Private Caller

В последнее время Фрэнк Моррисон начал ходить по округе. Засунув руки в карманы, чтобы согреться, и накинув на голову капюшон, он задумчиво осматривал белое и ледяное окружение. Здесь было тихо и по-странному безмятежно, несмотря на ветхое состояние инфраструктуры, которую он называл домом. Несмотря на Туман и почти неслышные шёпоты, он почти смог обмануть себя, думая, что действительно вернулся в Альберту. Было достаточно холодно. Было достаточно скучно. Его мотивацией пройтись была не ностальгия. Ему хотелось краем глаза увидеть скрытую фигуру или какое-нибудь движение. Он продолжал думать, что, в конце концов, обнаружит на снегу какие-нибудь выдающие чужое присутствие следы. Он провёл свою разведку неосновательно, небрежно, потому что не хотел, чтобы его друзья начали задавать вопросы. Но больше всего ему не хотелось, чтобы Дэнни всё понял и перестал приходить. Фрэнк с нетерпением ждал следующего звонка. Поскольку сам он не мог достучаться до другого, то надеялся, что вместо этого сможет найти его. Не свезло. Раньше он не осознавал, насколько велик горнолыжный курорт Ормонд, пока не начал искать человека, который не хотел, чтобы его нашли. Замерзший и скучающий, парень сдался и направился обратно в коттедж. Телефон зазвонил в тот момент, когда он вошёл в свою комнату и закрыл за собой дверь. Было время, когда он мог подумать, что это совпадение. Теперь Фрэнк не брал с собой телефон на свои вылазки. Он уже прекрасно знал, что Гоуст Фэйс звонит ему только тогда, когда может видеть его. — Тебе не стоит так слоняться вокруг, Фрэнк. Знакомый голос был низким и дразнящим, стоило ему только взять трубку, никаких представлений не требовалось. Убийца говорил с притворным беспокойством:  — Ты простудишься… Неудивительно, что Дэнни всё это время был в курсе того, что Фрэнк делал. Вместо того, чтобы занервничать, как следовало бы, Фрэнк почувствовал облегчение. Тем не менее, ему не нужно было, чтобы Гоуст Фэйс знал об этом, поэтому он сдержал улыбку и заговорил с отстранённой детской беспечностью: — Приятно знать, что ты всё ещё преследуешь меня как жуткий тип… Пытаясь заставить собеседника почувствовать себя виноватым, он добавил с легким укором: — Я давно тебя не слышал… Дэнни подыграл, сладость пронизывала его ровный голос: — Я скучал по тебе тоже, Фрэнки. Мне ужасно жаль, что я заставил тебя ждать. Был ли он искренен — сказать было невозможно. Фрэнк позволил себе усмехнуться при этих словах и небрежно подошёл к окну, прислонившись к подоконнику. Он даже не пытался углядеть снаружи Дэнни, зная, что не найдёт. Скорее, это он хотел быть выставленным напоказ. Он теребил молнию своей серой толстовки, в надежде завести, когда он предложил самым заигрывающим голосом, на который только был способен: — Может, мне стоит что-нибудь снять? Ну, то есть, за мной должок… Дэнни тихо посмеялся, а потом одобрительно проворковал: — Дерзай, если тебя это осчастливит. Я смотрю. Фрэнк понимающе ухмыльнулся, стряхнул с себя кожаную куртку и с глухим стуком сбросил её на пол. Он не был экспертом в таких вещах, но решил, что угодить вуайеристу будет достаточно легко. Здесь не требовалось особого мастерства. Он не спеша расстегнул молнию толстовки, продемонстрировав чуть потрёпанную чёрную майку, прикрывавшую его гибкий торс. На другом конце линии послышался едва слышимый вдох. — Ммм, очень хорошо, Фрэнк… Услышав затаённое дыхание в голосе Дэнни, парень почувствовал себя увереннее. Будто он всё-таки делал что-то правильно. Это чувство мгновенно испарилось с последовавшими за похвалой невозмутимыми словами. — Но это не считается. Фрэнк собрался было снять с себя лямки майки, но резко остановился, уязвлённый. Он злобно зашипел, его раскрасневшееся лицо исказилось яростью. — Какого хуя, Дэнни? Ты же сказал, что — Гоуст Фэйс резко оборвал его: — Я знаю, Фрэнк. Я не забыл. — Его резкий тон плавно сменился привычным игривым. — Просто я ещё не решил, чего