Уйдёт темнота, и рассвет придёт вновь, Прогонит костлявые тени. Скажи, почему Бог придумал любовь? Зачем мы её захотели? Мне плохо с моею любовью больной, И справиться сложно с недугом. Мне легче становится только с тобой, Но я для тебя буду другом.
А. Б.
Голова болела настолько, что казалось, будто она вот-вот расколется на две части, а то и больше. Глаза открыть получилось лишь после трёх минут безуспешных попыток. Белая лампочка для экономии света заставляла жмуриться с периодичностью в каждые две секунды, а потом снова предпринимать попытку разглядеть помещение. Руки за спиной, связанные верёвкой, натирающей кожу, обнимали столб, всё тело затекло, и всё что мог сделать Чонгук, так это болезненно простонать и пошевелить указательным пальцем. Рядом раздался такой же мучительный стон, и парень нашёл в себе силы, чтобы повернуть голову к источнику звука. Юнсон хмурил брови, наверняка так же пытаясь разлепить веки, как и он пару минут назад. Чонгук начал разглядывать его, отмечая пятна крови на порванной рубашке, засохшие струйки такого же цвета на лице от носа к подбородку и рассечённую бровь. — Юн, — негромко произнёс Чонгук, потому что на большее его голос был не способен. Парень повернул голову к нему, смотря на него расфокусированным взглядом. — Выглядишь ужасно. — Видел бы ты себя, я бы тебе показался Мисс планетой, — ответил Ким, улыбаясь и обнажая кровавые зубы. — Что, так плохо выгляжу? — Да, безнадёжно, но не волнуйся, ты же как-то жил с этим всю свою жизнь. — Больной ублюдок, — по-доброму бросил Чон, приподняв уголки губ. Он медленно повернул голову, осматривая место, где они находятся. Эта комната напоминала подвал, только по-непривычному сухой. — Где мы? — Понятия не имею, но думаю, не нужно быть гением, чтобы понять, что с нами здесь будут делать. — Просвети. — У меня похожая комнатка дома в подвале. В них попадают, потому что кто-то кому-то перешёл дорогу, а ещё здесь раскрываются секреты. — Как мы попали сюда?***
несколько часов назад Наверное, нет ничего лучше, чем просыпаться в любимых объятиях, когда в кольце рук находится не холодная подушка, а горячее живое тело. Чонгук смотрит ему в затылок и крепче прижимает к своей груди, понимая, что сейчас в руках держит самое дорогое. Он касается губами пульсирующей венки на шее и улыбается, когда чувствует, что пульс учащается. Голова Тэхёна медленно поворачивается, и Чонгук видит взгляд шоколадных глаз, устремлённый на него. — Я люблю тебя, — произнёс Тэхён хриплым после недолгого сна и прекрасно проведённой ночи голосом. — Я тоже тебя люблю, мой ангел, — Чонгук улыбнулся и прижался губами к его припухшим и покусанным губам. — Мы бы могли просыпаться так каждое утро, но… — Что но, Тэхён-и? — прошептал Чонгук, начиная выцеловывать его шею и ведя рукой по внутренней стороне бедра парня. Тэхён зажмурился, собираясь с мыслями, уже было хотел начать разговор о работе Чонгука, который ему не понравится, но оба замерли, когда услышали шум внизу. — Чонгук-а, ты слышал это? — Будь здесь, — приказал Чон и поднялся с постели, надевая джинсы и направляясь к двери. — Ага, не дождёшься, — произнёс парень, схватив с пола футболку, едва прикрывающую задницу, и последовав за Чонгуком. — Я сказал тебе, сиди в комнате, — прошипел парень, когда он неожиданно остановился, а Тэхён врезался в его спину. — Я тоже тебя много о чём прошу, пошли уже. — Будь всегда за моей спиной, понял? — сказав это, Чонгук начал спускаться по лестнице, когда шум повторился. — Может, это воры? — спросил Тэхён, произнося слова довольно громко и оглядывая пустую кухню. — Мошенники, убийцы, насильники, — прозвучало за спиной Тэхёна, и тот испуганно ахнул, не пытаясь бороться с рукой Чонгука, которая практически грубо затолкала его за спину парня. — Почему сразу воры? Зачем так обесценивать мой труд? — говорил Юнсон, вертя в руке железную миску и кастрюлю, предположительно, с помощью которых и создавал шум. — Какого хрена ты здесь забыл? И как ты вообще сюда пробрался? — недобро прошипел Чонгук, пристально смотря ему в глаза. — Я тебя умоляю, я такие замки ещё в младшей школе взламывать научился, — фыркнул он, отходя от пышущего гневом Чонгука и ставя кастрюлю и миску на журнальный столик возле дивана. — У нас важное дело, есть наводка по поводу Третьего, поэтому мне нужно было кого-то побеспокоить. Решил не трогать Юнги, не хотел напугать и мальчика тоже. — Ты про Хосока? — Браво, Шерлок. — Зачем ты поднял шум? Мог просто поговорить с нами, а не привлекать внимание таким образом, — несмело сказал Тэхён, выглядывая из-за спины парня. После того случая с похищением он по-прежнему немного боится Юнсона. — А что я должен был делать? — спокойно ответил Ким. — Звонок бы Чон проигнорировал, конечно, я мог бы подняться наверх, в спальню, но мне слишком дорога моя психика. Думаю, там я мог увидеть то, из-за чего не смог бы спать ближайший месяц. — Ладно, заткнись уже. Дай мне десять минут, чтобы собраться. Сначала скажи, что за наводка? — сказал Чонгук, сделав пару шагов навстречу Киму и оставив Тэхёна. Юнсон разблокировал телефон и протянул его Чонгуку, тут же начиная объяснять. — Мои люди следили за ним, и мы вычислили место, где он будет. У него там что-то вроде встречи с клиентами, он просто должен показать им товар на его складе. — Хочешь его поймать? Это может быть непросто, — ответил Чонгук, рассматривая фотографии серого здания и людей возле него. — Да, но и не слишком сложно, он не любит охрану, а ещё не знает, что мы придём. Нужно ещё сообщить Юнги. Ну так что, ты в деле? — Конечно, мы должны разобраться с ним. — Вы убьёте его? — негромко спросил Тэхён, наверняка не желая знать ответ. — Конечно, мы убиваем всех, кто нам не понравится, — сказал Ким, изучая парня взглядом, от которого тот покрылся мурашками. — Юнсон, прекрати, — предупредил Чонгук. Тэхён начал переминаться с ноги на ногу и пытаться одёрнуть футболку хотя бы до середины бедра и избавиться от этого взгляда. Юнсон, заметив это, усмехнулся и прикрыл глаза на несколько секунд, а