The Astonishing. Music is the gift

- Избранный, вот как? - циничная усмешка, так контрастирующая с резким осенним ветром, завывающим за окнами дворца, скользнула по губам императора Нафариуса. - Я боюсь, такое самомнение Рэйвенскилл до добра не доведёт. Впрочем, пусть грезят, коли им так нравится, рано или поздно должно ведь у них хватить ума понять, что все их разговоры об Избранном...скажем так, далеко не самая здравая мысль, я ведь прав? Невысокий советник с кривой чёрной бородёнкой усмехнулся в знак согласия. Император был прав, все эти громкие разговоры о молодом жителе Рэйвенскилла, который якобы поёт настолько прекрасно, что певчие птицы замолкают, чтобы послушать его, звучали, мягко говоря, сомнительно, хоть и были сейчас слышны на каждом углу как самой деревеньки, так и великой Северной Империи. Впрочем, о Рэйвенскилле здесь и без того давно ходили любопытнейшие слухи - поначалу потрясавшие до глубины души даже самого императора, теперь, спустя годы, они были не более чем пустым звуком. Нафариус, казалось, подумал о том же самом. - Просто очередная причуда сельчан, не более того, - небрежно заговорил он, беспечно постукивая пальцами по подлокотнику трона; сухая ухмылка всё ещё держалась на его старческом и в то же время мужественном лице, отмеченном резкой чёрточкой шрама, прорезавшей скулу. И тем не менее какое-то смутное, почти неприметное беспокойство, уловимое лишь для зоркого взгляда ближайшего советника, гнездилось в глубине его холодных глаз. - Не более чем причуда, - уже чуть более тихо и задумчиво повторил император, - провокация...конечно, возомнили себя заправскими бунтарями с их откровенными музыкальными замашками, а теперь ещё и пытаются нас провоцировать, ведь так? Несмотря на проблеск беспокойства в глазах Нафариуса, звук его голоса источал всё ту же привычную ледяную иронию. - Честно говоря, поражает, что люди вообще до сих пор говорят о музыке, - осторожно высказал советник мысль, преследовавшую его с тех самых пор, как он услышал первые разговоры о так называемом рэйвенскиллском сопротивлении. - Вот и я о том же, друг мой! Такая самоуверенность и в то же время такая глупость! Чтобы какой-то юнец взял и на радость им расправился с армией номаков? Сразу видно деревенщину! И хотя этими словами Нафариус, как на миг показалось советнику, пытался успокоить самого себя, идея об Избранном звучала действительно абсурдно. Каждый прекрасно знал, что время музыки, во всём мире находившейся теперь под суровым запретом, давно миновало. Теперь, в две тысячи двести восемьдесят пятом году, миром правили нойз-машины, называемые сокращённо номаками - каждый день эти странные на вид механические шары показывались в небе, облетали города и деревни, генерируя громкие беспорядочные шумы, заглушавшие и уничтожавшие любую музыку. Да, в первые годы этой новой эры многие теряли рассудок от почти непрерывного хаотичного жужжания номаков, но император Нафариус, в чьих руках было величайшее в мире войско шумовых машин, всегда закрывал на это глаза. "Это хороший знак, - говорил он не раз, - им кажется, что нойз-машины лишают их разума, но на самом деле они лишь очищают его от всего того, чем прежде засоряла и паразитировала его музыка. Скоро весь мир будет благодарен мне за это". И вот теперь, в расцвет эпохи бесповоротной власти номаков, в захолустной деревушке Рэйвенскилл, возглавляемой знаменитым генералом Арисом, вновь заговорили о музыке. По новым законам мира даже эти разговоры должны были жестоко караться властями Империи, однако Нафариус, хоть и был поражён откровенностью жителей деревни, никогда не воспринимал эти слухи всерьёз, а после того, как имперцев достигли напоминавшие фантастическую легенду слова о младшем брате генерала Ариса, которому якобы суждено спасти человечество и вернуть миру музыку, и вовсе презрительно посмеивался в ответ. - Люди Рэйвенскилла ведут себя как маленькие дети, - почти что скучающим тоном заключил он. - всего лишь пытаются привлечь к себе внимание, корчат из себя спасителей всего мира...