В клетке со Зверем

Всё изменилось ровно через неделю. Джаред снова вызвался на приватную беседу к шерифу. В ходе которой очень быстро выяснилось, что Эдвин совершенно не планирует навестить его во Фрипорте, пока Джаред находится в неведении о местонахождении перстня. Грустно, но вполне ожидаемо. Падалеки подавил глубокий вздох, мысленно хороня шесть лет отношений и стараясь об этом не думать. По крайней мере в этом чёртовом кабинете! — Могу я хоть позвонить ему? Или я действительно стал заключённым? Подозрительно покосившись на потёртую трубку шерифа на столе, он получил утвердительный кивок. И набрал на память номер своего бывшего. Но зазнавшийся агент, видимо, не очень был рад слышать пленённого любовника и, холодно перебросившись парой фраз, отключился. – Похоже, тебя поимели, чувак, — хрюкнул Борок. — Не радуйся раньше времени, — процедил сквозь зубы Падалеки. А затем, немного поразмыслив, решился спросить о некоем Питере. На что получил отвратительно исчерпывающий ответ. — Его прирезал Саймон. Да, я в курсе, но вмешиваться не стану. И тебе не советую, парень. Пока все думают, что это сделал Зверь, — его никто не тронет. И тебя тоже. А что думаешь станется с Саймоном? Не думаю, что он протянет дольше Питера при таком раскладе. Парня здесь любили. Но он сломал Саймона, который был до переезда сюда не просто убеждённым натуралом, а скорее даже заклятым гомофобом. Но мой чудо-порошок и его сосед по камере сделали своё дело. Парень принял то, что можно получить удовольствие иным способом, на радость мне и всем окружающим. — Какая же ты мразь, Борок, — глаза Джареда полыхали ненавистью. — Может, и так, парень. Только я действительно не советую тебе разрушать легенду Дженсена. Его тут действительно боятся и уважают. К тому же красавчик на самом деле умеет за себя постоять. Даже мне так и не удалось найти ему здесь достойную пару... До твоего прихода в участок. — Я не хочу этого слышать. — Вы шикарно смотритесь вместе. Я издрочился весь на ваши тисканья под одеялом. Джаред не выдержал и сорвался с места, в одну секунду притиснув тучное тело к стене. — Ударишь меня, и у тебя будут огромные проблемы. Уже сегодня вечером. – Пошёл ты! — Джаред выпустил шерифа и сплюнул на пол, стараясь хоть как-то унять клокотавший внутри гнев. Шериф брезгливо отпихнул своего заключённого в сторону и уже через секунду защёлкнул наручники на запястьях. — Я думал, что ты импотент, шериф, — не удержался от подколки Падалеки. — У меня встаёт, когда я смотрю, — как ни в чём ни бывало признался Борок и пихнул агента в плечо, намекая на то, что аудиенция окончена. Шагая по коридору и ловя на себе очередную порцию похотливых взглядов, Джареда накрывало предчувствие, что их ждёт этой ночью что-то очень нехорошее.

