Она бредила, знаешь, больная, Про иной, про небесный край, Но сказал монах, укоряя: «Не для вас, не для грешных рай». И тогда, побелев от боли, Прошептала: «Уйду с тобой». Вот одни мы теперь, на воле, И у ног голубой прибой.
***
- Помогите ему. - шепотом приказала я как можно более ровным голосом, отчаянно сжимая ледянную ладонь брата. Страх колотил изнутри, скрёбся коготками о ребра, врывался ледянным ножом внутрь. Склонившийся над Максом доктор поднял на меня свой взгляд. Недавнюю сосредоточенность в ледянисто голубых глазах сменила усталость с оттенком легкой жалости. Я стиснула зубы, впиваясь свирепым взглядом в доктора, стараясь игнорировать всплеск страха под кожей. - Слишком поздно. - несмотря на сожаление и мягкость в голосе, слова прозвучали как приговор, точка невозврата, конец, который я отказывалась принимать. Не мог мой старший брат, тот самый, который всегда умел выходить из самых безумных ситуаций, умереть. - Хватит розыгрывать меня - сквозь зубы проговорила я. Дрожь моего голоса вполне могла бы зайти за рычание. Что-то медленно ломалось в горле, ядом стекало в грудь и подступало к глазам. - Мне жаль... - начал доктор, но так и не успел закончить. - ОН НЕ МЁРТВ! - Я взревела, вскакивая, но затёкшие ноги быстро потянули меня обратно, туда где мне самое место. Коленки и ладони разбились в кровь об асвальт, но я не чувствовала боли, я вообще не разбирала чья здесь кровь, пустым взглядом смотря в лицо брата. - Я сделаю всё что угодно, только спасите его. - хрипло прошептала я, поворачивая голову в сторону человека в белом халате. Человек лишь покачал головой с лёгким сожалением переводя взгляд с меня на Макса. Рука до сих пор была повернута под неестественным углом, но уже вытащенная из под машины. Черная футболка резко контрастировала с бледной, почти вампирской кожей, отчего бордовые дорожки клеймом прилипли, продолжая свой путь на асвальте, словно говоря <i>"Он мой" Я словно зачарованная смотрела на эту ужасающе прекрасную картину, чувствуя как слабеет моё тело. Мёртв. Он мёртв.</i> Где-то из глубины груди, под ребрами, я ощутила тяжелый толчок, вынуждающий меня подскочить на кровати с широко раскрытыми глазами. Несколько секунд я тупо пялилась в одну точку, пытаясь привести в порядок пульс. С успокаивающим вдохом я подняла глаза, оглядев комнату в которой находилась. Ну, что могу сказать... В бессознательном состоянии я пробыла довольно таки долго, учитывая, что слепящий свет, с которым я проснулась, заменил успокаивающий полумрак. До слуха доносился чуть ускоренный писк прибора, измеряющий сердцебиение. Я закрыла глаза, падая на подушки чувствуя как сжимается грудь, а к глазам поступают слёзы. Как я могла попасть в этот мир, если по всем законам фанфиков, попаданцами становятся лишь смертники? При мысли о смертниках я невольно вздрогнула, слыша как писк прибора становится чаще. Марк... Я зажмурилась, чувствуя как комок в горле душит, перекрывает доступ к кислороду, протыкает горло шипами. Наверное хорошо, что никого рядом со мной из этих близких, но незнакомых мне людей не было. Я была одна. В темноте. Эта мысль странно успокаивала. Я всхлипнула, не в силах подавить надежду, что это лишь выдумка моего больного рассудка, который точно успел помахать мне ручкой за прошедшие несколько часов. Ты не должен был умереть, братишка...