***
Еще не закончился учебный день, а Арсений мыслями находился в абсолютно другом месте, где-то рядом с Антоном. Но Шастун в больницу поехал с мамой, поэтому писать ему смысла не было, а спрашивать о самочувствии — глупо. Размышления Попова, а заодно и самостоятельную седьмого класса прервал стук в дверь. В дверном проеме, не заходя в дверь, стоял Дима Позов, который явно ждал, что учитель подойдет к нему. Оставлять класс математик не хотел, но шестое чувство говорило ему, что это того стоит. — Арсений Сергеевич, извините, что отвлекаю, — разговаривать с учителем было неловко, Дима не мог понять, как друг влюбился в парня, который еще и их учитель, но думать над этим, стоя перед классным руководителем, было еще более смущающе, а помощь другу он ставил важнее эмоций, — можно вас попросить? — Смотря о чем, — приход одного из товарищей Антона натолкнул Попова на некоторые мысли, но практика научила его, что все догадки рассыпаются, стоит им столкнуться с реальностью. — О ком точнее, — все-таки эта догадка была верна. Арсений нахмурился, он же знает, что Шастун в больнице, тогда зачем Диме просить за него? — Вы не могли бы забрать Антона? — Из больницы? — складка между бровями стала еще глубже, вопросов было слишком много, а ответов не было вообще. — Да, у него что-то случилось, — если судить по голосу, то парень тоже мало чего знал, поэтому спрашивать было бесполезно. Арсений немного подумал: уйти из школы не доведя урока сложно, но выбора нет, а значит… — Я тебя отпрошу с русского, а ты посидишь с семиклассниками, хорошо, Дима? Замешательство не трудно было увидеть на лице ученика, но он кивнул головой, подтверждая, что согласен поработать нянькой полчаса.***
Антон не удивился, увидев Попова, сидящим недалеко от кабинета. Димка точно дьяволу душу продал, раз Арсений сидит здесь и еще ждет с таким обеспокоенным видом. Хотелось верить, что мужчина приехал сюда не из чувства долга или жалости, но сейчас Шастун больше думал о последствиях химии, чем о мотивах других людей. Арсений, не спрашивая, повез Антона в свою квартиру, помня о событиях двухнедельной давности. Он не интересовался его ощущениями, а Шастун даже не открывал глаза всю дорогу, пытаясь унять качку перед глазами. В квартире Попова все оставалось по-прежнему уютно и спокойно, Антон чувствовал себя здесь уже как дома, а былое стеснение не посещало его. — Новый уровень? — Антон зашел в ванную комнату и указал на коврик в самой ванне, который раньше там, очевидно, не лежал. — Продвинулся дальше полотенца? — Ты против? — вопросом на вопрос ответил Арсений, игнорируя насмешливый тон парня. — Программа «Доступная среда»? — Шастун больше не мог проигнорировать предупреждающие взгляды Арсения. — Все-все, я молчу. Отвернись. Вечер наступил неожиданно. Антон несколько раз за весь день спал и просыпался, а когда наступило время ложиться спать на ночь, он нашел в себе силы поднять голову до того, как Попов выключит свет в гостиной и уйдет в свою комнату. — Мне не очень хорошо, — прозвучало совсем жалобно, и Антон мысленно дал себе подзатыльник. — Что-то новое? — ухудшение состояния Арсений не ожидал и чужое признание его сильно испугало. — Просто мысли плохие. — Не удивлен. Это из-за мамы? — Попов, наверно, впервые слышал такую откровенность от Антона, сказанную осознанно. — В том числе, но она не виновата, — Антон замолчал, а Арсений не знал — стоит ли что-то спрашивать или разговор окончен. — Полежишь со мной? Просьба ввела Попова в глубокий ступор, но он быстро отбросил свои мысли в угоду помощи парню. Он выключил свет и подошел к Антону: — Хорошо, подвинься. Шастун отодвинулся к спинке дивана и развернулся лицом к легшему на самый край Арсению. Скованность мужчины в темноте осязалась кожей, но он в который раз за этот день преодолел свое понятие о границах между собой и Антоном, и повернулся лицом к нему, вглядываясь в полутьму разделяющую их. Преодолев оставшееся расстояние, Шастун подкатился к Арсению и уткнулся носом в его плечо, вдыхая успокаивающий запах. — Я обниму тебя? — вопрос казался важным, хотя, до этого момента их связывало уже несколько поцелуев и многие часы совместного времени, но этот момент был намного интимнее, и Антону казалось, что он услышит ответ не только на этот вопрос. Арсений молча положил свою руку поперек спины парня и крепче прижал его к себе, чувствуя его крупную дрожь. Хрупкое тело под рукой было теплым и родным, его не хотелось отпускать, а только обнимать и защищать. — Спасибо… — Спи, — Попов поцеловал его в вихрастую макушку, что действительно подействовало усыпляюще. В горячих объятьях дорогого человека засыпалось спокойно впервые за последние недели.***
