Где бы мы ни были — мы в нужном месте и в нужное время. — Авторство неизвестно
Движение наше было размеренным, но довольно быстрым. Решили идти по соединительной траншее. Собственно, это было лучшим вариантом, дабы не словить шальную пулю или луч. То и дело на пути следования нам встречались полыхающие нечестивым пламенем остовы подбитых или подорванных «Химер», «Леман Руссов» и даже нескольких «Лэндрейдеров». Обугленные трупы разнообразных мутировавших уродцев лежали рядом с ними. Какая вонь сейчас стояла рядом с ними, я и не хотел представлять, предпочтя отвернуться в сторону. Шли молча, стараясь лишний раз не наступать на тела — кто знает, как продолжительное тлетворное влияние Хаоса на измененных сказывается, ещё встанут, Император упаси. — Ш-ш-ш… — неожиданно зашипел помехами вокс-кастер на спине нашего связиста. — К… При… м… Кт… — Стоять! — вскинул я руку в останавливающем жесте и обернулся к криговцу. — А ну живо стаскивай вокс, кажется, связь выправилась! Остальным, занять круговую оборону! Открывайте огонь по всему, что движется и при этом без противогаза! — Принято, — кивнул Эйзен и, переглянувшись с ещё одним криговцем, имя которого я так и не удосужился спросить, осел на колено с лаз-пистолетом наготове. Передатчик установили достаточно быстро, антенна вытянулась на добрый метр над землей. Связист скоро нацепил наушники и начал по неясной мне методике крутить всё, что крутилось, и нажимать на всё, что нажималось. «Хэх, видимо, наугад», — подумал я и мысленно рассмеялся. Спустя некоторое время у нас получилось, и из динамиков полились до сих пор слегка невнятные, но более осмысленные слова, а за ними и предложения. — П… прием! Всем час… ям Имперской Гвардии в с… екторе 2-79-90, говорит командир 1-й роты 111-го Пехотного полка Востроянских Первенцев, Демитро Вражкевич, запрашиваем подкрепление! Повторяю, запрашиваем подкрепление! Силы Хаоса окружили роту, но нам удалось закрепиться на господствующей высоте! Повторяю! Всем лояльным Императору силам в секторе… — Ёп твою мать, — пробубнил я себе под нос, а затем обернулся к ожидающим команды бойцам. — Так, ребятки, похоже, востроянцев зажали на какой-то высоте в секторе 2-79-90. Кто-нибудь в нашем миниатюрном отделении знает, где и что это за варпов квадрат? — Это в полутора километрах южнее от расположения нашего полка, — каким-то странным тоном голоса сказал мне Эйз и потом дополнил: — Был бы у нас ауспекс — показал точнее. — А сможешь указать хотя бы примерное местоположение? — Я понимал, что от следующих слов Эйзена зависит судьба как той востроянской роты, так и наша — в одиночку мы в этой глуши не вывезем, чай не медведки-тихоходки какие. — Ну? — Думаю, смогу, смотритель, — после недолгого раздумья невозбранно выдал он. — Идите за мной. — Слышали? — приказным тоном выпалил я и встал на ноги. — Подорвались, парни! Шустрее!***
Один час спустя. — Давай, Карл, пробуй снова, — махнул рукой связисту. — Императорской милостью может получиться! — Так точно, — пробурчал он, придвинувшись ближе к воксу. — Приём! Это остатки 3-го отделения 2-го взвода 4-й роты 1301-го Осадного полка Корпуса Смерти Крига. Вызываем Демитро Вражкевича, командира 1-й роты 111-го Пехотного полка Востроянских Первенцев! Ответьте! Я подался вперёд, приставив ухо к внешней стороне наушника, и вслушался. Из динамиков донеслись вначале невнятные завывание, треск и шорох. Но потом шум начал устаканиваться и исчез, заменившись чьим-то басистым говором, явно востроянским. Я смог различить слова на ломанном русском с примесью польского: «сука», «Добренко» и «мать твою». На той стороне послышалось несколько взрывов и писк лазерных импульсов. А затем вокс-передатчик затарабанил спокойно-удивленным голосом: — Лейтенант Вражкевич у аппарата. Индентифицируйте себя. — Голос был грубым и… старым. — На связи смотритель 3-го отделения 2-го взвода 4-й роты 1301-го Осадного полка Корпуса Смерти Крига. Извиняюсь, лейтенант, но не смогу назвать вам своё имя — амнезия. Я принял командование остатками защитников второй линии траншей в чине рядового. Решил, что будет целесообразнее перегруппироваться в районе третьей линии обороны, но по дороге получил вашу просьбу о помощи. И вот прибыл со всеми выжившими. Нас четверо, включая меня. Запрашиваем создание коридора для соединения с вашей ротой. Приём! — Принято, эм… смотритель, — как-то запнулся командир взвода, видимо, не понимал, насколько звание «смотритель» высоко в иерархии Корпуса. — Но, боюсь, проход мы вам организовать не сможем при всём желании, ублюдки Хаоса крепко вцепились нам в руки и теперь… Связь на мгновенье прервалась, со стороны высоты донесся отзвук сильного взрыва, и оттуда медленно показался вздымающийся огненный столб. — Кишки Императора! Они взорвали «Василиск»! — прокомментировал лейтенант, конкретно ни к кому не обращаясь, и продолжил: — Как вы, наверное, слышали, ситуация у нас тут патовая. Придется вам прорываться через кольцо окружения самостоятельно. Я понимаю, что вас мало, смотритель, но мы поддержим огнем вашу позицию, когда начнём разрывать кольцо. Просто, во Имя Императора, постарайтесь отвлечь побольше противников на себя! Сердце вновь кольнула ядовитая игла ужаса. «Дерьмо… Вчетвером?! Да против орды Хаоса?! Он что там, рехнулся, чёрт твердолобый?! — Молчание затягивалось, надо было подтвердить. — Боже, сохрани наши души». — Принято, лейтенант. Не волнуйтесь, мы дадим этим сукам прикурить и потом спляшем с вами на их костях, Демитро, — зачитал я пламенную речь, однако уверенности в ней не было никакой, но показать слабость — значит обречь себя на поражение. — И помните, Император защищает! Повисло тягостное молчание, а потом… — Император защищает! — ответный имперский клич пришел с другой стороны наушников, теперь в нем так и чувствовалась гордость. — Храни вас Император, смотритель. — И вас, лейтенант. Карл прервал контакт, и гудящий от напряжения вокс-кастер с жужжанием внутренних систем отключился. Я четко ощущал, что все трое гвардейцев выжидающе смотрят мне в спину. Похоже, они признали меня сержантом отделения и теперь всецело будут следовать моим приказам. Ох, если бы они только знали, какой невообразимо огромный ком липкого страха в данный момент повис на моей душе. Как бы я ни старался избежать или хотя бы нивелировать количество контактов с потенциально опасными ситуациями, все шло насмарку. Я все больше и больше погружался в пучину войны, всё чаще и чаще накатывало чувство тревоги, а порой и откровенной паники. «Я все ещё обыкновенный человек. Человек со своими переживаниями и страхами. И вот сейчас я боюсь умереть. — Подумалось о том, как же все-таки глупа и непостоянна моя личность. — Так что с тобой происходит, Андрей Алексеевич? То ты до недавнего времени хотел умереть, то теперь всеми силами цепляешься за мнимую ниточку надежды, которая спасёт твою жалкую шкурку». — Не знаю, — покачал опущенной головой. «В чем причина этого, а? Может, оттого что ты просто трус, не осознающий ценности собственной жизни? Или заигравшийся в «хероя» идиот, думающий, что весь мир вертится вокруг тебя, «пупа земли»? — спросил внутренний голос в голове. — Или, возможно, старающийся плыть по течению человек, но при этом не видящий бушующего водоворота у себя на пути? Скажи мне, кто ты?!» — Не… не знаю. Не знаю! — вдруг закричал во всю силу лёгких, но, чертыхнувшись, медленно обернулся к криговцам. Те смотрели на меня неизвестно с какими выражениями на лицах, но напряжение, повисшее в воздухе, говорило само за себя. И если связист и безымянный криговец неподвижно играли со мной в гляделки, то Эйз в открытую потянулся к лаз-пистолету. «Дерьмо! Дурак! Идиота кусок!» Нужно было как-нибудь разрядить обстановку. — «Не знаю, как вы будете прорываться», — попытался спародировать манеру речи Демитро, якобы передразнивая того. — Тьфу! Лейтенант, мать его! Ладно, бойцы, пошли. Бегом! Рука Эйзена слегка дрогнула и остановилась, ещё чуть-чуть подержав оружие, он