Пятнадцать лет спустя

Малфой проснулся поздно вечером, ощущая лёгкое прикосновение к своей руке. Спальня была погружена в полумрак, огонь из камина слабо освещал комнату, расточая приятное тепло. У его кровати, по левую сторону, сидя на коленях, устроился темноволосый мужчина, уложив руки и голову на постель. На нём был кремовый спальный костюм, а вечно бурная шевелюра — побеждена не до конца высушенной влагой. Гарри осторожно водил пальцем по нежной коже предплечья, выглядывавшего из-под рукава пижамы Драко, повторяя очертания татуировки, сильно поблекшей за прожитые годы. — Ты можешь рассказать, почему ты её принял? — тихо спросил Поттер, заметив, что Малфой проснулся. Тот слабо зашевелился, пытаясь приподняться и занимая полусидячую позу. Потянулся к своей волшебной палочке, наколдовав себе стакан воды. А затем, поморщившись, наложил на себя очищающее заклинание — вставать и тащиться в туалет у него явно не было сил. Гарри не сдвинулся с места, только выровнял голову, устраивая подбородок на сложенных руках. — Теперь могу... — хмыкнул Драко, облокачиваясь на спинку кровати. Немного помолчав, он начал тихо рассказывать: — Это произошло около семнадцати лет назад. Незадолго до смерти Альбуса Дамблдора. Мой отец отказался от того, чтобы я принял чёрную метку, так как никто из нашей семьи этого не хотел. Но Тёмный Лорд воспринял это как предательство своего и так уже далеко не верного слуги. Люциус стоял на своём, приводя глупые, по словам Лорда, доводы, пытаясь всеми правдами и неправдами откупить меня. Но это лишь раззадорило жестокого Лорда, и, направив на отца палочку, он осыпал его несколькими Круциатусами. На глазах у его сподвижников я и моя мать кинулись к чёрному магу в ноги, умоляя о пощаде для главы семейства, дом которого он занял. Я кричал, что приму знак добровольно, только чтобы пытки отца прекратились. Но Риддлу этого уже было мало, он давал волю мести, насылая на скорчившегося на полу отцу новые и новые мучительные заклятия, чередуя их с умерщвлявшими. Тогда, захлёбываясь слезами и цепляясь за полы дорогой мантии бесчеловечного тирана, я обещал своими руками убить его врага, известного директора Школы Чародейства и Волшебства. Это заинтересовало Лорда и, отшвырнув взмахом палочки уже бесчувственное тело бывшего слуги, смеясь, он покинул зал в окружении своей свиты. В комнате остались только члены семьи и Снейп. Я бросился к отцу, тот явно умирал. Мы не могли отнести его в "Святилище", тогда бы Лорд узнал о нашем самом сокровенном месте и уничтожил бы его. Я в ужасе смотрел на умирающего родителя, не зная, что делать. Подняв голову, Люциус тихо объявил меня хозяином Малфой-мэнора и попросил прощения, говоря, что сделал бы всё что угодно, лишь бы выжить и исправить всё, что содеял. Северус, опустившись рядом, спросил, согласен ли тот выдержать любую боль, не требуя помилования. Но отец уже отходил на тот свет, лишь кивнув головой. Тогда Снейп приказал мне разуться, уложил его бессознательное тело в коленопреклоненную позу, а сам принялся вырисовывать знаки в воздухе, попутно объясняя мне, что делать. Я был ещё мальчишкой, болезненным перепуганным подростком. Но я был Малфоем, сыном своего отца. И я сделал бы всё, что бы его спасти. Моей магической энергии не хватало для проведения обряда перерождения, но Северус возвышался за моей спиной, обхватив за плечи, а мать стояла на коленях, сбоку обняв за талию. Они отдавали мне свои жизненные силы и свою магию, чтобы я мог вернуть отца. Лишне рассказывать, что у нас всё же получилось. Несколько дней меня полумёртвого и родителей скрывали домовые эльфы, пока Снейп уверял Лорда, что отпоил Люциуса зельями и тот готов вновь служить своему господину. Я принял метку, как и обещал. А