***

И он не ошибся. После ужина, ровно в десять вечера на каменном полу очутились проклятые кружки с пойлом. Джаред не мог отвести взгляда от Зверя. Тот молчал и гипнотизировал его лицо из своего угла. Никто не решался проронить ни слова. По телу Джареда бежал нервный ток и никак не удавалось унять растущее откуда-то из глубины души радостное предвкушение. Как же страшно просто подойти и прикоснуться… Вроде уже не ново, но настолько волнительно, что начинало слегка подташнивать, а голова кружилась, словно у пятнадцатилетней девчонки перед первым свиданием. Падалеки обкусал все ногти, но никак не мог взять себя в руки и решить, что ему сейчас делать. Может, просто предоставить Зверю самому право выбора? А что если тот не захочет близости сегодня? Ведь он последние несколько часов казался таким отрешённым и закрытым, как никогда раньше. И снова не выпускал из рук злосчастный блокнот. Вот чёрт! В паху зудело и сладко тянуло негой. Тянуло к Дженсену. Не выдержав и пяти минут, Джаред снова осторожно подошёл и присел на краешек тюремной кровати у стены. Теребя кончик простыни, просто чтобы чем-то занять руки, он спросил, не поднимая глаз: — Ты хочешь взять меня сегодня? — еле слышно, с пониманием, что этот ответ так много значит для него, как никогда прежде. Будто это не банальные тюремные потрахушки для развлечения, а нечто большее. Дженсен медленно приподнял его голову за подбородок, слегка касаясь тёплыми пальцами, заставляя смотреть в ясные, лучистые глаза. — А ты готов отдаться мне? В сердце вспыхнул ураган и тут же закрутился спиралью в желудке. — Да, Дженсен. Глядя на то, как в лице Зверя что-то изменилось, становясь темнее, предвкушая близость, Джаред направился к напитку. Взял одну кружку себе, а вторую отнёс своему желанному любовнику. Снова сел рядом, ухмыльнулся счастливо, показывая ямочки. — На брудершафт? — промурлыкал Эклз почти шёпотом в тон Падалеки и нахально вздёрнул бровь. Джаред фыркнул, но вытянул руку, переплетая ее с рукой Дженсена. — За нас, — Эклз произнёс тост уже совершенно серьёзно, и оба выпили до дна, не отводя друг от друга буравящих взглядов. Кружки полетели в сторону, а двое жадных ртов уже пробовали друг друга, накинувшись, не сговариваясь. Джаред не сдержался от нетерпеливого стона, когда рука Дженсена притянула его ещё ближе за затылок, а язык начал мокро и горячо скользить в приоткрывшийся рот. Нужно было срочно оторваться, чтобы позорно не кончить в трусы. Надо же, как быстро. — Мне с тобой никакой воды не надо… — Взаимно, малыш. Но не успели они перейти к чему-то более основательному, как впервые всё пошло не по сценарию. В коридоре нарисовался толстый шериф, с наслаждением проходящийся своей чёрной дубинкой по стальным прутьям клеток. Отвратительный низкий гул, отражаясь от стен, звенел в голове, вызывая глухое раздражение. Заключённые недовольно заворчали, отрываясь от своих дел. — Сучки, минутку внимания! — заорал он. Мужчины всё же нехотя обернулись к источнику шума, не прекращая ласкать друг друга. Джаред обратил внимание, что его эта групповушка уже не так смущает и шокирует, как в первые дни. Плохой признак. Очень плохой. Дженсен. Такой красивый, со сведёнными бровями и играющими желваками. Выпрямился во весь рост, подошёл к решётке, загородил собой вскочившего следом Джареда. Через два слоя одежды тот почувствовал живой, успокаивающий жар. Невозможно его ненавидеть. Невозможно не хотеть. — Сегодня мы с вами на славу повеселимся. Мне надоели ваши сладкие парочки! Все так привыкли к своему партнёру, да? Но ведь остальные-то мальчики не хуже! Сегодня каждый из вас сможет проверить твёрдость члена любого из собратьев по фрипортскому участку! Джаред нервно дёрнулся, но стальная хватка на плече удержала его. Какого хуя здесь происходит? — Итак, я