убрал его назад. Я снова спасся. — Какова наша задача? — осведомился криговец-калека. — О! Да ничего сложного, — повернулся я к Эйзу. — Для начала прикидываемся ветошью и не отсвечиваем, а потом… — Почувствовал, что гвардейцы меня не поняли, и тяжело вздохнул, в следующий раз нужно будет следить за языком. — Говорю, для начала тайно заляжем рядом с востроянскими позициями, подадим им сигнал к началу деблокации, а потом нам останется только привлечь к себе как можно большее внимание хаосопоклонников и постараться при этом не сдохнуть. Всё ясно? — Принято, — сказал Эйзен. Остальные двое просто согласно кивнули. — Тогда выдвигаемся! — бросил я, уходя прочь и не дожидаясь.***
— Ложись! — Кинулся в строну выступающего из земли валуна, затаскивая за шкирку Карла. Ба-бах! Бу-ум! Фьють! Бум! Бум! Бах! Хаоситы ударили по нам из всего, что у них было, в основном крупнокалиберного и бьющего по площади. Ураганный минометный огонь накрыл нашу компанию, стоило сделать первый же выстрел в сторону противника. Ну подорвали мы им «Леман Русс» этим единственным метким залпом из «трубного заряда», и что с того? Убивать, что ли, за это? Впрочем, слуги Тёмных Богов нашего энтузиазма не разделяли, ожесточённо поливая нас из стабберов и лазганов. Др-р-р! Др-р-р! — Ох, ёп! — Успел спрятать голову за камнем, мгновение, и в него ударила болтерная очередь, откалывая солидные куски. — Эйзен, вали этого ублюдка, пока он нами занят! — Обернулся назад, где сидели ещё двое гвардейцев. — Рихтер, Карл, приготовьте фраг-гранаты! Как только он заткнёт болтер, швыряйте их в толпу! — Так точно, — ответили двое разом. Калеченый криговец, прятавшийся в воронке от снаряда размером с огрина, медленно высунулся и, чуть повозившись с мощностью лаз-пистолета, выстрелил. Огрызающееся хаотичным огнем болтерное гнездо замолчало. Луч прошил тонкий лист пластали, за которым прятался оператор стационарки. И тут же в воздух полетели три гранаты: от меня, Карла и Рихтера. Ш-ш-ш… Ба-бах! Бух! Бам! Прозвучали в унисон три последовательных взрыва, а за ними… — А-а-а! — Мои ноги, ар-гха! — Ра-р-гх! — Рука-а-а! С удовлетворением выдохнул и, вскинув лазган, скомандовал: «Огонь!» Разом вынырнув из укрытий, все четверо нажали на спуск, и стройные лазерные лучи понеслись к нашим целям на скорости света. Первые ряды неприятеля смело буквально за несколько секунд. Концентрированная поражающая сила трех «Люциев» и одного выставленного на максимум лаз-пистолета подобно дикому буйволу сминала все на своём пути. Плавилась броня и одежда, взрывались головы, и испарялась кровь, отрывались конечности, и переламывались кости… Фраг-гранаты тоже сработали на славу: в рядах противника зияли порой сквозные бреши, заполненные либо обезображенными трупами, либо смертельно ранеными хаоситами. Они превратились в стонущий и кричащий фарш, по которому, не обращая никакого внимания, шла разъяренная толпа культистов и мутантов, тем самым раздавливая бывших союзников. Страшное зрелище. Шух! Будто ветер пронесся между рядами хаоситов, и в следующее мгновение сзади по ним ударило больше десятка разнообразных пуль, лучей, гранат и прочего. Востроянцы пошли на прорыв, сея смерть и разрушение в рядах противника. Все, как и планировалось. Вдруг до ушей донеслось знакомое нарастающее жужжание заряжающейся плазмы. Увидел еретика, поднимающего оружие в направлении наших позиций. Тьюф! Пронеслась над землёй ярко-синяя вспышка раскаленного газа, миниатюрным солнцем полетела в нашу сторону на невероятной скорости! «Вот он, мой конец», — успел я подумать и закрыл глаза в ожидании гибели. Ба-бах! В момент стало невыносимо жарко. До предела разогретый воздух обдал лицо, даже сквозь фильтрующее устройство противогаза давая ощутить эту адскую волну горячего нечто. Кислород заменился углекислым газом, дыхание стало тяжёлым. Тело по касательной захлестнул огненный вал, послышались вопли, в которых я узнал голос Карла. Повернул голову. Полыхающий незатухающим пламенем