хочу. — Однако последующие слова прозвучали уже не так добродушно. — Когда я решу, я дам тебе знать. Это было неожиданно. Фрэнк не рассматривал всерьез вероятность того, что Дэнни может захотеть чего-то ещё. Когда он предложил им обменяться услугой на услугу, это было уже после того, как он попросил его снять его куртку. Парень просто предположил, что ему придётся снять часть одежды. Он намеренно оставил обещание вознаградить усилия Дэнни открытым и незавершенным, что тогда казалось хорошей идеей. Он не думал о том, что это могло сыграть против него. Фрэнк обиженно пробормотал: — Ага, уверен, что ты так и сделаешь, утырок. Возмущённый, он застегнул молнию на своей серой толстовке до предела. Он даже упрямо потянул за шнурки капюшона, чтобы ещё больше закрыть щель, чтобы было видно как можно меньше кожи. На всякий случай, он добавил: — Надеюсь, тебе понравилось то, что ты увидел, потому что больше этого не случится. С этими словами он тут же сбросил вызов. Телефон зазвонил в его руках почти сразу, и он не отвечал, как ему казалось, достаточно долго, чтобы его посыл стал ясен. На всякий случай, если сообщение было не достаточно доходчивым, Фрэнк решил взять трубку и озвучить его: — Поешь дерьма и сдохни, ёбанный извращенец. Гоуст Фэйс с трудом сдерживал своё веселье, когда он успокаивал тоном, который можно было бы использовать с непослушным ребёнком: — О, не будь таким…– Затем он осмелился задать вопрос, голос его звучал весело и непринужденно, несмотря на молчание и раздражение собеседника. — Хочешь поиграть в игру? Фрэнк усмехнулся, прежде чем подойти к кровати и бесцеремонно плюхнуться на неё. Что за наглость. Он был расстроен. Хуже того, он был смущён. Несмотря на всё это, он также никогда не отказывался от возможности повеселиться. Поэтому он ответил, раздраженно закатив глаза: — Ты же знаешь, что да.

***

Им не нужно было устанавливать правила; оба знали, как играть. Нельзя лгать и нельзя отступиться от действия. Нельзя передумать. На самом деле, это была детская игра, в которую он часто играл на вечеринках или со своим Легионом. Даже если это было по телефону, идея игры с Гоуст Фэйсом вызывала захватывающее ощущение опасности и неопределенности. Они не обсуждали, что произойдет, если один из них не выполнит требования другого или не ответит на заданный вопрос. Здесь было невысказанное и смертельно опасное понимание, что такого не потерпит ни одна из сторон. Не то чтобы Фрэнк когда-либо сруливал. Он нервничал, сидя на кровати и нетерпеливо ожидая начала игры. Дэнни начал; в конце концов, это была его идея: — Правда или действие? Фрэнк решил, что сделает очевидную вещь и начнет с вопросов. Это была классическая стратегия. Даёт прочувствовать то, что последует за этим. — Правда. Дэнни начал решительно и непоколебимо: — Чего ты боишься больше всего? Это был вопрос, предназначенный для дестабилизации. Его голос был внешне игривым, но с тем скрытым зловещим подтекстом, характерным для него. На долю секунды Фрэнка охватило чувство тревоги, когда он подумал о своих страхах. Он стиснул зубы и нахмурился, подавляя беспокойство. Подавляя реальный ответ. Его единственным настоящим страхом было одиночество. Полное одиночество. Брошенный, нелюбимый и никем не замечаемый. Страх, столь глубоко укоренившийся в детской травме, оказался слишком сильным, чтобы признаться о нем кому-либо вслух. Он не мог признаться в этом даже самому себе. Он усвоил эту неприятную мысль и загнал её слишком глубоко. Это только подсознательно управляет его действиями. Дайте ему возможность осветить комнату своей природной харизмой; прикуйте к нему своё внимание. Дайте ему совершать акты насилия и мелкие преступления, чтобы он мог оставить хоть какой-то след. Какое-то доказательство, что он вообще существует. Поэтому парень оттолкнулся от своего второго самого большого страха; самого большого, который он мог распознать. Формально это не было ложью. — Пчёлы. На другом конце