знаешь, что надо делать с детьми, которые так поступают? - обратился он к советнику. - Игнорировать, и не более того. Деревенька маленькая, неприметная, едва ли номаки как следует патрулируют её - вот у Ариса с его народом и гнездятся в голове грязные помыслы о музыке. У меня и без этих мнимых мятежников дел по горло, не стоит тратить на них время из-за каких-то слухов... - А ты точно уверен в этом, отец? - вкрадчивый голос рядом прозвучал, как всегда, негромко, но отчего-то не услышать его было невозможно. Советник даже вздрогнул от неожиданности - Дариус, сын императора, оказался рядом как всегда предельно незаметно, он прямо-таки подкрался к трону отца, беззвучно, словно тень. Нафариус, которого этот визит тоже застал врасплох, с некоторым недоумением посмотрел на сына, на чьих губах поигрывала лёгкая неоднозначная улыбка. Принц Дариус с его поистине необыкновенной хитростью, рассчётливостью, бесчисленными неразрешимыми тайнами и способностью видеть людей насквозь всегда умел с лёгкостью ввести в замешательство кого угодно. Внешне он всегда выглядел спокойным, даже хладнокровным, никогда не позволял себе терять самообладание, но вместе с тем весь его вид в любой ситуации источал знакомую отцовскую иронию - поневоле возникало ощущение, будто что-то недоброе, недоступное никому, происходит на уме у имперского наследника, и от этого ощущения по коже то и дело пробегал холодок...пожалуй, во всей Империи не было никого, кто мог бы долго смотреть в глаза принцу Дариусу - один его взгляд, чуть надменный и как-то по-нехорошему загадочный, на любого нагонял тревогу, и ни одна из его прохладных, порой беспричинных и почти что коварных улыбок никому не внушала доверия. - Я понимаю, всё, что ты говорил, звучит действительно неправдоподобно, - негромким и таинственным тоном начал свою речь Дариус, открыто показывая отцу, что слышал каждое его слово, стоя за дверью тронного зала. На какой-то краткий миг наследник ухмыльнулся чуть шире, довольный промелькнувших в глазах Нафариуса неожиданностью. На советника сын императора даже не взглянул, не позволяя себе отвлекаться от главной своей цели, пока ещё известной лишь ему одному. Лёгким, почти небрежным движением откинув с лица прядь волос, странным образом от рождения седых, как у отца - со стороны показалось, что это движение было сделано лишь для усиления эффекта, чтобы немного оттянуть продолжение речи, оставив слушателя в недоумении - Дариус заговорил вроде бы и непринуждённым, но в то же время каким-то слегка зловещим голосом: - Конечно, легко понять твои сомнения - Рэйвенскилл и без этих сплетен ведь всегда был скоплением людей вызывающих...пожалуй, слишком вызывающих. Ты ведь думал об этом? - К чему это ты клонишь, Дариус? - на этот раз император посмотрел на сына внимательным серьёзным взглядом, быстро оправившись от минутного замешательства - он знал как никто, что к словам его наследника, как правило, стоит прислушиваться, однако пока что понятия не имел, чего ожидать. - Позволь мне объяснить. - Дариус уселся на свой трон, стоявший рядом с троном Нафариуса, и, оперевшись о подлокотник, всё с той же лисьей улыбкой продолжил говорить: - Как ты считаешь, отец...только ли громкая слава Рэйвенскилла сейчас разносит красивый миф об Избранном во все края Империи? - умело выдержав эффектную паузу, Дариус коротко, наигранно вздохнул: - Всё же генерал Арис содержит неглупых людей, хотя конечно, оказывать сопротивление Империи - величайшая глупость, на какую только сейчас способно человечество. Я имею в виду...