После второго цикла химиотерапии Антон восстановился быстрее, несмотря на заверения Павла Павловича, что обычно каждая последующая последующей химия переносится тяжелее. В тот визит к онкологу Шастун также получил обещанные бесплатные лекарства от государства, как и говорил Арсений, и теперь траты на порой бесполезные препараты сильно сократились. До вторника Шастун прожил у Арсения, и тот смог познать все радости приемов пищи по графику, потому что от запаха еды Антона как и в прошлый раз выворачивало наизнанку. Во вторник утром Антон как всегда пошел в душ. Арсений уже не сторожил под дверью, но парень знал, что тот всегда прислушивается к шуму из ванной, и эта невидимая забота, заставляла слезы накатывать на глаза в периоды несвойственной ему ранее сентиментальности. В этот день Шастун тоже думал об этом, нанося мыльный шампунь. Вспенивая его, он почувствовал, что волосы ведут себя очень странно. Догадка пришла не сразу, но это из-за того, что впервые мгновения ни одной мысли не было вообще, он продолжал массировать голову, постепенно понимая, в чем дело. Антон чувствовал, как между пальцами остаются волосы, целыми прядями отпадая от головы, он наклонился и стал в панике еще яростнее тереть голову. Перед глазами было мутно из-за слез, но Антон видел, как на фоне белой ванные скользят его темные от воды недлинные пряди. Минут через пятнадцать в запертую ванну постучался Попов, и парню пришлось напомнить себе, что он не так давно был морально готов к потере волос, но встать из ванны и посмотреть в зеркало было сложно, а открыть дверь и показать свою лысую голову было еще сложнее. Антон вновь и вновь проводил ладонью по голове или, пытаясь найти то, чего там нет, то ли просто успокаиваясь. — Я не знаю, что у тебя произошло, но тебе лучше открыть дверь, — спокойный голос Арсения пугал, словно он стоял за дверью, готовый выбить ее в любую секунду. Антон молча вытерся полотенцем и, собрав всю уверенность в кулак, медленно открыл дверь, представая перед Поповым. Лицо Арсения никак не изменилось, но его глаза лучше всяких слов рассказали о царившем в душе облегчение, что Антон жив и цел. — Надеюсь, ты не расстроился из-за этого? — легким касанием Арсений провел по безволосой голове, смотря Антону прямо в глаза. — Они отрастут после окончания курса. Шастун не слышал разумных доводов и только переводил стеклянный взгляд с одной точки на другую, ни на чем не фокусируясь. — Отвезешь меня домой? Просьба не понравилась Арсению, но ругаться или силой оставлять Антона под своим присмотром было бы глупо, и Попов лишь попросил остаться до вечера, когда он вернется с работы. Арсений утешал себя мыслью, что Антон просто хочет остаться один и ему проще будет это сделать дома. Тем более парень выглядел как обычно, то есть не очень хорошо, но для человека после химиотерапии нормально, подумаешь волос нет. Вопреки своим внутренним противоречиям, Арсений выполнил просьбу, взяв обещание с Антона писать о самочувствии, помня, что худшие дни цикла скоро начнутся.***
Одноклассники привыкли, что Антон Шастун ходит в школу через неделю, хотя какого-то определенного графика у парня не было. В понедельник утром Антон написал короткое сообщение Арсению: 7:30 Я приду вовремя. Я займу пять минут в начале урока? 7:35 Хорошо. А.П. Это время когда-нибудь должно было прийти, а скрывать Шастун дольше уже не мог, хотя до конца учебного года осталось всего пару недель, и он мог никому ничего не рассказывать, но Антон сам пошел на этот шаг. Он зашел в кабинет со звонком и сразу поймал на себе не один недоуменный взгляд, что было неудивительно с его новой прической. Решив не затягивать и без того драматичную паузу, Антон прокашлялся, чтобы волнение не помешало ему, и начал говорить, уверенным взглядом обводя одноклассников: — У меня для вас есть новость.