В тени

„Я жил на грани безумия, желая познать причины, стучал в дверь. Она открылась. Я стучал изнутри!“ — Джалаледдин Руми

***

      У меня не было точного представления где я нахожусь. Определенно в больнице, но очевидно не в России.       В голове промелькнула шальная мысль, что врачи тащили наши полу-мертвые тушки через всю страну, но я быстро отбросила ее, стараясь игнорировать кучу других, не менее абсурдных вариантов.       В конце концов я даже не была уверена в том, что Макс здесь. Не будем забывать, что я похоже даже не в своем теле.       Это напоминание пронзило меня как острый осколок льда, так что я быстро затащила ее в самый темный угол сознания. Точнее попыталась.       Это было похоже на что-то, что ты подавляешь, а оно все равно вырывается на поверхность, игнорируя сопротивление.       Собраться данные мысли не помогали от слова совсем, наоборот провоцировали появление липкого чувства страха в груди.       Психанув от злости на себя и накатывающей паники, я резко ударила кулаком по раздражающе белой подушке, в следствии чего один из приборов противно запищал, не находя моего пульса, что я успешно проигнорировала, вдыхая запах спирта.       Звук открывающейся двери, сопровождаемый приглушенным шумом больницы заставил меня поднять лицо до этого покоившиеся на подушке, а-ля «все достало».       - Oh my God - Голос с облегченными нотками казался смутно знакомым. Да что сегодня все такие радостные-то?
       Пока я моргала, отчаянно пытаясь отогнать пелену с глаз, кожа чужой моей руки ощутила почти невесомое женское прикосновение. На секунду захотелось зажмуриться, словно котенок и дать моему изглодавшему по материнским ласкам разуму насладиться моментом.       Но зрение обрело четкость быстрее чем я успела подумать об этом, несколько прядей растрепавшихся волос, падающих на глаза, не помешали более менее четко увидеть человека сидящего на коленях перед моей койкой. Не прошло и секунды как мои заторможенные глаза встретились с карими на лице Нины Добрев и внезапно мир завис.

***

      Сначала мне показалось, что разум играет со мной злую шутку, а потом пошла запоздала реакция.        Я до сих пор была удивлена как у меня получилось не закатить истерику года, хотя шок был настолько сильным, что все что я могла делать - это молча открывать и закрывать рот как рыба выброшенная на берег.       Когда мне стало уже не по себе от от ее нежных отчаянных прикосновений, словно меня могут отобрать в эту же самую секунду, я на ломаном английском спросила знакомы ли мы.       На такую реакцию я не рассчитывала.       Сначала Добрев просто пялилась в одну точку с не понимающим выражением лица, а потом началось…       Поднялась чуть ли не паника, которую кстати, ей успешно удалось подавить. Меня хоть это и удивило, но удивило приятно, но не это главное.       Женщина, которая застала мое пробуждение здесь задавала вопросы на которые я не то что бы ответить, я их понять не могла!       И ладно бы если это был просто английский! Находясь в шоковом состоянии я мало пыталась слушать.       Просто моргала чужимисвоими глазищами, одновременно пытаясь придти в себя.       В итоге мне поставили диагноз «amnesia», что мой, слава богу, не настолько отупевший мозг понять смог.       Хотя притворная амнезия сыграла мене на руку. В какой-то мере.       Когда мне сообщили мое имя, я почувствовала словно попала в космос. По другому описать то чувство уходящей из под ног земли не могу.       Цепляясь за последние ростки сознания до меня долетали обрывки слов вроде «Мисс», но больше всего резал по нервам испуганное «Стефф».       Поэтому я не особо сопротивляясь упала в обморок, чувствуя поступающее облегчение в груди.       И чего все так боятся темноты?       Стефани, мать его, Сальваторе