Лебедь крылья сломал в одиноком полëте. Белоснежность пера всем со сцены видна. Лебедь видит, как вы ему сказочно лжëте. Лебедь знает всю правду, но верит в обман.
Сердце стучит так сильно, кажется, из груди вот-вот выпрыгнет, паника переполняет каждую клеточку его тела, а желание крепко зажмуриться и резко распахнуть глаза, чтобы проснуться, растëт с каждой минут. Некоторым встречам лучше не случаться, потому что есть вероятность того, что после них жизнь пойдëт под откос. Тэхëн бросил взгляд исподлобья на Чонгука, который также не переставал смотреть на него, и, убедив Чимина в том, что с ним всë в порядке, сбежал. Выйдя на балкон, он набрал полную грудь воздуха, медленно выпуская его сквозь сжатые зубы. Тэхëн опëрся руками о перила, опустил голову, смотря вниз. Он был прав, не стоило сюда ехать. Глаза начинает щипать от слëз, перед ними всë ещë чëткое изображение человека, который остался в главном зале, человека, которого он надеялся больше никогда не увидеть. Бередить старые раны чревато последствиями, а раны Тэхëна сейчас кровоточат, рядом с ними появляются свежие. Тонкое кольцо на безымянном пальце обжигает кожу, мужчина смотрит на него, нахмурив ровные брови. Шагов не слышит, но чужое присутствие он чувствует сразу же, не оборачивается, потому что знает, кто стоит за его спиной. Тэхëну нечего ему сказать, потому Чонгук начнëт первым. — Прекрасно выглядишь. — Чонгук останавливается рядом и смотрит на профиль Кима. — Спасибо, — тихо звучит в ответ. — Я пришëл, чтобы увидеть тебя. Тэхëн тяжело вздохнул и наконец-то повернул голову. От его взгляда Чонгуку стало холодно. Тэхëн был всë так же красив, как и три года назад, но от него прежнего, похоже, осталась только внешность. — Я знаю. — Я скучал, — произнëс Чонгук, и в воздухе снова повисла длинная пауза. — Я тоже, — сказал Тэхëн и добавил через секунду: — поначалу. Но время идëт, всë меняется, и в моей жизни многое стало другим. — Да, я заметил, Пак времени зря не терял. — Чонгук горько усмехнулся, смотря в чуть прищуренные шоколадные глаза. — Когда ты ушëл, ты оставил гнетущую пустоту внутри меня, а Чимин стал тем, кто еë заполнил, так что не тебе меня осуждать. — Я не ждал, что ты примешь меня с распростëртыми объятиями, я вообще ничего не ожидал, но… — Что но? Я должен быть рад тебя видеть? Чонгук не отвечал, вопросы казались ему риторическими, но лучше бы Тэхëн кричал, чем смотрел таким холодным и отстранëнным взглядом. — Ты бросил меня, Чонгук, перевернул мой мир с ног на голову, а когда мне удалось вернуть всë в нормальное состояние, ты снова это делаешь. — Я просто хотел увидеть тебя. — Ты поэтому приехал в Сеул? — Тэхëн задал вопрос, сам зная на него ответ, и усмехнулся, наблюдая за тем, как Чонгук опустил голову, ничего не сказав. — Работа, да? Игры в кошки мышки с Джун Ëном, вам никогда это не надоест. — Я не хочу проигрывать. — Что ж, тогда я пожелаю тебе удачи. — Ким отвернулся, намекая на то, что их разговор закончен. — Ты не вспоминал обо мне? — Нет. — Знаешь, я бы поверил тебе, если бы ни кольцо. — Чонгук смотрит на его руку, которая до побеления костяшек сжимает перила. Оно красиво поблëскивает в свете луны и фонарей, этот блеск отражается в тëмных глазах и угасает в них же. — Я взял с тебя обещание, что ты снимешь это кольцо, когда поменяешь его на обручальное. Хочешь сказать, что это ничего не значит? Тэхëн не знал, что ответить, хотелось убежать отсюда, затащить Чимина в машину и уехать домой, забыть о том, кого он здесь встретил. Чонгук коснулся кольца на его руке, случайно задев кожу, и тот отдëрнул руку, словно обжëгся, отходя на шаг. — Ты не отталкиваешь меня, просто держишь на расстоянии. — Чего ты хочешь, Чонгук? Чонгук шагнул вперëд, глядя в глаза, собираясь задать свой главный вопрос, который всплыл в голове сразу, как только он его увидел. Если Тэхëн скажет «нет», и в его глазах Чонгук не увидит лжи, он уйдëт и больше не вернëтся. Тэхëн дëргает голову в сторону, когда слышит шаги, торопливо отступает и опускает голову, будто Чимин застал их за чем-то постыдном. — Здравствуй, Чимин, — произносит Чон, чуть приподнимая уголки губ. — Привет, — коротко ответил он и перевëл взгляд на Тэхëна. — Я хотел проверить, как ты, тебе стало дурно. — Да, мне уже лучше, Чимин-а. Хочу домой, поедем сейчас? — Тэхëн подошëл к мужчине, просяще посмотрев ему в глаза, а Чимин не нашëл в себе ни сил, ни желания ему отказывать. — Иди в машину, малыш, я скоро приду, — произнëс парень, обращаясь к Тэхëну, но глядя на Чонгука. — Чимин. — Оставлять бывшего и нынешнего парня вместе определëнно было одной из худших идей. — Тэхëн, иди. Они остались вдвоëм, а напряжëнную атмосферу, казалось, можно было уже ножом резать. Чимин сделал несколько шагов ему навстречу и остановился в метре от него. — Зачем ты вернулся? — Я не должен отчитываться перед тобой. — Мне было бы плевать, если бы ты не подходил к Тэхëну. Что тебе от него нужно? — Ты напряжëн, боишься, что вернутся былые чувства? — Чонгук улыбнулся, зная, что сейчас прав, чтобы убедиться в этом, ему не нужно чужое подтверждение. — Расслабься, я по работе вернулся, Джин позвал на свой день рождения, я не мог упустить такой шанс. Хорошо смотритесь. — Ты так не думаешь. Чонгук хмыкнул, скользнул взглядом по фигуре парня. Никто из его старых знакомых почти не изменился внешне, было что-то другое у них внутри. Чëрные волосы, тëмная вязь татуировок на шее, не скрытая воротником рубашки, блестящее тонкое колечко в нижней губе и всегда чуть пришуренный взгляд, почти таким Чонгук его и