Доверие? Доверие тут ни при чем. Я просто не хочу спускать с них глаз. — Генерал Карис, после того как разрешил доступ в свой командный бункер командирам местных СПО на Вортоване
Через день чтения философских мемуаров какого-то там священнослужителя на тему «верности Богу-Императору и ереси в высшем её проявлении» я наконец оклемался. И, хоть в ногах до сих пор не было той былой первозданной силы, уже мог нормально существовать без посторонней помощи. А послеоперационная временная атрофия мышц — это дело поправимое, как сказал хирургеон, главное — не отлынивать на строевых. И он был прав. Поэтому начал проводить каждодневные тренировки, разминки и прочие «нормы ГТО» для восстановления и поддержания тонуса. Ещё через несколько дней ко мне присоединился Эйз, точнее, я его заставил. Хоть сколь-нибудь сведущего в вопросах киберпротезирования техножреца в роте не оказалось. Потому нам, инвалидам войны, пришлось постигать азы жизни без задействования второй конечности. Было тяжело. Но больше всего, конечно, кушать и писать. Особенно Эйзу, я-то — ладно, как левшой был, так и остался, а вот ему — да… Пришлось знатно пострадать. Ох, и крыл же он меня благим имперским матом, ворча о «благородной смерти в битве» и что «лучше бы я умер во славу Императора на том поле брани». А я его, естественно, не слушал, просто продолжая согласно кивать и потрясать головой в жесте раскаяния. Так прошло ещё несколько тягостных дней. Мы успели влиться в жизнь и быт востроянского общества, ну, по крайней мере я, насчёт Эйзена не был уверен. Он обычно просто сидел на коленях в немой молитве Императору. Я даже догадывался, какую литанию он при этом зачитывал. Рота под предводительством лейтенанта Вражкевича плавно и не особо спешно перебралась куда-то поближе к сдвинувшейся линии фронта. И в примерно это же время наше непосредственное командование — во главе с неким полковником Фаустом — все же обратило свой заспанный взор на двух рядовых с Крига и приказало возвращаться в расположение полка. А кто мы такие, болтики системы, чтобы отрицать волю руководства? Правильно, гребанные пылинки в горе таких же гребанных пылинок.***
Штаб 1301-го Осадного полка Корпуса Смерти Крига. Сектор 1-33-66. Ранее утро
«Вот и вернулись, — подумал я, глядя, как мрачнели небеса над головой, и хмыкнул под нос. — Вон, даже погоде нас не жалко. Что уж говорить обо всех остальных?» Штаб представлял из себя… Да ничего особого он не представлял. Обыкновенные ряды одинаковых серо-зеленых палаток и тентов, рядами стоящие посреди чистого поля. Беготня, крики-приказы, солдаты, перетаскивающие какие-то ящики и прочую тяжесть, — рабочая суматоха. «А ведь тут где-то полковой комиссар должен ошиваться. Это плохо. Очень, — подумалось мне, и от этих навязчивых мыслей стало не по себе. — Лучше мне не попадаться ему на глаза. Ещё желательно избегать псайкеров и им подобных, так, на всякий пожарный. Если даже затронутые варпом и не смогут разглядеть во мне не того, кем я пытаюсь казаться, то вот мысли прочитают как открытую книгу. Так, хорошо. Сделали зарубку». Выдохнул. Виски отдавали пульсирующей болью. Зажмурился. Вроде отпустило. Чеканя шаг, благо строевую подготовку в той жизни я проходил, да и это тело к такому было привычно, проследовал к самой большой палатке. Явно штабной. Эйз двинулся за мной. Рядом со входом, замерев подобно статуям древнегреческих гоплитов и с лазганами на изготовке, дежурила пара часовых. — Куда? — грубо и сухо спросил один из них. — К полковнику — нужно получить распоряжение о переводе в новое отделение. — Ждите, — сказал тот и заскочил внутрь, но уже через секунд пятнадцать вернулся. — Оружие сдать. Заходите. Подчинились приказу и плавно вошли в помещение. Тут было темно, лишь несколько неярких масляных светильников стояло на столе. Топографическая карта была там же. Собравшись вокруг неё, стояли четверо бравых вояк в офицерской форме и один закутанный красной робой техножрец. — Господин полковник! Рядовые 3-го отделения 2-го взвода 4-й роты 1301-го Осадного