затем Северус убил Дамблдора, как, потом выяснилось, обещал он — моей матери. В битве за Хогвартс мы практически не участвовали, но у нас не было выбора, и мы должны были быть там. Впрочем, впоследствии это оказалось решающим: Нарцисса, не простив Лорду попытки убийства мужа, предала его, не побоявшись обмануть, заявляя во всеуслышание, что ты мёртв. Мне, в дальнейшем, показалось, что всё могло обернуться иначе, признай мать под страхом смерти, что ты опять остался в живых... Малфой затих, устало потирая переносицу правой рукой и опустив левую на белые простыни. Гарри подтянулся и коснулся губами раскрытой розоватой ладони. А затем упёрся в неё лбом, поднимая руки и накрывая ими тонкое предплечье, будто обнимая метку на коже. — Прости. Я должен был быть там... — прошептал он. — Где? — не понял Драко. — На вашем суде. Я должен был быть там. Выступать в вашу защиту... — Один в поле не воин. Вряд ли даже ты смог бы переубедить жаждущих чужой крови судей, настроенных получить желаемое, любой ценой... — Драко аккуратно вытащил пойманную кисть и, немного помедлив, мягко опустил её на чёрные вихри, легко поглаживая короткие волосы. Гарри явно колебался, а затем решив что-то про себя, приподнял край одеяла и проворно забрался под него, устраиваясь на бёдрах Драко и раздвигая ему ноги своим весом. Малфой почувствовал, как чужие ладони легли на его тело, чуть ниже талии, а голова опустилась на низ живота, прижимаясь щекой к паху и обжигая дыханием пижамные штаны. С заметным интересом он приподнял одеяло и заглянул внутрь. — Поттер, позволь полюбопытствовать, что ты там собрался делать? — с легкой насмешкой спросил он. — Ничего, что могло бы навредить тебе... Хозяин... — смущённо пробормотал Гарри, вцепляясь в подол одеяла и натягивая его обратно, скрываясь под материей. — Я пытаюсь сосредоточиться. — Ты уверен? — В чём? — Во всём! — простонал Малфой, закрывая глаза и потирая виски. Теплота чужого тела в такой опасной близости начинала накалять, и Гарри наверняка уже это заметил. — Да!.. Только я никогда раньше... — замялся вдруг глухой голос из-под перины. Понимая, что ему опять надо брать инициативу в свои руки, причём в прямом смысле этого слова, Драко запустил одну и вцепился пальцами во влажные космы, а другую под резинку пижамы, вызволяя на свободу уже набухший член. Сжав руку сильнее на затылке Гарри, он уверенно подтолкнул её к возбуждённому органу. Поттер вдруг прильнул к паху, и по-звериному сделал глубокий вдох, буквально всасывая в себя воздух и запах вокруг. А затем, издав тихий рык, принялся вылизывать нежную кожу вокруг фаллоса, пытаясь не тянуть за светлые волоски, старательно двигая языком и повторяя рельефы тела под ним. Драко на мгновение задохнулся, не ожидая такой реакции, и убрал руку с члена, оставляя Гарри свободу действия, чем тот не преминул тут же воспользоваться. Он стянул мешавшие штаны с бёдер хозяина, не прекращая своего увлекательного занятия, и легко захватил в горсть яички и мошонку, слабо сминая их пальцами. Его проворный язык крутился по всей области, превращая её в одну сплошную эрогенную зону, посасывая губами кожу промежности и тыкаясь носом в складки между пахом и ногами. — Сосредоточился, бестия... — процедил сквозь зубы ошалевший Малфой, пытаясь выровнять сбивавшееся всё время дыхание и инстинктивно сжимая хватку на затылке темноволосой головы. А Гарри, словно зверь, удостоверившись, что пометил всю завоёванную территорию, нарисовал языком влажную дорожку вокруг основания члена, остановился на нижней поверхности органа, вылизывая уздечку, устремился по нему вниз, на мошонку и промежность, а затем вновь ринулся назад, лаская кожу и поднимаясь выше. Достигнув крайней плоти фаллоса, он принялся описывать круги