линии послышался удивлённый смешок, но ответ последовал слишком легко, и Дэнни, похоже, не купился. Он прощупал, тоном, граничащим с угрозой: — Ты уверен? На самом деле, признаться в этом было гораздо более неловко, чем другой убийца, казалось, полагал. Он убегал всякий раз, когда замечал что-нибудь, похожее на пчелу. Это вызывало смех всей банды, к его большому неудовольствию. Он никогда не носил с собой ЭпиПен. * Бесплатная система здравоохранения или нет, но не похоже, чтобы его история болезни легко следовала за ним от приёмной семьи к приёмной семье. Клайв однозначно не потрудился заглянуть туда; Фрэнк был не более чем источником государственного дохода, который можно было потратить на выпивку. Он слегка надулся, раздражённый тем, что в нём усомнились, и коротко ответил: — Да, мужик, это не шутка. У меня аллергия. Тон собеседника немного смягчился, уловив серьезность Фрэнка, но всё же продолжил допрос тихим голосом: — Ты не боишься того, что скрывается там? Фрэнк улыбнулся своей самоуверенной улыбкой, когда угрожающе парировал: — Там я и есть тот, кого стоит бояться. Дэнни это понравилось, судя по вырвавшемуся у него довольному смешку: — Хм, пожалуй, что так. — Отбросив всякое недоверие, он добродушно закончил. — К тому же, здесь нет пчёл. Повезло тебе. Фрэнк фыркнул и продолжил, в нетерпении продолжить. — Правда или действие? Так же просто и предсказуемо, выбор Гоуст Фэйса повторил выбор Фрэнка: — Правда. Вопрос, который был у парня в запасе, был одним из его любимых. Это часто приводило к действительно сочным откровениям, и его в особенности интересовал ответ Дэнни. Слушать признания молодых людей или подростков — это одно; слушать признания признанного серийного убийцы — удовольствие из редких. Он даже не пытался скрыть своё нездоровое любопытство: — Что самое хуёвое, из того, что ты когда-либо делал? Наступила пауза, за которой последовал тихий неуверенный звук. — Трудно сказать, потому как это субъективно. Что понимать под хуёвым, Фрэнк? — Он уточнил почти с иронией. — Убийство — уже хуёво, и вот мы здесь. Фрэнк покачал головой, пренебрежительно махнув свободной рукой. — Не будь умником, Гоусти. — Он лукаво ухмыльнулся. — Ты же плохой человек, так? Просто расскажи мне о худшем, что ты сделал. Дэнни задумчиво помычал, пару секунд обдумывая конкретный пример. — Ладно, может, у меня есть история, которая тебе понравится… Фрэнк игриво настоял: — Я весь внимание. — Была одна старуха, которую я выбрал своей жертвой… Дэнни сделал паузу в своем рассказе, как будто решил, что лучше всего обучить слушателя своим методам: — Прежде чем кого-то убить, я люблю понаблюдать за ними и за их привычками. Ощущается более интимно, понимаешь? Кроме того, так я могу выбрать наиболее подходящий момент для удара. Убрав прочь эту часть изложения, он продолжил: — Как бы там ни было, она нянчилась с внуком три раза в неделю. Его звали Скотти, и ему было не больше четырех. Брови Фрэнка чуть приподнялись при упоминании маленького ребенка. Он не был уверен, какой уродливости можно ожидать от действий Гоуст Фэйса, и невольно встревожился. Он крепче сжал телефонную трубку, но оставался тихим и внимательным. — Иногда, во время наблюдения, мне нравилось выглянуть из-за кустов и помахать ему рукой. Он махал в ответ. Славный ребенок. Однажды я даже принёс ему печенье, — он беззаботно рассмеялся при этом воспоминании, словно описывал какую-то обыденную шутку, а не ужасное преступление. — Я почти уверен, что я ему тоже нравился, потому что он постоянно рассказывал бабушке о своём новом друге. Его повествование приняло зловещий оборот, голос чуть понизился: — Дело в том, что взрослые никогда не слушают детей, а стоило бы. Она подумала, что у него просто появился воображаемый друг. Раздался неминуемый смех, который Дэнни пытался сдержать, чтобы закончить свой рассказ: — Когда я пробрался внутрь, чтобы убить, и она увидела меня, точно такого же, как описывал ребенок, вот