запомнил. — Конечно, не думаю. — Не знаю, что у тебя в голове, но пойми, что ты сам заставил сделать его такой выбор. Ты уехал, Чон, я давно не видел его таким. — Сколько вы вместе? — Почти три года. — Значит он не ждал меня спустя год? — Мы начали встречаться спустя три месяца, как ты уехал, хотя он настаивал на этом в тот же день. — Он настаивал? — спросил Чонгук, стараясь не показывать, насколько он удивлëн. — Не думаешь же ты, что я принуждал его к чему-то? Те три месяца оттягивал я, мы начали встречаться в день, когда возле его дома зацвела белая сирень. Я знаю, что если бы ты не уехал, ничего бы не было, но стать запасным вариантом было единственным способом, чтобы познать, что такое его любовь. — Прости, но ситуация выглядит так, будто он хотел насолить мне. — Он не дал себе позволить вернуться к тебе, знал, что слаб, и стоит тебе поманить пальцем, так он снова твой. — Я знаю, что поступил паршиво, но тогда выбора у меня не было, — произнëс Чонгук, отвернувшись и смотря вниз. — У тебя был выбор, мы оба об этом знаем, но ты выбрал не его, а боязнь проиграть для тебя оказалась сильнее любви. Думаю, на этом разговор можно закончить. Чимин несильно похлопал его по плечу и направился к выходу из балкона, остановившись на пороге. Соперники, не желающие уступать, — вот кем они были друг другу. — Держись от него подальше, Чонгук, иначе на одного врага у тебя станет больше. Чимин ушëл, позволяя волне беспорядочных мыслей накрыть Чонгука. Прошло три года, многое изменилось, и Чон уверен, что и его чувства притупились. Он отступит, сможет жить отпустив прошлое, если, оставшись наедине с Тэхëном, получит уверенный отрицательный ответ на свой вопрос. Чонгук из-за ворот не видит, что происходит за пределами двора, но слышит, как одна из машин заводится, и шум двигателя становится всë тише, отдаляясь.***
От Хосока почти исходило сияние, а с лица не сходила улыбка. Джин видел, как он распустился подобно весеннему цветку, встретившись с Юнги. Юноша принимал все угощения, которые приносил ему мужчина, с интересом осматривая праздничные декорации и людей вокруг. Грусть, что долгое время жила в Хосоке, исчезла, не оставив и следа, и Джин корил себя за то, что только сейчас понял, насколько всë-таки мальчику не хватало его старого друга. Чтобы это не потерять, Сокджин был готов бороться с явно недовольным Намджуном, который сначала просто прожигал Юнги взглядом, а, как только Хосок ушëл в дом, подошëл к мужчине, схватив за грудки и несильно встряхнув. — Что ты, блять, здесь делаешь? — Так не рад меня видеть? Почему? Я же ничего тебе не сделал. — Ты бросил Хосока, я никогда его таким не видел, он ведь ждал тебя, каждый день ждал, а ты где-то шатался. — Каждый день? — немного шокировано повторил Юнги, хватаясь за эту фразу. — Зачем ты с ним встретился? Ты же опять уедешь, что тогда будет с ним? — Я тоже по нему скучал, но я не думал, что он так сильно будет нуждаться во мне. — Он особенный. — Я знаю, — произнëс Юнги, опустив голову. — Может, уже уберëшь руки? Хосоку не понравится. Юнги криво усмехнулся, глядя на недовольное лицо Намджуна, тот оттолкнул его через секунду. Ради Хосока он был готов терпеть даже чужую наглую рожу, поэтому отступил. — Ты можешь прогнать меня, сказать не приближаться к нему, имеешь на это право, и я уверен, так и планируешь поступить. Я не знаю, что со мной будет завтра и где мне придётся оказаться, не могу обещать, что снова не брошу. — Ты обещал ему, я слышал, и если я увижу, что он снова заплачет из-за тебя, пеняй на себя. Ты за него в ответе. — Что? — тихо произнëс Юнги. — Я думал, ты скажешь что-то вроде: «я убью тебя, если увижу рядом с ним». — Да, так я бы сказал ещë минуту назад, но понимаю, что не сделаю никому лучше, возможно, я прямо сейчас допускаю ошибку. — Возможно, — отозвался мужчина и улыбнулся, увидев на крыльце Хосока. Слушать Намджуна уже не хотелось, и он, не отрываясь, смотрел на приближающегося мальчишку, такого же хрупкого и яркого, как и три года назад. Хосок остановился рядом с Юнги, смотря то на него, то на Намджуна, видимо, ожидая окончания их разговора, чтобы бессовестно украсть мужчину. — Хëн, а когда мы поедем домой? — начал он, и по его лицу Намджун сразу понял, что он что-то задумал. — Мы с Джином будем здесь, пока не разойдутся гости, думаю, до утра, тебя я могу отвезти домой в любое время, хоть прямо сейчас. — А можно Юнги со мной поедет? — спросил юноша, просяще посмотрев на мужчину из-под бровей. Мин закусил губу, пытаясь не засмеяться при виде подобной картины. — Что? — воскликнул Ким, задыхаясь возмущением. — А ты не думаешь, что это уже слишком? И что вы там будете делать? — Учиться всяким взрослым штукам, верно, чертëнок? — говорил Юнги, откровенно издеваясь и подливая масла в огонь. Он бросил взгляд на подошедшего к ним Сокджина, который лукаво улыбнулся, услышав последнюю сказанную фразу и предполагая, какой будет реакция мужчины. — Ух ты, взрослые штуки, — восхищëнно повторил Хосок. — Никаких взрослых штук, я против, — вскипел Намджун, взмахнув руками. — Тише, милый. — Джин схватил его за локоть, нежно поглаживая по плечу. — Ты слышал это? — возмутился Ким, кивнув в сторону Юнги и Хосока. — Слышал, треплют тебе нервы, негодяи. — Ты сюсюкаешься? — Неправда. — Угождаешь, я всë вижу, ты на их стороне, да? — Я думаю, что ничего плохого не произойдëт, если Юнги переночует у нас, они давно не виделись, соскучились по друг другу, дай им восполнить пробелы. — Каким способом они будут их восполнять? — Ни одним из тех, что подбрасывает тебе твоя