видел, как все вы пили воду. Отлично. Хор-рошие мальчики! Сейчас я вас по очереди проведу в пустующую камеру и дам несколько часов на близкое знакомство. Договорились, сладкие? Порадуете начальника? — Борок, ты сукин сын… — Чёртов извращенец, но мне это нравится! — Веди уже, ебаться хочу! — У нас смазка закончилась, ребят, прихватите кто-нибудь! Джаред слушал выкрики из соседних камер, не веря своим ушам. Одна его часть испытывала животный ужас, а вторая, одурманенная наркотическим раствором, желала узнать, что из этого получится. Будет ли Эклз делить его с кем-нибудь вопреки обещаниям? Сможет ли кто-нибудь взять Зверя сам? Будут ли они молча смотреть, как их трахают другие? Как чужие руки будут ласкать, трогать, сминать… Как ревность и похоть будут раздирать Джареда на куски? Почувствует ли его хищник то же самое по отношению к нему? Эклз нехорошо молчал. Джаред отошёл в сторону, чувствуя исходившую от него опасность и жгучее напряжение. Глупо было бояться после всего того, что между ними произошло. Но сейчас Джаред чувствовал, что лучше всего будет просто заткнуться и не прикасаться. Их вывели последними. — Лицом к стене, руки за спину! — стальные кольца наручников щёлкнули на запястьях Дженсена, как только тот повернулся и вытянул сзади кисти рук. — Теперь ты, ковбой. — Вы ответите за это, — угроза в голосе Джареда заставила плечи Дженсена содрогнуться. Это было последнее, что он увидел, отворачиваясь к стене и протягивая за спиной сложенные вместе кисти рук. — Не сомневаюсь, малыш. А сейчас живо на выход! Судя по звукам, веселье уже началось без нас! Но Джареда завели в небольшую стальную клетку одного. — Эй, что происходит?! Борок защёлкнул замок и подтолкнул сопротивляющегося Зверя в сторону собственного кабинета. — Нам надо кое-что перетереть с тобой, Большой-и-страшный-Серый-Волк. — Я не оставлю его там одного! — зарычал Дженсен, вырываясь. За что тут же получил дубинкой в живот и согнулся пополам от боли. Джаред вскрикнул, вплавляясь в стальные прутья, желая просочится сквозь них, чтобы помочь Дженсену. — Нет! Не трогай его, ублюдок! Но шериф не обратил на Падалеки никакого внимания. Он лишь усмехнулся, глядя, как Зверь корчится от боли. А Джаред уже чувствовал, как чьи-то ладони огладили его бока. Пришедший в себя Дженсен зло сверкнул совершенно диким взглядом и зашипел: — Я вас всех предупредил. Слышите меня? Если кто-нибудь тронет Падалеки хоть пальцем, я лично перегрызу вам глотки. И вы будете медленно захлёбываться во сне собственной кровью. Руки сзади моментально исчезли. Но Джаред даже не обернулся, жадно вглядываясь в лицо Дженсена, пытаясь перехватить его взгляд. Чтобы пообещать. Никто и никогда не тронет Джареда. Теперь он не дастся никому, кроме своего Зверя. — А ну, пошёл! — Борок придал Эклзу ускорение, с силой пнув в плечо. Тот наконец-то на секунду заглянул в глаза Джареда, прежде чем последовать в указанном направлении. Что тогда чувствовал Падалеки? Его пожирал первобытный страх. И вовсе не за собственную честь и достоинство. Он панически, просто до одури сейчас боялся за Дженсена. Что с ним может сделать этот долбанутый на всю голову извращенец? Зачем он разделил их с Дженсеном? Если он только посмеет пальцем коснуться Зверя, Джаред чувствовал, что не выдержит. Он голыми руками разорвёт обидчика. Господи, да что с ним происходит? Почему Дженсен стал настолько дорог ему за какие-то несколько дней? Джаред не мог не ответить на этот вопрос себе. Он просто никогда не чувствовал чего-то более настоящего. Когда ты просто живёшь своей совершенно обычной серой жизнью. Ты думаешь, что дышишь, что наслаждаешься, что любишь кого-то. Но всё это ложь. Ты просто существуешь, приспосабливаешься. Ты не раскрытый, словно зелёный бутон. Кто-то может прожить именно