Магический мир, 1667 год с разделения мира, 2005 год по нашему летоисчислению
Лорд Джастин Маунверт
Джастин морщился при каждом вдохе — запах разложения проникал в легкие, а под ногами раздавался мерзкий скрип костей. Почти два года прошло, а Северная башня всё так же отталкивала его холодной, давящей атмосферой. Он не боялся. Но каждый шаг вызывал тошнотворное, гнусное отвращение. Магический световой шар трепетал в его напряжённой руке. Свет не приносил тепла, наоборот, колкими импульсами пробирался под кожу. Над головой нависал потолок башни, высокий, потрескавшийся, зловещий. Когда-то здесь стояли клетки, а теперь Джастин находился посреди пустого зала. Рядом плавно плыл магический образ — зелёная пантера. Родовой символ. Эту магическую сущность его предки и отец вызывали перед битвами. Пантера не обладала разумом, телом или душой, но её вид внушал страх. В свете магии она казалась призрачной. Джастин восхищался ею. Зелёные отблески от пантеры смешивались с сиянием шара, превращая всё вокруг в загробный световой театр. В Северной башне больше не оставалось клеток. Существо, которое Джастин освободил, за два года разрушило всё. Везде развалины: камни, обломки факелов. Полотна на стенах стали рваными тряпки, паутина — висящими клочьями с высохшими трупами насекомых. Под ногами — ржавые куски железа. Джастин медленно ступал по разрухе, внимательно прислушиваясь. В тишине эхом раздавались его шаги. Иногда слышны были далёкие удары падающих камней с Ползучего мыса. Пантера двигалась бесшумно, словно иллюзия. Он остановился посреди зала, в том самом месте, где когда-то содержалось чудовище, и снял капюшон. Вгляделся в густую тьму. Джоэрти не был на месте. Чудовище теперь часто бродило по башне, будто заново исследуя мир в четырех стенах, пока не могло попасть во внешний. Прогресс? Наверное. Заклинания работали. Джастин знал это. Лекари использовали ту же магию для сохранения его собственной памяти и рассудка после ранения. Для Джоэрти чары были как глоток реальности. Как горькое лекарство, несущее облегчение. Джастин присел на булыжник, сжимая магический шар, откашлялся от сырого воздуха. Слова слетели с его губ, как заклинание некроманта: — Джоэрти! Явись из тьмы. Башня ответила ему громким грохотом. Джастин вскочил на ноги, направив свет во мрак. На всякий случай прижался к холодной стене — слишком свежи были воспоминания о недавней вспышке ярости, когда Джоэрти почти раздавил его. Камни под пальцами оказались сырыми и разбитыми мощными ударами лап. Пантера мягко подплыла к нему и свернулась у ног верной кошкой. Тяжёлые шаги раздались из глубины. Лестница застонала, словно трещали чьи-то кости. Пронзительный звук. Приглушённое бормотание. И вот, в мерцающем жёлтом свете появился Джоэрти — огромный, заросший, неуклюжий. Но более разумный. Даже в его взгляде чувствовалось больше осмысленности, чем у того безумного зверя, каким древний маг предстал перед Маунвертом в первый раз. Почти два года прошло с того дня. Рассудок возвращался к Джоэрти, но напоминал скорее предсмертную агонию, чем реальную силу. Как у постаревшего воина, грезящего подвигами молодости. Иногда Джастин сомневался: становился ли монстр полезнее? Разумнее — да. Но полезнее? Неловкие, громовые шаги Джоэрти эхом разнеслись по башне. Его тело дрожало, но жёлтые глаза осмысленно буравили Джастина. Вокруг монстра метались призрачные фигуры вольфентов, столь же зыбкие, как пантера, но гораздо более живые и реальные. Когда-то все они были магами и другими волшебными существами — пока проклятие навеки не подчинило их сущность. Красные глаза светились тревожно, ослепляюще. Тени