полка Корпуса Смерти Крига для перераспределения прибыли! — Индентификационные номера? — спросил безымянный полковник, отвлекшись от созерцания тактической карты. — Рядовой 211-103-12117-21-Эйзен, — приложив руку к виску, отчеканил Эйз. Стук сердца. Пот проступил на лбу за маской. Взгляды собравшихся переместились на меня в ожидании. К горлу снова подступил рвотный комок страха, такой сильный, что, казалось, я на секунду задрожал всем телом. — Прошу прощения, господин полковник. Вследствие фрагментированной амнезии я не могу вспомнить свой личный код, — выпалил я и, не давая вставить ни единого слова, продолжил тараторить: — Считаю, что травма, повлекшая за собой частичную потерю памяти, возникла из-за удара тупым объектом по голове. Предположительно: отколовшимся куском стены. Ибо очнулся на территории руин мануфакторума. Где-то на минуту в палатке установилась почти осязаемая тишина, которую хоть как-то разбавляли только поскрипывания аугментики жреца Марса. — В таком случае, капитан Ритт, — повернулся полковник к присутствующему здесь старшему офицеру, почти никак не выделяющемуся на фоне остальных. — Вы помните, чтобы посылали к объекту «Дзета-Два» кого-либо из вашей роты? Капитан ответил не сразу, очевидно, вспоминая не особо важную, по его мнению, информацию. — Так точно, господин полковник, — качнул он головой, оторвавшись от разглядывания собственных высоких сапог. — Неделей ранее к мануфакторуму «Каликсис», производившему пайки для местных СПО, была отправлена разведгруппа в составе одного отделения, 2-го, насколько помню, и приданного в поддержку ОТВ. — Ритт на секунду завис, будто выжидая момент для атаки, а затем продолжил: — Однако группа так и не вернулась, в последнем вокс-сообщении говорилось, что их застал врасплох и окружил отряд Хаоса. Больше вестей от них не было. «Вот дерьмо! — только и смог проблеять мозг, не понимая, как ватные от навалившихся усталости и страха ноги всё ещё держат сотрясаемое легким ознобом тело. — Вот дерьмо… Вот срань! Это конец! Точно конец!» Вдруг резкий удар по внутренней стороне коленей повалил меня на пол, и я, уткнувшись рожей в пол, теперь лежал, удерживаемый, как ни странно… Эйзеном. А в следующую секунду в помещение вбежали двое дежуривших снаружи криговецев. — Принято, капитан, — тем временем сказал полковник, поблагодарил Ритта и обратился к стоявшему немного в стороне техножрецу: — Достопочтенный Симеррах, я знаю, что ваш чин — магос-доминус, но все-таки, если это возможно, не могли бы вы проверить подозреваемого в ереси на присутствие влияния Губительных Сил? — Как пожелаете, полковник, — раздался в палатке синтетический голос техножреца, и его металлическое тело, скрипя, двинулось ко мне. Механодендриты за спиной зашевелились, живя собственной жизнью, и потянулись ко мне. Обвив ими мои руки и ноги, магос зафиксировал тело в одном положении. Его сияющие ровным голубым светом визоры вместо глаз приблизились к моей голове. Из-под его робы вынырнула серво-рука с какой-то пустой ампулой, оканчивающейся длинным шприцом. Вырываться или даже дёргаться было уже бесполезно да и вредно для здоровья. Игла пронзила шею. Послышался щелчок. Кровь мигом полилась внутрь колбы, видимо, использовался метод вакуумного забора. От техножреца послышался странный шорох и писк. А потом он… «защелкал». «Бинарный. Язык машин», — пронеслось в голове. — Анализ крови субъекта завершен. Влияние имматериума: не обнаружено. Изменения в генетическом коде: не обнаружены. Соответствие виду Homo sapiens: 99,7%, — прострочил он скороговоркой, все ещё удерживая меня в своих железных «щупальцах». Мне кажется или все присутствующие немного расслабились? — Спасибо вам, магос, — слегка наклонил голову полковник и обратился к присутствующим: — Похоже, кто-то все-таки действительно выжил из той разведгруппы, капитан Ритт. В ответ на слова полковника капитан поморщился, размышляя. — Тогда почему выживший, — посмотрел на меня неназванный офицер, — не воспользовался воксом для передачи информации о гибели группы? Тут