ты ведь знаешь, музыка глубоко засела народу Ариса в головы, так зачем же им распостранять эти слухи, которые ни к чему не приведут? Как обычно, говорил Дариус много и красноречиво, однако он ходил вокруг да около, нагоняя нотку напряжения, и уловить его мысль возможно было лишь тогда, когда он сам прямо выскажет её в глаза императору, хотя делать это так быстро он определённо не собирался. Нафариус весь обратился в слух, пытаясь заранее ухватить суть речи сына, но даже ему это было не под силу. - Все угрозы должны устраняться прежде, чем станет слишком поздно, ведь так? А я считаю рэйвенскиллское сопротивление угрозой, отец. - Ну наконец-то откровение. Последние слова Дариус сопроводил многозначным взглядом в глаза императору, и даже он спустя несколько мгновений отвернулся, не произнося ни слова, хотя только что различие между его мнением и мнением сына стало очевидным. Что и говорить, в общении с наследником Нафариус всегда менялся до неузнаваемости. - Тебе известно не хуже меня, что люди Рэйвенскилла не станут ничего делать просто так, - таинственно понизив голос и улыбаясь теперь куда более сдержанно, всем видом показывая, что наконец-то переходит к делу, продолжал принц, - они в самом деле недовольны новым складом жизни. Что поделаешь, разочарованные находятся всегда, но в нашем случае они действительно не намерены сидеть сложа руки. Слишком они свыклись с проклятой музыкой. И, как ты верно заметил, слишком безответственно отнеслись к их деревне номаки. В самых забытых и потаённых местах и рождаются угрозы, подобно тому, как крысы в тёмных углах прогрызают ходы сквозь стены, медленно разрушая дом. Невольно советник подумал о том, как странно это выглядит со стороны. Будто сын сейчас учил отца жизни и правлению Империей, в то время как их роли должны были быть прямо противоположны. При этой мысли советник даже поморщился. Дариус никогда ему не нравился, всю жизнь он был каким-то...не таким, ничуть не похожим на человека, которому можно верить, и казалось, что всё в его натуре противоречит тому, каким должен быть будущий правитель Северной Империи. От Дариуса веяло угрозой, и советник был уверен, что ничуть не хочет жить под покровительством такого императора, когда настанет его черёд - хотя кому было дело до мнения советника? Нафариус, чувствуя, что дело идёт к чему-то серьёзному, повёл бровью, показывая, что готов слушать дальше. Дариус вдруг поднялся с трона и несколько мгновений хранил слегка напряжённое молчание, и весь его вид предупреждал: императорский сын вот-вот произнесёт свою главную мысль, которая и толкнула его на эту длинную речь. На мгновение советник застыл в ожидании, и вот наконец Дариус произнёс то, что должен был сказать так давно. Странно, но мгновенно вся витиеватость и загадочность его речи тут же сошла на нет, голос стал куда более сухим и твёрдым, а на лицо словно упала тень. - Отец, мне едва ли верится, что сплетни о брате генерала Ариса - всего лишь сплетни. Рэйвенскиллцы слов на ветер не бросают, и если они заговорили о человеке, способном вернуть в мир музыку, значит, у них были на то причины. Я полагаю...вероятно, тебе следовало бы лично отправиться в Рэйвенскилл. Своими глазами увидеть Избранного. Оценить угрозу, которую он может нести. И чем скорее, тем лучше. То, что происходит в Рэйвенскилле, может вести к серьёзнейшим последствиям, и ты знаешь об этом. Император, казалось, всеми силами старался скрыть впечатление, которое произвели на него эти слова - сын впервые давал ему подобный совет, больше напоминавший настоящее указание. Пара секунд прошла в странном молчании, потом Дариус снова улыбнулся уголком рта, его глаза снова хитровато сузились, приветствуя взглядом никому не известную таинственную мысль, пришедшую ему на ум. - Впрочем...это всего лишь моё предположение. Прислушиваться ли или нет - право выбора только за императором. Благодарю. Прежде, чем Нафариус смог ответить, он стремительно развернулся и неслышной походкой покинул тронный зал. Что и говорить, мало кто во всей Империи умел так управляться со словами, как Дариус. Как и следовало ожидать, речь принца заметно впечатлила императора - взгляд его был задумчив, саркастичная усмешка давно сошла с лица, и в голове наконец начала выстраиваться целостная картина всего того, чего он по странной самоуверенности и легкомыслию не замечал всё это время - с тех самых пор, как в Империю проникли первые разговоры о рэйвенскиллском сопротивлении...