человеческий факел катался по земле, пытаясь сбить огонь. А через секунду криговец остановился. И умер в агонии. — А-а-а! — завопил я, когда понял, что униформа на правой руке медленно занимается красно-оранжевым языком. — Ах-а-а! Больше машинально, чем осознанно начал извиваться по земле, шаркая плечом об грязь. Не помогало, огонь разгорался сильнее, пожирая конечность. Стояла вонь паленого мяса, улавливаемая даже через противогаз. Мне больно. Так больно!.. Вдруг что-то или кто-то подскочил ко мне со стороны и начал обивать чем-то вроде красного камзола. И чем больше ударов настигало настрадавшуюся руку, тем сильнее и активнее гасло моё сознание. Секунда. Мгновение. Вот я уже не кричал, не бился в безумных конвульсиях, а просто обмяк на чьих-то грубых руках. Перед глазами в последний момент мелькали образы масок с красными линзами визоров. Ещё один приступ боли! Я провалился в забытие.***
Лейтенант Демитро Вражкевич, командующий 1-й роты 111-го Пехотного полка Востроянских Первенцев. Сектор 2-79-90 «Киршимирские высоты». Континент Аль’Васен
«Нет, все же это то ещё гроксово дерьмо, — понял я, когда после третьего глотка по горлу прошёл неприятный приторный вкус. — Надо будет не забыть сказать Добренко, чтобы выкинул эту срань куда подальше». После тяжелого оборонительного боя очень хотелось расслабиться, поспать хотя бы минут пять. Однако новые навалившиеся проблемы внесли свои «пять тронов» в мои планы на ближайшие несколько часов. Атака Хаоса была отбита. С горем пополам, большими потерями в личном составе, в основном тяжелоранеными, и двумя уничтоженными единицами прикомандированной к взводу техники нам все же удалось выиграть. И все это не без помощи каких-то недобитков из отделения Осадного полка Крига. — Нда, чего-чего, а своевременной подмоги от сил этих «смертников» я не ожидал. Да что там — никто из нас не ожидал, — приглаживая уложенную бороду, пробубнил под нос. — Ещё большее удивление вызывает тот факт, что среди них был адекватный человек, который не дал им погибнуть в мясорубке за траншеи. Насколько помню, 1301-й Осадный должен был держать северное направление, хм. — Потер зачесавшуюся бровь. — Похоже, всё-таки не сдюжили ребята… Плохо. Вдруг краем уха услышал чеканный шаг и обернулся. Олег Добренко, мой адьютант — выхоленный статный востроянец, достойный почестей прожженного ветерана. Он стоял, вытянувшись струной в ожидании. Я махнул рукой. Мы сейчас не на официальном банкете по случаю чествования какого-то зазнавшегося планетарного губернатора, увеличившего выпуск пайков на своих мануфакторумах на один процент. — Господин лейтенант, там раненых криговцев принесли, — оповестил Олег. — И как они? — Выгнул вверх правую бровь, привычка. — Хирургеон Фарадей сказал, что хоть повреждения сильные, но жить будут. — Командир отделения с ними? — Это было единственным, что меня интересовало. — Жив? — Да, Император смилостивился, и он выжил, сейчас лежит, отсыпается вместе со всеми. Судя по истощению тела, этот криговец не спал около двух-трех дней. И ещё… правую руку ему все же пришлось ампутировать — больно сильно ей досталось. — Понятно. Но не забывай, Олег, для солдата Корпуса смерть — это милость, — напомнил я ему простую истину, по которой жили выходцы с Крига. — Похоже, у Его Божественного Величества на него ещё есть какие-то планы. — И то верно, господин лейтенант, — согласился Добренко. — Позволите идти? — Ладно, иди давай, не задерживайся. — Меня ждали другие дела. — Есть! — козырнул он в ответ и удалился. Прошёл к ауспексу. Он показывал, что телодвижений слуг Темных Богов стало куда меньше, нежели ещё два дня назад. Вдобавок нам удалось разбить значительную часть армии Хаоса на подступах к высоте. Плюсом также может считаться разгром продовольственных баз и путей снабжения предателей. Это их обескровило. Они выдохлись. — Хэх, повеселился же тогда Визек со своей танковой бригадой, — улыбнулся я, вспоминая рассказы гвардейцев о «героическом рейде молчаливого капитана и его «Бесстрашного меча». — Оброс, засранец, подвигами ратными, а мне тут на солнце печься, тьфу!***