затем снова посмотрел на его лицо. — Не переживай, малыш, я по девочкам, кажется, единственный из всей нашей большой компании. Серьёзно, как я ещё не оголубился под влиянием своих знакомых? — Юнсон. — Хорошо, я жду в машине, — протараторил Ким и поспешил покинуть дом. Тэхён проводил его взглядом, затем посмотрел вслед Чонгуку, который поднимался на второй этаж, и грустно вздохнул. Такие важные слова, которые должен был сказать Тэхён, так и не были произнесены вслух, потому что он знает, что Чонгук не поймёт его, не сможет отказаться от привычной жизни. Ким остановился в дверном проёме, рассматривая Чонгука, который собирал свои вещи. — Это займёт много времени? — Не знаю, любимый, надеюсь, что нет. — Чонгук застегнул рубашку и подошёл к Тэхёну, смотря на его мрачное лицо. — Ты же не обижаешься на меня? — Нет, — парень опустил голову, чтобы скрыть свои эмоции и не расстроить Чонгука. — Тэхён-и, — Чонгук обхватил ладонями его лицо, заставляя смотреть на себя, — поверь мне, больше всего на свете я сейчас не хочу уходить, мне бы уложить тебя в постель, обнимать и ласкать, но я должен разобраться с этой проблемой. Когда мы закончим дела с Третьим, всё изменится. Ты веришь мне? — Я знаю, что не должен, но да, я верю тебе, — ответил Ким, улыбнувшись и растянув губы в тёплой улыбке.***
Колокольчик на двери громко звякнул, а Джин не сдвинулся с места, будто не услышав вовсе, продолжая перебирать в руках ленту для букетов. Этой ночью он плохо спал, из-за чего глаза были красными, и есть причины, по которым его посетила бессонница, точнее, одна конкретная причина, и имя ей Ким Намджун. Мысли об этом человеке не давали ему покоя, вчерашний разговор прокручивался в голове на автоповторе, потому что он уже успел пожалеть обо всём на свете. Джин остро чувствует потребность в одном человеке, только, похоже, этот человек в нём больше не нуждается. — О чём ты задумался? — произнёс голос совсем рядом, заставляя Джина вздрогнуть и обернуться. Джун Ён был слишком близко, из-за чего мужчина поспешил опустить глаза, едва успев встретиться с взглядом холодных чёрных глаз. Он чувствовал, как человек за спиной смотрит в затылок, его горячее дыхание обжигало шею. — Ни о чём, — быстро ответил Джин и отошёл на несколько шагов, растерянно смотря на Джун Ёна. — Обычно ты встречаешь посетителей, но, кажется, не заметил, как я вошёл. Что-то случилось? — Прости, но думаю, это исключительно моё дело. Давай сделаем вид, что ты пришёл за цветами, и я просто покажу, что привезли сегодня утром? — Честно говоря, мне не нужны цветы. — Тогда уходи, пожалуйста, Я сейчас не настроен на душевные разговоры, и отвечать на твои подкаты мне тоже не хочется. — Как грубо. — Джун медленно приближался, смотря в его глаза, из-за чего становилось жутко. Джин не сдвинулся с места, хотя сейчас ему критически сильно хотелось убежать, но, даже когда мужчина подошёл к нему практически вплотную, Ким лишь высокомерно приподнял подбородок, смотря на него снизу вверх. — Но я не уйду. Видишь ли, я привык получать то, что хочу, а в последнее время я хочу тебя, во всех смыслах этого слова. — Что ж? Придётся отвыкать, — хмыкнул Джин, стараясь не показывать, что сейчас он немного напуган. — Ты боишься меня? — спросил он, нахмурив брови. Голос его, казалось, стал ещё ниже, а радужка глаз ещё темнее. — Нет, — быстро ответил Джин, но прозвучало это далеко не храбро. Мужчина поднял руку, касаясь кончиками пальцев тёплой щеки, спустился ладонью ниже, остановившись на шее и чувствуя, как щекочет кожу бьющаяся в ритме пульса венка. — Правда? Тогда почему ты так дрожишь, а твой пульс зашкаливает? — спокойно произнёс Джун, а Джин смотрел на него круглыми глазами, не зная, что сказать и не имея сил, чтобы сделать что-то и избавиться от назойливой ладони. Джун Ён наконец-то опустил руку, за что Джин ему был несказанно благодарен, и серьёзно посмотрел на него, продолжая хмуриться. — Я не сделаю ничего, что может тебе навредить или не понравиться. Тебе не стоит меня бояться. — Ага, конечно, — скептически и нервно усмехнулся Джин, поглаживая место, где только что покоилась чужая рука. — Для начала отойди. Мужчина едва заметно улыбнулся и сделал шаг назад, по-прежнему смотря в глаза проникновенным взглядом. — Ещё. Ещё один шаг назад. — А теперь, цель твоего визита? — Встреча с тобой. — То есть свидание? — уточнил Ким. — Нет, свидание в наше время опошлили, это понимается, как что-то, у чего должно быть продолжение, а как итог — постель, может быть, отношения. У меня нет корыстных целей, по крайней мере, их не будет, пока этого не захочешь ты. Так, ты согласен встретиться сегодня вечером? — Ты говоришь мне, что я не должен бояться тебя. Если я откажусь, то ты уйдёшь и не будешь применять силу или шантаж? — Я уйду, но приду в любой другой день. Никакого принуждения, Джин, не по отношению к тебе. — Мои друзья заметят мою пропажу, прими это к сведению. Заедешь за мной в девять, ни раньше, ни позже. — Ещё какие-нибудь пожелания? — улыбнулся Джун Ён, в душе ликуя от того, что Джин всё-таки согласился с первого раза. — Отсутствуют. Этот парень действительно необычный, он творит с ним странные вещи, заставляет меняться в некоторые моменты, и Джуна это никак не смущает, потому что он контролирует эти изменения и позволяет влиять на себя, пока это не приносит серьёзных проблем. С Джином интересно играть, давать подсказки и говорить всё прямым текстом, с улыбкой наблюдая за тем, как он в очередной раз пропускает это мимо ушей. Они ищут его, но понятия не имеют, насколько он близко, и был бы Джин более внимательным и менее наивным, смог бы помочь своим друзьям. Но он ничего не замечает, поэтому понятия не имеет, сколько проблем принесёт человек перед ним. — Тогда до вечера, Джин, не передумай только, — сказав это, мужчина поспешил покинуть магазин. — А обязательно было завершать разговор таким образом? Действительно же захотелось передумать, — недовольно заключил Джин и опустил глаза в пол, смотря на неожиданно появившуюся собаку. — Сэм, ты что, снова на складе был? Знай, я проверю каждую коробку на наличие следов от зубов.***
