. – Я здесь! Вернулась! Вот! – Подойдя к костру, Урарака уставилась себе под ноги и выпалила: – Пожалуйста, давайте сегодня ляжем спать пораньше! Я очень-очень устала! А вы тут говорите – о чем-то важном, наверное... – Обхватив голову руками, она закрылась локтями от Мидории и забормотала: – Про важные вещи лучше говорить на свежую голову... Давайте скорее устраиваться на ночлег! Сейчас я быстренько помою посуду и все уберу. Вы ведь не возражаете? Яги встал и кивнул ей. – Не возражаем. – Нет, конечно! Что ты, Урарака! – Мидория был красным, как клюква. «Яги-сан ведь хотел спросить, нравлюсь ли я ему! – трепеща, подумала девушка. – Интересно, что бы он ответил!»