Имя нам — Легион. Крови нашей — Океан. Мы не боги и не титаны. Мы солдаты. Мы не умираем. Мы отправляемся в ад на перегруппировку. — Комиссар Яррик
«Блять! — прокричал я в мыслях, стоило снарядам хаоситского стаббера вспахать широкую линию земли перед моей позицией. — Вот подонок! Ещё бы чуть-чуть, и!.. Ну, тварь, держись!» Переждав ураганную очередь просвистевших над головой пуль и лишний раз убедившись, что батареи лазгана хватит ещё на несколько выстрелов, я высунулся из траншеи, дав ответную короткую очередь по наступающим ублюдкам. Два красных луча, к сожалению, ушли «в молоко», но третий задел одного культиста, напрочь отчекрыжив ему левую руку. Я мог отчётливо наблюдать, как пришедшаяся в конечность избыточная тепловая энергия буквально взорвала её, оставив лишь некоторые мясные ошметки и кровавый пар. Вдруг стало не по себе от перспективы разделить с хаоситом те же муки. А судя по широко раскрытому рту, и выпученным глазам, налитым кровью, и гримасе чудовищной боли — это была сущая пытка. Ещё один одиночный выстрел от меня, и раб Хаоса заваливается навзничь без головы. Кусочки черепа и остатки мозгов окропляют собой землю в пятнадцати метрах от окопа. «Откуда у меня навыки стрельбы? — вспыхнуло в мыслях, но тут же потухло. — Не сейчас, не во время боя! Подумаю об этом, если выживу!» Переключил внимание на следующую жертву — сорокалетнего на вид мужика с привязанными к его торсу остатками грудной клетки на манер бронежилета. Выстрел! Мимо. Еще один! Снова мимо. — Твою мать! — проворчал я вслух и пригнулся, поняв, что энергоячейка израсходована, а затем полез к карману разгрузки. — Так, вторая батарея пошла в бой! Высунувшись из окопа, сразу открыл огонь по близкому силуэту этого урода, лазерные лучи прошили мужика и его импровизированную защиту, как раскалённый нож масло. В груди у него зияло сквозное отверстие, а левая рука исчезла из реальности. Издав предсмертный вой-вскрик, культист упал лицом в мутную грязную лужу. — Кровь Кровавому Богу! — Резкий истеричный смех пронесся по полю боя и утонул в последовавшем кхорнатском кличе. — Черепа для Трона… Но его еретическую триаду кто-то оборвал. Не успел разглядеть момента попадания, но могу дать руку на отсечение, что не было никакой вспышки лазгана. Голова культиста не просто испарилась — её разорвало на мелкие кусочки, позволяя осколкам черепа, смешавшись с фонтаном бьющей ключом крови, оросить все вокруг багровым цветом. Осмотрелся по сторонам и нашел тех, кто сделал этот выстрел. Рядом со мной, в двух-трех метрах, укрытый внутри специальной ниши для тяжелого вооружения, стоял расчет из пары криговцев, виртуозно орудующий «Люцием» — тяжелым стаббером от того же мира-кузни, что и лазганы. Поливая противников длинными очередями хищных пуль, они, как безмолвные палачи, собирали урожай проклятых душ. Вот ровно в живот одного из хаоситов попадала добрая порция свинца, и его разорвало на две половины, распотрошенные кишки вывалились на покрытую золой поверхность этого неизвестного мёртвого мира. А прямо за ним еще двое уродцев с явно лишними парами не то рук, не то клешней отправились на поклон к своим лживым божкам, лишаясь голов и части туловищ. Куски их смятых легких и лоскуты вздутых от напряжения млечно-красных мышц с хлюпающими звуками приземлились в метре от бездыханных тел. «Так. Я аж, кажется, загляделся на весь этот ужас». — Поймал себя на мысли о том, что какая-то часть меня даже была рада полюбоваться мучительной гибелью слуг Хаоса. Ба-бах! Неожиданно громыхнуло совсем рядом, и я почувствовал, как что-то очень острое и противно холодное садануло по правой руке, а уши больше ничего не слышат. И тут, подобно резко пробудившемуся вулкану, по телу от покалеченной конечности пошла ревущая волна агонической боли. Невероятной боли. — А-а-а! — только и смог завопить во все горло, теряя равновесие и кубарем падая на дно траншеи, вот только себя, опять же, я уже не слышал. Каким-то краем утихающего от нарастающей боли сознания все еще