колыхались на каменных стенах, сливаясь с призраками холодного ветра. Запахи горечи и грязи заполнили воздух. У Джастина они ассоциировались с осознанием собственной смертности. Джастин ощутил трепет. Джоэрти был грандиозен. Как и вольфенты. Они окружили Джастина, склонив перед ним головы, как перед своим хозяином. На мгновение он почувствовал себя королем. Власть околдовала его, словно сладкое летнее вино. Теперь вольфенты повиновались не только Джоэрти. Вообще командовать ими мог только сильный волшебник, долгие годы преданный темным искусствам. И Джоэрти должен был признать второго хозяина своих существ, передать ему часть власти. Джастину долго не удавалось добиться этого от обезумевшего пленника башни. Но затем Маунверт сам заставил вольфентов преклониться. Тёмная сила, которую он лелеял и взращивал внутри себя годами, уже давно наполнила его душу своей энергией. Вольфенты, почувствовав это, потянулись к нему. Джоэрти не мог отказать. Да и по условиям сделки он обещал помочь в войне в обмен на свободу. Обещания следовало выполнять. Из горла Джоэрти вырвались булькающие, похожие на стоны умирающего звуки. — Война… Но всё же, его речь становилась яснее. Слова обретали форму, хотя и не всегда содержали смысл. — Джоэрти, — Джастин сжал кулаки, собирая волю, и шагнул ближе, не отводя глаз от безумного взгляда чудовища. — Мне снова нужна твоя помощь. При этом слове Джоэрти затрясся. Всё тело содрогнулось, глаза забегали, конечности забились в конвульсиях, а изо рта потекла тягучая слюна. Мимо стремительно пронеслась летучая мышь, громко хлопая тёмными крыльями. Джоэрти исступленно запрокинул голову, хватаясь руками-лапами за невидимые прутья. Неужели всё бесполезно? — Джоэрти, сосредоточься! Не будь жалким мешком мяса. Иначе я перережу тебе горло. Хотя, на самом деле, убивать Джоэрти Джастин не собирался. Тот знал слишком много важных секретов. И что тогда будет с вольфентами? Пока Джастин стремился лишь вернуть чудовищу разум. Джоэрти бешено ударил лапами о стену. Камни треснули, откололись с шумом и закружились в воздухе. Джастин отскочил, увернувшись от летящих обломков. Приступы гнева у Джоэрти случались реже, но всё же они были. Джастина охватило разочарование. Два года усилий — и неужели всё зыбко, как тень? Но он не мог сдаться. Маунверт резко вытянул руку и выкрикнул: — Этлиденсейг! Серебристые вспышки, словно крылья, врезались в тело Джоэрти, окутали его успокаивающим коконом. Это были не цепи, а мягкое одеяло, расслабившее его мышцы и погасившее ярость. Одно из восстановительных заклинаний, которые Джастин применял на Джоэрти и совершенствовал все два года. К счастью, оно действовало. В сиянии магии Джоэрти медленно двигал лапами, словно плыл в невидимых водах. С хрипом и стоном он осел на пол, пока вольфенты смыкались вокруг него кольцом. Несколько грызунов, раздавленных грузной тушей, издали предсмертный писк. Потерянный взгляд, обрамлённый грязными волосами, устремился на Джастина. — Приказывай. Р-раадии свобод-ды, — Джоэрти раскинул руки, преодолевая магические волны. — Ответь, могу ли я создать вольфента из магического знака? Неуязвимого, способного подчинять волю. Джастин протянул руку к зелёной пантере, её глаза, большие и притягательные, впились в Джоэрти. Джоэрти оскалился, принявшись скоблить когтями по камням. — Ответь! — повторил Джастин равнодушно и требовательно. — Он… мрррм-оож-жет-р-р. — Джоэрти едва не давился словами, как комками грязи. Говорить ему всё ещё было трудно, но хотя бы память возвращалась. — Он? Кто он? Джоэрти медленно поднялся, возвышаясь над Джастином, словно памятник. Легкий, почти