Юнги поспешил сбросить звонок, чтобы не разбудить Хосока. Ещё когда Юнги аккуратно пытался выпутаться из объятий мальчишки, тот начал беспокойно ворочаться, будто хотел схватиться за рукав рубашки и остановить. Намджун наверняка ещё не вернулся, иначе он бы поинтересовался, что Мин забыл в его квартире да ещё и в кровати Хосока. Юнги вышел в коридор, надел куртку и прежде, чем уйти, вернулся в комнату, где по-прежнему спал мальчик. Он посмотрел на его расслабленное лицо и трогательно прижатые к груди кулачки и не смог сдержать улыбки. Мин хотел коснуться розовой щеки юноши, даже протянул руку, но остановился не потому, что побоялся разбудить, а потому, что посчитал это действие странным. Уже сидя на заднем сидении в такси, Юнги достал из кармана телефон, собираясь перезвонить Чонгуку, но экран загорелся сам по себе и, увидев, кто звонит, Юнги немного удивился. — Джин? — Доброе утро, Юнги, — произнёс старший, и Мин по голосу понял, что он улыбается. — Откуда у тебя мой номер? — Однажды взял его у Хосока, так, на всякий случай. Я хотел сказать тебе кое-что насчёт Сок-и. — В чём дело? — Вид мужчины стал сосредоточенным, будто он приготовился слушать и запоминать. — Хосок просил не говорить тебе, но я думаю, что ты должен знать об этом. — Джин, что произошло? — поторопил мужчина, так как, по его мнению, он говорил много лишнего. — Есть один парень, так называемый друг Хосока, обычно он встречает его, когда он возвращается от репетитора. — Почему Хосок не хотел, чтобы я знал об этом парне? — Потому что вы знакомы. Он сказал, что этот парень тебе не понравился, а потом они встретились снова, и он оказался хорошим, сказал, что он его защищал и называл красивым. — Красивым? — насторожился Юнги. — Может быть, я просто параноик, но ты знаешь Хосока: он слишком чистый и невинный, он юн и не верит, что кто-то захочет навредить ему. Согласись, он — сладость для любого извращенца. Думаю, ты понимаешь, что взрослые мужчины не захотят водиться с этим ребёнком, не имея своих корыстных целей. — Почему ты думаешь, что я не один из таких извращенцев и что у меня нет на него планов? — У меня есть свои причины так думать. В общем, я сказал тебе, теперь это не только моя проблема. — А почему ты думаешь, что меня это будет волновать? — Я не думаю, Юнги, я знаю, — произнёс он и повесил трубку, а Мин уставился на телефон, раздумывая над тем, чем поделился с ним Джин. Почему Хосок сказал, что этот парень ему не понравился? Когда Юнги вообще мог с ним встретиться. За последний месяц он видел много лиц, и сложно было найти в памяти какое-то определённое, но мужчина решил проанализировать эту ситуацию позже, а сначала узнать, что от него хотел Чонгук. — Доброе утро, Юнги-я, — воскликнул Чонгук, удивив тем, что так быстро взял трубку. — Оно было добрым, — бесцветно произнёс Мин, следя за тем, как мелькают машины за окном. — Ой, кажется, я нарушил чьи-то планы. Как Хосок? — Ещё только раз ты подумаешь о подобном, — предупредил его Юнги. — Что произошло? — У меня очень хорошие новости. — Третий сдох? — так же безэмоционально произнёс мужчина. — Ещё нет, но мы уже почти у цели. Есть возможность устроить ему ловушку. Ты в деле? — Ты же знаешь, я всегда… Погоди, какой сегодня день недели? — Четверг, а что? Юнги нахмурился, вспомнив о том, что в четверг у Хосока репетитор по корейскому языку, а Намджун, скорее всего, под конец недели будет загружен работой. Что, если тот неизвестный парень, который даже по рассказам не вызывает у Юнги доверия, захочет увидеться сегодня с Хосоком? Вдруг он предложит что-то, от чего мальчик не сможет отказаться, или сделает что-то плохое? — Мне жаль, но я не смогу быть рядом с вами. Может быть, я смогу помочь на расстоянии, например, найти нужных людей, вычислить координаты или заказать оружие? — У тебя проблемы? — поинтересовался Чонгук, но, когда Юнги ничего не ответил, продолжил. — Знаешь, я думаю, что мы с Юнсоном справимся сами, с нами ещё пойдёт группа наёмников, на всякий случай, и его громила, да, Чанёль? Реши свои проблемы, а потом расскажешь мне, хорошо? Сам справишься? — Да, большое спасибо, Чонгук-и.***
Чимин был готов собственными руками придушить человека, который уже около минуты продолжал стучать в дверь, не понимая, что хозяин сегодня не в настроении. Пак болезненно простонал, переворачиваясь на другой бок. Он свесил ноги с кровати и упёрся локтями в колени, массируя пульсирующие виски. — Ёбанный Чонгук, — промычал он. — Ещё говорил, что пить не умеет. Глубоко вздохнув, встав с кровати и немного пошатнувшись, Чимин направился к двери, чтобы спросить человека, которому, похоже, жизнь не мила, о том, верит ли он в своё бессмертие. Других объяснений такому безрассудному поступку Пак найти не мог. — У тебя есть время на то, чтобы убежать, пока я считаю до трёх, — хрипло произнёс Чимин, открыв дверь, но, видимо, забыв разлепить глаза. — И тебе привет, Чимин-и, — пожал Тэхён плечами, улыбнувшись и проходя в квартиру, не дожидаясь разрешения. — Тэхён? — позвал он, проследив за перемещениями друга сквозь приоткрытые глаза. — Разве ты не должен быть на работе? — Ага, как и ты. Расскажи, по какому поводу вчера было веселье? — поинтересовался Ким, скрестив руки на груди и строго смотря на него. — Я не веселился, я скорбел, ясно? В день влюблённых я одинок — чем тебе не повод? — негромко произнёс Чимин, зайдя на кухню и налив себе полный стакан воды. — Кто же тебе виноват, если ты ни в кого влюбляться не хочешь? — Так, а вот это уже моё дело, — ответил он, и Тэхёну пришлось ждать продолжения реплики, наблюдая за тем, как Чимин жадно поглощает воду, а затем со стуком опускает стакан на столешницу. — Я взрослый дяденька, и мне решать, кого любить и когда пить. — Взрослый, а ведёшь себя как ребёнок. Я давно не видел тебя в таком состоянии, кажется, никогда не видел. — Ну, тогда с дебютом, — ухмыльнулся Пак и подошёл к другу. — Малыш, серьёзно, я в порядке, просто я