Мой лунный свет

      Родной город встретил Селин холодным дождем, словно она и не покидала границ Соединенного Королевства. Наблюдая за проносящимися мимо людьми и знакомыми улицами, она подумала, что, возможно, это она привезла в этот американский уголок часть британской сырости и чопорности. Правда, горячий чай, купленный в кафе по дороге, отдавал вкусом арахиса, а такое недоразумение не допустил бы ни один уважающий себя англичанин.        Июньский вечер опускался на улицы спешащего города, нагоняя легкую дрему. Селин вздохнула, вспомнив слова мамы, что после длительного утреннего перелета и бесконечных разговоров с родственниками, решившими увидеть ее после полугода разлуки, следовало лечь отдыхать. Она улыбнулась собственным мыслям. Пусть одинаковые вопросы и шутки немного утомляли, девушка была рада наконец-то вернуться домой.       Ведь сколько бы Селин себе не говорила, что она взрослая и самостоятельная, она скучала по семейным вечерам, долгим разговорам и запаху леса больше всего на свете. Поэтому, когда ей предложили работу в агентстве по продаже картин в родном городе, она, не раздумывая, согласилась. К тому же, ей предстояло не раз выезжать в Европу, чтобы оценивать полотна для зарубежных сделок так, что по путешествиям не предстояло скучать. Но стажировка начиналась лишь через неделю, а пока Фолл думала лишь об одном: как ее угораздило не забыть его, несмотря на нового-бывшего парня, расстояние и жизнь, такую далекую от той, которой она жила раньше. Вероятно она просто никогда по-настоящему не хотела его забывать.       Номер телефона Виктора стоял в списке недавних контактов сразу после родителей и младших братьев — даже своей подруге Стейси она звонила куда реже. И пусть первое время девушка убеждала себя, что это все из вежливости и уважения, на самом деле, она каждый раз хотела услышать его голос и поговорить обо всем на свете.       Ее гениальный план провалился, отчего она лишь нервно закусывала губы, поглядывая на массивную подарочную коробку в руках.       Закрыв за собой дверь такси, Селин двинулась в сторону современного пентхауса. Видимо, вампиры при всем своем аристократизме, умудрялись так сливаться с обществом, что никто никогда бы не заподозрил в них ничего необычного.       Нажав на звонок, она перебрала у себя в голове тысячи вариантов их встречи, мечтая о чем-то запредельно романтичном. Поэтому, когда дверь отворилась, и вместо Виктора перед ней стоял смутно знакомый парень, Фолл удивилась. Вглядываясь в черты его лица, она пыталась вспомнить, где могла видеть его раньше, но ни один вариант не приходил на ум.       — Вам что-то нужно? — пусть слова были пронизаны вежливостью, девушка почувствовала нутром, что здесь ей не рады.       — Да, я пришла в гости к владельцу этого дома.       На бледном непроницаемом лице юноши, появилось раздражение, а в ярко-карих глазах нескрываемая насмешка.       — Должно быть, вы ошиблись, мисс. Я могу вас уверить, что встречи здесь происходят только по договорённости, и о вашем появлении никто не знал. Хорошего вечера.       Он собирался закрыть дверь прямо перед ее носом, но, должно быть, в ней томились забытые инстинкты, раз она молниеносно перехватила ручку, не давая ему этого сделать.       — Мое имя — Селин Фолл, — сказала она, не скрывая своего недовольства. — Я уверена, что Виктор может выделить мне хотя бы пару минут из своего плотного графика.       Парень слегка приподнял брови, оценивающе ее осматривая, словно что-то вспоминая. Но едва ли его интерес можно было назвать приятным или хотя бы искренним.       — Фолл, значит, — он покачал головой, и Селин с досадой отметила как изменилась его дружелюбная интонация. — Виктор все никак не отпустит оборотней, я смотрю.       — Вы имеете что-то против оборотней?       — Совершенно, нет, — на его губах заиграла улыбка, обнажая острые клыки. — Мы живем с вами в мире уже много лет. Но лично я все еще считаю, что нарушать чужие границы — опрометчиво и нецелесообразно.       Селин многозначительно промолчала, делая вид, что не поняла его прямого намека.       — Что ж, мисс Фолл, в таком случае, позвольте преставиться. Я — Дастин Чейз, брат Виктора.       Вот почему он показался ей таким знакомым: должно быть, она видела его на фотографиях, а может когда-то в детстве.       — Зовите меня просто Селин.       — Хорошо, Селин. И все же, несмотря на все вышеперечисленное, вы выбрали крайне неудачное время, чтобы прийти. Я передам, что вы здесь были.       Она упрямо уставилась на него. Не в ее планах было уходить просто так, если даже брат Ван Арта снова пытался поскорее ее спровадить.       — Я могу подождать в гостиной, пока он не освободится. Я никуда не спешу.       — Я же уже сказал…       — Выслушай меня, пожалуйста, — она взъерошила волосы, не имея сил вежливо что-либо объяснять. — Я извиняюсь, если потревожила эту сумрачную обитель, но я только после многочасового перелета. Мы не виделись больше полугода, поэтому я заскочила просто отдать подарок и все. Я не собираюсь мешать вашим серьезным вампирским делам. Я поздороваюсь и сразу уйду.       Она думала, что едва ли его тронут ее сердобольные речи, но Дастин отчего-то примирительно кивнул.       — Ничего не меняется… Ладно, заходи. Но не говори потом, что я не предупреждал.       Селин не знала, как расценивать это странное предостережение, поэтому зашла внутрь, не задавая лишних вопросов.       Пусть на городских крышах кое-где виделись последние лучи солнца, в гостиной стоял холодный сумрак, такой несвойственный ласковому июню. Она неприятно поежилась, чувствуя себя совсем неуютно. Идеальная чистота и темные тона создавали впечатление пустоты, и лишь терпкий запах бергамота напоминал о томящейся здесь жизни.       Единственное, что показалось ей по-настоящему хорошим — это картины, что величественно выделялись на фоне современного дизайна. Словно странники из других времен, они наполняли помещение чем-то знакомым и понятным. Узнав несколько работ, написанных известными художниками (и ужаснувшись их цене), она заметила необычный портрет в самом углу комнаты. На нем была запечатлена удивительной красоты девушка, совершенно не похожая ни на одну особу, что когда-либо видела Селин. Ее длинные каштановые волосы, обрамляли светлую кожу, покрытую нежным розовым румянцем, тем самым подчеркивая аккуратные черты лица. Легкая улыбка трогала ее пухлые губы, однако большие зеленые глаза выражали лишь вселенскую печаль. Она была похожа на Персефону — прекрасную богиню весны, что была вынуждена полжизни проводить в Царстве Мертвых ради своего любимого. И Фолл вдруг стало невыносимо тоскливо, что эта красавица могла иметь столь же несчастливую судьбу.       — Кто изображен здесь? — неожиданно спросила Селин.       Дастин удивленно приподнял бровь, но в одно мгновение заметно помрачнел.       — Это Аллегра.       — Ты ее знал?       — Нет, но Виктор ее знал.       Селин задумчиво кивнула, снова оборачиваясь на полотно, но в голове вдруг появились неприятные мысли. Кем эта девушка могла быть для него, раз он до сих пор хранил портрет, наблюдая за ее изображением каждый день? И только Селин решилась спросить у Дастина такой щепетильный вопрос, из соседней комнаты, громко стуча каблуками, вышла незнакомая женщина, чьи резкие движения выдавали ее злость.       — Это уже слишком! — проговорила она на повышенных тонах. — Я не собираюсь участвовать в твоих акциях помощи обездоленным. Не хватало, чтобы к нам понаехало еще больше этого полусмертного сброда!       