языком, двигаясь верх — вниз по всему стволу и потираясь о тело щеками. Такого напора Драко больше не мог выносить молча, и, прекращая закусывать губы, он гортанно застонал. Оказалось, этого стало достаточно, чтобы Поттеру снесло остатки крыши, что ещё держались под стиснутой пальцами шевелюрой, и, раскрыв рот, он вобрал в себя член Малфоя. Помогая рукой и оттягивая уже и так натянутую крайнюю плоть и обнажая розовую головку, Гарри ласкал её языком, легонько зажимая губами уздечку. Затем попытался протолкнуть ствол глубже в горло, но не имея должного опыта, рефлекторно сжался и подавился. Обхватив основание пальцами, он погрузил в рот только половину мужского достоинства хозяина, заполняя им выход из полости рта в глотку. Плотно окутывая губами орган, он принялся опускать и поднимать голову, буквально насаживаясь на него, как на шест. Драко понял, что больше не выдержит. Рванув на себя новоявленного любовника, он выудил его из-под одеяла и, прижав к себе одной рукой, схватил свой член и принялся быстро водить по нему другой, сжимая у основания и доводя себя до оргазма. Он понимал, что первый подобный опыт Гарри не надо было доводить до победного конца, и вызволил его из недр постели, причём тому уже явно не хватало кислорода. Малфой кончил в считанные минуты, выгибаясь и тихо стеная, выплёскивая себе на живот сперму серо-молочного цвета. Немного отдохнув, он потянулся за палочкой, очищая себя от семяизвержения и призывая и открывая целебную мазь с тумбочки. — Иди ко мне, — тихо приказал он Гарри, увлекая того рукой и разворачивая к себе спиной. Поттер вздрогнул, но повиновался. Драко широко раздвинул ноги и согнул колени, усаживая Гарри между ними на белую простынь и притягивая его к себе. Левой рукой он обхватил его за плечи поперёк тела, крепко прижимая его к своей груди, а правую по-хозяйски устроил на возбуждённом органе пойманной жертвы. Поттер было встрепенулся и потянулся пальцами вниз, но Малфой быстро поставил его на место. — Руки! — ледяным тоном произнёс он, и Гарри не нашёл ничего более подходящего, чем ухватиться за удерживающее его предплечье. Сжимая ладонь, Малфой провёл пальцами вдоль члена любовника, словно изучая его, а затем отпустил, но только для того, чтобы зачерпнуть немного густой массы крема и вернуть её на место. Бальзам немного холодил кожу, но Драко возобновил движения рукой по фаллосу, разгоняя кровь, и вот уже Поттер разрывался между чувством прохлады от масла и жаром, разливавшегося по телу от эрегированного органа. Малфой двигал рукой, сжимая и надавливая ладонью, очерчивая большим пальцем головку члена и натирая маленькое отверстие уретры, немного расширяя его. Упругий ствол отзывался на ласку, буквально пульсируя во внимательных руках. Секретный агент, видимо, давно не испытывавший такого наслаждения, стенал и трепыхался в стальной схватке своего хозяина. Темноволосая голова опрокинулась на подставленное плечо сзади; Гарри согнул колени, едва удерживая ноги раскрытыми, и как-то жалобно взвыл, резко втягивая носом воздух. Драко ещё крепче сцепил объятие, полностью замыкая Гарри в своих руках и покоряя окончательно, и тот кончил, жмурясь, зажимая зубы и шумно выдыхая через рот. Ещё продолжая трястись в посторгазменных лёгких судорогах, он постепенно обмяк в немного расслабленых руках Драко. Затем почувствовал, как тихое заклинание очистило его тело и к губам поднесли стакан холодной воды. Проглотив спасительную влагу, он благодарно потёрся щекой о ключицу Малфоя, поворачивая голову и вдыхая его запах. — Достаточно на сегодня первооткрытий, — мягко произнёс Драко, и Гарри почувствовал уже знакомое тепло, исходившее от рук целителя. Оно окутывало его, погружая в сладкую негу ещё не отошедшего от бурной