устал, и мне нужно было выплеснуть всё негативное, чтобы снова быть на позитиве для тебя. Поэтому прекрати читать мне морали и просто обними меня, хорошо? Тэхён подумал несколько секунд, а потом сократил то небольшое расстояние, что их разделяло и прильнул к чужому телу, прижимая парня к себе за плечи и чувствуя ответные прикосновения. — Да, вот теперь точно всё в порядке, — довольно промурлыкал Чимин, зарываясь носом в волосы Кима. — Малыш, ты что-то хотел, верно? Ты бы не ушёл просто так с работы. — Я хотел побыть с тобой. — Со мной? — переспросил Чимин, отстранившись, чтобы видеть лицо друга, и пытаясь не показывать своё удивление. — Сегодня у них дело, — начал объяснять Тэхён, опустив голову и закусив губу. — Чонгук, Юнсон и Юнги планируют устроить ловушку для их конкурента. Чонгук говорит, что в этот раз всё просто, но я не могу не переживать, кажется, он уже отключил телефон из-за того, что я звоню каждые пять минут. Я пытался отвлечься на работе, загрузить себя историями болезни, но не мог сосредоточиться, поэтому взял выходной за свой счёт. — Тебе страшно? — Да, я боюсь, потому что мне кажется, что обязательно должно произойти что-то плохое, и я не могу избавиться от этой тревоги. Прости, у тебя, наверное, много дел, а я, как всегда, со своими проблемами, — Нет, малыш, я не занят, ты же знаешь, я сам составляю свой график. Захочу — организую себе выходной. Чем ты хочешь заняться? — Давай, съездим куда-нибудь на твоём мотоцикле, — предложил Тэхён, подняв глаза и смущённо улыбнувшись, увидев искреннее удивление на лице друга. — Ты серьёзно? Ты же его как огня боишься? — Нужно отпускать то, что тянет тебя вниз, иначе ты не сможешь взлететь. Пусть, это будет один из страхов, которые я пошлю куда подальше. — Хорошо, дай мне только немного времени, чтобы найти заветную таблетку от похмелья и привести себя в порядок. — Чимин-а, — позвал его Тэхён, прежде чем друг успел скрыться. — Спасибо. — Не за что, — улыбнулся парень и оставил Тэхёна, посреди комнаты, уходя в ванную, чтобы освежиться и заодно подумать над поведением Кима.***
Юнги хитрыми глазами смотрел в окно, подозревая каждого прохожего. Узнать, где и с кем занимается Хосок, было несложно, убедить таксиста стоять столько, сколько Юнги потребуется, ещё проще. Дело оставалось за малым — дождаться мальчишку, занятия которого закончились полтора часа назад. Юнги собирался звонить Джину, когда увидел, как из-за переулка показывается знакомая фигурка, рядом с которой шёл человек, гораздо выше и шире. Мин наклонился, будто боясь, что его заметят, и начал пристально смотреть на двух парней. Когда они были достаточно близко, чтобы Юнги мог разглядеть их лица, мужчина широко распахнул глаза, смотря потерянным взглядом на улыбающегося юношу и ненавистным на парня рядом. — Подождите меня пару минут, — холодно бросил Юнги таксисту таким тоном, словно прямо сейчас собирается убивать кого-то. Мужчина за рулём кивнул, соглашаясь, и Мин поспешил покинуть машину, направляясь к парням. Юнги остановился, когда прекратили идти они, и начал наблюдать за тем, как парень говорил что-то, а Хосок опускал голову, смущаясь. Мин бы ещё долго мог стоять на месте и следить за развернувшейся впереди картиной, если бы к Хосоку не потянулась чужая рука, которая стремилась коснуться по-детски милого личика. Юнги оказался рядом и перехватил юношу за запястье, силой заводя за свою спину в тот момент, когда ладонь парня почти дотянулась до щеки мальчишки. — Юнги? — прошептал Хосок, удивившись неожиданному появлению. — Подожди, Хосок, — произнёс мужчина голосом, отдающим сталью, не отрывая взгляда от парня, которого он узнал практически сразу. Перед ним стоял тот самый тип, который приставал к Хосоку несколько недель назад в клубе. Теперь понятно, почему юноша говорил, что Юнги не понравится его новый друг. — Какого чёрта ты тут делаешь? — Где? На улице? — усмехнулся парень. — Не юли, ты понял, о чём я. Я помню тебя, где мы встретились и что ты хотел сделать. — Да? И что же? То, что хочешь сделать ты? — Выбери: кишки или мозги, — ухмыльнулся Юнги, отпуская юношу и подходя к наглецу практически вплотную. — Зачем? — Что тебе будет удобнее собирать по асфальту, когда моё терпение закончится? — прошипел он, глядя в глаза своему новому врагу. — Чтобы я тебя больше рядом с ним не видел, понял? — А если не понял, то что? — Станешь удобрением, — бросил Юнги и схватил Хосока за руку, но прежде, чем уйти, обратился к парню. — Это уже второе предупреждение, третьего не будет. Хосок удивлённо хлопнул ресницами и пошатнулся, едва устояв на месте, когда Юнги потащил его куда-то. Мужчина вёл его к машине, про себя недоумевая от того, что Хосок упирается. Неужели он действительно хотел остаться с этим мудаком? — Хён, мне больно, — прохныкал юноша, и Юнги быстро разжал ладонь, поворачиваясь к Хосоку и чувствуя, как в груди рождается ненависть к себе за то, что он позволил себе лишнее. — Почему ты ведёшь себя так? — Потому что тот парень — плохой человек. — Он — мой друг, он каждый раз провожает меня и защищает от детей, которые надо мной издеваются, говорит хорошие слова, он даже приглашал поиграть с его собакой, но я боялся, что Намджун не отпустит. — Боже, — обречённо простонал Юнги, невольно вспоминая, что Хосок не просто мальчик, а самое нежное, наивное и ранимое существо на планете, чьё доверие потерять сложнее, чем вновь заполучить. Его бесполезно учить чему-то, его защищать нужно. — Ты же совсем ничего не понимаешь. — Вы все так говорите. Я знаю, что веду себя немного странно и глуп по сравнению с другими ребятами, поэтому я не могу спорить, — произнёс юноша, опустив голову и закусив дрожащую губу, наверняка сдерживая слёзы. — Чертёнок, — Юнги приподнял его подбородок, заглядывая в блестящие глаза. — Прости меня, хорошо? Я погорячился. Но ты должен понять, что люди бывают плохими, что иногда они лишь кажутся хорошими. Они сделают тебе больно, и тебе будет грустно. — Мне было грустно, когда я проснулся один сегодня. — Я и не говорю, что я