подмечал, что из ушных раковин что-то обильно вытекает, не надо было быть медиком, чтобы понять, что это кровь. Моя кровь. И вновь загривком волос на спине ощутил уже знакомое леденящее дыхание костлявой старухи, её стариковские исхудалые руки тянулись ко мне, дабы заключить в свои вечные тесные объятия и больше никогда не отпустить… Но я не хотел вновь умереть, не так рано, не так глупо, не сейчас и не сегодня. — Нет! — Блеклую пелену забвения разорвал в клочья мой дикий вскрик, рожденный первобытным страхом. Картина тухнувшего серого мира в миг сменилась, заиграв более живыми, но все ещё очень темными красками. Я выиграл этот раунд в борьбе со смертью, заслужив право на жизнь. Сердце в очередной раз часто-часто забилось в груди благодаря адреналину, и грудь принялась томно вздыматься от возобновившегося дыхания. Но мне все ещё было плохо. Ноющая боль в правом плече усиленно пульсировала, покуда выплескивающийся из рваной раны гем марал униформу. В шоковом бреду глянул на место ранения — металлическая шрапнель, скорее всего, осколок снаряда, торчала из руки, забурившись в плоть на несколько сантиметров. Скривился в приступе тошноты, желудок просил опорожнить себя. И я не мог противостоять этому позыву, потому что и сам хотел поскорее выблевать всю ту синтетическую дрянь, которую успел съесть старый владелец тела. Посему… Сорвав противогаз с лица и откинув его в сторону, я скорчился, ведомый рвотным рефлексом, и начал рыгать. Много. Обильно. Какой-то млечной дрянью с коричневыми комочками. Не обращая более никакого внимания на перескакивающих через меня равнодушных криговцев и отринув всякий страх быть раскрытым, я самозабвенно продолжал свое грязное, отвратительно пахнувшее дело. «Вроде отпустило… Хвала Небесам! — подумал, когда живот перестали бить спазмы, а под головой образовалась бело-черная лужа из желчи и переваренной пищи, смешавшаяся с грунтом. — Рана. Нужно как-то остановить кровотечение!» Со скрипом чрезмерно сжатых зубов и тяжелым шипяще-хрипящим дыханием, перевернувшись на спину и облокотившись спиной об бруствер, я снял со спины вещмешок. Ослабив его подвязь и пошарив в закромах рукой, нащупал что-то более-менее похожее на белый ватно-марлевый бинт, завернутый в бумажную упаковку. И тут встал выбор: выдергивать осколок из плеча или же нет? После недолгого раздумья аргументов в поддержку второго варианта оказалось больше, ибо все же не хотел истечь кровью на месте, а заражение… Что ж, оно может и подождать, в любом случае так же быстро это меня не убьёт. Так я считал. Пока накладывал импровизированный жгут выше места ранения, не заметил, как на краю окопа будто из ниоткуда материализовался гогочущий, судя по характерному содроганию плеч и раскрытому настежь беззубому рту, культист, обвешенный с ног до головы… содранной человеческой кожей. «Сука! — Глаза под маской напускного безразличия налились кровью, покидая орбиты и судорожно ощупывая пространство на предмет оружия. — Лазган!.. Куда я, блять, проебал его?!» Хаосопоклонник с триумфальным кличем и заливистым маниакальным смехом, который был слышен даже контуженному, спрыгнул в траншею и, как какой-то одичавший волкодав, бросился ко мне. Занесенная над его головой пародия на что-то среднее между топором и клевцом стремительно двигалась к моему черепу по косой. — Сука! — только и успел заорать, в последний момент припадая к земле и за счет этого уходя с траектории удара. — Блять! Блять! Блять! Топор-клевец этого подонка глубоко врезался в деревянную стенку окопа, на пару секунд застревая. Что есть силы пнул ублюдка в живот с двух ног, но ему хоть бы хны. Похоже, мрази уже удалось выпросить у своего хозяина его темные дары. Раб Губительных Сил с лёгкостью вырвал свое оружие и, предвкушающе оскалившись, бросился в атаку. В глубине души возникло понимание, что раз этот голожопый мудак смог добраться до траншеи, то вторая линия обороны прорвана или стремительно опустошается от сил Корпуса. И это не потому, что гвардейцы испугались и