фантазия, — сказал Юнги, решив прекратить издеваться над мужчиной. — Я не сделаю ничего плохого. — Нет, и точка, — твëрдо произнëс мужчина. — Без Юнги никуда не пойду, — также уверенно ответил юноша, обняв руку парня и прижавшись к его боку. Он смотрел на Намджуна, нахмурив брови, всем своим видом показывая, что не собирается уступать. — Хосок, я не… — Пап, ну, пожалуйста. Хосок использовал запрещëнный приëм, который срабатывал в девяносто процентов случаев. Если Намджун отказывался выполнять какую-то его просьбу, стоило лишь назвать его отцом и посмотреть жалобно, как он был готов положить весь мир к его ногам. Мужчина колебался несколько секунд, затем выдохнул обречëнно, опуская голову и понимая, что сдаëтся. — Если я буду звонить, отвечай не позже третьего гудка. — Самый лучший, спасибо, — радостно запищал Хосок, повиснув у Намджуна на шее и поцеловав в щëку. Ради подобных эмоций юноши мужчина и правда готов многое стерпеть, в том числе и раздражающую ухмылку на чужом лице и всегда немного прищуренные кошачьи глаза.***
Как оказалось, семья Кимов переехала, поэтому сейчас Юнги был занят тем, что рассматривал их новый дом. Хосок, напоминающий ему маленький ураганчик, быстро сняв верхнюю одежду и обувь, убежал, бессовестно бросив Юнги в коридоре. После минуты поисков он нашëл юношу на кухне, тот суетился, бегая от одного конца столешницы к другому, открывая шкафчики. Мальчишка был увлечëн своим делом, не замечая гостя. Он достал печенье и шоколад, дождался, пока вскипит чайник, приготовил себе какао, а Юнги — кофе. Хосок аккуратно поставил чашки с горячими ароматными напитками на высокий стол, рядом положил найденные сладости и присел. Наконец, юноша подняв взгляд, встречаясь с глазами Юнги, который стоял на пороге, облокотившись спиной о дверной косяк. Хосоку стало неловко от мысли, что Юнги мог за ним наблюдать, но, сам не до конца понимая это чувство, он решил не придавать ему значения. — Ещë есть зефир, но я не знаю, любишь ли ты его. — Не нужно, я почти не люблю сладкое. — Юнги занял место напротив, забирая свою кружку. — Почти? — Всегда есть исключения. — Есть ещë фрукты. Может, ты хочешь кушать? — Всë хорошо, малыш, расскажи лучше, что изменилось за то время, что меня не было. — У меня теперь два папы. — Хосок хихикнул и спрятал улыбку в кружке. — Джин-хëн — звезда, Чимин-хëн тоже звезда, только никто об этом не знает, он так красиво рисует, но мне нельзя говорить, что это его картины, это наш общий секрет. А ещë есть один дядя. — Что за дядя? — Он дарит хëну подарки, а Намджун злится, иногда они ругаются из-за этого, они вообще часто ругаются, а я это не люблю, мне страшно, когда громко кричат. — В следующий раз, когда будут кричать, звони мне, я заберу тебя и не отдам, пока они не помирятся и не пообещают больше не ссориться. — Слова Юнги возымели ожидаемый эффект, и юноша снова засиял немного смущëнной, но самой счастливой улыбкой. — А, точно, у меня же есть для тебя подарок. Хосок резко поднялся со своего места, и, чтобы снова не потерять его из виду, Юнги пошëл за ним. Юноша вошëл в спальню, присев на колени и доставая из-под кровати коробку. Юнги смотрел в сторону, было сложно не заметить большого белого медведя в углу комнаты. — Это Юнги, ты подарил мне его, помнишь? Юноша улыбнулся, проследив за его взглядом и потянул его за руку, заставив сесть на кровать. Мужчина отвлëкся от разглядывания игрушки, вспомнив, с каким вниманием он выбирал плюшевого мишку, и посмотрел в коробку, наполненную различными украшениями из бисера, бусин и прочих пластиковых фигурок. — Этим я увлëкся, поначалу получалось ужасно, но я старался, а это мои лучшие работы, бери. — Юноша протянул мужчине коробку. — Здесь всë очень красивое, мне сложно выбрать что-то одно. — Тебе не нужно выбирать, вся коробка для тебя. — Правда? — Я вообще много чем занимался после того, как ты уехал. Почему ты уехал? — спросил Хосок, залезая на кровать с ногами, подбирая их под себя и поворачиваясь корпусом к Юнги. Юноша наклонил голову в ожидании ответа. Он не злился, казалось, спрашивал из-за своего интереса, и мужчина догадывался, что, что бы он не сказал, Хосок не убежит, обозвав его негодяем. — Я не могу рассказать, я занимаюсь плохими делами и не хочу тебя впутывать. — Почему ты занимаешься плохими делами? Тебе это нравится? — Нет, не нравится. — Зачем ты делаешь то, что тебе не нравится? Юнги задумался, не зная, что ответить, он предпочитает в такие моменты отвлекаться на что угодно, только не позволять вопросам захватить его разум, потому что не было причины, почему он изо дня в день занимается тем, что ему не нравится, как выразился Хосок. Потому что привык? Потому что без криминала не помнит своей жизни? Хосок ничего такого не сказал, но в глазах Юнги стал мудрым. Простые фразы, сказанные свободолюбивым и искренним ребëнком, заставляют задуматься. На фоне юноши Юнги, выходит, трус, который боится любых кардинальных изменений в своей жизни. — Знаешь, я думаю, будто без этого плохого дела я ничто и никто. Меня боятся, уважают, и у меня всë есть, — произнëс мужчина, а затем усмехнулся, продолжив: — кроме чистой совести и безмятежных снов. — Юнги-хëн. — Мин обернулся, почувствовав, как его руку накрыла чужая небольшая тëплая ладошка. — Ты не никто, ты мой друг, и тебя любят не за то, что ты делаешь, а за то, что ты есть. — Я тебя не заслуживаю, — признаëтся Юнги, смотря в немного округлившиеся глазки. Слова мужчины смутили его, и он уже хотел начать протестовать, мол нет, неправда, но вместо этого ушëл принимать