неуловимый жест — и вольфенты покорно расступились. — Слуга. Маг. Вольфент. Слуга. Маг. Вольфент. Озарение вспыхнуло в груди Джастина алыми язычками. Он понял, кого имел в виду Джоэрти. Сложно было не понять. Способности главного слуги поражали своей уникальностью. Ни Джастин, ни сам Джоэрти так и не нашли объяснения этому феномену. Такое случилось впервые со времён существования вольфентов. Как я раньше не догадался?! — Слуга, маг, вольфент. Слуга, маг, вольфент, — Джоэрти монотонно, почти молитвенно повторял эти слова. Его хриплый, звериный голос разносился по башне, пронизывая воздух, как зов из-под земли. Он мог помочь Джастину. Создать нового вольфента. Сущность из чистейшей магии, неуязвимую и подчиняющую волю. Объединить творение Джоэрти и силу рода Маунвертов в новом существе, способном изменить ход войны. Но мешала одна проблема. Тот, в ком нуждался Джастин, находился далеко. За пределами магического мира. Джастин не мог попасть туда — у него не было камня телепортации, а через официальный портал пройти незамеченным невозможно. Оглядевшись, Джастин нашёл выход. Сам не пройдёт. Но вольфенты? Невесомые, полупризрачные существа, которым ничего не стоило проскользнуть через проход. Часть из них уже находилась в том месте, и Джастин знал — люди воспринимали их как тени, случайные искажения света. Теней просто станет немного больше. И пантера. Знак Маунверта тоже мог отправиться в те земли без хозяина, подчиняясь его приказу. Джастин поднял руку, жестом призывая вольфентов к покорности. — Найдите его. Срочно. В каком бы мире он ни находился. — Слушаемся, господин, —Голос одного из вольфентов-людей разнёсся по башне, как шелест ветра. Джоэрти навострил уши, затаив дыхание. Должно быть, понадеялся на освобождение. Рано. Джастин кивнул чудовищу и развернулся, накинув капюшон, зашуршавший под пальцами. Вытащил из кармана плаща тяжёлый металлический ключ с кровавым деревом Сэвартов, тот самый, что дала ему Диана почти два года назад. Быстро спустился по ступеням, обходя разрушенные участки. Добравшись до главной двери, смотревшей на него зловещими глазницами замков, Джастин запер башню изнутри. Никто не должен узнать его планов. После освобождения стражи башню защищала только магия, но этого хватало. Ключом владел только Джастин, а значит, проникнуть туда не мог никто. Кроме вольфентов. Они пользовались своей привилегией. Даже выстроили логово, ведущее от Лунного Леса к двери Башни, чтобы хозяин не пробирался через опасные завалы каждый раз. Но он предпочитал порталы — более надежный способ. Сегодня он тоже им воспользовался, открывая обратный путь в свои владения: оставаться в гостях у Джоэрти надолго он не любил.***
Зима сковала каменные стены мрачного замка ледяными кандалами. Проникла сквозь трещины, прошлась по каждой комнате, невольно вторгшись в души обитателей. Джастин стоял у высокого окна и смотрел, как снежинки танцевали на ветру. Хрупкие кристаллы, отливающие красным в отблесках огненной реки, завораживали. Огонь превращал снежинки в воду так же легко, как и Джастин гасил чужие жизни когда-то. Сквозь густые облака с трудом пробивался тусклый свет. Блики жуткими существами бродили по живым, полным иллюзий стенам замка. Джастин думал о Туманном полуострове, скрытом за коваными воротами, виднеющимися с гор. С минуты на минуту он ждал Эбнера с новостями. Поместье Вульфордов находилось на границе с полуостровом и служило отличным наблюдательным пунктом. Маунверт поручил Вульфорду следить за всем, что там происходило. С одной стороны, он был в себе уверен. По его жилам струилась энергия, живительная сила, затягивающая