эякуляции тела, и, не успев вымолвить ни слова, Поттер провалился в миротворную и убаюкивающую темноту. Когда Драко открыл глаза, солнце только поднялось над горизонтом, рассекая серые тучи и упорно разгоняя предрассветный низкий туман. Наконец-то погода обещала быть хорошей, хотя бы сегодня. Постель была пуста, несмотря на то, что вчера Малфой благосклонно оставил Гарри почивать под боком, просто не находя в себе силы левитировать его на матрас или добродушно столкнуть на пол. Потянувшись, он позвал домовика. — Дерри, мистер Поттер ушёл? — Да хозяин, до восхода солнца. Как вы и предсказывали... Я аппарировал его к воротам поместья, — кивнул эльф. — Я надеюсь, ты ни в чём ему не перечил? — Нет хозяин, как вы и просили. Помимо одежды, мистер Поттер попросил тёплый плащ и несколько бутербродов в дорогу. — Хорошо, спасибо. Я спущусь через полчаса. Покончив с завтраком, Драко, укутавшись в мантию, брёл по коридору в сторону лаборатории. Прошедшая неделя в обществе неудержимого агента вымотала его не только физически, но и морально. И хотя он был приятно удивлён прощальным жестом благодарности великого героя магического мира, сейчас ему надо было сконцентрироваться на работе и хорошо потом отдохнуть. Тёмное прохладное помещение встретило его странной отчуждённой пустотой. Устроившись за столом, Драко методично водил руками, подготавливая инструменты для работы. Подняв голову на левую полку над столом, он на мгновение замер. Толстого стекла флакона с золотистым зельем "Феликса Фелициса" на деревянной консоли не было, равно как и кожаного кошелька, набитого золотыми монетами из Гринготтса. А на их месте гордо лежал небольшой значок, отлитый из родия и изображающий два пятиугольника один в другом и две скрещённые палочки. Наверняка трансфигурированный из какой-нибудь склянки лаборатории. — Чёртов сукин сын, — улыбнулся Малфой, зажимая заколку в ладони и заливаясь искренним смехом. Ночь выдалась звёздная. Грузные тучи покинули горизонт, и теперь небо ощетинилось блестящими крапинками, которые то тут, то там медленно переливались, загораясь ещё ярче. Звёзды отражались в чёрной глади воды, которая расходилась рябью, когда вёсла лодки ударяли по ней. Конец января был такой же холодный, как и вся зима, и Драко укутался поглубже в дорожную мантию. Когда шлюпка причалила к берегу, он опустил несколько золотых монет в протянутую ладонь своего проводника и спрыгнул на землю острова. Подойдя к высокой каменной стене, он замер и стал ждать. Где-то вдалеке часы отбили полночь, оповещая о смене вахты караула. Немного погодя железная дверь, явившаяся как по волшебству в стенном проёме, приоткрылась, оставляя узкую щель, в которую протиснулся Малфой. Следуя за человеком в тёмном балахоне, он прошёл по коридору, каждый раз останавливаясь и терпеливо ожидая, пока охранник отпирал и закрывал за ними чугунные решётки. И этот провожатый получил в конце горсть золотых, когда они остановились перед огромной дубовой дверью. За ней эстафету эскорта перенял другой человек, провожая Малфоя по холодному тёмному холлу. У очередной массивной двери Драко вручил своему спутнику следующую оплату галлеонами и, повернувшись к каменной раковине, встроенной в стену, умыл руки и лицо. Вода была заговорённой, как водопад "Гибель воров" в Гринготтсе, и была призвана отменить любые заклинания, наложенные на мага при прикосновении к жидкости, а так же смывала все маскировочные чары. Обтерев руки стареньким полотенцем, предложенным попутчиком, Малфой дважды постучал в дверь. За ней его встретил высокий мужчина с длинным золотым прутом — "детектором лжи", которым он осторожно провёл вокруг посетителя. Не обнаружив у молчаливого визитёра никаких магических артефактов, охранник довольно