так всю жизнь, думая, что счастлив и любим. И так и засохнуть, не раскрывшись, не узнав всю правду о своей сути. Но Падалеки почувствовал, что весь его мир затрещал по швам, стоило только узнать Дженсена ближе. Самого красивого в мире парня, самого одуряюще пахнущего, с самой ослепительной улыбкой и хриплым бархатистым голосом. Своего. Он мог поклясться собственной жизнью, что Дженсен никого не убивал и не насиловал. «Моё!» — кричало всё его существо. Будто он дырявый пазл, а Дженсен его недостающая частица. И как быть в той ситуации, в которую они оба сейчас попали, Падалеки не знал. Он просто понял одно чётко и ясно: надо валить! Причём как можно скорее, пока их не разлучили окончательно или пока не произошло чего-то более непоправимого. Он сделает всё, чтобы вытащить Зверя на волю и снять с него все обвинения. У него были кое-какие связи в определённых кругах. Вот бы никогда не подумал, что такого рода помощь сможет ему понадобиться! Шумно сглотнув комок, Падалеки обернулся. Картина была впечатляющей. Джареду показалось, что он попал на экран самого забористого гейского порно. Да уж, тут и развернуться толком негде, не то что с комфортом расположиться! Каждый сантиметр клетки занимали чьи-то руки-ноги-тела, смешиваясь и слепляясь воедино. Заключённые побросали на пол одежду и одеяла для общего удобства. Где-то валялись обёртки от презервативов и открытые флаконы дешёвой смазки без запаха. Красавчика Криса трахало сразу трое парней — один в рот, а двое пристроились сзади. На ближайшей кровати тоже шло буйное веселье — Стив дрочил сразу двоим, пока кто-то с накачанной спиной делал ему минет. Джаред так и не смог разобрать, кто это был, что, впрочем, не важно. Падалеки так и замер, прижавшись к прутьям камеры, с каменным стояком и сбившимся дыханием. К нему боялись подходить, трогать чужую игрушку. И он держал себя в руках. Тело хотело разрядки, хотело прикосновений и ласки. Но не этих грубых и чужих рук и губ, никого из этих грязных уголовников. Отчаяние затапливало с каждой секундой, наркотик туманил разум. И хотелось уже броситься в омут с головой. Но Эклз ему не простит измены. Джаред сам не знал почему, но чувствовал это. Нечто очень хрупкое и очень трепетное успело родиться между ними в этих мрачных, серых стенах. Так страшно было продолбать из-за банальной похоти нечто такое важное. Джаред бы и сам себе не простил измены, когда дурман перестанет кружить голову. Пришлось срочно отвернуться. Стоны мешали сосредоточиться. Падалеки обернул собственный ствол рукой, вытащил из тюремных кальсон наружу и начал яростно дрочить. Память услужливо рисовала лицо Дженсена, его закушенные губы и хриплые выдохи, как его тело сотрясает оргазм, и он выстанывает короткое «Джей». Как ножом по сердцу. Джаред так ждёт его. Ждёт и беспокоится о нем. О чём они с Бороком так долго разговаривают? А может, уже и не разговаривают? Джаред тут же потерял интерес к собственному члену. В отчаянии он начал долбить руками по прутьям клетки и кричать во всё горло. Слова и ругательства смешивались, но казалось, что никто не обращает на его истерику ни малейшего внимания. От стонов и хрипов стало тошно. И Джаред впервые за всё время подумал, что его засунули в ад. И всё происходящее вокруг становилось пыткой. Без Дженсена он чувствовал себя беззащитным. А ещё хуже было от осознания своей беспомощности — ведь он не сможет защитить Зверя, если шериф решит что-то сделать с ним. Ведь ожидать от этого психически больного человека можно всего чего угодно. Оглушительный удар сзади стал полнейшей неожиданностью. Уже теряя сознание, Джаред подумал о том, что зря он отвернулся от оргии содомитов. Подставил беззащитную спину. Даже получающие животное удовольствие мужчины ещё не перестали быть бандитами или убийцами.