отступили, нет, для криговцев это априори немыслимо, но по причине обыкновенного и от этого ещё более страшного стремительного геноцида всех лояльных Императору солдат. — Умри, жалкий раб Трупа-на-Троне! — взревел он, как бешеная макака, потрясая оружием, и замахнулся еще раз. — Р-р-а-ах!.. Мне ничего не оставалось, кроме как закрыть руками голову и зажмуриться в ожидании удара… Фьють! Но вместо боли от разрубленных костей и смятой плоти рук я почувствовал, как на лицо и униформу ручьем льётся что-то теплое с привкусом железа. Открыв глаза, обнаружил перед собой культиста, его глаза закатились вверх, тело дергалось, терзаемое мелкими конвульсиями, стоя на коленях, а из теменной доли черепа торчала саперная лопатка. И вот она уже была вырвана из головы ублюдка, и тот марионеткой с обрезанными нитями упал на меня. Куски его окровавленного мозга вытекали на шинель. «Сука!» — Импульсивно спихнул с себя труп и благодарно посмотрел на спасшего меня человека. Ступор. «Ах, опять ты…» — подумал про себя, не понимая, радоваться мне или начинать паниковать, потому что он выжил. Стоя на полусогнутых в коленях ногах, однорукий солдат Корпуса Смерти, сжимающий в единственной оставшейся кисти рукоять лопаты, недолго смотрел на меня, потом шустро развернулся и побежал вдоль накрытого маскировочной сетью окопа в сторону близкого блиндажа. Там был очередной прорыв: какие-то новообращенные во служение Хаосу доходяги пытались задавить числом сгрудившихся около него гвардейцев. Я смог только с облегчением выдохнуть и, подскочив, поднял замаранный в крови и грязи лазган. Присоединил штык. Голова шла кругом, в глазах мелькали темные пятна, однако, собравшись с духом и остатками сил, я побежал на помощь товарищам. Сеча за блиндаж шла кровавая и беспощадная. С десяток криговцев по разные его стороны держали оборону против наплывающих человеческих волн. Это была уже не перестрелка — ближний бой, лицом к лицу, стенка на стенку. В ход шло всё, что попадалось под руку: лопатки, достаточно крупные камни, лазганы, ноги, кулаки, головы. Всё! — Р-р-ах! — Ускорившись, нанес штыковой удар в спину обезображенному ожогами хаоситу, который пытался придушить одного из гвардейцев. Тот утробно вскрикнул, силясь нащупать пронзивший спину предмет, и убиваемый им криговец деревянной щепой пронзил ему глаз. Мертв. Однако на спасенного мною гвардейца налетел ещё один ублюдок, они сцепились друг с другом, как кошка с собакой, перекатываясь по дну окопа. Хотел снова помочь, но тут же получил по бедру ржавой трубой, нога по инерции вывернулась по направлению удара. Потерял равновесие и припал на колено. Очередной ослепленный яростью культист нанес удар по каске. Она выдержала. Ещё один пришелся на правую ключицу, услышал треск ломающейся кости. Новый приступ боли завладел телом и разумом. — С-с-с… — Шипя подобно готовой к броску королевской кобре, развернулся и ударил наотмашь. — Хр-а! Заточенный край саперки надрезал ублюдку шею, забрезжила кровь. Не останавливаясь на достигнутом, подскочил с места и, повалив противника на землю, постарался забить его уцелевшей рукой. Гнев и ненависть полностью затмили мой разум, сейчас я хотел и думал лишь об одном — как поскорее умертвить цель передо мной. Да, для меня это был уже не живой и мыслящий человек, а просто рефлексивно дергающийся кусок мяса и костей, который пытался прикончить меня. Отбросив в бездну все рамки морали и нравственности прошлого мира и отказавшись от сострадания, задушив в себе всякое человеколюбие, я методично наносил все более и более сильные удары, забивая насмерть живую душу… И только тогда, когда костяшки пальцев начало ломить от пробивающейся сквозь адреналиновую завесу боли и кулак окрасился в ярко-алый оттенок, я остановился. Не знал, сколько в реальности заняла времени эта казнь, но для меня прошли минуты, если не часы. Вокруг все так же продолжалась бойня. Кровь, слезы, крики, слова самых страшных проклятий — все они слились в неописуемый водоворот смертоубийства, где