остатки прошлых ран. Она шептала: «Выступай сейчас, иначе будет поздно. Ирма Экман укрепит свою власть, армию Мастеров магии станет больше и сильнее. Побеждай сейчас и незамедлительно!» Но в глубине его души гнездились сомнения: «Пустить в бой неподготовленных бойцов? Если все пойдет не так, можно потерять значительную часть армии» Слабость, уязвимость… Неужели ему знакомы эти чувства? Он ненавидел сомнения. Они бурлили внутри, сталкиваясь с его железной самовлюбленностью, подобно огню и снегу за окном. Но еще больше он не переносил другое — осколок льда в сердце. Такой же, как и наросты на стенах замка. Откуда он взялся? Реален ли он, или это лишь его собственная фантазия детства? Почему этот лёд в сердце? Защита матери? Воспитание отца? Излишнее преклонение перед предками, фанатичное даже для него? Разлад в семье и неспособность любить? Ответов не было. Он предпочитал винить мать. Отец говорил о защите, которая проявилась после ее смерти и которую не смог уничтожить даже он. Джастина научили ненавидеть мать — и он просто ненавидел. С самого детства сердце пронзала колющая боль. Джастин представлял, как внутри бьются льдинки. Они пульсировали, смешивались с магией и делали его более слабым и уязвимым. Уязвимость — мерзкое слово, которое резало язык ледяным ножом. Джастин прислонился к холодной каменной стене и согнулся, схватившись за грудь. Лёд снова впился в него. Неужели тринадцать лет прошли зря? Нет, точно нет! Да, лёд остался внутри и будет там вечно, но уязвимости больше не должно быть. Я не буду слабым по сравнению с другими. Никогда! Мать не сможет сделать то, что так жаждала — защитить меня от Маунвертов. Она будет гореть в пламени Темномирья. Она просто покойница, а я — будущее этого мира. — Ваша светлость? — голос слуги заставил лорда Маунверта резко выпрямиться. К нему подошёл худощавый мужчина, закутанный в чёрный плащ, украшенный эмблемой зеленой пантеры. Джастин не знал его имени. Просто один из многочисленных пешек — одинаковых, глупых, покорных. Слуга робко опустил глаза, словно боялся даже встретиться взглядом с господином. Ранее это льстило Джастину, но сейчас лишь раздражало. — Говори! — резко и нетерпеливо приказал он. Одним голосом потребовал, чтобы слуга поднял взгляд и посмотрел ему в глаза. Тот нервно схватился за ткань своей порванной мантии, резко контрастировавшей с роскошным одеянием Маунверта, отделанным алмазами и мехом. — Лорд Эбнер Вульфорд прибыл. Господин, он ждет вас в зале Советов, — неуверенно пролепетал слуга. Видимо, новенький. — Прекрасно, — Джастин махнул рукой, посылая слугу вперед. Сам он двинулся по темному коридору, пропитанному запахом земли и пепла. Дрожащий свет факелов освещал только ближайшие шаги. Взгляд Джастина упал на фонарщиков, грязных и уставших, словно призраки, забывшие о реальности. Его рабы. Простые люди и волшебники, лишенные магии или получившие запрет ее применять. Эксперимент. Проверка на прочность. Смогут ли они выдержать боль, не сломаться? В будущем они ему пригодятся. Эбнер тоже пригодится. Сегодня — для подготовке к войне. В голове у Джастина зародилась мысль, как только он повернул к главному залу. Сегодня я узнаю, готов ли я принять ношу отца. Эбнер поможет мне. Эрлинги обещали восстановить мантию отца. Внутри были вшиты кинжалы. Фамильное магическое оружие Маунвертов. Но не направит ли осколок льда силу его рода против него же? Эбнер Вульфорд, как и было обещано, ждал Джастина в зале Советов. Высокий, с бледным лицом, окутанным полутенью от камина. Он стоял спиной к двери и задумчиво мял карту, разложенную на старинном столе. Светлые волосы, подёрнутые