хороший. Может быть, я случайно сделаю тебя грустным, но я никогда не причиню тебе боль, по крайней мере, физическую, а этот человек причинит. — Как причинит? — спросил Хосок, забираясь на заднее сидение, когда Мин открыл дверь, пропуская его. — Ну, ты очень красивый и молодой мальчик, ещё наивный до ужаса и, — Юнги запнулся, посмотрев в глаза юноши, которые глядели на него с неподдельным интересом и любопытством. — Чёрт возьми, я не могу тебе объяснить. Хорошо, что он делает такого, чего не могу я? — Он всегда проводит со мной время, когда я свободен, он приглашает меня домой, я, правда, отказываюсь. — Отлично, что ещё? — произнёс Юнги, начиная злиться. — Он обещал катать меня на машине, когда я захочу, а ещё он говорит, что я красивый, когда другие называют уродцем. — Итак, во-первых, я тоже уделяю тебе время, я не виноват в том, что занят постоянно, если так хочешь, ладно, просто перестань с ним общаться. Во-вторых, я тоже буду приглашать тебя домой, но мне будет немного сложно объяснить это Намджуну. В-третьих, я могу катать тебя на машине. — У тебя есть машина? — поинтересовался Хосок, оторвавшись от мелькающей за окнами автомобиля дороги. — У меня будет машина. Что там ещё было? Ах, да, — Юнги повернулся к Хосоку корпусом, смотря в его шоколадные круглые глазки так, словно желая убедить в своей правоте. — Ты милый, красивый и нежный, и мне казалось, что ты понимал, что я так думаю. Можешь ещё привести какой-то аргумент, но ты должен перестать с ним общаться. — Но почему? — Ладно, не хочешь по-хорошему — будет по-плохому, — сказал Мин, скрестив руки на груди. — Выбирай: либо он, либо я. — Юнги, — едва слышно произнёс юноша. — Не юнгикай, я понимаю, что жесток, но по-другому я поступить не могу, — ответил мужчина, быстро отводя взгляд, чтобы не смотреть в глаза Хосока, наверняка умеющие гипнотизировать. — Нет, ты сказал выбрать, и я выбрал — Юнги, — повторил мальчишка уже более уверенным голосом, а Мин повернулся, удивлённо смотря на него. — Так быстро? Не задумываясь? — Если мне нужно выбрать из вас двоих, то ладно, я перестану с ним общаться, — спокойно ответил мальчик. — Почему? — Кажется, настало время Юнги ничего не понимать и задавать вопросы. — Хён, я тебя не понимаю, ты же сам сказал мне выбрать, а сейчас требуешь ещё чего-то, — упрекнул его Хосок. — Нет, я просто не ожидал, — растерянно произнёс Юнги, опустив голову. — Куда мы едем? — поинтересовался Хосок, нарушая минутное молчание. — Покупать машину, — сказал Юнги уже буднично холодным тоном и поспешил ответить на немой вопрос юноши. — Что? Ты же сам сказал, что хочешь кататься. — Я не думал, что ты… — У тебя есть время, чтобы решить, чем ты хочешь заняться сегодня. — Разве ты не занят? — Нет, — соврал Юнги и отвернулся к окну, давая понять, что больше говорить о чём- либо он не имеет желания. Хосок опустил голову, вновь закусил губу, только на этот раз для того, чтобы не улыбаться. А Юнги охватили противоречивые чувства, потому что в данную минуту он пытался понять мотив своих действий и не мог, ответ, кажется, на поверхности, но схватить его не удаётся. Ясно одно — Мин дорожит этим мальчишкой и будет защищать его.***
Ветер дышал в лицо, приводя кудрявые волосы в ещё больший беспорядок, хмурое небо завораживало, стоило только поднять взгляд наверх, а прохладный воздух и боязнь упасть заставляли прижиматься к телу впереди ещё ближе. Из-за мотора мотоцикла, несущегося на большой скорости, не было слышно посторонних звуков. Дороги практически освободились от снега из-за температуры, с утра поднявшейся на несколько градусов выше нуля. Когда Чимин резко повернул на очередной извилине дороги, сердце Тэхёна замерло, а затем начало биться чаще. Он наслаждался этим моментом, хотя раньше и не понимал всей прелести чувства опасности и адреналина, разливающегося по телу быстрой волной. Ехать по трассе на запредельной скорости и без шлемов приносит множество эмоций. Тэхён подвигается вплотную, прилегая всем телом к чужой спине, после того, как он, ослабив хватку, на несколько секунд потерял равновесие. Неуложенные синие волосы Чимина щекочут лицо, но Тэхён не жалуется, прикрывает глаза и утыкается носом в плечо. Он действует на автомате, так, как ему хочется, не представляя, как влияет на Чимина, который пытается сосредоточиться на дороге, но не может из-за друга сзади. Он точно скоро свихнётся, кажется, уже не выдерживает, наивно обвиняя проклятый ветер в слезящихся глазах. Чимин остановил мотоцикл на обочине через пару минут, повернулся к Тэхёну, который так и не отстранился. — Мы уже час ездим туда-сюда, может быть, займёмся чем-нибудь другим? — предложил Пак, выгибая шею так, чтобы его лицо было дальше от тэхёнова настолько, насколько это возможно. — Например? — Как насчёт полёта на воздушном шаре? — Что? — удивился Тэхён, забавно приоткрыв рот. — Ты серьёзно? Это же очень дорого и погода не лучшая. — Вообще-то я давно забронировал один полёт, но постоянно откладывал. А о погоде беспокоиться не стоит, это безопасно, нужно лишь немного доплатить. Ну так что? — Конечно! — практически выкрикнул Ким, сжимая парня в своих объятиях. — Полегче, а то задушишь. Держись крепче, Тэхён-а, — произнёс Чимин, вновь заводя мотоцикл. Они доехали до нужного места за минут сорок, нарушая все правила дорожного движения, которые только можно было нарушить без последствий. Купол воздушного шара пугал своими гигантскими размерами, и до того, как они зашли в корзину, Чимин беспокойно спросил у него, не передумал ли он, стараясь подавить собственный страх высоты. Тэхён решил, что если плевать на свои фобии и переживания, так по полной, поэтому гордо зашёл в корзину, опередив Пака. Земля медленно удалялась от них, становилась похожей на нарисованную красками картинку, и Тэхён неотрывно и восхищённо смотрел вниз. Чимин непроизвольно начал дрожать, как только посмотрел на землю, белеющую талым снегом, поэтому поспешил отвести взгляд, и единственным, за что он мог зацепиться, был Тэхён. Парень замер, глядя на профиль Кима, который, не