Полевой госпиталь Востроянских Первенцев
Голова снова раскалывалась, меня «вертолётило», как во время похмелья. Открыв слипшиеся веки, обнаружил себя в какой-то просторной палатке. Я лежал на низкой койке с белой простыней, справа и слева от меня в коматозном бреду или просто во сне ворочались другие гвардейцы. Рослые мужики — все поголовно с ухоженными бородами, и женщины, как положено, красивые, пусть немного побитые. Госпиталь, понял я. У некоторых пациентов отсутствовали конечности, разбитые головы были перебинтованы белоснежными повязками. Все стонали и крехтели, пытаясь вымолвить бессвязные слова. Кто-то звал своих близких, кто-то — санитаров. Перевёл взгляд на себя. Мерзкий вид. Изрезанное мелкими шрамами и покрытое многочисленными ушибами тело ныло, в вену левой руки была введена игла — капельница порциями закачивала в меня лекарство. Сердце невольно встрепыхнулось. «Вот срань! — воскликнул в мыслях, в шоке глядя на культю, что осталась от правой руки. — Добегался, идиот… Тьфу, все же надо было вынимать железку из плеча!» Завертел головой в поисках персонала, но никого найти не удалось. «Они что там, поумирали все во время деблокации?» Пришлось минут десять тупо смотреть в потолок палатки и считать ворон, пока в проходе не показалась миловидная медсестра, которая сразу же подошла ко мне, дабы убрать иглу из вены. Этим я не повременил воспользоваться: — Извините, — голос мой был сух и хрип, так что пришлось говорить через силу, — это полевой госпиталь Востроянских Первенцев? — Да, он самый, — улыбнулась она, но по уставшим глазам было видно, как ей тяжело это даётся. — Вижу, вы уже пришли в себя, удивительно. Раны у вас были, прямо скажем, кошмарные, когда вас сюда приволокли, почтенный Фарадей сказал, что шансов выкарабкаться у вас немного. — Что случилось? Сколько я провалялся в отключке? — Вы лежите здесь вот уже третий день, — осведомила меня медсестра, подавая стакан воды. — Заражение крови в организме практически достигло предела, только потому, что успели провести все необходимые операции вовремя, вы и выжили. Я так понимаю, вы из Корпуса Смерти Крига? Как ваше имя? — Да, из него родимого. Имя? К сожалению, не смогу сказать, ибо не помню. То есть практически ничего, что произошло в секторе за последнюю неделю. Очнулся в каких-то руинах, благо Император оставил мне воспоминания о том, кто я есть — солдат Имперской Гвардии Империума Человечества. С этим знанием и пошёл на отзвуки близких взрывов, вышел к оборонительным позициям Корпуса. Рассказал ей про все остальное. Закончил тем моментом, когда потерял сознание от боли. — Император милостивый, ну и выпало же горя на вашу душу! — всплеснула она руками. — Хорошо, что Урсак и Илат смогли сбить с вас пламя. — Да, хорошо… — пролепетал я, так приятно было, когда к тебе обращаются не как к смертнику. — А что там с остальными из моего отделения? Эйзен и Рихтер их зовут. — Оу, — как-то сконфузилась медсестра и поникла. — Сожалею, но рядовой Рихтер не выжил. Осколочное попадание в голову от разрыва гранаты. Умер на месте. Однако спешу вас обрадовать — рядовой Эйзен в целом жив-здоров, только так же, как и вам, ему пришлось ампутировать руку. Сильная гангрена начиналась… — Ясно, спасибо вам. — Благодарно опустил голову вниз. — А скажите, пожалуйста, когда мне будет позволено встать на ноги? — Что, уже не терпится в бой? — вопросом на вопрос ответила медсестра. — Ну, можно и так сказать, — криво улыбнулся. — Так когда? — Через день, думаю, уже сможете свободно перемещаться по расположению роты. Нужно уточнить у хирургеона. — О, отлично. В таком случае, уважаемая, не найдётся ли у вас чего-нибудь интересного почитать? А то вот так валяться без дела устав не позволяет. — Конечно, что-то да отыщем! — весело рассмеявшись, проговорила женщина. — Вы уж постарайтесь, дорогая, — с той же интонацией сказал я.