все снова повернули головы ко мне, явно ожидая объяснений. Смочил першащее горло скопившейся слюной. — Когда я очнулся, вокс-передатчик отсутствовал, господин капитан. — Решил не говорить, что никаких трупов рядом не было. — Так понимаю, доказательств своим словам у тебя нет, гвардеец? — спросил Ритт. — Так точно, господин капитан. — Ох, Бог Мой Император, почему все так запутано?! — простонал он. — Вся наша жизнь — это череда путаниц и тупиков, из которых мы должны найти выход, следуя Слову Его, — изрек молчавший командир 1301-го полка. — В любом случае, чистота твоей крови и плоти ещё не доказательство невиновности, гвардеец. Он глянул на двух стоящих позади меня часовых и кивнул на меня. — Выведите его и бросьте в карцер. Я распоряжусь, чтобы полковой комиссар провел проверку.***
Три дня спустя. Сектор 11-40-90. Позиции 1301-го Осадного полка
Комиссар очень сильно старался. Но выдавить из меня признание в ереси у него не получилось. Тут было два варианта: либо он был не особо умел в таких деликатных вещах, в чем я сомневаюсь, либо тело криговца было невероятно выносливым к физическим нагрузкам. Зато мое психическое состояние, как человека двадцать первого века, сильно пошатнулось. Но я смог. Выдержал. А потом… Два дня подряд снились просто кошмарные сновидения о том, как с тела срывают лоскуты кожи, выкалывают глаза, вырывают ногти на ногах и руках. Я дернулся всем телом, привлекая излишнее внимание сержанта. Выматерился про себя. Теперь меня, кстати, зовут… А никак меня теперь не зовут, нет никакого «я» — только ряд сраных трехзначных цифр в отчётах для Департаменто Мониторум. — С-с… собачий холод. — Ах, да, ещё иногда стал заикаться. — Долбануться м-можно. Не став дожидаться указа свыше или матерных распоряжений офицеров, направился к криговцам из своего отделения, которые копошились около «Горгона» — тяжелого траншейного транспортника. Стоило мне занять место в транспорте и усыпить бдительность, как я буквально лбом столкнулся с непомерно огромным, чуть ли не под два с половиной метра ростом, детиной. «Рядовой, — мелькнула мысль, стоило глазам увидеть отсутствие сержантской метки на наплечнике. — С-слава Богу». Он опустил голову и, что-то неразборчиво рыкнув, отвел взгляд в сторону. Тронулись в путь. Ехали мы в колонне из таких же транспортников в сопровождении нескольких «Карателей» — противопехотной модификации «Леман Русса». Из услышанных разговоров смотрителей и из продекларированной нам при общих сборах информации становилось ясно одно — ничего хорошего меня не ждет. Гвардии с большими потерями удалось оттеснить силы Хаоса к занятому ими городу-улью Вариен. И теперь нам и ещё нескольким полкам при поддержке тяжелой артиллерии, трех танковых бригад и авиации нужно было штурмовать закрепившихся в нём противников. «Д-дерьмо. Вс-сё это стан-новится похоже на ебаный н-непрекращающийся кошмар н-наяву. — Я посмотрел на видневшиеся вдали, выжженные химией, зараженные пустоши. — Да это он и е-есть, б-блять. Зачем я на это с-согласился? Каким ебаным безумцем я был? П-почему до сих пор не умер? Почему так х-хочу выжить и жить в этой гребаной Преисподней? Зачем, бля?! К-какой в этом смысл?» И только лишь сейчас до меня наконец дошло — Андрей Никифоров мёртв, причём уже давно. От него не осталось ничего, кроме, пожалуй, обрывистых воспоминаний, старых устоев и привычек. Вечной лени, вони и желания смерти… Но этот дурак не осознавал, что на самом деле сильно боялся того, чего возжелал когда-то. Он считал, что решил биться за Человечество, думал, что смирился и принял свою судьбу, но он ошибался. Глубоко заблуждался. Каждое живое существо хочет жить. И Андрей хотел. И я хочу. Когда меня пытали, я долго думал, кто же «я» — человек прошлого или настоящего? Пьяница со склонностями к самоубийству второго тысячелетия или безымянный солдат на полях вечной войны сорокового? И теперь знаю ответ. Я — рядовой 3-го отделения 2-го взвода 4-й роты 1301-го Осадного полка Корпуса Смерти Крига, 999-500-28021-11-Адлер. Да… Меня зовут Адлер.