каждая из сторон не могла превзойти другую. Выхватив из рук погибшего гвардейца «Люций» и зачем-то увеличив мощность до двухсот процентов, открыл подавляющий огонь по все прибывающим хаоситам. Их сметало пачками, по два-три за пару секунд, но в глобальном плане это ничего не меняло. Я прекрасно понимал, солдаты Крига не отступят, предпочтя сложить головы в этой мясорубке, и если сейчас убегу, бросив братьев по оружию, то навечно запятнаю собственную честь. Сам не до конца понимая, откуда у меня взялось это чувство родства с совершенно незнакомыми людьми, я вновь кинулся в штыковую. Первым делом выстрелил в голову культисту, который прижал к брустверу одного из криговцев, и заметил ещё нескольких хаоситов, приближающихся к траншее. Два отрывистых нажатия на спусковой крючок. Два лазерных луча пронзили воздух и тела. Два трупа упали на землю. Бах! Бах! Бах! Бум! Вдруг языки огня вздымались в воздух, песчаный вал поднялся на несколько метров вверх, все вокруг задрожало от множественных попаданий снарядов. «Минометы. Они бьют прямо по нам! — От этой догадки кровь стыла в жилах. — Блиндаж!.. Скорее!» — В укрытие! — закричал во все горло. — Мины бьют! Сказал я это, как ни странно, на Низком Готике, попытавшись придать голосу командно-приказной тембр. Криговцы ответили мне, добивая врагов и поднимая с земли товарищей, бегом заскакивая в блиндаж. Я вместе с ними. И тут же по крыше нашего укрытия ударил взрыв невероятной мощи, земля посыпалась с потолка, и деревянный настил слегка просел, а уши заложило. Все разом покачнулись и присели. Воцарилась могильная тишина. Только где-то вдалеке продолжали набатом греметь глухие удары и разрывы снарядов. Оглядел присутствующих. Из десятка выжили четверо, включая меня. Тут был тот самый криговец без кисти и ещё двое рядовых. Похоже, офицера перемололо в этой мясорубке. «Дерьмо… — Всё, что смог из себя выдавить. — Только не говорите, что мне придётся командовать этими смертниками? Ха! Иронично…» Сплюнул вязкую слюну вперемешку с кровью из разбитой губы. Шоковое состояние начало пропадать, а вместе с ним и весь заряд бодрости, принесенный гормональным всплеском. Боль в сломанной ключице стала давить на нервы с чудовищной силой. Благо перелом был закрытый. «Вот сука, как же больно! — Потянулся за тюбиком стимулятора и вколол обезболивающее. — Ох! Ох, бля… Хоть полегчало немного». — Так, — повысил голос, привлекая внимание, — старший после смотрителя здесь? С криговцами хрен поймёшь — все как один, молодчики, блин. — Никак нет, — ответил один из них, безымянный гвардеец. — Убит одним из культистов. — Понятно… — протянул я, почесывая подбородок — давняя привычка, возникающая во время размышлений, — и повернулся к криговцу-калеке. — За неимением лучшего варианта беру командование остатками этого отделения на себя. Ты! — Указал на него пальцем. — Звание и идентификационный номер? — Гвардеец-рядовой 211-103-12117-21-Эйзен из 3-го отделения 2-го взвода 4-й роты 1301-го Осадного полка, — ответил он, но уважения не выказал, похоже, поняв, что я не офицер. «1301-й Осадный… Ясно». — Будешь заместителем, в случае моей гибели примешь управление отделением. Все ясно? — Так точно. — А вот теперь криговец вытянулся по струнке и приставил руку к виску. «Ох, Господи, за что мне все это?..» — простонал я мысленно и только сейчас обратил внимание на повисшую на шланге маску противогаза. Вполголоса ругнувшись, нацепил его обратно на морду, всяко лучше, чем светить испуганной мордой перед гвардейцами. Особенно перед солдатами Корпуса. — Итак, первым делом надо выйти на связь с остальными частями. Вы двое, — обратился к криговцам, сидящим у входа в блиндаж, — найдите мне целый вокс-кастер или станцию, не важно, она должна быть у заместителя командира вашего отделения. Мы же попытаемся раздобыть ещё батарей для лазганов, гранаты, медикаменты и прочую амуницию. Линия ещё держится, но, чую, хватит ее ненадолго. Придётся отойти к следующей. Встречаемся здесь через пятнадцать минут и