кивнул, получил свою квоту и провёл Малфоя к очередной двери. Постучав в неё, он скрылся. Створка отворилась, и Драко шагнул в полумрак просторного кабинета, с дубовым столом и одним стулом для хозяина. При виде вошедшего человек за столом почтительно поднялся, приветствуя. — Мистер Малфой? Как здоровье? — учтиво спросил он. — Мистер Винард, моё почтение. Не жалуюсь, спасибо, — так же вежливо отозвался Драко, скидывая мантию и вешая её на крючок в углу комнаты. Мужчина за столом повернулся к стене, отодвигая мрачную картину с каким-то унылым пейзажем и открывая магический сейф, спрятанный за ней. Обойдя свой стол с правой стороны, он встал рядом с посетителем и деликатно кивнул: — Вашу палочку... — Конечно, — произнёс Драко, огибая стол с противоположной стороны и помещая палочку в ячейку. Затем захлопнул створку, прижимаясь к ней ладонью и оставляя магический личный отпечаток. Теперь никто не сможет открыть ящичек, кроме человека, закрывшего его. Возвращаясь, Малфой выложил на стол увесистый мешочек, позвякивая монетами. Покончив с процедурой, он встал позади мага, и тот жестом руки призвал его следовать за собой. Все движения обоих мужчин, все их действия, всё происходящее вокруг — было хорошо отработано, стало чуть ли не традиционным обрядом, сформировавшимся за годы посещения Азкабана младшим Малфоем. Согласованным с нынешним начальником тюрьмы, как и с его предшественниками. Драко прошёл в просторное помещение без окон, с большим столом и двумя стульями, друг напротив друга. Стол и комнату пересекали две решётки, параллельно одна другой и образуя между собой расстояние около пятидесяти пяти дюймов. Достаточного как раз для рукопожатия двух вытянутых рук. Опустившись на стул, терпеливый посетитель опять ждал. Наконец вторая дверь напротив отворилась и в камеру зашёл, немного прихрамывая, высокий светловолосый мужчина, с лёгкой проседью на висках. Длинные волосы были собраны в "конский хвост" и доставали почти до бёдер. Малфой-младший подскочил со своего места, прижимаясь к прутьям всем телом. — Отец, всё в порядке? — произнёс он, разглядывая мужчину в свете полдюжины свечей, витавших в воздухе. — Да, сын, — Люциус опустился на стул, подавая пример наследнику сделать то же самое и перебрасывая волосы на плечо, — обычный ревматизм, ко всем мантикорам. Драко просунул руку сквозь решётку, как и Люциус напротив, бережно захватывая ладонь отца и посылая тому целительное тепло своей внутренней магии. — Ты не должен так часто приходить, сын, — прикрывая глаза и благодарно сжимая его пальцы, проговорил Люциус. — Раз в три месяца, это не часто, папа, — вздохнул тот. Если бы он мог выторговать себе больше посещений, неважно, сколько бы это ни стоило, он сделал бы это не раздумывая. — Я знаю, как нелегко это тебе даётся, Драко, — мягко ответил Люциус. — Ничего, это того стоит... Теперь младший Малфой прикрыл глаза, позволяя отцу произвести телесную легилименцию, которую тот умел накладывать без палочки, через физический контакт. Скрывая слишком личные моменты жизни, Драко показывал родителю события конца декабря, раскрывая мысли и соображения. — Ты выглядишь переутомлённым, мой мальчик. Тебе нужно поберечь себя, — вслух сказал Люциус, считывая ментально передаваемую информацию. — Да, полно работы в Академии, зимний семестр, много домашних заданий на проверку... — так же в голос произнёс Драко, заканчивая невербальный диалог и с горечью разрывая соприкосновение. Они не могли слишком долго сидеть, держась за руки, не вызывая подозрения. — Ты должен быть осторожнее, не взваливать на себя слишком много... — ответил старший Малфой, размышляя над полученными сведениями. — Ты прав, отец. Но заверяю тебя, я всё основательно обдумываю и никогда не принимаю