тогда она, наконец, собрала всё воедино. Выражение понимания на её лице, когда её осенило? Пиздецки уморительно. Убийца, наконец, рассмеялся, воспоминание, очевидно, было слишком забавным, чтобы оставаться непоколебимым при рассказе. Фрэнк не смеялся. Может быть, чтобы понять, ему нужно было присутствовать при этом. Веселье Гоуст Фэйса всё ещё присутствовало, когда он понизил голос, а его тон помрачнел: — Мне захотелось ещё немного подурачиться с ней, прежде чем разрезать на кусочки, поэтому я представился как новый друг Скотти. От холодного садизма в его ровном голосе по спине бежали мурашки. — Я сказал ей, что с этого момента буду присматривать за ним. Фрэнку было наплевать на безымянную старуху, тем не менее, он испытывал тревогу при мысли о том, что такому маленькому ребенку могли причинить вред. — Ты?.. — Его голос звучал напряженно и тихо, даже для собственных ушей. Дэнни громко фыркнул, забавляясь его предположением, и его тон вновь обрел обычную жизнерадостность: — Конечно, нет! Я просто переехал в другой город после того, как закончил свою статью. Он продолжил с легким ностальгическим вздохом: — Без моей маски малыш Скотти даже не узнал меня, когда я пришел позже, чтобы расспросить его родителей об убийстве. Даже когда я помахал. Фрэнк вздохнул с облегчением, прежде чем издать слабый раздраженный стон: — Вау, да ты настоящий ублюдок. — Затем он рассмеялся, пытаясь скрыть тревогу, о которой не хотел, чтобы знал другой. Он не был мальчиком из церковного хора, но ни разу и близко не подбирался к такому уровню дьяволизма. — Не буду врать, я думал, ты скажешь, что причинил боль этому ребёнку. — Не. У меня всё ещё есть свои стандарты. — Голос Гоуст Фэйса звучал очень самодовольно. Он явно обрадовался, что вывел из равновесия своего собеседника. — Правда или действие? Фрэнк выбрал второй раунд. — Правда. Вероятно, вдохновленный их разговором о прошлых убийствах, Дэнни задал довольно забавный вопрос: — Если бы ты мог притащить кого-нибудь в качестве новой жертвы испытаний, кто бы это был? О, это был хороший вопрос. Фрэнк моргнул, его мозг лихорадочно заработал, когда он подумал о множестве людей, которых собирался убить в своей жизни, но так и не удосужился. Он слишком метался в мыслях, чтобы выбрать. — Этот мудак рефери, из-за которого меня исключили… Погоди, нет. — Он задумался, покачал головой и провёл рукой по своим коротким волосам. — Бля. Это сложно. Он поджал губы, а затем внезапно подумал об идеальной жертве и щелкнул пальцами со вспышкой идеи. — Офицер Уилсон! — Он кивнул сам себе, вспоминая все те моменты, когда ему хотелось стереть самодовольное, авторитарное выражение с лица этого человека. — Этот чел был полным уёбком, превышающим полномочия. — Он по-волчьи ухмыльнулся, представив, какую резню устроит полицейскому. — Устраивал нам раньше тяжелые времена, поэтому я знаю, что ребята с радостью будут убивать его снова и снова. Гоуст Фэйс спокойно ждал на линии во время мозгового штурма Фрэнка, забавляясь положительной реакцией, которую вызвал его вопрос. — Разве ты не милый, когда так думаешь о своем Легионе. — Затем он многозначительно добавил. — Я думал, что ты просто манипулируешь ими, заставляя выполнять свои приказы. Закатив глаза, Фрэнк защитился: — Да брось, я не чертов монстр. Они мои друзья. Он слегка пожал плечами, прежде чем признать с легкой ухмылкой: — Просто иногда мне нужно вести их в нужном направлении… Усмехнувшись, Дэнни сделал ему комплимент: — Хм, как хороший маленький лидер. — Затем он безобидно добавил. — Их это устраивает? Замечание другого убийцы казалось достаточно невинным, но в его голосе был тонкий намек на то, что он мог знать что-то, чего не знал Фрэнк. Парень не любил, когда Дэнни говорил о его Легионе. Было незаслуженным высокомерием думать, что он понял всю их связь, просто наблюдая издалека. Он понятия не имел, что Фрэнк мог заставить их сделать из любви к нему. Фрэнк говорил с наглой