душ, предупредив Юнги, что вернëтся очень быстро. Мальчишка не соврал и пришëл в комнату через пятнадцать минут в чистой пижаме. Он вручил мужчине большую футболку и штаны, которые не носил, потому что отсутствие какого-либо принта на них ему не нравилось, и предупредил, что выбора у Юнги нет, и они будут спать вместе. Юноша удивился, потому что в ответ на его заявление мужчина улыбнулся и кивнул, не сказав и слова против. У Хосока в новом доме была удобная двуспальная кровать, но они лежали посередине, лицом друг к другу, оставив между ними не больше тридцати сантиметров. Юнги внимательно слушал то, что говорил Хосок, придавая большее значение не его словам, а своим наблюдением за ним. Смотрел Юнги явно больше, чем слушал. Юноша иногда хихикал, бывало, хмурился в зависимости от воспоминания, которое он детально описывал. Хосок похож на актëра в театре, который переигрывает, но Юнги знает, что это искренние эмоции мальчика, который не стесняется показывать их. Мужчине как никогда спокойно, и он понимает, чего ему хватало последние три года, кого не хватало. Юноша сжимает кулачки и замолкает, будто у него закончились истории. — Юнги, я хочу задать тебе вопрос. — Давай. — Чем отличается дружба от любви? — Думаю, это один из философских вопросов. Мне кажется, что любовь — это своего рода дружба, если не умеешь дружить, то и любить не сможешь. — Намджун-хëн и Джин-хëн тоже дружили, а потом полюбили друг друга. Чимин и Тэхëн были лучшими друзьями, а сейчас они вместе, — повествовал Хосок, не смотря на Юнги, в то время как он разглядывал его. — А вдруг я тебя люблю? Юнги, кажется, забыл все слова на свете, удивлëнно приоткрыв рот. Закончив говорить, Хосок поднял на него свои глаза, удерживая зрительный контакт. Юноша так просто мог сказать подобные вещи, ничуть не стесняясь, из-за этого Юнги немного даже завидовал ему. — Может, ты мне не просто друг? — Хосок приподнялся на локтях, почти нависнув над мужчиной, глядя в его глаза и пытаясь найти в них ответ. — У тебя всë ещë впереди, Сок-и. — Юнги тепло улыбнулся и поднял ладонь, поглаживая парня по щеке и про себя поражаясь мягкости кожи. — Когда-то ты встретишь ту самую девушку, может, парня, это не имеет значения. Это чувство ты ни с чем другим не спутаешь, тебе не захочется делить этого человека ни с кем другим, тебе будет нравиться его обнимать и целовать. — В губы? — восхищëнно прошептал Хосок. — Прямо в губы, солнышко. — А у тебя есть такой человек? — Возможно, но я об этом, пока не знаю, наверное, мы ещë не полюбили друг друга. — А когда полюбите, ты нас познакомишь? — В первую очередь, малыш. Юнги придвинулся ближе, и юноша, расценивший это как приглашение, прижался к мужчине, закинув ногу на его бедро. Тот не возражал, а поудобнее перехватил чужую ногу и прикрыл глаза. Сегодня не было кошмаров и тревоги, а проснулся Юнги лишь тогда, когда почувствовал холод. Юноша лежал к нему близко, пряча наверняка холодный нос в ладонях. Мужчина усмехнулся, рассматривая эту картину, аккуратно расправил одеяло, чтобы не потревожить чужой сон, и укрыл их обоих. Он ещë несколько секунд смотрел на его лицо, а потом прижался губами ко лбу и снова уснул.***
Напряжëнная тишина в машине царила уже двадцать минут. Чимин упрямо смотрел на дорогу, не позволяя себе отвести взгляд, а Тэхëн изредка на него поглядывал. Хотел бы он знать, о чëм сейчас думает Чимин, хотел бы его успокоить. Он уверен, что их мысли сейчас занимает один и тот же человек. Тэхëн не пытается думать о нëм в определëнном совсем не нужном ключе, Чонгук просто в его голове словно опухоль, и, по-видимому, злокачественная. — Чимин-и? — М? — отозвался мужчина, так и не посмотрев на него. — Всë хорошо? — Да, конечно, а у тебя? Тэхëн смотрит на его руки, бледная кожа которых стала ещë светлее из-за того, с какой силой он сжимает руль. Его руки из-за напряжения не трясутся, руки художника вообще дрожат редко, и это было одной из особенностей Чимина, которую он в нëм нашëл. — Хочу узнать, что в твоей голове. — А я бы не хотел побывать в твоих мыслях, думаю, мне лучше не знать, — спокойно произнëс Чимин. — Вы с ним похожи. — Тэхëн усмехнулся против воли. — Да? И чем же? Тем, что безрассудно в тебя влюблены? — Тем, что думаете, что я переключусь, как только его увижу, — раздражëнно произнëс Ким, покрутив кольцо на пальце, чтобы успокоиться. — Он в тебя всë ещë влюблëн, и когда я увидел вас стоящих рядом, я понял, что и ты не охладел. Видел бы ты вас со стороны в тот момент. Красиво, — сказал он и замолчал ненадолго. — Я бы нарисовал это, если бы больно не было. — Ты ревнуешь? — Нет, то есть да, и это тоже, но больше я боюсь. — Того, что я побегу к нему по первому же зову. — Я боюсь тебя потерять, Тэхëн-а. — Чимин наконец посмотрел на него, и Ким сам почувствовал укол где-то в сердце при виде той боли, что была в его глазах. — Я поверю тебе, в любую ложь поверю, потому что хочу этого, но сейчас ответь мне честно, пожалуйста. От твоего ответа ничего не изменится между нами, я обещаю тебе. Тэхëн слушал его, затаив дыхание, сердце отстукивало незамысловатый бешеный ритм. Чимин боялся, Тэхëн боится тоже. — Ты всë ещë любишь его? Тэхëн молчит слишком долго, чтобы Чимин поверил в отрицательный ответ. По правде говоря, этот вопрос Ким не ожидал услышать. Он смотрел на Чимина, нахмурив брови, затем отвернулся, глядя в окно. Сейчас они ехали по шоссе, где редко проезжали машины. — Останови машину, — приказал Тэхëн. — Малыш… — Чимин, я сказал, останови машину, — повторил Ким ещë твëрже и с расстановкой. Чимин глубоко