имея ни капли страха, смотрел вниз. На фоне серого неба Тэхён кажется ещё ярче, и лучше бы Чимин смотрел в пропасть, которая зовёт его к себе, чем на парня, который тянет куда больше. Тэхён невозможный, и если раньше Чимин ожидал, пока это наваждение пройдёт, то сейчас с каждым новым днём он понимает, что Тэхён для него всё прекраснее и что ради него он будет совершать поступки, которые будут ещё безрассуднее. Он любит его, любит без остатка и без потребности в отдачи, любит его самой бескорыстной любовью героя-глупца, знает, что чувства эти не угаснут, чтобы Ким ни сделал. Сейчас они совсем близко, но Чимин понимает, что к Чонгуку, который хрен знает где, он куда ближе. Чимин постоянно думает о том, что по ночам Тэхёна обнимают не его, чиминовы, руки, что улыбается он влюблённо не ему. Пак завидует Чонгуку, ненавидит себя, не позволяя жалеть, и любит Тэхёна со всеми его проблемами, привычками и родинками, которые он бы каждый день целовал, но не позволяет себе даже фантазии об этом. Хоть он и считает себя никем, тем, кто не способен сделать человека счастливым, в глубине души всё равно теплится маленькая надежда на то, что всё-таки шанс появится. Ага, ещё один шанс, который Чимин упустит. Даже если это так, даже если Тэхён возненавидит его, или, того хуже, начнёт жалеть, Чимин всё равно не намерен молчать, он не говорил долго, настолько, что сам забыл, когда это началось, но сейчас он хочет быть услышанным именно тем человеком, которому адресованы его признания. — Чимин? — взволнованно позвал его подошедший совсем близко Тэхён, и Пак только сейчас заметил, что грудь его тяжело вздымается в попытке набрать в лёгкие побольше воздуха, но дышать сложно. — Всё хорошо? Ты высоты боишься? Почему не сказал раньше? — возмутился Тэхён, а затем положил ладони на его щёки, заставляя смотреть в свои глаза. — Всё хорошо, мы не упадём, это всего лишь страх, который перехватывает твоё дыхание. — Я знаю, потому что только ты можешь столкнуть меня, и только ты заставляешь меня задыхаться, — прохрипел Чимин, делая медленные и неглубокие вдохи, чтобы успокоиться. — О чём ты говоришь? — спросил Тэхён, но Чимин не ответил, опустив голову. — Осталось немного, мы уже начали спускаться, потерпи несколько минут. Чимин выходил из корзины, пошатываясь, а Тэхён не отпускал его руку, пока они не дошли до мотоцикла. Пак сел за руль, смотря на парня, который будто чего-то ожидал. — Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Ким, скрестив руки на груди. — Да, ты прав, хочу, — ответил парень, не давая себе возможности передумать. — Может быть, сначала уедем отсюда? — Нет, я не позволю тебе снова уйти от разговора. — Клянусь, не уйду, поехали в мою мастерскую. — Мастерскую? — Да, то, место, где я рисую. — Рисуешь? Как давно ты снова начал рисовать? — Просто поехали. Тэхён согласился, постояв несколько секунд, занял место за Чимином и обнимая его за талию, а парень улыбнулся, потому что ему стало намного легче, стоило только почувствовать тёплые руки на своём теле, которые успокаивают, даже когда их хозяин злится на него. Когда они зашли в большую комнату, которую Чимин называл мастерской и которая находилась в том же здании, где и зал для танцев, Ким начал оглядываться, рассматривая уже законченные картины и только начатые. — Так, значит, Гонщик вернулся? — усмехнувшись, произнёс Тэхён. Гонщик — это Чимин, точнее сказать, тот, кем он был раньше; человек из плохой компании, занятый рисованием и ездой на мотоцикле, который казался бесчувственным, был способен на безрассудные поступки. Чимин никогда не рисовал, и то, что он снова начал рисовать означало возвращение той самой оставшейся в прошлом личности. — Он никогда и не уходил, с возвращением Джун Ёна я понял, что если когда-то заняться делом, которым промышляли мы, стать прежним невозможно. Прошлое не отпустит. Не надейся, что и Чонгук сможет это бросить. — К чему ты клонишь? — К тому, что Чонгук не выберется из этого дерьма, как бы ты ни просил, к тому, что я не выбрался, к тому, что Джун Ён не захочет выбираться. — Я не понимаю. — У меня есть подозрения, и если они подтвердятся, то с проблемой, решением которой заняты Чонгук, Юнги и Юнсон, будем связаны и мы с тобой. — Чимин подошёл к Тэхёну, смотря в его ничего не понимающие глаза. — Мне кажется, что Джун Ён и есть Третий. — Что? — Сам подумай, он опытный, продуманный и хитрый, в этом деле ему нет равных. — Я не хочу, — прошептал Тэхён и опустил голову, когда по щеке покатилась слеза. — Я боюсь его, не хочу снова его встретить, пусть это будет, кто угодно, но только не он. — Тише, малыш. — Чимин стёр с его щеки слезу указательным пальцем и улыбнулся. — Если это снова он, мы справимся, как и в прошлый раз. — В прошлый раз это было чудо, его не арестуют снова. — А в этот раз есть ещё трое влиятельных ребят. Рано паниковать, это просто моя догадка. — Могу я сообщить Чонгуку о твоей догадке? — Конечно, малыш, — согласно кивнул Чимин и отошёл на несколько шагов. — Спасибо, — Тэхён повернулся, собираясь уйти, но остановился, когда услышал своё имя. — Тэхён, — позвал Пак, в данный момент настроенный очень решительно. — Это не всё, что я хотел сказать. Ты ничего не замечаешь необычного здесь? — Нет, — ответил парень, обведя взглядом всю комнату. — Посмотри на некоторые картины, — посоветовал Чимин, сняв кожаную куртку, пока Тэхён был занят разглядыванием картин. Чимин знает, что Ким уже понял, на что он намекает, не поворачивается, предполагая, что сейчас Тэхён стоит возле одной из картин с его собственным изображением. — Чимин, та картина, которую ты подарил мне на день рождения… — Да, это я нарисовал, как и всё, что ты здесь видишь. — Почему на большинстве из них нарисован я? — спросил парень, отойдя от картины, на которой он улыбается, стоя возле мотоцикла, и сделав несколько шагов к Чимину, облокотившемуся о стол. Пак молчал, думая, как ему это преподнести, а затем поднял голову, когда Тэхён стоял в полуметре от него. — Я люблю тебя, Тэхён, — выдохнул он негромко, смотря