выдвигаемся. — Отступать? — Я повернулся к Эйзу, которого успел так окрестить, в его голосе читались одновременно вызов, недовольство и неприкрытая угроза. — Нам было приказано удерживать траншеи любой ценой… Внизу живота резко похолодело, а сердце сжалось от страха. — Это не отступление, гвардеец! — заверил его, придав голосу властности. — Мы соединимся с подкреплениями, перегруппируемся на третьей линии и уже с неё контратакуем. Линия потеряна, так что оборонять её вчетвером нет никакого смысла. Всё всем ясно?! Нестройные согласные кивки стали мне ответом. Только Эйз сердито проворчал что-то вполголоса, но противиться не стал. — Отлично, тогда живее за работу! — пробасил, выбираясь из укрытия и увлекая за собой Эйза. — Не будем заставлять Императора ждать!***
Стоило грохоту взрывов и стрекотанию пулемётов утихнуть, как мы с раненым криговцем приступили к сбору всего необходимого. Да, возможно, это было похоже на обыкновенное мародерство, да, это оно и было, но в нынешнем положении выбирать не приходилось. Хотя, зная о почти фанатичной убежденности выходцев с Крига в необходимости собирать с трупов любой хоть немного полезный хлам, я принял этот поступок как данность. «Жаль, квартирмейстера нет, не то живо определил бы его вместо меня. А может, он бы и сам, скорее всего, всем этим занялся с удовольствием». — Битва за овладение второй линией, как я погляжу, была знатная, — тихо сказал я в слух. — Но, похоже, победитель так и не определился… И действительно, смерть прибрала к себе всех, кого только смогла: и лоялисты, и предатели вонючими кучами стелились по дну траншейной системы и на её подступах. — Война, судя по всему, только набирает обороты, а мёртвых тел уже давно хватает для того, чтобы Верден с его «мясорубкой» и ещё полдесятка кровавейших битв Первой и Второй Мировой нервно курили в сторонке, — хмыкнул я под нос, переворачивая чьё-то изуродованное колотыми ранами тело и вынимая из-под него лаз-пистолет. — Реалии абсурдной безумности военной доктрины Корпусов Смерти ясны даже для меня, не особо смыслящего в военном деле человека. «Сороковое тысячелетие, далёкое будущее, а жопа ещё та… — завертелась мысля. — Мда, гримдарк, хуле!» Я догадывался или, точнее, предполагал, что хаоситские предводители намеренно послали эти волны культистов-нищебродов, дабы ослабить оборону имперцев. Но вот чего уже не понимал, так это на кой хер они послали вместе с ними ещё и бронетанковый кулак? Да, он маленький — в основном «Химеры» да пара захваченных «Леман Руссов», но все же!.. Зачем? Логику сего действия я не понимал. Разве что предателями руководит какой-нибудь идиот-шизофреник, что маловероятно, или они находятся в отчаянном положении, прижатые силами Корпуса, тем временем командование пытается сбежать, силясь «мясом» задержать продвижение Гвардии. А что? Вариант неплохой. Или нет. Не может быть все так радужно и просто. Не в этой вселенной… — Гвардеец! — окликнул я Эйза, что пытался найти себе оружие по ситуации, все же с одной рукой «Люций» нормально не подержишь. — На вот, держи. Я протянул ему лаз-пистолет рукояткой вперёд. Он с нечитаемым выражением на лице недолго смотрел на меня. Но всё же принял предложенное оружие. И тут же с характерным писком активации быстро направил его мне на голову. «Вот сука!» — успел подумать, прежде чем криговец злобно заговорил: — Кто ты такой? Почему приполз на позиции со стороны мануфакторума? Почему не помнишь своего индентификационного кода? Тишина после последнего озвученного вопроса растянулась густым киселём. Слишком долго не отвечал. — Я тебе уже сказал. Амнезия. Не помню, как там оказался, и не помню своего кода по той же причине. — Врешь. — Хм, — закатил я глаза. — Думай как хочешь, но даже если и вру, то что с того? Считаешь, что я предатель? — В моем грубом голосе начала проявляться сталь — Сравниваешь меня с ними? На этот раз я кивнул в сторону разорванных и смятых хаоситских тел с восьмиконечными звездами. — Думаешь, что хочу втереться к вам в доверие и