вздохнул, остановив машину на обочине. — Если ты обиделся и хочешь как в дурацких сопливых фильмах пойти пешком по ночной трассе, я свяжу тебя. Тэхëн ничего не делал несколько секунд, только дышал глубоко и шумно, рассматривая что-то за окном. Послышался щелчок ремня безопасности, и парень резко обернулся, обхватив ладонями щëки Чимина и прижавшись к его губам своими. Тэхëн умел удивлять, и этого неожиданного порыва, Пак не мог от него ожидать. Он замер, практически не дыша, затем прикрыл глаза, отвечая на поцелуй. Тэхëн успокаивал, залезал под кожу и протекал по венам подобно кислороду, он высекал своë имя на коре головного мозга, на сердце. Парень оторвался от пухлых податливых губ, чувствуя чужое сбитое дыхание, и посмотрел в его глаза. — Тебя я люблю, и я тебя не предам. Он моë прошлое, ты — настоящее и будущее, — убеждал Тэхён, поглаживая большими пальцами его щëки. — Я всë равно выберу тебя. — Прости, — выдохнул Чимин, опустив голову. — Я просто испугался. Ты его так любил. Как только я вас увидел, сразу подумал, что у меня нет шансов. — Ты дурак. — Тэхëн нежно поцеловал уголок губ, отстегнул ремень безопасности на водительском сидении и положил руку на бедро, поглаживая. — Я знаю, но… Парень не дал ему договорить, вновь захватив его губы, и каждый раз, когда мужчина пытался что-то сказать, он чмокал его губы, прерывая. В конце концов Чимин улыбнулся и перехватил инициативу, целуя с напором и укладывая руки на талию. Тэхëн дëрнул за рычаг, опуская водительское сиденье и забираясь на бëдра Чимина, они у него упругие, как и подобает танцору. Пак сжимает в кулаках его рубашку, дышит возбуждëнно, покусывая губы Тэхëна и рыча в поцелуй. Тот льнëт к нему, ищет ласку и стонет бархатным голосом, когда мужчина спускается своими невозможными губами на шею, нетерпеливо расстëгивая рубашку и открывая для себя больше карамельной кожи. Тэхëн сейчас тает в его руках, и это единственное, что имеет значение. Неважно, что было до, важно то, что происходит сейчас и что будет дальше. Он говорит, что любит, Чимин поверит, даже если он его обманет сотню раз подряд, потому что Тэхëн им владеет. Он оттолкнëт — Чимин уйдëт, позовëт — сорвëтся к нему, и неважно, что кто-то будет осуждать его за слепую верность и послушание. Чимин Тэхëну принадлежит полностью, ему и только ему. Яркий отпечаток губ расцветает чуть ниже уха, следующий — на ключице и плече. Пак ревностно помечает гладкую кожу, наслаждаясь тем, какие красивые звуки издаëт Тэхëн, как он ëрзает на его бëдрах, откидывая голову назад. Ким отстраняется и выгибается, стягивая рубашку и бросая еë на соседнее сидение. Чимин позволяет себе несколько секунд любоваться телом в полутьме, а потом припадает губами к груди, кружит языком вокруг соска и всасывает его в рот. — Ах, Чимин-и. Тэхëн задыхается, прижимая за затылок голову парня к своей груди и опуская руку вниз, чтобы не сильно надавить на чужой возбуждëнный орган, скрытый тканью брюк. Чимин от неожиданности прикусывает его сосок, и Тэхëн вскрикивает, тут же в ответ получая тихие извинения и успокаивающие поцелуи. Тëплые пальцы проскальзывают под нижнее бельë Пака, который блаженно прикрывает глаза и откидывает голову назад. Тэхëн поглаживает головку, втягивая губами кожу под подбородком, ухмыляется, когда Чимин пытается толкнуться в его ладонь. Мужчина укладывает руки на бëдра, ведëт ими вверх, чтобы потом грубо сжать ягодицы. — Сними эти чëртовы штаны, — прорычал Чимин, отпустив Тэхëна, чтобы тот смог исполнить его просьбу. Парень переместился на соседнее сидение, медленно расстегнул пуговицу и молнию, снимая брюки с ног. На Тэхëне только нижнее бельё, а жадный взгляд Чимина скользит по всему его телу. — Я всë сделаю, Чимин-и. Тэхëн достаëт из бардачка небольшой пузырëк со смазкой, откидывается на сидение и соблазнительно снимает нижнее бельë. Он чуть расставляет ноги, ведëт рукой по груди и обхватывает член. Чимин слышит щелчок и заворожëнно смотрит на то, как парень наливает на пальцы прозрачную жидкость. Тэхëн ласкает головку, поглаживает под уздечкой, закрывая глаза и тихо выдыхая. Рука опускается ниже, касаясь сжимающейся дырочки, трепетно касаясь еë. Чимин бы хотел, чтобы сейчас его лицо оказалось между чужих длинных ног, он бы хотел видеть, как пульсирует колечко мышц, будто пытаясь захватить в себя кончик пальца. Тэхëн стонет громко, хмуря брови, когда толкает внутрь средний палец. Чимин ухмыляется, зная, что тот сейчас симулирует, пытаясь впечатлить, он не думает о том, что, чтобы взволновать фантазию мужчины, ему и раздеваться не нужно. Чимин освобождает свой член, неспешно надрачивая и смотря на открывающуюся перед ним картину, подогревающую возбуждение. — Пак Чимин, что с тобой стало? — усмехнулся Тэхëн, добавляя второй палец. — Смотришь на то, как парень доставляет себе удовольствие и возбуждаешься от этого. Я волшебник, правда? Поменял направление стрелки компаса. — Подобные слова вообще не ассоциируется с географией, когда ты растягиваешь себя. Тэхëн смотрит на него тëмным взглядом, затем приподнимается и тянется к мужчине. Он опускает взгляд на губы, мажет по ним языком, но, когда Чимин пытается вовлечь его в поцелуй, отстраняется и снова смотрит в глаза. — Те шесть лет нашей дружбы, когда ты меня любил, — произнëс Тэхëн, чуть наклонив голову. — За это время у тебя был кто-то? — Одна или две ночи, бывало, встречал очень настойчивых, потом долго пытался отвязаться. — Это всегда были девушки? Если тебя никогда не привлекали парни, как я мог тебе понравиться? — Ты мне не понравился — я