на человека перед собой, которого больше не может называть своим другом, обманывая самого себя. Он ожидал абсолютно любого ответа, кроме того, который получил. — Я знаю, — ещё тише сказал Ким, чуть приподняв уголки губ. — Нет, ты не понял, я люблю тебя так, как парень не должен любить другого парня, так, как не любят брата или друга. — Я знаю, Чимин. — Что? — едва слышно шепнул он. — Сложно было не догадаться, ни один друг не относился ко мне так, как ты. Ты в любой момент рядом, ты заботишься обо мне, а ещё шутки про медсестёр, ради которых ты посещаешь больницу, уже давно перестали быть актуальными. И Чонгук. На Джун Ёна ты смотрел как на того, от кого хочешь защитить, на Чонгука — как на соперника. Все мои догадки опровергал один факт — Чимин любит девушек, но чем дальше, тем больше ты запутывал меня. Сейчас сомнений совсем не осталось. — Ты ничего не сказал мне. Почему? — Потому что, когда ты бы потребовал ответа, я бы соврал, ответив тебе тем же. — Что ты несёшь? — раздражённо выпалил Чимин. — Я не Чонгук, чтобы требовать от тебя взаимности. — Вот, — усмехнулся он, — я же сказал, соперника. — И что дальше? Ты больше не хочешь меня видеть? Скажешь, что жить без Чонгука не можешь, а я просто в своих чувствах не могу разобраться? — Чимин говорил негромко, но озлобленно, Тэхён же, напротив, был спокоен, разве что на губах играла немного грустная улыбка. — Я и без тебя жить не могу, — тепло произнёс парень, коснувшись его щеки. — Я люблю тебя не меньше него, просто немного другой любовью. — Я боялся признаться, потому что думал, что всё разрушу и лишусь нашей дружбы. — Это глупости, мы по-прежнему такие же друзья, как и были раньше, — сказал Тэхён, а Чимин чувствует, как начало трескаться с красивым звуком раскалывающегося хрусталя его каменное сердце. Никакого облегчения, лишь боль кровоточащей души. — Тэхён, — Чимин взял его руку, которая поглаживала его щеку, согревая её в своих руках. — Если что-то произойдёт, если Чонгук сделает тебе больно даже случайно, если тебе нужно будет что-то, чем ты сможешь заполнить пустоту внутри себя, то ты можешь использовать меня. Я готов быть твоим запасным вариантом. — Так нельзя, Чимин, ты должен думать о себе, строить свою жизнь, а не ждать, пока в моей произойдёт что-то плохое, чтобы помочь мне. — Прости, по-другому я жить разучился. Тэхён, просто знай, что, где бы ты ни был, есть человек, который всегда примет тебя, что бы ты ни сделал и кем бы ты ни стал. Я не буду требовать от тебя чего-то, но помни о том, что, сколько бы времени не прошло, я всегда буду ждать ответ. Не спорь, потому что я не передумаю. Тэхён улыбнулся, сократил ничтожное расстояние, которое разделяло их, и коснулся своими губами пухлых губ, отстранившись, когда отсчитал пару секунд. Лёгкое, почти мимолётное касание губ, а Чимин уже забыл, кем был до этого момента. — Я позволяю тебе ждать, Чимин-и, — ответил Ким, улыбнувшись ему. Тэхён обнял его и бросив что-то быстрое о том, что ему пора, поспешил покинуть мастерскую. Пак же стоял на месте, пытаясь поверить в то, что только что признался. За осознанием следуют вопросы — что делать дальше и кому он сделал легче. Может быть, Тэхёну? Нет, как бы Ким не отрицал, Чимин уверен, он станет более осторожным с ним, начнёт жалеть его и чувствовать вину за то, что не может ответить тем же. Возможно, Чимин помог самому себе этим признанием? Тоже нет, потому что свалил собственный груз на чужие плечи, потому что слишком слаб, чтобы бороться за то, что в итоге не получит, и он выбирает просто ждать. Чего ждать, Чимин? Расскажи. Того, что Тэхён разлюбит Чонгука, или, может быть, Чонгук бросит Тэхёна? Будешь ждать того момента, когда тобой наконец воспользуются, чтобы потом оставить ради своей настоящей любви? Ты мазохист, Чимин, один из самых чокнутых его представителей. Понимая, что эта любовь тебя убивает, ты продолжаешь любить с каждым днём всё больше и ярче. Так больно быть однолюбом, тем самым, о которых сочиняют красивые рассказы, тем, которые страдают от того, что обречены на одиночество, потому что их любовь невзаимна или невозможна. А помнишь, насколько скептически ты относился к романам, какими смешными и нереалистичными тебе казались любовные линии? Сейчас ты осознаёшь, что по сценарию являешься тем самым третьим лишним, который лишён внимания как читателей, так и любимого. Прямо сейчас ему так больно, чувство лёгкости, которое он ощутил сразу после признания, покинуло его спустя минуту, стало лишь тяжелее. Сердце сжимается, хочет погибнуть вместе с хозяином, хочет покрыться твёрдой коркой, чтобы никакие глупые человеческие эмоции не просочились. Действительно, когда это началось? Когда он понял, что желание заботиться о человеке более слабым он перепутал с любовью, по ошибке называя стремление всегда быть рядом попыткой защитить? На самом деле, пару лет назад Чимин себе в этом признался, тогда же понял, что началось всё намного раньше, тогда, когда решил предать лучшего друга, чтобы спасти жизнь человеку, который стал его крестом. Что мешает Тэхёну поступить с ним так же? Если подобное всё-таки произойдёт, то Чимин поймёт его, потому что сам поступал так. И вот он, тот самый Пак Чимин, который будет лучшим во всём, за что бы он ни взялся, Гонщик, которого желали все девушки, которого люди предпочитали обходить стороной, называя плохим парнем, стоит перед одним из портретов, как нечто слабое, позволяя слезам стекать по щекам. Тот, кто говорил, что «никогда не пойдёт на поводу у любви», готов ждать, предать весь мир, быть преданным и преданным. Он хочет разгромить здесь всё, но не может: слишком много изображений, которые он боится испортить. Жалкий, он подходит к столу, где лежат краски и кисти, упирается в него руками и опускает голову. Чимин утонул в этой любви, которая приносит ненависть и отвращение к собственной персоне, и пусть ему никто не верит, но изменить это, забыть и просто плыть по течению, он не может, хотя нет, он будет плыть отстранённым белым кораблём, следя за тем, чтобы Тэхён не наткнулся на бурю и не сбился с курса.***