сединой, скрывали половину лица, полного аристократической надменности. На черном камзоле, украшенном серебряной вышивкой, блестели две эмблемы — змеиный шиповник Вульфордов и пантера Маунверта. Кольца на бледных пальцах стучали в такт шуршанию карты. — О, рад вас видеть, милорд, — Эбнер обернулся и упал в поклоне, прислонившись лбом к полу. Несмотря на знатное происхождение, он заискивал перед своим господином, будто раб. В голове Джастина снова сходились два понятия: сила и уязвимость. И в Эбнере они были очевидны. — Достаточно любезностей, Эбнер. Нам нужно много обсудить, — Джастин резко толкнул Эбнера локтем в плечо. Тот вздрогнул, словно струна, поднялся и указал на карту. Тени плясали по залу, искажая лица. Бледная кожа Эбнера казалась прозрачной в тусклом свете. Тонкие пальцы — ветками дерева, увядшего от зимы, но все еще пытающегося расти ради богатства и власти. — Туманный полуостров, милорд, — начал Эбнер, указывая пальцем на карту. — Он все еще уязвим для нашего удара. Нам нужно направить туда войско как можно скорее. Мастер Экман пока не утвердила свою власть, хотя беспорядки там, говорят, прекратились. Лицо Эбнера окутала тень задумчивости. Он нетерпеливо согнул уголок карты. — Стой. — Джастин надвинулся на Эбнера, словно хотел его задушить. На каменной стене угрожающе столкнулись две тени — его собственная и прислужника. — Мне нужно проверить мою стойкость к магическому оружию. После этих тринадцати лет. И ты мне поможешь в этом. — Как я могу помочь вам? — Холодный голос Эбнера слегка дрогнул от волнения. — Я должен знать, достаточно ли я силен, чтобы противостоять магическому оружию. У них оно есть, а мы не можем допустить неопределённость. Взгляд Джастина упал на меч Вульфордов, лежащий на соседнем столе. Фамильная гравировка Вульфордов на серебряных ножнах угрожающе мерцала. Бархатные лепестки шиповника и змеиное жало. Обманчивое очарование и безжалостная власть. Клинок, выкованный из стали эрлингов, дарующей любому оружию непревзойденную силу и остроту. Семейная реликвия огромной силы. Эбнер еще со времен служения старшему Маунверту носил это оружие на все важные миссии и относился к нему как к живому существу. Не позволял трогать никому, даже собственной дочери. Содержал в идеальном виде, бережно счищал кровь жертв с лезвия. Вульфорд проследил за взглядом Маунверта. Мышцы на бледном лице напряглись. Он понял. — Эбнер, — Джастин немного смягчился. Но в голосе звучала холодная решимость. — Я хочу, чтобы ты проверил мою уязвимость к магическому оружию. Тебе нужно будет ранить меня мечом Вульфордов. — Его взгляд сотнями ледяных игл уколол Эбнера. Тот вздрогнул, как от неожиданного удара. Обычно спокойный и чопорный, теперь он явно был ошеломлен. — Что? — Эбнер запнулся. Выпустил карту из рук. Он упала на стол с тихим, змеиным шелестом. Звук напомнил предчувствие беды. Скорой, совсем скорой. Вульфорд не знал всей правды. И сам Маунверт еще не до конца осознал, что скрывалось внутри него. В осколке льда, его верном спутнике. Но одно Эбнеру было известно: тринадцать лет назад лорда Джастина Маунверта ранили магическим мечом. Другим, но не менее мощным и знаменитым. Мечом Равенсов — клинком древнего королевского рода, издревле враждовавшего с Маунвертами. Били прямо под сердце. Удар не был сильным. Противник погиб почти сразу от заклятия Мортеммиус. Но он попал точно в цель. И сразил Джастина на долгие годы. Сделав его слабым, изнеможенным и обессиленным. Он прятался в стенах замка, как жалкий пес, выгнанный жестоким хозяином. И чувствовал в себе хрупкость. Словно тело его сделали из стекла. — Неужели у тебя нервы