влюбился в тебя, и когда я это признал, мне было так чертовски плевать на то, что у тебя в штанах. — То есть, если не я, то ты по девушкам? — Если не ты, то никто. Тэхëн не знал, что спросить ещë, но поговорить так не вовремя хотелось. Он бы хотел излить душу, но сам не понимал своих мыслей, их слишком много, и они давят на мозг. Ким седлает бëдра Чимина, целует его, проталкивая язык меж губ и поглаживая им чужой. Он чувствует, как мужчина укладывает руки на его обнажëнные бëдра, а через секунду сжимает в ладонях мягкие половинки. Двигатель заглушен, тишину прерывает лишь тяжëлое дыхание и звуки поцелуев. От чужого тела исходит жар, но из-за этого хочется только теснее к нему прижаться. Тэхëн разводит полы рубашки Чимина, ложась грудью на него, чтобы почувствовать температуру чужого тела, выгибается в пояснице, подставляясь под прикосновения. Парень быстро хватает смазку, сосредоточено размазывая прозрачную жидкость по члену Чимина, пока тот рассматривает его. Движения Тэхëна нетерпеливые и резкие, Пак же по своему обыкновению спокоен. Горячая плоть в руке парня заинтересованно отзывается на ласку, заставив Тэхëна улыбнуться. — Прекрати пялиться на него, это смущает. — Мы три года трахаемся, и ты смущаешься, когда я вижу твой член? Тэхëн усмехнулся и приподнялся, подставляя головку к пульсирующей дырочке. Он хмурится, когда впускает в себя несколько сантиметров, привыкая к ощущению заполненности. Несмотря на то, что он не уделил достаточно времени растяжке, боли не было, за много лет в позиции принимающего он привык не обращать внимание на дискомфорт, так как знал, что через пару минут его сменит удовольствие. Он опускает руки на плечи Чимина под рубашкой, сжимая и царапая кожу, медленно насаживается, пока член не погружается в него полностью. Мужчина шумно выдыхает, обхватывая ладонями чужую талию и контролируя движения парня. Тело Тэхëна блестит от пота, привыкшие к темноте глаза в бледном свете луны скользят по влажной коже, будто пытаясь найти изъян, но в Тэхëне идеально всë. Ким прижимается к его губам, а Чимин начинает вскидывать бëдра навстречу, заставляя парня скулить в его губы. Тэхëн отстраняется, подставляя шею и позволяя Паку мокро целовать еë и оставлять маленькие следы своего преступления. Обнимая его, Чимин чувствует, как Тэхëн подрагивает от того, насколько возбуждëн. Он трясущимися пальцами пытается снять рубашку полностью, потому что любит чувствовать жар чужой кожи. Чимин размыкает руки лишь для того, чтобы с него сняли мешающую вещь, а затем обхватывает хрупкое тело ещë крепче. Резкие и глубокие толчки сопровождаются звуками шлепков и хлюпаньем смазки, а извращëнной и сводящей с ума эту композицию делают тяжëлое дыхание Чимина и низкие стоны Кима, иногда переходящие в громкое мычание. Сильные татуированные руки с вздувшимися от напряжения венами сжимали Тэхëна, словно желая задушить, на самом же деле, они не позволяли ему отстраниться. Толчки становились чаще, член Тэхëна стимулировался при каждом движении. Парень двигался навстречу, потираясь возбуждением о чужой торс и чувствуя, что вот-вот достигнет пика. — Да, Чимин-и, ещë, — шепчет он в чужое ухо, словно тот самый змей-искуситель в райском саду. — Быстрее, малыш, дай мне кончить. Узел стягивается внизу живота, а тело пробивает крупной дрожью, когда удовольствие разливается по венам сладкой и томительной негой. Тэхëн кончает Паку на живот, и через несколько секунд чувствует горячую сперму, разливающуюся внутри. Чимин ещë недолго двигается, а Тэхëн, забивая на сверхчувствительность, обнимает его за шею. — Я пиздец как люблю тебя, Ким Тэхëн, — произнëс Чимин негромко в его шею. Парень улыбнулся, обводя указательным пальцем узор татуировки на предплечье. — Пожалуйста, будь рядом со мной. — И я тебя люблю, — сказал парень, найдя в себе остаток сил. Он устал от впечатлений сегодняшнего дня, да и недавний секс-марафон вымотал его. Тэхëн упустил тот момент, когда заснул, не почувствовал, как Чимин аккуратно усадил его на сидение, укрыв его своей курткой. Он выглядел так безмятежно и прекрасно, что ему никогда бы не хватило смелости потревожить его сон. От машины до дома с фактически обнажëнным парнем на руках Чимин дошëл быстро, чтобы тот не замëрз. Тэхëн спал крепко, он лишь на секунду приоткрыл веки и вновь уснул, зарывшись носом в одеяло и чувствуя тело Чимина, прижавшееся сзади.***
Чимин отчего-то волнуется больше, чем обычно. Выступать с танцами на каком-либо шоу, конкурсе или театральном представлении для него давно стало обыденным, но к тому, что твоими движениями любуются и восхищаются не только небольшая группа учеников, было сложно привыкнуть. Чимин без интереса смотрит из-за кулис за чужими выступлениями, которые видел несколько раз на репетициях. Безусловно, их танцы хороши, но уже не вызывают былого восторга, как если бы он увидел их впервые. Когда со сцены убегает последняя девушка, Чимин делает глубокий вздох, придерживая рукой обëрнутую вокруг плеч белую полупрозрачную ткань. Темно, белый круг в центре сцены является единственным освещением, создавая своеобразную таинственную атмосферу. Чимин прикрывает глаза, медленно направляясь к свету, выходя в центр и останавливаясь, ожидая момента, когда заиграет музыка. Сердце колотится, и он поднимает глаза, бегло осматривая зал. Всякий страх и волнение проходят, когда на пятом ряду, с которого обзор на высокую сцену самый лучший, он видит Тэхëна. Лица других размыты, кажется, что в большом зале только они вдвоëм. Тэхëн смотрит в его глаза, кивая, будто говоря, что