саботиротвать деятельность полка изнутри?! — Надавил, подавшись на полшага вперёд, но почти сразу остановился, увидев, как рука криговца напряглась. — Хмпф! Что ж, у тебя есть веские причины так думать, но я тебя не останавливаю и не пытаюсь увиливать, давай, стреляй. Моя служба Его Божественному Величеству окончится здесь, на этом месте. Пусть от рук союзника, но это и не важно — моя душа будет чиста перед Золотым Троном. Я наконец-то заслужу Его прощение! Вдобавок к словам медленно скрестил руки на груди, будто ожидая его приговора, дав ему право быть моим палачом и судьёй в одном лице. Пусть же прочувствует это и примет правильное решение, основываясь на голосе разума, если, конечно, в нём осталось хоть что-то от человека. — Мы сможем очистить себя от греха предательства, лишь умерев в битве с врагами Его… — спустя где-то минуту размышления ответил гвардеец. — И я согрешу ещё больше, убив тебя, если ты действительно окажешься верным. Так что живи и умри, когда придёт время. Внутренний зверь паники начал понемногу отступать, и я расслабился, а зря. — Однако! — вдруг вспыхнул Эйзен и упер ствол лаз-пистолета мне в лоб. — Стоит тебе хоть раз дрогнуть и попятиться назад даже на шаг — ты покойник. Слышишь? Я тебя лично пристрелю. — Хм. — Склонил голову к земле, любуясь грязными носками своих ботинок. — Ну, для этого сначала давай постараемся выжить, хорошо? — Кровь Императора! Ты что, даже не понимаешь, в каком положении оказался?! — И он надавил еще сильнее. — Не надо считать меня глупцом, гвардеец. — Напускной весёлый тон исчез, сменившись злостью. — Я все прекрасно понимаю и осознаю свои шансы на выживание в данной ситуации. Выбраться сухим из воды у меня уже не вышло, но в нынешних обстоятельствах это все — пустое, сейчас главное — выжить хоть кому-нибудь из нас. И либо это будем мы все, либо вообще никто. Да и… сможешь ли ты принять на себя ответственность за гибель своих боевых братьев? — К чему ты клонишь, варп тебя раздери?! — разгорячился Эйз, ещё чуть-чуть, и он точно нажмёт на крючок. — Мне плевать, как они погибнут! Забыл? Для нас смерть — искупление! — А вот мне как смотрящему не плевать, — тактично ответил я, потирая раненое плечо. — Хотелось бы, чтобы мы погибли так, как полагается солдатам Его Божественного Величества, забрав с собой как можно больше рабов Губительных Сил. Поэтому давай по крайней мере на время отложим этот разговор и продолжим наше общее дело. Согласен? — Ладно. Демон тебя побери, ладно, — ответил он мне, импульсивно тряхнув оружием и отступая на шаг назад. И мы продолжили обирать трупы. Буря миновала.***
Спина болела. Разгрузка была под завязку заполнена энергоячейками, нашли ещё парочку фраг- и крак-гранат, удалось раскопать один трубный заряд. Больше шарахаться по раздолбанным окопам смысла не было. Темнело. Хоть противогаз не пропускал каких-либо запахов из внешней среды, что-то подсказывало мне, что запашок тут стоял терпкий. — Все, Эйзен, валим отсюда! — крикнул криговцу, который копошился с телами пулемётного расчета. — И хватит там домогаться до мертвых. Парни с воксом, должно быть, уже вышли на связь. — Иду… смотритель, — бросил он и через пару секунд каких-то телодвижений рядом с трупом пошёл в моем направлении. Я лишь вздохнул.***
— Ну что, парни? — обратился я к двум гвардейцам, шаманящим над барахлящим заплечным вокс-кастером. — Ответил кто? — Никак нет, смотрящий, — ответил один из них. — Помехи на всех частотах, — добавил другой, снимая наушники с головы и поворачиваясь ко мне, его шлем лежал рядом на земле. — Похоже, ублюдки нас глушат. — Понятно, — кивнул я и перешёл на шепот. — Ох, бля, час от часу не легче… Кхм, так! Ладно, собираем манатки и бегом за мной. Ты, — глянул на криговца, который возился с воксом, — будешь ответственный за вокс-передатчик. Все, движемся цепью. — Так точно! — Есть! — Принято! Хотел бы я пожелать нам «ни пуха», но практически сразу отбросил эту бредовую идею, ибо в мире вечной войны удача сопутствует лишь избранным…