Вслед за ней, все так же невозмутимый, как и всегда, вышел Виктор.       — На твоем месте я бы принял это как данность, Моника. Большая часть поддержала мое решение. Ты же сейчас находишься в нестабильном меньшинстве.       — Ты погубишь нас своим…       — Чем? — перебил он так холодно, что даже Селин невольно поежилась. — Просвети меня в моих ошибках.       Моника отвернулась, скрипя зубами.       — Я так и думал. Единственное, на что тебе хватает смелости — так это распускать грязные слухи. Но если я узнаю, что ты перейдешь черту еще раз, начиная подрывать мой авторитет… В нашем обществе тебе больше не будет места.       Должно быть, она хотела уйти, пока не получила еще большего выговора, но ее взгляд зацепился за Селин, которая удивлено наблюдала за Виктором, что совершенно не обращал на нее внимание.       — А это еще кто? Дастин, ты совсем потерял всякую сноровку, раз пустил сюда человека.       Девушке совсем не понравилось, каким тоном о ней говорила эта вызывающая вампирша, у которой одно лишь слово человек было пропитано отвращением.       Селин ждала, что Виктор ответит хоть что-нибудь в ее защиту. Но он, наконец-то взглянув на нее, с досадой покачал головой. По всей видимости, Дастин, что теперь с каким-то изощренным удовольствием наблюдал за этой сценой, был прав, — ее никто не хотел видеть в этом доме.       — А вы, видимо, потеряли всякую осторожность, раз решили, что я потерплю такое обращение.       — А я к тебе и не обращалась, — ее губы тронула ядовитая усмешка.       — Это дочь Мии и Макса Фоллов, — все же ответил Виктор на ранее заданный вопрос. — Ты, должно быть, помнишь их, Моника.       — Рожденная Луной и один из плешивых оборотней? Как же их забыть!       От подобных заявлений у Фолл перехватило дыхание, и она была готова как следует высказать этой высокомерной тетке все, что думала, но Моника не собиралась прекращать свой монолог.       — Хотя, слава ночи, что она снюхалась с волками, а не с тобой. — вампирша фыркнула, с томным видом рассматривая свой красный маникюр. — Подобную Княгиню в нашем обществе уж точно никто бы не потерпел.       До Селин не сразу дошел смысл сказанных слов, а вот выражения лиц двух братьев моментально изменились, словно каждое сказанное слово попало в точку.       — Княгиню? Жену Князя? — проговорила Селин, размышляя вслух. — Это что, шутка такая?       — Разве похоже, что я шучу? — Моника взглянула на нее, драматично вздыхая. — А разве тебе не говорили? Виктор был в шаге от женитьбы на твоей матери.       — Что?       Селин потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя после услышанного. В голове одна за другой вспыхивали яркие картинки прошлого, и она с ужасом начинала осознавать, что это было похоже на правду.       — Ты заговариваешься, — липкую тишину нарушил раздраженный Виктор. — Тебе следует уйти.       — Не драматизируй, я тебя прошу. Я всего лишь вспомнила старую забытую историю. Такую же забытую как… — взгляд вампирши остановился на портрете прекрасной девушки, и в это мгновение Селин готова была поклясться, что Моника выглядела так, будто выиграла миллион долларов. — Как судьба бедной Аллегры. Скажи, Виктор, ты часто ходишь на могилу своей невесты? Или хотя бы вспоминаешь ее в перерывах между мимолетным интрижками?       Селин никогда не видела Ван Арта таким, как в ту злосчастную минуту. Из его горла вырвался озлобленный рык, вперед выступили длинные клыки, а столь знакомые синие глаза наполнились кровью. Он подошел к Монике, схватив ее за тонкую белую шею, медленно лишая воздуха.       Фолл же стало неосознанно страшно. Смотря на это существо, полное ненависти, она не могла поверить, что еще не так давно считала его почти настоящим человеком.       — Я сказал однажды, но для особо одаренных, повторю еще раз... Твоя клевета будет стоить тебе не просто изгнания, — он подался ближе, отчего Моника издала несвойственный ей писк. — Она может стоить тебе жизни.       Как только она кивнула, Ван Арт резко отпустил ее, отчего та потеряла равновесие на своих высоких каблуках. Удержавшись за тумбочку, она бросила затравленный взгляд на Виктора и, не попрощавшись, выскочила из дома.       Продолжая смотреть в одну точку, Селин с трудом принимала все, что произошло. Грезы, строившиеся годами, рухнули всего за несколько минут. Если наконец-то быть честной, она понимала, что никогда и не знала Виктора. Он давал ей заглядывать лишь в маленькую щель своей жизни. И вот теперь, увидев частичку вампирской судьбы, она с ужасом поняла, что Виктор Ван Арт был для нее был не более чем незнакомцем — старым другом родителей со времен их былой молодости.       Она с трудом заставила себя взглянуть на Виктора, глаза которого постепенно стали терять красный отблеск. Казалось невероятно глупым стоять здесь, держа в руках этот дурацкий английский чайный сервиз. Она услышала, как захлопнулась задняя дверь. Видимо, Дастина достаточно утомили разборки его брата или он посчитал нужным не мешать приватности. По спине Селин побежал неосознанный холодок, совершенно не связанный с вечерней прохладой — после случившегося оставаться наедине с Ван Артом выглядело, как нечто очень неправильное.       — Зачем ты приехала? — его глухой голос, отразился от высоких потолков, раня Селин своей бездушностью в самое сердце.       — Извини, что не предупредила. Я хотела сделать тебе подарок по случаю приезда, но видимо…       — Выбрала не самый подходящий момент.       — Да, именно так. — согласилась она, ощущая ком в горле. — Я, наверное, пойду.       Она положила коробку на диван, но не успела и оглянуться, как он подошел слишком близко. Девушка отпрянула, несмотря на то, что вновь стала видеть в его чертах своего Виктора, который выглядел так, будто не спал сотню лет. Он как-то обреченно вздохнул, продолжая молчать.       Селин сама не знала, что сказать, поэтому неспешно направилась в сторону выхода, в глубине души надеясь, что он ее окликнет. Но когда этого не произошло, она остановилась, задавая последний, мучивший ее вопрос.       — Скажи, это правда? Все, что было сказано — это правда?       — Да.       Прозвучал безучастный ответ, и она почувствовала, как начинают подкашиваться ноги от его слов.       — Ты хотел жениться на моей маме? — она развернулась, зная, что помимо грусти испытывала настоящую ярость. — Неужели, все эти годы…       — Моника приукрасила, — он покачал головой. — Мы встречались какой-то период времени, но когда Мия встретила Макса… Все просто встало на свои места.       Ей должно было стать легче, вот только виски продолжали пульсировать, а перед глазами мерещилась белая пелена.       — Ведь ты любил лишь ее, — она вновь взглянула на портрет, но на сей раз без капли восхищения. — Жаль, что она умерла так рано. Она была красивой. Намного красивее чем я.       — Я любил ее… — задумчиво начал он, но Селин уже не слушала.       Девушка выбежала из дома, чувствуя как горят щеки, а тушь растекается по лицу. Она шла, не оборачиваясь, хотя слышала, что Виктор окликнул ее. Возможно, Фолл бы остановилась, но автобус так удачно подошел к остановке, что она, не раздумывая, запрыгнула на него, даже не глядя на номер маршрута. Ей было все равно, куда придется ехать, главное подальше от его голоса, что монотонно признался в любви к женщине-призраку.       Слезы падали на ее дрожащие руки, а в груди болезненно щемило. Должно быть, так происходит со всеми, когда разбивается самое хрупкое, что есть на свете — сердце.