— Господи, ты можешь успокоиться? Думать мешаешь, — упрекнул Чонгук, нахмурившись и наблюдая за тем, как Юнсон ёрзает на стуле, выгибаясь и двигая запястьями, словно желая разрезать верёвку, обвивающую идеально гладкий столб, к которому привязаны руки за спиной. — Я хоть что-то сделать пытаюсь, — огрызнулся парень и замер, недовольно смотря на Чонгука. — Я продумываю план. — У тебя хреново получается, раз уж мы до сих пор здесь. — Юнсон расслабился, облокотившись головой о столб, а затем усмехнулся. — Да уж, строили ловушку мы, но в итоге сами в неё угодили. Он знал о наших действиях, он сам их чётко распланировал, а мы, как дикие звери, угодили в капкан. Встреча с клиентом была подставной, а мы ничего даже не заподозрили. Я облажался. — Нет, — устало выдохнул Чонгук, — это мы облажались. — Поверни руку, — сказал Юнсон, заглядывая за спину Чонгуку и прищуриваясь, чтобы разглядеть циферблат. — Надо же, я дважды облажался. — Он издал грустный смешок и отвернулся. — Знаешь, я несколько раз приглашал одну и ту же девушку на свидание. Она такая боевая, понятия не имею, почему она меня так зацепила. Она всегда отказывалась, а сегодня впервые согласилась, решив дать шанс первый и последний. Я, как всегда профукал всё, что только мог. — Не думал, что Ким Юнсон может влюбиться, — усмехнулся Чон и встретил раздражённый взгляд. — То же самое могу сказать о Чон Чонгуке, — хмыкнул Юнсон и резко повернул голову, когда услышал чужие шаги. — Надо же, насколько просто общие проблемы могут сплотить людей, даже старых друзей, — говорил мужчина хитрым голосом практически нараспев, вальяжно спускаясь по лестнице. Чонгук и Юнсон замерли, смотря на идущего к ним незнакомца, и без капли удивления устремили взгляды на его лицо. — Рад беседовать с вами лично. — Мы немного в неравных условиях, чтобы называть это разговором, — уточнил Ким, наклонив голову, словно разглядывать врага было самым интересным занятием. — В таких условиях мог оказаться и я, верно? — Джун — это ты? — холодно спросил Чонгук, смотря на него, нахмурив брови. — Ты про имя, которое я оставлял на бумажках на местах своих маленьких преступлений? — Мужчина приподнял уголки губ. — Да, это моё короткое имя. — Какое же полное? — О, не переживайте, Гонщик вам всё расскажет. К несчастью, убивать вас сегодня не входит в мои планы. — Гонщик? О ком это ты? — спросил Юнсон, продолжая практически незаметно тереть верёвку об гладкий столб. — Всему своё время, парни. — Что тебе нужно? Если ты не собираешься нас убивать, то зачем мы здесь? — всё ещё задавал вопросы Юнсон. — Нужно обсудить кое-какие детали нашего бизнеса, и если всё пройдёт гладко, в чём я очень сильно сомневаюсь, то мы разойдёмся, как в море корабли. — Чего ты хочешь? — Избавиться от своих конкурентов, конечно же. Убить вас будет слишком просто и неинтересно, поэтому давайте решим всё мирным путём. Вы должны уехать из Сеула и навсегда забыть дорогу сюда, либо вы должны отказаться от своего бизнеса и делать всё, что угодно вашим грязным душонкам, только не мешаться у меня под ногами. — Что? — практически шёпотом удивился Чон. — А ты часом не прихуел, дядя? — возмутился Юнсон. — С чего ты вообще взял, что мы будем выбирать что-то из того, что ты предложил? Да кто ты такой вообще? — В этом и проблема. Вы думаете, что я дилетант, новичок, который возомнил из себя короля, но дело в том, что я знаю о вас практически всё, а что вы можете рассказать обо мне? Спешу вас огорчить, вы понятия не имеете, с кем связались. — Знаешь, как это выглядит? Ты хвалишься огромным членом, а в штанах горошина, — съязвил Юнсон и зашипел, когда сильная рука сжала его челюсть. — Слишком много болтаешь, — процедил сквозь зубы Третий, наклонившись вперёд и смотря в глаза Киму, наполненные яростью. — Ты не новичок, как мы и предполагали, верно? — сказал Чонгук, отвлекая мужчину от Юнсона. — Где ты промышлял? — Здесь, в Сеуле, — спокойно ответил он, отпуская парня, и выровнялся, из-за чего стал казаться ещё выше. — Думаю, тебя интересует, почему я не заявлял о себе раньше, и вы продолжали спорить, у кого длиннее вдвоём? — Да, хотелось бы знать. — Скажем так, несколько лет я был занят, один человек обеспечил мне отпуск, но теперь я снова в строю, и вы, мальчики, мешаете моим планам. — И какие у тебя планы? — Поработить весь мир, блять, — вставил своё слово Юнсон и отвернулся, когда Чонгук недовольно и с упрёком посмотрел на него. — Вернуть прежнее влияние, — произнёс он холодным, практически ледяным тоном, посмотрев в глаза сначала одному, потом другому. — Я бы ещё долго мог с вами болтать, это действительно очень увлекательно, но увы меня ждут, а о том, какой я плохой, вы можете услышать из других уст. — Эй, а ты не отпустишь нас? — сказал Ким, когда увидел, что мужчина вновь начинает подниматься по лестнице. — Чуть позже, сейчас у меня дела, а вы пока хорошо подумайте над моим предложением, — ответил он и спустя пару секунд закрыл за собой дверь. — И что это было? — взбесился Юнсон, резко поворачивая голову к Чонгуку и смотря на него злобно. — О чём ты? — Когда ты убил моих людей, потому что они торговали на твоей территории, я пришёл тебе в ножки кланяться, чтобы мир заключить, а сейчас с этим ублюдком, который хочет отобрать у нас всё, так любезно общался. Какого хуя, Чон Чонгук? — А ты действуешь на эмоциях, ты только и делал, что пытался вывести его из себя. Нам отсюда выбраться надо, а не подохнуть. Если тебе нечего терять, то мне есть что, понятно? Я не хочу, чтобы из-за моей импульсивности пострадали люди, которые мне дороги. — Ты про Тэхёна, что ли? Идиот, в прошлый раз это был я, а в этот он. Это совсем другая ситуация. — Вот именно, в этот раз всё хуже. А теперь заткнись и не мешай мне думать. — Чем, блять? — Юнсон! — прорычал Чонгук, потому что Ким действительно начал выводить его из себя. — Да молчу я, — фыркнул парень и опустил голову, через несколько секунд он снова заговорил. — Как думаешь, кто такой Гонщик? — Понятия не имею.