он справится, а Чимин едва заметно улыбается. Разум мгновенно отключается, когда мужчина прикрывает глаза, сейчас за него всë будет делать тело, досконально запомнившее каждое движение. Музыка струится с клавиш пианино, и Чимин начинает свой танец. Тэхëн думает о том, что его мужчина, всегда отличающийся прекрасной внешностью, сейчас выглядел особенно красивым, и дело было не в белой лëгкой рубашке, развивающейся при любом повороте подобно свободно накинутой на плечи простыне, не в узких белых брюках и зачëсанных назад волосах, его украшала грация в каждом движении, всегда чуть нахмуренные брови, сейчас трогательно сдвинутые к переносице. Тэхëн думает о том, что Чимин похож на сказочной красоты лебедя, а у второго в мыслях лишь то, как бы не ошибиться, не упасть в грязь лицом перед большой публикой и самым важным еë участником, который, Пак уверен, взгляда от него не отводит. Чимин открывает глаза, когда делает небольшой прыжок, так не вовремя бросая взгляд на зрителей, и встречается глазами с теми, что чернее ночи. Он оступается, едва не падает, но находит в себе силы, чтобы продолжить, замаскировать незапланированные резкие движения за усталостью его героя. Покой снова его покинул, всë тело напряженно, выполняя отточенные движения. Чимин чувствует на себе его взгляд, он пронизывает словно сотни ножей. Когда мужчина заканчивает выступление, зал взрывается аплодисментами и криками. Грудь Чимина тяжело вздымается, он смотрит сквозь людей, видит лишь одного и спешит уйти за кулисы. Его было нелегко вывести из состояния равновесия, когда он занимался важным делом, которое требует особого внимания, как например, выступление. Чонгуку же удалось сделать это за несколько секунд, он не приложил никаких усилий для этого. — Чимин, всë хорошо? — Низкий голос, обволакивающий сознание, и руки, крепко обвившие его тело, приводили в чувство. — Да, малыш, я просто переволновался. — Ты был бесподобен. — Правда? Спасибо. Чимин развернулся, смотря на улыбающегося парня, который через пару секунд достал из-за спины мужчины небольшой букет красных тюльпанов. Забавно, Чимин их даже не заметил, когда тот обнимал его. — Уверен, ты сегодня получишь ещë десятки цветов от поклонников. — Этот букет всë равно будет самым любимым. Тэхëн шире улыбнулся, притянул Чимина за шею и прижался к его губам. Было так чертовски наплевать, что их в любой момент может кто-то увидеть. Поцелуй нежный, никто из них не пытался его углубить, превратив во что-то извращëнное. — Мне пора возвращаться в больницу, я отпрашивался на пару часов. Вечером жди награду. — Буду ждать. — Чимин улыбнулся, чмокнул в щëку и отпустил, забирая букет. — Я приготовлю ужин, беги. — Люблю тебя, до вечера. — И я тебя, малыш. Тэхëн ушëл, послав на прощание воздушный поцелуй, и Чимин надеется, что он не заметил его напряжения. Он оборачивается, смотрит в темноту, ожидая, пока из неë покажется тот, кто так пристально наблюдал за ними. — Любишь подглядывать? — спросил Чимин, прищуривщись. Послышался смешок, а через секунду показался и сам Чонгук. Он подошëл к мужчине, протянув ему букет красных роз, на который тот только посмотрел настороженно. — Ты прекрасно выступил. — Я не поверю, что ты пришëл за тем, чтобы посмотреть на то, как я танцую, и принести розы. — Ты прав. Возьми, не зря же я его покупал. Чимин принял цветы, бегло осмотрев их: обычные тëмно-красные и прекрасно пахнущие розы в целлофановой упаковке и без шипов. Пак взглянул на парня, в котором, к своему сожалению, также не нашëл ничего подозрительного. — Я не драться с тобой пришëл, не смотри так. — Зачем же тогда? — Я не хочу быть твоим соперником, — произнëс Чон, а Чимин прищурил глаза, анализируя сказанные им слова, почему-то в каждой его фразе он видел многогранный смысл. — Джун Ëн ведь предлагал тебе? — Сотрудничать? Ты сомневался? — Конечно, нет. В общем, не хочу бороться с тобой. Не соглашайся на его предложения, это плохой путь, как бы он не шантажировал. — Мне согласиться на твоë предложение? — с вызовом произнëс Чимин. — Ты, Юнсон, Джун Ëн, Юнги — я не вижу между вами разницы, вы, ребята, плохие парни, и каждый из вас способен испортить нашу жизнь. — Я не… — Ты — да, Чонгук. Ты вернулся, а это значит, что покоя нам не видать, и война начнëтся. Я правда старался держаться от этого подальше, но коснувшись грязи однажды, ты уже не сможешь отмыться. Я хочу, чтобы ты сдался. — Что? — удивлëнно произнëс Чонгук, будто не услышал. — Во всех смыслах этого слова. Чтобы в конце не потерять всë, выбери что-то одно сейчас. Ты уже понял, что на двух стульях не усидишь. Выбери одну борьбу: либо за любовь, либо за власть — иначе проиграешь все сражения. Чимин сжал его плечо, опустил букет и кратко улыбнулся. В ближайших его планах было пойти в гримëрку, переодеться и отправиться домой, чтобы принять душ и отоспаться. Он обошëл Чонгука, желая уйти и надеясь, что их разговор, который не дал никаких плодов, закончен. — Ты странный, Чимин, твой героизм меня раздражает, как и то, что я не могу предугадать следующий твой шаг. — Не за моими шагами тебе нужно следить, — ответил он через плечо и ушëл. Чонгук смотрел в пол, хмуря брови и раздумывая над их словами. У него не было какой-то определëнной цели, с которой он сюда пришëл. Может быть, увидеть Тэхëна, потому что сейчас он только и мог что смотреть на него издалека, поговорить с Чимином, которого он никак не мог понять. Пытаясь поставить себя на его место, Чонгук представлял исход, при котором он бы всем сердцем ненавидел соперника, то есть себя, но Чимин своей ненависти не показывает. Выбрать одну борьбу, чтобы не проиграть во всех сражениях? Выходит, Чимин рассматривает тот исход, при котором Тэхëн не будет с ним? Чонгук злится, потому что не понимает, а Чимин не помогает, говоря загадками. Джун Ëн ценил Чимина и даже после его предательства, из-за которого он поплатился шестью годами лишения свободы, он не стал ему мстить. Почему?***