уверенностью, потому что знал, как обращаться со своей командой. Он знал, как обращаться с кем угодно. — Фокус в том, чтобы заставить другого думать, что сделать то, что ты хочешь, было изначально его идеей. Гоуст Фэйс фыркнул: — Да, это буквально определение манипуляции. Он понизил голос до своего бархатистого тона, преисполненного коварной сладости: — Мне стоит волноваться за тебя, Фрэнк? Он ухмыльнулся, его тон соответствовал тону Дэнни: — А это ты мне скажи, Гоусти. — Он тоже хотел быть загадочным. Он подумал, что настала очередь Дэнни почувствовать себя неловко, хотя бы раз. — Правда или действие? Невозмутимо тот ответил: — Правда. Было кое-что, что интересовало Фрэнка с тех пор, как он узнал, что другой убийца преследует его. Недолго думая, он импульсивно выпалил: — Почему я? Он рефлекторно прикусил губу, как только слова слетели с его рта. Теперь, когда он произнес это вслух, он понял, как опасно это прозвучало, и пожалел о своем выборе вопроса. Дело в том, что он и сам не был на сто процентов уверен, что хочет знать. Он надеялся, что Дэнни обойдется без уточнений, как в прошлый раз. Тот этого не сделал. Он даже не задумался, а просто ответил, как будто это было очевидно: — Потому что ты ответил на звонок. Фрэнк не ожидал такого ответа. Он нахмурился, в его голосе слышалась злость: — И это всё? — Да. Поначалу. Но теперь… Гоуст Фэйс тоскливо вздохнул, его ровный голос был пронизан экзальтацией, когда он признался: — Это прозвучит дико, так как мы не так давно знаем друг друга, но я не могу тобой насытиться. В тебе есть что-то особенное, Фрэнк. — Затем он хрипло прошептал, словно раскрывая что-то неприличное. — Я думаю, что хочу всего тебя себе. Это больше походило на ответ, который он ожидал. Это должно было вызывать у Фрэнка отвращение. Ему следовало бы испытывать неловкость из-за человека, который извергает такую банальную чушь. Он публично унижал и запугивал людей за меньшее. И всё же, вот он, испытывает необъяснимое волнение. Он даже польщен. Он почувствовал, как его щеки вспыхнули, а уголки губ дернулись вверх. Он еще немного натянул капюшон, чтобы скрыть румянец, жалея, что на нем нет маски. Это сделало бы его недовольное бормотание более правдоподобным. — Как скажешь, пидор. Как и всегда, другой убийца не обратил внимания на его оскорбления. — Правда или действие? Фрэнк взял себя в руки, чувствуя, что румянец рассеивается. — Правда. Дэнни тут же осведомился с живейшей откровенностью: — Ты трахаешься на первом свидании? Вопрос прозвучал так резко и без обиняков, что Фрэнку показалось, будто он ослышался. — Что? Но нет. Голос озорно промурлыкал: — Ты меня слышал. Парень рассмеялся и недоверчиво покачал головой. Он всё гадал, когда же Гоуст Фэйс начнет задавать ему непристойные вопросы; он был почти удивлён, что тот не начал с них. С игривой ухмылкой, он небрежно пожал плечами и равнодушно ответил: — Я трахаю, кого хочу. Свидания тут ни при чем. — Ну не романтик ли ты. Судя по шутливому ответу, Дэнни другого от него не ожидал. Прежде чем собеседник успел перейти к более откровенным деталям, Фрэнк подсказал: — Правда или действие? Гоуст Фэйс выбрал с уверенностью: — Действие. Фрэнк ждал этого момента. В игре существовала негласная традиция: прежде чем выбрать действие, нужно выбрать две правды подряд. Он был рад узнать, что Гоуст Фэйс был, по крайней мере, предсказуем в этом аспекте. Он знал, чего хочет от другого убийцы, с тех пор, как увидел записку, которую тот оставил ему, предлагая поиграть. Сидя прямо на кровати, нетерпеливо сжимая телефон, он решительно бросил вызов: — Покажи себя. На мгновение воцарилась напряженная тишина, которая тянулась слишком долго, чтобы быть непреднамеренной. Парень всё ещё слышал тихое дыхание на линии, поэтому стиснул зубы и долго мучительно ждал. Он уже начал привыкать к его жутким особенностям. С плутоватым смешком, Гоуст Фэйс, наконец-то, снял напряжение и загадочно прошептал: — Я ближе, чем