сдают, старик? — Джастин язвительно хмыкнул. — Выполняй мою просьбу, если уважаешь моего отца… Ради лорда Говарда Маунверта. — Вы уверены? Несмотря на сомнения, Эбнер дрожащими руками вытащил меч из ножен. Сталь эрлингов вспыхнула синевато-серебристым светом. Словно кожа покойника, отражающая тусклый огонек камина. По рукояти, как плотоядное растение, вилась символика Вульфордов. Клинок пах стариной и смертью. Должно быть, Эбнер мысленно молился, чтобы преданность Маунвертам не привела его к гибели. Или, что еще хуже, к гибели всего рода Вульфордов. Эбнер любил свою жалкую жизнь. Как и все его родственники. Джастин заметил, как на лбу прислужника проступает пот, а сердце стучит в груди, словно молот по наковальне. — Уверен. Лезвие рассекло воздух, издав легкий свист. — Вы уже перенесли столько боли, зачем рисковать сейчас? — Я больше не позволю себе быть слабым, — прошипел Джастин, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. — Мой отец потерпел неудачу, но я одержу победу. Шесть регионов склонятся передо мной, и Маджион объединится под моим правлением. Но чтобы добиться этого, я должен убедиться, что я неуязвим для тех, кому собираюсь бросить вызов. Маунверт закатал рукав роскошной мантии. Обнажил тонкую, иссеченную смутными боевыми шрамами руку. Протянул ладонь Эбнеру — как мишень для клинка. Без слов Эбнер быстрым и точным движением опустил меч. Лезвие обожгло кожу Джастина. Кровь хлынула из неглубокого пореза, окрасив бледную ладонь в ярко-малиновый цвет. Капли упали на карту и растеклись по пергаменту. Словно напоминание о том, что планировал сделать Джастин в ближайшее время. — Вы уверены, что это было разумно? — спросил Эбнер дрогнувшим голосом. — Хватит сомнений! — Джастин сжал раненую руку в кулак. Боль сковывала, но казалась терпимой. Не той изнурительной пыткой, как тринадцать лет назад. Просто боль, обычная. Словно клинок Вульфордов и вовсе не был магическим. Он глубоко вздохнул. Магическая рана жглась, как крапива, но вместе с этим будоражила, вызывала трепет восторга. Осколок льда уже не кололся так сильно. — Магическое оружие больше не сможет ослабить меня так, как тринадцать лет назад. Я готов. Он вытянул перед собой кровоточащую ладонь. — Нельзя относиться к этому легкомысленно. — Эбнер колебался. — Прекрати. Лучше иди и сообщи лекарю, что мне нужно зелье от магических ран. И не будем больше тратить на это время. — Хорошо, — кивнул Эбнер. — Немедленно пошлю за лекарем. Эбнер поспешно удалился из зала, а Джастин застыл напротив карты, невольно любуясь растекающимся по пергаменту темно-красным пятном. Туманный полуостров. Путь к нему был все ближе. Несколько шагов к цели. Мыс Теней окутает тьмой все, что осталось от государства, которое его отец пытался сделать своим королевством. Все шесть регионов, оставшихся от разбитого на части Маджиона… Туманный полуостров. Гроесселей. Флиенсселей. Центральный Маджион. Мерфистейль. Спеллхайн. Все они будут в его руках. А избранные народом неформальные лидеры прольют свою кровь. И падут костями в пламени войны. Словно от силы мысли Джастина, окно со скрипом распахнулось. В комнату ворвался порыв ветра, отчего пламя в камине встрепенулось и застонало раненым зверем. Темная магия была повсюду: на стенах, на полу, в воздухе. На каждом шагу. Сама Тьма смыкалась вокруг Джастина, обнимала его призрачными руками. Колющее чувство в сердце становилось приятным — напоминание о пути, который он выбрал. Мыс Теней вторил этому ощущению. Скоро эта земля станет не отдельным, заброшенным уголком мира, а частью великого королевства Маджион. И храмом, личным святилищем Маунвертов.