Юнги аккуратно выбрался из объятий, чтобы не потревожить чужой сон. Хосок во сне попытался ухватиться за край его футболки, но мужчина отошëл резко. Юноша причмокнул губами будто обиженно и опустил руки, прижав их к груди. Простояв около минуты и убедившись в том, что Хосок спит, мужчина остановился возле кровати, наклонился, рассматривая умиротворëнное лицо. Он заправил прядь волос за ухо, едва коснувшись щеки, улыбнулся и поспешил выйти из комнаты, ведь желание забраться под одеяло и остаться здесь росло с каждой секундой. Намджун и Джин ещë не вернулись, и Юнги был рад, что ему не пришлось снова испытывать неловкость. Сказать, что Намджун был не рад его видеть, значит сильно приукрасить, и мужчина понимает, с чего такая неприязнь. Хосок ждал его, и, смотря на этого глупого медведя, он вспоминал его. Хосок плакал из-за него и не терял надежды, зная, что Юнги вернëтся. Так и случилось, вот только Юнги не может дать стопроцентных гарантий того, что он не исчезнет снова. Да, он обещал, но, как показала жизнь, судьба — слишком непредсказуемая штука. Юнги не хочет исчезать снова, просто уже не сможет исчезнуть. Следующие несколько часов Юнги провëл, скитаясь по Сеулу и проверяя новые базы Джун Ëна. Хотелось свалиться на кровать и не вставать некоторое время, придумывая красочный план мести для всех, кто его потревожит. Мужчина прислушался, закрывая за собой дверь: из гостиной раздавался непонятный шум и, остановившись на пороге, он усмехнулся, окинув скептическим взглядом его источник. Чонгук, развалившись на диване, смотрел комедию двухтысячных годов, хрустел чипсами, которые тут же запивал пивом. — Чувак, у тебя депрессия, что ли? — спросил он, обойдя диван и смотря на друга. — С чего бы это? — отозвался Чон, даже не взглянув в сторону Юнги. — Старая серая футболка, романтическая комедия, которую ты видел миллион раз, — говорил мужчина, указывая на предметы, которые называл. — Чипсы и пиво. Знаешь, я не удивлюсь, что у тебя где-то есть пачка сухих салфеток и банка взбитых сливок. — Взбитых сливок нет, зато есть пистолет с глушителем, так что кончай издеваться. Где ты был? — Джун Ëн купил один завод, киоск и два склада, я проверил и не нашëл ничего, что можно назвать подозрительным, только нахрен ему киоск я так и не понял. — Он задействован во многих сферах предпринимательства, а мы — нет, по большей части только наркобизнес, и в этом его преимущество, в случае чего ему есть, чем прикрываться. Мы должны также создать ещë парочку щитов. — Покупка заводов и ведение бизнеса занимают немало времени. — Юнсон в этом разбирается, пусть делает что-то, помимо поисков несуществующего брата. Если это всë, что ты хотел сказать, то дай мне спокойно досмотреть фильм. Юнги задумался на мгновение, но ему показалось, что прошло несколько долгих минут. Ему нужно было выговориться, объясниться, каким-то образом исповедоваться, но он не знал, на каком блюде преподнести свои мысли Чонгуку. — Гук, а ты не думал о том, чем мы занимаемся? — отдалëнно начал он, наткнувшись на непонимающий взгляд. — Я имею в виду, мы ведь делаем плохие вещи, верно? Убиваем людей, медленно и быстро. Разве то, чем мы занимаемся, может нравится? — К чему ты клонишь? Предлагаешь оставить всë? — Нет, я не о том, я просто пытаюсь понять. — Думай, что хочешь, но я не проиграю снова. Мы уезжали из Сеула, чтобы не проиграть, мы вернулись, чтобы победить, и я не собираюсь отступать. — Мы выиграем, а что дальше? Ты видишь своë будущее? — У нас нет будущего, Юнги, — строго прервал его Чонгук, а затем продолжил спокойнее. — Я хочу показать Джун Ëну, кто здесь главный, а потом будет видно, что нам делать дальше. Мы не обычные люди, мы навеки связаны с криминалом. — Если бы только тогда я не повëл тебя за собой в пропасть. Не представляешь, насколько я жалею. — Ты не виноват, я сам пошëл за тобой, я бы сделал это снова, и не потому что наркотики — лëгкий способ заработать, а потому что это был ты. Я пошëл не за тем, что ты делаешь, я пошëл за тобой. Куда ты, туда и я. — Хоть в тюрьму, хоть в мир загробный? — Юнги нервно улыбнулся. — Ты моя единственная семья, — сказал Чонгук и зашуршал новой пачкой чипсов, открывая еë. — А теперь отвали, у меня фильм, хотя постой. Ты так и не ответил, где ты был. — Я же сказал. — Ночью. Я ушëл с дня рождения Джина один, так, где ты ошивался? Нашëл подружку? — Чон улыбнулся и поиграл бровями, попутно отправляя в рот пару чипсов. — Нет, мне не до этого. — А как прошла встреча с Хосоком? Не из-за него ли ты так спешил на вечеринку? — Чонгук заглянул в его глаза, выискивая в них ответ, и он его нашëл. — Так вот, где ты был всю ночь? — Не подумай ничего лишнего, — предупредил Юнги, выставив ладонь перед его лицом. — Что я могу такого подумать? Он тебе нравится? — ухмыльнулся парень, выглядывая из-под чужой руки. — Не говори глупостей, он ребëнок. — Этот аргумент был единственным три года назад, когда ему было шестнадцать, теперь и его нет, придумаешь новую отговорку? Делай, что хочешь, Юн, но не забывай, зачем мы сюда вернулись. — И ты не забывай, — произнëс Юнги и ушëл, оставив Чонгука наедине с дурацким фильмом и ненужными мыслями.