ты думаешь, Фрэнк. Парень в татуировках нахмурился, открыл было рот, чтобы уточнить, но Дэнни перебил его прежде, чем он успел заговорить. Его голос был приглушенным и серьезным, когда он протянул: — Видишь шкаф позади себя? Абсолютно невозможно. Это было слишком нелепо. И всё же, Фрэнк резко повернул голову к закрытым дверцам с громко стучащим сердцем. Он поспешно вскочил на ноги, инстинктивно насторожившись и очень осторожно приблизившись к шкафу. За то короткое время, что потребовалось ему, чтобы пересечь комнату, он попытался вспомнить, когда в последний раз удосуживался заглянуть внутрь пыльной штуковины. Не то чтобы у него было много вещей, чтобы хранить их там, несмотря на всю вместительность. Достаточно просторно, чтобы спрятаться взрослому мужчине. Он осторожно потянулся к ручке, на секунду замешкавшись, прежде чем мягкий, но волнующий шепот Дэнни проворковал ему на ухо: — Давай. Открой его. Бессознательно задержав дыхание, он рывком распахнул деревянную дверцу и обнаружил, что шкаф совершенно пуст, если не считать окровавленной рубашки и брошенной маски, валяющейся на полу. На долю секунды он растерялся, прежде чем понял, что с ним играются. Как по команде, Дэнни захихикал в детском восторге. Раздраженный, Фрэнк чуть было не повесил трубку, но не хотел доставлять ему еще больше удовольствия, чем он уже получил от своей шутки. Гоуст Фэйс, в конце концов, перестал смеяться, чтобы подразнить его вместо этого, явно довольный своей шуточкой: — Ты действительно думал, что я там? Фрэнк застонал и захлопнул дверцу. — Ты реально мудак. — Теперь была его очередь насмехаться. — Ты струсил, или как? Тон Дэнни сменился с насмешливого на умиротворяющий и игривый, возможно, с целью больше не раздражать Фрэнка: — Расслабься, я просто немного развлекаюсь. Посмотри в окно. — С этими словами он сбросил вызов. Фрэнк закатил глаза и на мгновение задумался, не станет ли он жертвой очередной шутки, но любопытство взяло верх, и он неохотно подошел к окну, чтобы выглянуть наружу. Прищурившись, он вгляделся в темноту перед собой. Он едва не пропустил его, его фигура так легко сливалась с ночью, но он узнал его, стоящего на снегу. Его сердце снова заколотилось, и он прислонился ближе к стеклу, прижался к нему лбом, желая уловить как можно больше деталей. Гоуст Фэйс казался человеком среднего роста и телосложения, возможно, не намного выше его самого. Похоже, он был в хорошей физической форме и не был внешне деформирован, как некоторые другие убийцы. Это успокоило Фрэнка. Возможно, он был чересчур оптимистичен, так как почти ничего не видел под черной кожаной курткой с капюшоном, в которую был закутан мужчина. Черная фигура склонила голову вбок и игриво помахала рукой. Черная кожа и пугающая белая маска контрастировали с дружелюбным жестом. Эта двойственность между опасным и комичным вполне соответствовала тому, кто был убийцей. Фрэнк слегка ухмыльнулся и помахал в ответ. Теперь, когда он увидел, наконец, обладателя этого ровного голоса, Дэнни казался ему гораздо более осязаемым, но не менее таинственным. Затем Гоуст Фэйс поднёс руку к маске, подняв указательный палец ко рту, прежде чем присел и скрылся из виду за ближайшей кучей сломанных ящиков. Фрэнк вытянул шею, пытаясь разглядеть, куда он идет, но безуспешно. Уже не было смысла спускаться во двор; он уже знал, что раз потерял его из виду, то не сможет найти вновь. Прошло совсем немного времени, и мобильник снова зазвонил в его руке. Фрэнка вдруг осенило, что вряд ли этот человек говорил в маске. Вероятно, он где-то прятался и снимал её во время их разговоров. Как только он взял трубку, голос заигрывающе промурлыкал ему на ухо: — Понравилось? Фрэнк закатил глаза, но не смог сдержать улыбки. Он был странно взволнован тем, что наконец-то увидел своего поклонника, несмотря на то, что ненадолго. — Сложно сказать, ты был в маске. Гоуст Фэйс усмехнулся на это, обдумывая в игривой манере: — Само собой. Это