поспешных решений, которые могли бы пагубно сказаться на моём здоровье. — Это хорошо, мой мальчик, — кивнул головой Люциус. — Но для чего все эти усилия? — Возможно, это именно то, чего мы так ждали все эти годы. Шанс, — произнёс лишь одними губами Драко. — У меня в сентябре очередная Наблюдательно-Распределительная Комиссия. Думаешь, мне есть что сказать им? — старший Малфой приподнял светлую бровь. Его сын горько усмехнулся. Магический мир всегда старался прослыть гуманным по отношению ко всем преступникам, даже отбывающими срок в Азкабане. Для этого создалась Наблюдательная Комиссия, призванная контролировать отбывание наказания заключённых и поощрять тех к хорошему поведению в надежде хоть на частичную амнистию. А Распределительная Комиссия могла добиться условно-досрочного освобождения для арестанта. Заседание комиссий проводилось раз в пять лет, для каждого заключённого одинаково. Назначенный самим Верховным Судом срок мог быть оспорен этим комитетом, и по его решению узник мог быть освобождён преждевременно и либо быть сосланным на исправительно-трудовые работы без лишения свободы на срок не свыше, что был дан ему судом, либо перейти на лагерное содержание — домашний арест, в месте по выбору осуждённого, без права покинуть территорию заключения, так же на срок не выше оставшегося пребывания в тюрьме. Теоретически, последний вариант был самым приемлемым для всех сторон, так как продолжал держать заключённого вне магического общества, но содержать его за деньги казны и налогоплательщиков больше не было нужды. Однако на практике уполномоченная администрация нередко отказывалась представлять заключенных к условно-досрочному освобождению по надуманным предлогам. Съезд коллегии был прекрасно осведомлён о баснословных взятках, получаемых как министерством, так и начальством Азкабана от всех "благодарных" детей, тайно навещавших своих родителей, и требовали свою долю. Им было наплевать, что обеспечивать содержание узилища подлежало простым гражданам магического мира; заключённые не имели возможности исполнять хоть какую-то работу и совершенно не оплачивали своё пребывание. Комиссии было выгодно удерживать преступников в стенах замка, продолжая тем самым поток чёрного заработка в свои карманы. Поэтому заседание представительства каждые пять лет было простой формальностью, бутафорией правящего Министерства Магии. — Если я буду сильно загружен работой и не смогу тебя навестить до сентября, то думаю, да. Тебе будет что им сказать, — медленно ответил Драко. — Будь осторожен, мой наследник. Ты должен оберегать твою мать, — тихо попросил Люциус. — Конечно, отец. Всегда. И Драко ещё раз протянул руку, для крепкого рукопожатия, такого дорогого им обоим. — Время! — раздался гулкий голос, и дверь со стороны заключённого отворилась. Драко горестно улыбнулся отцу. Три четверти часа, отведёнными на свидание с родителем, было очень мало. Люциус встал, тепло улыбаясь сыну, и лёгкой походкой вышел из комнаты. От прежней хромоты не осталось и следа. Малфой вышел за ним следом, но только в противоположную дверь. Пройдя традиционные формальности, но теперь в обратном направлении, продолжая раздавать мзду охране крепости и на выходе, утомлённый Драко покинул тюрьму. На другом берегу водной глади его ожидала женщина, кутаясь в недорогую, но тёплую мантию, правда, совсем без воротника или капюшона. Завидев Драко выбирающегося из лодки, она кинулась к нему. — С ним всё в порядке, мама. Как и всегда, — улыбнулся Драко, прикасаясь ладонью к щеке матери. Нарцисса перехватила кисть сына и поднесла к губам, вдыхая остатки запаха мужа, ещё не совсем исчезнувшие с кожи. Затем нежно поцеловала пальцы и прижала ладонь обратно к своей щеке, закрывая глаза. — Спасибо, сынок.