что-то вроде моей фишки. — Он понизил голос до своего хриплого шепота, предназначенного для поддразнить. — Если ты хотел увидеть меня вблизи и как есть, стоило конкретизировать. Он сменил тон и тему разговора с раздражающей жизнерадостностью: — Правда или действие? Парень понимал, что ему, вероятно, следует поменять свой привычный выбор теперь, когда другой выполнил действие, но обнаружил, что колеблется. — Правда. Последовало удивленное фыркание, прежде чем скрытный убийца провоцирующе прокомментировал: — Для человека, который ничего не боится, ты слишком часто выбираешь «правду». Фрэнк нахмурился и возразил, защищаясь: — Я не боюсь. Дэнни нагло подтолкнул его, с дерзостью и знанием дела: — Докажи. Фрэнк прикусил губу, немного помедлив, прежде чем вляпаться в неприятности, в которые ему не хотелось бы попадать. Была причина, по которой он до сих пор не сказал «действие». С тем же успехом он мог бы сказать об этом прямо. — Я не уверен, что должен говорить «действие», когда играю с извращенцем. Гоуст Фэйс возмущенно ахнул, будто он не был одним из самых жутких дегенератов в Тумане: — О, Фрэнк. Как будто бы всё было наоборот, он насмешливо упрекнул: — Что за грязные мысли крутятся у тебя в голове? Он понизил голос до мягкого и мурлыкающего. До вызывающего дрожь: — Поверь мне, когда всё закончится тем, что я буду трахать тебя, это будет не из-за игры. — В его серьёзном голосе было столько непоколебимой уверенности, что это прозвучало как обещание. — И когда до этого дойдет, ты будешь умолять меня об этом. Не если. Когда. Фрэнк с трудом сдержал дрожащий вздох и злился на себя за то, что так отреагировал на эти слова. После секунды ошеломленного молчания, он, наконец, сумел противопоставить этому то, что, как он надеялся, было достаточно враждебным, чтобы прозвучать невозмутимо: — Ты не показал свое лицо. Может, ты не мой типаж. Дэнни усмехнулся, легко отреагировав тем, что можно было бы истолковать как нарциссизм: — Я типаж каждого. Однако то, как он сказал это, было невероятно убедительно. Настолько, что Фрэнк поверил ему, сам того не осознав. Парень снова возразил, прищурив глаза; он только что уловил, что подразумевал Гоуст Фэйс в их сексуальной динамике: — Может, это я буду тебя трахать. Дэнни разразился неистовым смехом, самым громким и искренним, какой Фрэнк когда-либо от него слышал. Это не было похоже на веселые смешки, когда он дразнил его. Нет, это шло от души, будто он услышал уморительную шутку. Это было оскорбительно. Фрэнк собирался сказать ему, чтобы тот заткнулся, но ревущий смех, в конце концов, перешел в тихое хихиканье, когда он отдышался. Другой убийца слегка вздохнул, восстанавливая своё самообладание, прежде чем заворковал, гранича с снисходительностью: — Скажу тебе так, Фрэнки… Он почти слышал хищную ухмылку в его голосе. — Ты всегда можешь попытаться. Фрэнк почувствовал, как у него запылали щеки. Ему хотелось бы думать, что он непробиваем, но то, что к нему относятся так легкомысленно, раздражало его. Как будто он не смог бы взять Дэнни, если бы захотел. Как будто меньшее количество трупов до Тумана означало, что он был менее опасен. Со свирепым взглядом и опасным тоном он прошипел в твёрдой решимости: — Я передумал. Пусть будет действие. Дэнни ответил с таким нянчащим пониманием, что это только усугубило досаду парня: — А, всё в порядке, Фрэнк. Я не против. Есть так много вещей, о которых я могу спросить, мне нравится слышать твой голос… — Он рассудительно добавил. — Кроме того, ты не можешь передумать. Это правило. Упоминание правил не могло убедить нарушителя порядка, поэтому он непреклонно настоял: — Нахуй правила. Я сказал действие. Другой убийца вздохнул, наконец, сдаваясь: — Хорошо, если ты настаиваешь. У меня есть кое-какая идея. — Было в этом что-то зловещее, что должно было насторожить, но парень уже мысленно принял вызов. — Посмотрим, так ли ты храбр, как говоришь. Фрэнк был более чем готов доказать это.